У Черного моря

Хазан кипела от ярости, и судя по тому, как помалкивала обычно говорливая подруга, Бетюль это понимала. Хазан была сейчас на таком взводе, как взведенная граната, и любое неосторожное движение могло вызвать взрыв. Только из уважения к дедушке и господину Фатиху Хазан не поколотила сейчас Керема, но ничего, вернется потом и закончит, пообещала себе Хазан. Пару недель назад дядя Фатих вернулся из Стамбула и привез с собой этих двух полудурков: ее кузена Керема и своего внука Синана, двух клоунов, чтоб их. И правило ведь было простое – поработать в Орду пару месяцев, как положено, с утра до вечера, а не прохлаждаясь по полдня в постели, нет, погнуть спину, потрудиться, доказать, что приличные люди, не уходить в загул. Само собой, всего пару недель и продержались, а вчера вот такое устроили… Стыдно, стыдно, стыдно, с каким лицом теперь на улице показаться? Напились, устроили драку, побили мебель и посуду, люстру с корнем вырвали! Как? Как они до люстры допрыгнули?! Утром все это донесли до дедушки и тети Кериме, и началось светопреставление, Хазан даже пришлось отменить свой выход в море, и вместо нее корабль повел брат Акын – и если этот балбес потеряет ее корабль, она с Керема шкуру спустит, с Керема, не с Акына, брат Акын – человек порядочный. И вот они с дядей Фатихом, дедушкой и тетей Кериме отвезли этих двух обалдуев в горную деревню, на молочную ферму тети Кериме. Пусть там посидят, коров подоят, негодяи. Без электричества и интернета, без выпивки, без машин. Никуда не денутся оттуда, пешком если только не пойдут, будут там сидеть как миленькие, пока дедушки не отойдут. И в деревне им никто не поможет, дедушка всем запретил, а в горной деревне Чамкыранов привыкли слушать. Но какую же неприличную истерику закатили оба два, когда увидели, где приходится поселиться. Дедушка схватился за трость, тетя Кериме тоже поддала жару, и только Хазан выскочила оттуда и рванула к машине, зная, что не сдержится и поведет себя неприлично в присутствии старших, если еще хоть слово от этих двух негодяев услышать. Бетюль вот попросила ее подвезти, и наверняка об этом теперь жалеет. Хазан попыталась успокоиться. Хазан ведь не истеричка и не психованная, она привыкла рассуждать здраво, с холодной головой, и на свете был только один человек, который мог довести ее до ярости – мама. А вот теперь и Керем. Ну ведь хороший был мальчик, такой вежливый, такой уважительный. Городские его испортили, стамбульские. Уф. Все эти Эгемены, дядя Хазым прежде всего – куда смотрел? Тетя Севинч куда смотрела? Брат Гекхан куда смотрел? Да хоть даже эта их Ясемин, не невестка разве? Не за честью семьи должна приглядывать? Ягыз этот их, он куда смотрел? Селин, конечно, тут винить нельзя, она еще маленькая, но и она! А теперь вот такой позор на весь Орду, такой позор! Бедный дедушка, бедный дядя Фатих, бедная тетя Кериме, бедный… Все бедные, короче. Хазан повернула руль и удивилась, когда внезапно перед ней оказалась машина, совсем не предназначенная для узких побитых проселочных горных дорог. Роскошный, явно дорогой серебристый мерседес, место которому было на улицах города, не Орду даже, Стамбула какого-нибудь, притормозил при виде нее и посигналил ей фарами. Хазан опешила. Что этому пижону было нужно от Хазан? Дверь машины открылась, и вышел человек, и Хазан заморгала, пытаясь осознать увиденное. Из машины вышел высокий темноволосый мужчина, одетый в темный костюм, белую рубашку и галстук. В костюм и галстук! На мерседесе! На проселочной дороге в горную деревню? Как он так заблудился? Хазан вышла из машины, с трудом подавляя раздражение на этого неуместно одетого типа. – Добрый день, господин… – Мужчина осекся, еще раз оглядев ее. – Госпожа. Хазан вскипела. Обычно она не обращала внимания, когда ее иногда принимали за парня, но сегодня ее злило все. – Чего надо? – Резко спросила она, повысив голос. Мужчина недоуменно прищурился, оглядываясь по сторонам. Из машины вышла обеспокоенная Бетюль. – Гм. Окей, ладно, хорошо, – пробормотал себе под нос мужчина и снова посмотрел на нее. – Госпожа, не могли бы вы немного сдать назад, чтобы мы с вами смогли разъехаться. Я боюсь, что моя машина и ваш огромный джип, мы не