Противоядие из яда

- Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, прошу!       Кажется, ещё полчаса –и это станет своеобразной мантрой. - За что угодно…       Он понимал, что чувствует Чирр. - Как угодно,но…       Актиас бросил взгляд на, лежащую на постели без сознания, Крикет, вслед за чем, молча, поднялся со своего места, сделав пару шагов в сторону стоящего у стены шатра Милоша. Перебросившись с ним парой едва слышимых фраз, мотылёк подошёл к младшему сверчку, положив ладонь ему на левое плечо, затем склоняясь, и прошептав что-то на ухо. - Тиа, ты, правда…?!       С одной стороны, это могло бы быть вполне ожидаемым, если бы Чирр не был так взвинчен из-за произошедшего. - Но… если ей вдруг что-то.. если она вдруг проснётся…- сверчок едва мог собрать мысли во что-то связное, сбиваясь и перескакивая с одной на другую, жестикулируя свободной лапкой. - За ней присмотрит Милош, - Актиас несильно похлопал сверчка по плечу,кивнув на цикаду, - и будь уверен, он будет смотреть за твоей сестрой очень и очень хорошо.       Чирр обернулся, качнув усиками, и вцепляясь взглядом в тихо подошедшего со спины жука. Да, мимо этого, уж точно, и пылинка самая мелкая теперь не проскочит. А если вдруг это случится… сверчок бы точно не позавидовал этой так называемой «пылинке», так как сейчас их метателя ножей, и прочего колюще-режущего, лучше было не злить. - Пожалуйста, Мило... - начал было Чирр, отпуская-таки ладонь сестры, но замолчал, когда цикада, всё ещё молча, вскинул ладонь в жесте, означающем молчание. - Она будет в безопасности, я позабочусь об этом, - тихо, но вполне отчетливо произнёс Милош, устраиваясь на банкетке у постели Крикет, - а вы двое позаботьтесь о том, кто сейчас там… в тени главного шатра.       Пожалуй, просить Чирра об этом было излишним. Но он, хотя бы, мог держать себя в лапках в данное время. Относительно, разумеется, но, в любом случае, гораздо лучше, чем сам цикада. Этот бы ничего не стал слушать точно, порешав виновника на месте, но… «Никто не в праве решать, кроме хозяйки Алого Цирка и Великого Маэстро»       Скарлет нашлась там же, где и ожидали – в своих покоях, бережно подтыкая одеяльце в большой плетёной корзине, что стояла слева от её постели. Детёныши должны были скоро начать простукивать скорлупки своих яиц, и она беспокоилась, что с её истончением им может стать холодно, хотя Сериф и заботилась о сохранности тепла кладки очень и очень хорошо, и даже Висп это признал. - Госпожа. - Актиас поклонился, хотя и знал, что этого можно было не делать. - Сестрица, мы... - Чирр на мгновение запнулся, подбирая нужные слова, - мы бы хотели попросить у тебя кое-что. - Хмм, - бабочка распрямилась, поворачиваясь в сторону пришедших, - догадываюсь, о чём.       Сверчок нервно сглотнул, отводя взгляд от алых глаз старшей сестры. Она сняла свою маску, ведь носить их после выступлений, если не нужно было куда-то идти, необходимости ей не было. Она знала наверняка, о чём он хотел её попросить. И Чирр, почему-то, даже не сомневался, что Милош, несколькими часам ранее, просил её о том же.       