У Черного моря

Ягыз еще раз провел расческой по волосам и остался доволен увиденным. На нем был синий костюм, галстук, голубая рубашка. Приличный и респектабельный вид. Обычно это был его рабочий вид, так он уже много лет ходил в офис, но… После первых трех дней в костюме и галстуке Ягыз отказался от офисной одежды в пользу более удобного стиля – не только дело было в том, что в темных джинсах и футболке было легче инспектировать склады – просто он и сам заметил, что с таким, как сказала бабушка, «судейским» видом вызывает у людей неловкость. Последние несколько дней были просто безумием, Ягыз взялся за работу в первый же день по приезду, ни минуты себе на отдых не дал, тут же поехал в дедушкин офис и начал смотреть документы, и не вышел бы до ночи, если бы его оттуда не вытащил за руку дед. Дед приготовил ему подарок. Машину. «Лучшую машину в Орду», сказал он. «Для лучшего внука Орду». Это был чертовски дорогой подарок, неприлично дорогой, даже для внука от дедушки, но дедушка был так горд. А машина была такой красивой. И ведь он ее чуть не испортил тогда, на второй же день, как начал на ней ездить! Ягыз помотал головой, вспомнив ту идиотскую ситуацию. Сам был виноват, конечно, сам. Неужели ему ничего не сказали слова «горная деревня»? Чего он еще ждал? Когда он через несколько часов вернулся на внедорожнике, своими глазами увидел, что там был просто кошмар, мерседес он бы разбил на части. Совсем не подумал тогда, рванулся только спрашивая, как доехать, когда бабушка в панике позвонила и сказала, что дедушка увез туда Синана и, наверное, будет убивать. Само собой, все понимали, что никто Синана не убьет, но Ягыз все же рванулся помогать дедушке – разве не для этого его привезли в этот город? Да и Синану, наверное, надо было помочь, хотя бы раны обработать… Сегодня помимо работы ему еще и пришлось съездить в ту деревню, забрать Синана на один день – у тетушки Тубы внук родился, полагалось всей семьей зайти и поздравить, по такому случаю Синану объявили амнистию, но он был заперт в особняке дедушки и на концерт его сегодня не пустили. Бабушка заявила, что будет мариновать фасоль и засадила Синана ее чистить. Ягыз поверить не мог, насколько его брат оказался легкомысленным и инфантильным. Наверное то, что все с детства скакали вокруг него, исполняя любой каприз, на пользу ему не пошло. Жаль, дедушка не появился в их жизни раньше, может быть все тогда было бы иначе – Синан и Селин не были бы так избалованы, Гекхан не был бы таким мягкотелым, сам Ягыз… Ягызу не пришлось бы уезжать в Америку, дед бы этого не позволил. А, о чем тут теперь жалеть. В дверь постучали, и Ягыз нахмурился. Кто это мог быть? Госпожа Элиф, наверное, организатор концерта. – Добрый вечер, – начал Ягыз, распахнув дверь и застыл, уставившись на прекрасную незнакомку за порогом. Девушка была невероятно красива. Стройная, тонкая, с восхитительным лицом, потрясающими глазами, ошеломительными волосами, перед ним стояла не девушка, а просто нимфа из сказки. – Козел! – Воскликнула нимфа, и Ягыз оторопел. – Поверить не могу! – Заливалась нимфа. – Ну конечно! Как же я раньше не догадалась! Как же я раньше не поняла! Ну конечно же, это был ты! Городской! Стамбульский! Ягыз едва не повалился, когда до него наконец дошло. – Одичалая? – Недоверчиво спросил он, оглядывая ее с ног (потрясающих тонких лодыжек над обалденными черными лодочками) до головы (безупречная прическа, неброский макияж), и у него в голове не укладывалось, что это та самая горная коза, которая поливала его оскорблениями на проселочной