уместимся. Сдать назад? И что, ей до самой деревни задним ходом мчать, чтобы этот пижон свой мерседес домчал? Он что, идиот, не понимает, что дорога дальше вся такая же узкая? – Понимаете, госпожа, я не хотел бы поцарапать машину, она совсем новая, и к тому же это подарок от… – Да плевать мне, чей это подарок! – Хазан почувствовала, что срывается и готова все свое раздражение вылить на этого проклятого незнакомца на дурацкой машине, в дурацком костюме, с дурацкими сине-зелеными глазами. – Вам нужно было головой думать, прежде чем на вашем подарке в горы выезжать! Сдавайте сами задним ходом, я никуда задом вперед не потащусь! – Госпожа, – мужчина распрямил плечи и поставил руки на пояс, становясь сразу шире и угрожающе, что еще больше разозлило Хазан. – Госпожа, я не понимаю вашей агрессии. Давайте останемся в рамках цивилизованности. Хазан аж чуть зубами не заскрипела от таких слов. Ей была нужна обычная хорошая, добрая дорожная ссора, чтобы успокоиться, а вместо этого этот козел ведет себя, словно на приеме у посла. – Слышишь ты, городской! – Зашипела она. – Ты меня своими сладкими словечками тут не распустишь! Бери свою машину и уходи отсюда, а то сейчас перееду, что от твоей Марии Мерседес одна вмятина останется! У мужчины заметно отвисла челюсть. – Что, простите? – Уходи отсюда, я сказала. Мужчина сделал шаг, подходя к ней ближе. – Простите, но нет, я не уйду. – Уйдешь! – Не уйду! – Уйдешь! – Не уйду! – Как осел, уйдешь! Мужчина осоловело уставился на нее, открывая и закрывая рот. Он зажмурился и часто задышал, явно в надежде успокоиться, потер лицо рукой и снова открыл глаза. – Госпожа, – сказал он, – давайте все-таки попробуем разрешить это дело, как разумные люди, пусть у вас это пока и не получается. – Что ты сказал? – Взвыла Хазан. – Бетюль, Бетюль! Это он что, меня неразумной назвал? Меня? – Нет, меня, Хазан, меня, – успокаивающе сказала Бетюль. – Хазан, давай поедем… – Женщина, – мужчина очевидно разъярился. – Вы что, совершенно здесь в горах одичали? Я же вежливо вас попросил… – Что?! – Хазан не поверила своим ушам. «Женщина»? Не «госпожа», не «сестра», не «тетя», хотя бы, «женщина»? Что он себе позволяет? – Что ты себе позволяешь, козел? – Козел? – Мужчина наконец-то повысил голос. – Козел? Госпожа, это она меня козлом назвала? Меня? – Меня, господин, меня, – ответила ему Бетюль. – Хазан, ну что ты, ну пойдем… – Никуда я не пойду! – Хазан ужасно хотелось затопать ногами. – Пока отсюда не уйдет этот городской! Давай иди отсюда! – Выкрикнула она, стоя совсем с ним рядом, глядя прямо ему в лицо. – Забирай свою машинку и вали! Нечего тебе тут делать, в наших горах, а то одичаешь! Здесь тебе не место! У мужчины перекосилось лицо, и он сжал кулаки. – Не вам, госпожа, решать, где мне место, а где не место. Куда хочу, туда пойду. Хоть здесь, хоть в Стамбул. Свое мнение держите при себе. – Ах ты козел стамбульский, – Хазан уже было не остановить. – Это от вас, стамбульских, одни проблемы! Да я же тебя порву! Мужчина ошеломленно уставился на нее, по-дурацки моргая, и наконец он вдруг не выдержал и рассмеялся, глядя по сторонам, словно в поисках скрытой камеры. – Это что, шутка какая-то? Госпожа, давайте уже прекратим этот цирк и разойдемся. Мне срочно нужно проехать, и вы не даете мне этого сделать, и… Прежде чем Хазан успела ему ответить, не выдержала Бетюль. Она подбежала и встала между Хазан и этим козлом, строго глянула на Хазан и повернулась к мужчине. – Господин, – спокойно сказала она. – Вы просто не сможете там проехать на своей машине. Дальше дорога только хуже. Вам нужен внедорожник. Даже если мы сейчас вас пропустим, вы просто застрянете там дальше, или побьете вашу красивую машину. Мужчина снова повторил этот свой трюк с открытым и закрытым ртом и потиранием лица. – Хорошо, – выдохнул он. – Хорошо. Спасибо, госпожа. Вы мне очень помогли. И он развернулся и пошел прочь – скатертью дорога! – Эй! – Крикнула она ему вслед. – Куда ты вообще ехал, стамбульский? – Простите, госпожа, – сказал он, открывая дверь машины. – Но вас это совершенно не касается. – Козел, – прошипела Хазан, глядя как он сдает задним ходом, разворачивается и направляется к шоссе. – Интересно, кто это такой? – Вслух