Скарлет, мягкой и неслышной поступью, приблизилась к брату и, пришедшему с ним, мотыльку. Они всегда были рядом друг с другом, когда кому-то из них требовалась помощь и поддержка. Не важно, какие были причины. Не важно, что происходило между ними до этого. Они всегда оказывались рядом друг с другом в нужный момент. Она была этому рада. Расчётливость и опыт одного уравновешивал безудержные порывы яркой молодости другого. И, в то же время, эта яркость и живость прекрасно разбавляла собой излишнее спокойствие и некую холодность второго. Им обоим это было нужно. - Не стану отговаривать тебя, мой маленький брат, - алокрылая выдохнула, на мгновение прикрыв глаза, - понимаю, почему, понимаю, зачем. Знаю, что осознаешь возможные последствия. - Госпожа, позвольте мне…- мотылёк сжал в ладони ладонь сверчка, пытаясь этим немного его приободрить. - «Туманный проводник средь алых троп», - Скарлет склонила голову на бок, приложив пальчик к губам, - ты знаешь, что цену твоему деянию буду назначать не я. - Знаю, госпожа. - Ты знаешь, что может случиться с тем, на кого будет направлен Алый Взор. - Знаю, госпожа. - Действительно ли ты готов к подобным последствиям своего решения? - Тиа?       Когда они с мотыльком шли по тёмным коридорам главного шатра к его сестре, Чирр едва ли представлял, насколько серьёзным будет этот, пусть и очень краткий, разговор между Скарлет и Актиасом. Да, тот сказал ему, что надо будет обсудить «некоторые важные детали». Но сверчок не предполагал, что ощущаться это будет именно… так. Обычные, по-сути, слова. Но было в них что-то неотвратимо-пугающее. Да, его возлюбленный служил неким проводником воли и гласа их Маэстро, который мог в любой момент пожелать увидеть, как обстоят дела с его цирком и подопечными-слугами. - Госпожа Скарлет,- мотылёк поднял на бабочку взгляд своих изумрудных глаз, в которых яркими звёздочками сверкали серебристые точки, - погрузите меня в самый глубокий сон, я хочу поговорить с Маэстро Мраком незамедлительно. - Что ж, - бабочка указала на небольшую скамейку, укрытую каким-то полотном, что стояла у книжной полки в её покоях, - раз ты всё уже решил... - Я пойду с ним. - Чирр выступил вперёд, сжав свободную ладонь в кулак. - Исключено, братец, - Скарлет положила под голову устроившегося на скамейке мотылька, небольшую подушечку, - он пойдёт один. - Но сестра! - Не беспокойся, моё самое ценное сокровище, - Актиас улыбнулся, проведя по тыльной стороне правой ладони Чирра кончиками пальцев, - со мной ничего не случится теперь. Больше не как раньше…       Флейта тихо запела, повинуясь ловким пальчикам своей хозяйки, а из маленькой брошки в виде фонарика, что мотылёк держал в ладонях, начал просачиваться ализариновый туман, мягко окутывающий его, и приглушающий все звуки вокруг.       Чирр держал его за свободную пару лапок своими лапками, усевшись прямо на дощатый пол у скамейки. Дыхание мотылька становилось всё тише, а грудка приподнималась всё медленнее и ровнее. Просто сон. Он просто найдет Маэстро, чтобы получить разрешение. Он вернётся. Ведь он может контролировать свои сны в алом тумане. - А теперь остается только ждать, - Скарлет поднялась с места, потянувшись, и убирая прядь волос за ухо, - он знает цену своему желанию, братец. И он теперь не настолько беспомощен перед видениями тумана, как раньше. - Я знаю, но… - Крикет бы вряд ли одобрила, конечно, - бабочка погладила брата по голове, - но…       Чирр кивнул. Да, Кри, и правда, не очень-то нравились подобные методы. О возможности их использования не умалчивали, но и не афишировали слишком уж открыто. Что-то вроде устойчивых слухов, подтвердить или опровергнуть которые могла только сама хозяйка Алого Цирка. Разумеется, с подобными вопросами к ней никто бы и не подошёл, хотя Скарлет и не отказывалась отвечать на прочие, что возникали у артистов труппы. Актиас бы и не стал просить её об усыплении себя, если бы случай не был настолько серьезным.       