дороге. – Одичалая? Ты это меня одичалой назвал? Меня? – А разве здесь еще кто-то кроме нас есть? – сорвался Ягыз. – Что тебе нужно? Девушка осеклась, и Ягыз мгновенно понял, что ей что-то было нужно, нужно от Ягыза Эгемена, которого она не знала в лицо. Ягыз загорелся подозрениями. Что было нужно этой девушке? Что? У него появились нехорошие мысли. Зачем красивая девушка ночью пойдет к незнакомому мужчине в отель? – Если ты телом торгуешь, то я не покупаю. У девушки просто глаза на лоб полезли, и вот теперь-то он ее точно узнал, точно, она, та самая, в жуткой одежде с желтого джипа, это перекошенное от ярости лицо как не узнать. – Ах ты козел! Да как ты смеешь! – Она пошла на него, толкая его ладонями в грудь, и он попятился от нее, входя вглубь номера. – Как ты смеешь! Меня проституткой обозвал! Да я же тебя сейчас! Ягыз сделал еще пару шагов назад, отмечая, что входная дверь за спиной девушки захлопнулась, и он был теперь полностью в ее власти. – А что еще мне о тебе подумать? Приходишь посреди ночи в отель к незнакомому мужчине, раскрашенная, разодетая. – Раскрашенная? Разодетая? – Глаза девушки горели просто адским пламенем. – Ну а что еще я мог подумать, а? Сама скажи? У меня, между прочим, сейчас дело. Концерт, лучшие люди Орду придут. Что тебе было нужно? Говори и разойдемся. Девушка прикрыла глаза и сделала несколько успокоительных вдохов. – Что ж, хорошо. Хорошо! Поговорим и разойдемся. Мне с тобой в одном номере оставаться тошно. – Это взаимно, маленькая госпожа! Ну так говорите, говорите, – махнул он рукой. – Так и собираетесь тут стоять? И пиджак мой отпустите, пожалуйста, помнете. – Ах, помну? – Она еще грубее потянула на себя лацканы его пиджака, и он дернулся, вырываясь из ее хватки, повернулся к зеркалу и оценил потери. В принципе, было не так уж и заметно, но вот причесаться придется снова. – Ой да хватит на себя пялиться, ничего особенного там нет. – Ах, ничего особенного, – сквозь зубы выдавил Ягыз, сдержав нервное желание пригладить волосы и убрать падающую на лоб челку. – Ну так и нечего меня тогда разглядывать. Говорите, что хотели, и проваливайте. – Вот оно как? Что ж, отлично. – Отлично. – Отлично. – Да говорите уже наконец, – повысил он голос. – Я собиралась поговорить с вами об Эдже Чамкыран. Руки Ягыза, перевязывающие галстук, замерли. – Что, простите? – Поговорить с вами об Эдже Чамкыран. – Со мной? – Ягыз ушам не поверил. – С чего это вдруг вы решили поговорить со мной об Эдже Чамкыран? – Значит, есть причины. – Никаких причин вы на это не имеете. Если желаете с кем-то говорить об Эдже Чамкыран, можете говорить об этом с ее матерью. Или с ее дедом. Или с ее кузеном, Керемом, он у вас там в горах сейчас дичает. – Да как ты смеешь, козел? – А лучше всего, – завелся он, вспоминая, чему днем стал свидетелем, и Аллах свидетель, он думал об этом весь день. – А лучше всего поговорите об Эдже Чамкыран с ее учителями. – Что? – Девушка оторопела. – При чем тут учителя? – А при том, что, как оказалось, ваша самая Эдже Чамкыран – «набитая дура», «безграмотная тупица», «провалила все экзамены, какие только могла» и «даже в коровницы идти не годится, потому что для коровниц слишком глупа». С каждым его словом, где он цитировал, между прочим, саму госпожу Фазилет, ярость в глазах девушки становилась все ярче и ярче, хотя, казалось бы, куда уж дальше, а при словах о коровницах, она вдруг как-то собралась, сгруппировалась, и он не до конца понял, что она делает, пока ему в лицо вдруг не прилетел кулак, и перед глазами полетели искры и засверкали