подумала Бетюль. – Красивый какой, да, Хазан? – Турист наверное, – сухо ответила Хазан, глядя как серебристый мерседес выбирается на шоссе и мигом набирает огромную скорость. – Тут же много туристов бывает. Стамбульский. – Номера машины Орду, – сообщила Бетюль, и Хазан хмыкнула. – Все-то ты замечаешь. Всю последнюю неделю город обсуждал только одну новость. Приехал Ягыз Эгемен. Казалось, куда бы Хазан не пошла, везде все только и делали, что обсуждали приезд внука господина Эгемена. Хазан вставала утром, пила кофе – мама говорила о Ягызе Эгемене. Хазан уточняла у деревенских, как работают два клоуна – деревенские спрашивали про Ягыза Эгемена. Хазан шла в порт и выбирала поденщиков для работы в море – они болтали о Ягызе Эгемене. Хазан вела корабль в море – по радио другие капитаны обсуждали Ягыза Эгемена. Хазан сгружала улов – и ребята из холодильника чесали языки о Ягыза Эгемена. Даже рыба, которую она поймала, подозревала Хазан, говорила о Ягызе Эгемене. Что самое противное – все его хвалили. Хазан казалось, что город попал под какое-то колдовство. Какое-то проклятье, от которого люди только и могли, что петь славословия молодому Эгемену. И красивый он, и порядочный, и уважительный, и вежливый, старших чтит, младших не обижает, женщин уважает, уф, уф, прям не внук, а сокровище. Тьфу! Сама Хазан его пока не видела, была занята морем и рыбой, и вообще, у нее полно важных дел, например, можно посмотреть, как краска сохнет – все важнее, чем смотреть на всяких Эгеменов. Хазан вспомнила свой разговор с дедушкой. Это было на следующий день после того, как они с Алтаем как следует вздули Ясина. Они были правы, конечно же, но Эдже было ужасно жалко… – Дедушка, – сказала она тогда. – Дедушка, может быть мы не правы? Может быть не стоило нам втягивать в это Эдже? Она такая маленькая еще, дедушка, и она теперь так несчастна… – И чего же ты хочешь от меня? – Строго спросил господин Джихангир. – Чтобы я предал свое слово? Нет, нет и нет, Хазан, пусть все знают, что слово Джихангира Чамкырана – тверже камня. – Дедушка, я понимаю, конечно, я согласна с тобой, клятву нарушать нельзя. Я просто подумала… Может быть… Может быть я? Им же все равно, которую из твоих внучек брать. Я же справлюсь, дедушка. И вообще, я же старшая, разве не я должна первой замуж пойти? Ну вот и пойду. Давай отпустим Эдже, дедушка? Поговори с дядей Фатихом, он не будет против, я уверена. – Хазан, внученька, – дед взял ее за руки. – Милая ты моя, я же знаю, что ты у меня умница, все сделаешь, всегда правильно поступишь. Но ведь не все тебе одной правильно поступать? Пора бы уже и Эдже повзрослеть и начать вести себя ответственно. В школе учится плохо, в университет не поступит, с этим негодным Ясином путается, ну что за беда! Нет уж, пусть взрослеет и ведет себя как взрослая. – Но дедушка, Эдже же еще совсем маленькая, у нее еще есть время… Давай все-таки я за него замуж пойду, дедушка? – Хазан, милая, – дедушка погладил ее по голове. – Давай ты подумаешь о себе, в кои-то веки, а? Разве ты будешь счастлива с Ягызом Эгеменом? Он увезет тебя в Стамбул, а то и в эту свою Америку. Разве ты сможешь жить вдали от нас, вдали от нашего моря? Кто же тогда будет водить мои корабли? Хазан прикусила губу, чувствуя, как ее глаза начало жечь слезами. – Нет, милая, я тебя на такое обречь не смогу. Ты угаснешь вдали от нашего моря, Хазан. Дедушка был прав, решила Хазан. Пусть Эгемен женится на Эдже. Глаза б ее его не видели. – Тетя Кериме? – Позвала она. – Я тут закончила с накладными. – Вот спасибо тебе, дочка. На, вот эти вот счета в систему занеси. – Что-то сегодня много дел с бумагами, – заметила Хазан, потирая руки. – Вы днем не могли из-за чего-то? – Ну да конечно, я же тебе не рассказала. Ягыз Эгемен сегодня приходил. – Да вы что? – У Хазан упало настроение. Опять Ягыз Эгемен. – И что он тут делал? – Ну как что, – ответила Кериме, – порт смотрел, конечно. – Что он по всему городу носится, как ужаленный? – Удивилась Хазан. – Кого не встретишь, все его видели, везде он был, везде смотрел. Что он пялится то везде? Сюда зачем приходил? – Ну как зачем, Хазан, что за вопросы? Он же теперь жить здесь будет, деду своему помогать, вот владения