Сверчок прикусил губу, зажмуриваясь и мотая головой – перед глазами, против воли, снова встала та картина: вот они просто идут по дороге все вчетвером, он о чем-то говорит с Милошем, Актиас рассказывает о каких-то травах, Крикет ввязывается в спор между братом и цикадой, как частенько случается в последнее время. А дальше…       …Он немного задержался, обернувшись на странное шуршание где-то позади. Актиас, по-инерции, посмотрел туда же, Милош шёл размеренно настолько, что Крикет, размахивающая в воздухе лапками, доказывая что-то, легко их обогнала шагов на семь. Впереди хрустнула ветка, затем что-то проскрежетало и ухнуло, как в полости. Испуганный вскрик его сестры, жжение по правому плечу, брань цикады, неразборчивое шипение мотылька…       Дерево, что стояло на их пути, было подпилено заранее. За ними следили, выжидали. Вот только не рассчитали, что под удар попадет не сам сверчок, а его более быстрая на ноги, сестра. Того горе-убийцу поймали почти сразу – несмотря на боль в боку и звон в голове, Милош в несколько прыжков догнал и повалил на землю скарабея, придавив его шею коленом так, что тот и вдохнуть лишний раз не смог бы без разрешения цикады, а не то, чтобы сбежать. Как из-под толстых сучьев и вороха листвы доставали Крикет, и принесли её на цирковую стоянку, он почти не запомнил. Размытыми были и воспоминания об остальных членах труппы, что выскочили на громкую брань Милоша и слезливо-гнусавые причитания скарабея, которого тот вёл на веревке, толкая перед собой в спину.       Он запомнил взгляд старшей сестры, когда, выйдя из-под сводов своего шатра, она увидела раненую Крикет, что была без сознания, и её сопровождающих, что были немногим лучше акробатки на вид. Каждому досталось, но ей больше всех. Скарлет, наверное, впервые за время их остановки в этом, и предыдущем, городе вместе взятых, позволила себе выругаться на особом наречии, в которое, с тихим шипением, вплелись алые искорки, что было буквально осязаемы окружающими.       Скарабея, конечно же, допросили с пристрастием. Поначалу, он всё отрицал, но Висп умел добывать нужную информацию не только красивыми словами и убеждением. Хлыст, доставшийся ему от умершего когда-то Люминара, который был для стрекозы как брат, тоже не просто так на поясе висел.       Скарабей всё рассказал спустя полчаса. Оказалось, что это Чирр - виновник произошедшего. Он отказал какой-то богатенькой приставале. Та разозлилась, разумеется. Ещё бы! Какой-то жалкий циркач посмел отказать ей, которой едва ли не в ноги готовы были падать местные жуки, причем любые. Уязвленное самолюбие подтолкнуло нанять убийцу, который должен был подстроить несчастный случай, в ходе которого «случайно» погиб бы строптивый сверчок. Всё было подготовлено идеально, за компанией циркачей следили тихо и незаметно. Тот шорох позади должен был отвлечь всех, после чего зазевавшийся Чирр наступил бы на, скрытую под песком и гравием, ловушку, которая приводила в действие механизм, обрушивающий дерево на дорогу. Вот только наступила на неё его сестра. Она просто оказалась быстрее. Нелепая нерассчитанная случайность.       За последние слова Чирр был готов на месте порешить наёмника, опередив даже Милоша, хотя у того кулаки чесались прописать в лицо скарабею, наверное, не только всю дорогу, но и после неё. Сверчок догадывался, что причина подобного рвения кроется в симпатии их, не слишком-то разговорчивого любителя холодного оружия и «острых ощущений», к его сестре. Их можно было иногда заметить вместе, разговаривающих о чем-то после выступлений. Нельзя было сказать, является ли симпатия взаимной, но Крикет было весело и интересно с цикадой как минимум. И вдруг такое.       