звезды. Ягыз отшатнулся, хватаясь за скулу, а девушка прыгала на своих каблуках, баюкая свою правую руку. Ягыз смотрел на нее, не веря своим глазам. Но веря своей побитой щеке. – Что… Что… Женщина, вы совсем…? – Так-то ты говоришь о своей невесте? – Грозно спросила она, опуская руку и снова надвигаясь на него. – А. То есть, вы знаете, кто я. – Еще бы не знать, козел, ты думаешь, я к незнакомому мужчине в номер бы пошла? Про тебя тут все знают, только и болтают что про великого Ягыза Эгемена, Ягыз такой, Ягыз сякой, а вот я-то и вижу, что ты просто козел! – Женщина, я вас в последний раз предупреждаю… – А что? Помешаешь мне? Помешаешь мне всем разболтать, что никакой наш шахзаде Ягыз Эгемен не идеал, а просто козел, который оскорбляет женщин. – Я вас не оскорблял. – Не оскорблял? А кто назвал меня проституткой? А кто назвал Эдже Чамкыран тупицей и дурой? Кто, а? Ягыз Эгемен. И я всем расскажу, пусть все услышат! Она бросилась к окну и распахнула его. – Что ты делаешь, ненормальная? – Крикнул Ягыз, бросаясь за ней, но девушка уже высунулась в окно. – Эй, Орду! – Заорала она. – Орду, слушай меня! Пусть услышит море! Пусть услышат горы! Ягыз Эгемен – козел, который не уважает женщин! Ягыз задохнулся от возмущения. – Знаете, что, – рявкнул он, – хватит! Убирайтесь прочь! Убирайтесь отсюда! – Он схватил ее за локоть и потащил к двери. – Пошла прочь! – И пойду! И вот что я скажу тебе на прощание, Ягыз Эгемен! Не думай, что ты имел хоть малейший шанс меня купить. Я сама тебя и куплю, и продам! На, – она порылась в своей сумочке, свисавшей на цепочке с ее плеча. – Это тебе за твое лицо! – И она швырнула в него купюрой в сто долларов. Ягыз захлопнул дверь перед ее лицом и замер, тяжело дыша. «What the hell was that?» – выдавил он сквозь зубы. Ягыз не любил выражаться непристойно, и если ему случалось ругаться, предпочитал переходить на английский язык, так казалось менее вульгарно. Он еще раз вздохнул. Кто эта ненормальная? Из сумасшедшего дома сбежала, что ли? Ягыз повернулся к зеркалу и замер. Подошел ближе. – Fuck me sideways! Это было самое грязное, самое отвратительное, самое неприличное, что он когда-либо говорил в жизни, и у него был на это повод, потому что Ягыз посмотрел на свое отражение, и то, что он увидел, было кошмарным. Его левая скула была залита огромным, на глазах наливающимся синяком, вдобавок с явной царапиной – на этой ненормальной еще и кольца были? Ягыз со всех ног рванул в ванную, намочил полотенце, стараясь хоть как-то уменьшить ущерб, но – синяк становился только ярче и сочнее. Ягыз прикрыл глаза. В таком виде он никак не мог идти на концерт. На встречу с самыми важными и уважаемыми представителями Орду. Как он туда пойдет с таким лицом? С каким лицом он будет смотреть на них потом? О Аллах-Аллах, что же теперь будет? Концерт пройдет без Эгеменов? Дедушка не стал приходить, потому что хотел, чтобы этот молодежный концерт и прием провел именно Ягыз! Ягыз присел на пол, хватаясь руками за голову. Все нормально. Все нормально. Это не конец света. Ничего особенного. Это просто концерт. Раздался стук в дверь. – Господин Ягыз? Господин Ягыз, это я, Элиф! Господин Ягыз, вас уже ждут! Ягыз встал и пошел к двери. Элиф так и ахнула, увидев его лицо. – Господин Ягыз, что с вами? – Я… Несчастный случай, – нервно сказал он. – Я… Я упал и ударился лицом. – Пусть все пройдет, – сказала она, с ужасом глядя на его скулу. – Вам вызвать врача? – Нет, не надо. Сами понимаете, я не могу идти на концерт теперь, попросите господина Сефера меня заменить, хорошо? Скажите