дедушки и осматривает, все хочет лично увидеть и руками пощупать. Хазан замерла. – Здесь жить будет? Как здесь жить будет? – Ну как люди живут, спать, есть, дышать, как еще он жить будет? – Разве он не будет жить в Стамбуле или Америке своей? – Да нет же, к деду он приехал, навсегда, станет тут его помощником и наследником. Так что да, Ягыз Эгемен в Стамбул не вернется. У Орду новый шахзаде. А красивый-то какой парень, уважительный, вежливый… Хазан выпучила глаза. – Тетя, – сказала она, встала и потрогала тетю за лоб. – Тетя, у тебя что, жар? Ты хвалишь Эгемена! – Да тьфу на тебя, – ответила тетя. – Чтоб его и не похвалить? Тут мамаша твоя прибегала, дурища, орала тут, так он и глазом не моргнул, просто принц, слов нету. – Мама приходила? На кого она кричала? На Эгемена? – Да на Эдже, конечно. Орала тут на нее, что Эдже дура набитая, необразованная, опять экзаменов напроваливала, совсем она у нас глупенькая, оказывается. – Эдже? А Эдже что здесь делала? – Ну тебя встречать прибежала, думала, у тебя от матери скрыться, но от Фазилет так просто не уйдешь. Ох уж отвесила ей Фазилет, стояли тут, скандалили, и ведь даже и не знали, что жених Эдже стоит и все слушает, – Кериме мерзко захихикала, и Хазан захотелось ее придушить. Когда дело касалось госпожи Фазилет, к сожалению, тетя Кериме совсем забывала о чести Чамкыранов. Какой позор! Что теперь подумает господин Ягыз! Что подумают Эгемены! Какой позор. – Ну и где теперь Эдже? – Ну дома, конечно, где теперь быть. А, да, Хазан, дочка, смотри, что у меня есть. Глянь. Хазан глазам своим не поверила. – Пригласительное на концерт Эсмы Кадыоглу? Откуда он у тебя? Их же уже все раздали! Я не успела! – Ягыз Эгемен мне подарил, это же отель Эгеменов концерт устраивает. Он говорил, что из порта поедет инспектировать отель, проследит за организацией концерта. Сказал, что там в отеле сегодня заселился, чтобы на дорогу не отвлекаться, очень ему важно, говорит, сегодня там быть, все самые важные люди Орду будут там. И меня пригласил, говорит, как же мы будем там без госпожи Йылдыз? Но будут уж как-нибудь, будут. Сама знаешь, мне эта Эсма не нравится, голос писклявый у нее. – Ничего ты не понимаешь, тетя, – горячо ответила Хазан, прижимая к груди пригласительный. – Ну вот не понимаю, вот и не пойду. Сама вот иди, развеешься в кои-то веки. Когда ты последний раз веселилась? – На свадьбе у дяди Ахмеда… – Так это ж когда было! Все, иди, иди, бери пригласительный и иди. – Тетя, да времени ж еще полно… – А ты что, так пойдешь? Это же не бар для моряков, это ж концерт настоящий! Иди домой, платье надень, каблуки, чтоб перед людьми было не стыдно показаться… – Уф, тетя, уф… Но тетя была права. Не в джинсах же идти на концерт Эсмы. Хазан выложила на кровать платья, решая, какое выбрать. Платьев у нее было не так много, в основном для выходов. Пусть ее и звали «брат Хазан», наряжаться Хазан умела, просто не любила, ну и к тому же, не в море же, рыбу ловить, выходить наряженной. Но на концерт надо было надеть что-то получше. Хазан задумчиво оглядела платья и остановила выбор на бордовом. Или это было фиолетовое? Короче, красное, решила Хазан, и полезла в шкаф за подходящими к нему туфлями – лезть пришлось очень глубоко. И тут она услышала всхлипывание из комнаты Эдже. Такие горькие, отчаянные, убитые всхлипы. Хазан села на пол, сжимая в руках черные лодочки, с горестью прислушиваясь к плачу Эдже. Она снова вспомнила разговор с дедушкой, но вдруг осеклась. Ягыз Эгемен не собирается ехать в Стамбул или Америку. Ягыз Эгемен собирается жить в Орду, со своим дедом. Хазан встала и начала ходить по комнате. А что, если… Если поговорить с этим Эгеменом? Пусть поговорит со своим дедушкой. Ему же все равно, на ком жениться, раз согласился помолвиться с десятилетней девочкой, какая ему разница, кто будет его женой, ведь так? Хазан решительно присела у зеркала и начала подводить глаза. Точно, решила она. Он же будет на этом концерте? Нет, на концерте поговорить не получится. Ах да, вспомнила она. Он ведь остановился в этом отеле. Наверное, будет у себя в номере перед концертом, что если поехать туда заранее, подняться в его номер и все обсудить? Точно, решила Хазан. Так она и сделает.