Чирр вздохнул, сквозь густой алый туман смотря на лицо мотылька. Хоть Актиас и обработал внешние его раны, но внутренние мазям и настойкам были не доступны. И от того сейчас саднили. Если бы только сверчок не затормозил, если бы продолжил идти…       Чирр вздрогнул, распахивая глаза, когда его ладонь слабо сжали спустя некоторое количество времени. Мотыльку что-то снилось. Держал так крепко, хотя, парой лет ранее, предпочитал касаться по минимуму. На то были причины, и сверчок прекрасно их помнил. ------------------------------------------------------------------------------------------------------------       Столкнулись случайно: мотылёк выходил из шатра златки с новой накидкой в лапках, а сверчок из-за большого тюка с тканями, не видел ничего впереди себя. Бросился извиняться, но, когда в ответ ничего не ответили, выглянул из-за тюка, мгновением позже прижимая усики к голове. - Актиас…       Мотылёк спешно поднялся, даже не удосужившись отряхнуть от пыли свою старую накидку, быстрым шагом обходя сверчка, и теряясь где-то среди ярких полотен других шатров. Чирр поправил в лапках тюк, крепче вцепляясь коготками в, стягивающие его, веревки. Прошло около полутора недель с момента того инцидента, а мотылёк, всё также, избегает его, хотя, в общем-то, ничего страшного или непоправимого не сделал. Был близок к насилию, но остановился. Да, порвал его одежду, наоставлял тогда синяков, ссадин и прочего, после чего у сверчка некоторое время саднило в левом боку, и он немного прихрамывал на правую ногу. Но, тем не менее, больше ничего не случилось. Возможно, Актиаса слишком гложет совесть от содеянного, но это не повод, Старый Свет раздери, шарахаться от него, Чирра, как от самого страшного кошмара!       Ада была очень рада получить свои ткани, и не могла не заметить, что Чирр как-то странно себя ведёт. Впрочем, она отнюдь не была глупа, чтобы не сложить два и два в отношении мрачного мотылька и погрустевшего сверчка. Но златка также считала, что это только их дело, и что они сами разберутся со своими проблемами. Не маленькие, в конце концов. - Тиа, фух, вот ты где! - когда сверчок, наконец, смог забраться на уступ, поросший плющом, он попросту растянулся тут же лицом в траве, пытаясь отдышаться, - ну ты и мастер забираться во всякие труднодоступные места. -… - мотылёк зашуршал чем-то, кажется, похожим, на листы нотной тетради, что всегда носил с собой. - Эээ, нет, уж будь так…фуф, будь так добр, подожди-ка. - Чирр поднялся, делая пару шагов назад, и раскидывая лапки в стороны, перекрывая выход из пещерки. - … отойди. - Актиасу явно не хотелось оставаться один на один со сверчком, но тот не оставлял ему абсолютно никакого выбора. - Нам надо поговорить, - Чирр сделал шаг вперёд, наблюдая за тем, как мотылёк делает такой же шаг, но назад от него, - здесь и сейчас. - Нам не о чем… - НЕТ, ПЛАМЯ ТЕБЯ СОЖГИ, ЕСТЬ О ЧЁМ!       Эхо отразило выкрик, умножив его в несколько раз, из-за чего и мотылёк и сверчок, на несколько секунд, зажали лапками уши. Слишком громко. Актиас попытался снова обойти Чирра, но тот выбрал тактику, которая совсем не понравилась мотыльку. Сверчок просто продолжил идти напрямую на него, лишая всех возможных путей к побегу. Потолки в пещере были достаточно низкие, не полетаешь, а обойти себя Чирр не давал. - А теперь слушай, - в каменную стену, по обе стороны головы мотылька, уперлись чёрные ладони, - мне это уже надоело.       Мотылёк сжал одной парой лапок свою походную сумку, подтаскивая её к грудке, будто бы пытаясь отгородиться от стоящего слишком близко сверчка, другую же пару лапок скрещивая над пухом. Хотя, наверное, эта попытка выглядеть уверенно на самом деле выглядела крайне жалко. - Ты уже вторую неделю меня избегаешь где-то, кроме выступлений, - Чирр стукнул кулаком по стене, - намеренно скрываешься, стоит оказаться рядом. Зачем, Свет тебя раздери, ты так поступаешь, почему ведёшь так странно, когда сам же не так давно просил остаться с тобой?! - Это было на одну ночь, всего лишь предательская душевная слабость, - мотылёк прижал один перистый усик к своему правому плечу, - ничего более. И что ты там себе напридумывал… - Это не я ,а ТЫ, - Чирр специально сделал ударение на слове, - ты придумал себе что-то. Развел трагедию из ничего. - Ничего?! - мотылёк вскинул взгляд на сверчка, нахмурившись, - то есть то, что тебя едва не изнасиловали, ты называешь «ничего»?! - Ты ничего не сделал из того, из-за чего себя сейчас так казнишь, - сверчок старался держать себя в лапках, и говорить не слишком громко, - да, немного помял мне хитин и подпортил вещи. Но их так и так менять надо было. Ты делал всё на эмоциях. - Это не оправдание. - мотылёк сжал сумку сильнее, чувствуя под коготками тиснёный узор. - Нет, но и твоё поведение сейчас тоже не оправдание, - Чирр взмахнул лапкой, качнув в сторону усиком на голове, - ты зарываешь себя глубже в собственные страхи и сомнения вместо того, чтобы просто поговорить и… грааах! Да что я тут распинаюсь, ты же всё равно не услышишь меня!       Сверчок снова ударил кулаком по стене, отводя взгляд. Не услышит ведь, хотя когда-то слышал, и очень даже хорошо. Сны были прямо сказать не радужные, но он не избегал его, слушал, что говорит, как играет. Так внимательно, подчас даже замирая и едва дыша, пока мелодия, что выводила флейта, не заканчивалась.       Конечно, любому сну принято заканчиваться. Но это не значит… - Просто… я не хочу, чтобы, если что-то снова начнет сводить меня с ума, - мотылёк отвел взгляд, скользя им по тёмно-алой, в тени пещеры, накидке сверчка, - ты попал под раздачу. Сны - снами, реальность - реальностью. Просто… дай мне уйти, прошу. -… Да ни за какие коврижки.       Слишком близко, снова слышно, как тихо дышит где-то у плеча. Царапает коготками каменную стену, пытаясь сдержаться, чтобы не ударить вновь. Усиками осторожно пытается дотронуться хотя бы до кончика его золотистых «пёрышек». До чего же глупый! Упрямый, молодой, наивный… - Дай мне шанс, - наконец, тихо просит сверчок, когда правого усика касается чужой коготок, - всего один, если я так тебе не нравлюсь, чтобы рассчитывать на большее. - Чирр… - Актиас думает над тем, что ответить, когда от него тихо отходят, отпуская из своеобразного «временного плена». - Я, правда, не знаю, что с тобой произошло после того, как мы… проснулись по разные стороны Халлоунеста, - сверчок решил, что так сказать будет правильнее, - если так не хочешь - можешь об этом не говорить. Но, прошу, дай мне шанс узнать тебя лучше. Если хочешь – познакомиться заново, как угодно. - Зачем тебе это? - Актиас по-прежнему облокачивается на стену, хотя теперь уже выглядит чуть более уверенно, чем до этого. - Потому что.. - тут сверчок запинается, на рефлексах поднимая левую лапку, и перехватывая свой усик, начав скручивать. - «Потому что» что?       Он не думал, что сказать очевидное окажется настолько трудно. Вроде столько раз проговаривал себе, был настроен решительно, чтобы ответить, если и когда вопрос-таки будет задан. И вот теперь он, по какой-то причине, не может и слова из себя выдавить, в то время, как это самое драгоценное время уходит. -... ты мне нужен.       Мотылёк вздрагивает, когда ладони его свободной верхней левой лапки, осторожно касаются, слегка потягивая ту вперёд, после чего прислоняют к грудке под накидкой. Он чувствует, как быстро-быстро стучит под ней сердце упрямого юнца, что стоит сейчас перед ним, крепко сжав зубы, и наверняка прикладывая массу усилий, чтобы оставаться внешне спокойным. Конечно, он мог бы разбить эту никудышную защиту одним словом, нет ничего проще. Но… - Один шанс,- Актиас подходит ближе, протягивая вторую верхнюю лапку, и приподнимая личико сверчка за подбородок, чтобы посмотреть в его глаза, - до конца года. И если нет…       Мотылёк сдавленно хрипит, когда, одним резким движением, сверчок подрывается, сгребая его в очень крепкие объятия. Такой маленький срок, ведь до конца года осталось всего 3 месяца, а этот жучишка так радуется. - Я обещаю, - Чирр зарывается в выступающий из-под накидки мотылька пух, - если ты ничего не почувствуешь, я оставлю тебя в покое... обещаю, Тиа.       После он шепчет почти неслышно, как он думает, но мотылёк имеет весьма острый слух, чтобы услышать тихое: «Великое Пламя, спасибо…» ----------------------------------------------------------------------------------- - Вот, значит, как?       Этот голос пробирал до мурашек, забираясь вместе с карминовым дымом под стыки чешуек. - И ты уверен в своём решении?       Ему не нужно даже видеть чётко, чтобы представить образ говорящего вплоть до мельчайших деталей – он слишком хорошо его помнит. - Какова плата, Маэстро Мрак?       Хозяин Алого Пламени обходит его вокруг, выдыхая дым и искорки из изящной трубки в виде когтистой лапы. Теперь мотылёк обращается к нему также, как и остальные. Но Мрак знает, что скрывается за этой обязательной вежливостью. Уголья могут остыть, но ожог от них останется под хитином, как не обманывай себя. Однако, изумруднокрылый, кажется, смог перебороть эту свою печаль, что была его личным кошмаром весьма продолжительное время. - О, не стоит беспокоиться на этот счёт, мой слуга. - Что вы сделаете с убийцей и тем, кто его подослал? - Так любопытен хах. Что ж, если ты так хочешь знать… ------------------------------------------------------------------------------------------------------------       Крикет открыла глаза спустя почти двое суток после инцидента. Ей повезло гораздо больше, чем казалось в тот день, хотя выступать она, всё же, по словам мотылька, не сможет ещё недели полторы-две. Конечно, её это сильно расстроило, ведь придется искать замену её номерам с братом. Однако, когда Скарлет, что зашла проведать младшую сестру, странно прищурилась, тихо хихикнув, и бросая взгляд в сторону Чирра и Актиаса, Крикет невольно задумалась, что же такого она пропустила. Ведь алокрылая не стала бы вести себя подобным образом просто так, эффекта ради. - И всё-таки, - кутаясь в мягкий пух, словно в шаль, спросил Чирр, - какова была цена отмщения, назначенная Маэстро? - Ну, - Актиас вдохнул яркий аромат лимонника, что пока ещё не смешался со сладковатым фруктовым, принадлежащем ему, - не думаю, что тебе, действительно, стоит знать ответ на этот вопрос. - Почему же, - сверчок фыркнул, сдувая пушинку с носа, - если уж даже сестрица Скарлет не знала точный ответ. - А ты у нас, как и всегда, слишком любопытен. - мотылёк обнял любимого покрепче. - И всё же? - не унимался Чирр, явно рассчитывая услышать ответ на поставленный вопрос. - «Свою цену ты уже заплатил за все годы жизни вперед». - Актиас повторил то, что услышал в грёзах, среди карминовых клубов дыма. - Тиа! Ну я серьёзно! - Маэстро так и сказал, ничего больше не знаю. - И как это понимать?       Мотылёк пожал плечами. Вполне возможно, что это будет гораздо более лучшим ответом, чем подробное разъяснение. Хозяйка Цирка ведь прекрасно поняла, что это значит, раз не стала больше ничего спрашивать. Ну а Чирр... Ему, и правда, лучше будет не знать.