всем, что я немного приболел, хорошо? Не говорите про несчастный случай. Когда госпожа Элиф ушла, Ягыз закрыл дверь и припал к ней лбом. Совершенно дикая, ненормальная, идиотская ситуация. Никогда, никогда раньше такого в жизни Ягыза не случалось. Никогда не было такого, чтобы он совершенно терял контроль над ситуацией, он словно сидел за рулем неуправляемой машины. Ягыз сжал зубы. Его мысли были в полном беспорядке, и он не знал, что делать. Ему хотелось, чтобы его успокоили. Сказали, что все хорошо. Что это не страшно, всего-то на всего один пропущенный концерт, одна пропущенная встреча, их еще будут тысячи, что от этого дня вовсе не зависела вся его жизнь в Орду, что это все чушь. Когда раньше Ягызу было плохо, рядом обычно и не бывало людей, которые могли бы такое сказать. Но теперь были. И Ягыз резко потянул дверь, выскакивая прочь из номера. Он ехал к дедушке. Он влетел в дом, словно буря, и ожидал, что дедушка и бабушка встретят его у самых дверей, обнимут, спросят, что случилось, но… В комнатах было пусто. Ягыз расстроенно и разочарованно пошел по коридорам. Его снова никто не ждал. Вдруг он услышал тихое пение, и пошел на звук. Пение издавалось из кухни. Это пела его бабушка. Ягыз медленно пошел к кухне, открыл дверь, заглянул. Они сидели там за столом, втроем, бабушка, дедушка и Синан, и все вместе, под пение бабушки, чистили фасоль. Ягыз замер, глядя на такую домашнюю, такую милую, такую необычную для него сцену. Сидевшие за столом остановились, поднимая на него глаза. – Легкой работы, – сказал Ягыз, и бабушка уронила фасоль. – Ягыз, милый мой! – Вскочила она на ноги. – Что с твоим лицом? – Она подбежала, схватила его за руки, за лицо, подтянула к себе, обхватила, причитая и едва не плача. – Лед! Лед! – Закричал дедушка. – Перекись неси, Асие! Внук, внук, кто это сделал? Кто? – Ты что, в аварию попал? – Воскликнул Синан, когда дед усадил его на стул у стола с фасолью. – Подожди, подожди! Дедушка! Да это ж следы от колец! Дедушка, его побили! Кто тебя побил, Ягыз? – Что? – Взревел дед. – То есть как? Кто посмел? Кто посмел тебя тронуть, внук? Невесть откуда в руках деда оказался пистолет, и Ягыз молнией подлетел со стула, а Синан едва не полетел, метнувшись в сторону, прикрываясь. – Дедушка! Дедушка! – Запаниковал Ягыз, маша руками. – Убери! Убери! Откуда? Откуда у тебя пистолет? – Что значит откуда? – Рявкнул дед. – А, ну да. Там, где взял, и вам достану. – Дедушка, – ошарашенно пробормотал Ягыз. – Не надо! Что ты. Убери, убери! – Ну да, Синану не надо, наверное, – решил дед, пряча пистолет за пояс за спину, и Ягыз ошалело замотал головой. Он что, всегда его там носил? – Кто? Говори, внук, кто? Я убью его! Я ведь убью его, на ремни порежу! Ведь все, все в Орду знают, что ни один мужчина Орду не смеет тронуть моего внука Ягыза! Кто посмел меня ослушаться? – А почему про меня такого не знают? – Возмущенно завопил Синан. – Дедушка, успокойся. Ни один мужчина Орду тебя не посмел ослушаться. Дедушка заморгал, пытаясь сообразить. – Что это значит? – Тебя что, баба побила? – Иногда Синан умел очень быстро соображать. Когда не надо. На кухню вернулась бабушка, сжимая в руке ватные диски и перекись водорода. – Кто, внук, говори, кто тебя ударил? – Женщина, дедушка, – с тяжелым сердцем признался Ягыз, садясь на стул и подставляя лицо под нежные руки бабушки. Синан доставал из холодильника лед по ее приказу. – Женщина? Какая женщина? – Сумасшедшая, – ответил Ягыз. – Кериме, да? Точно, Кериме. – Решил Синан. – Она вообще больная на всю голову. Только она и могла. – Нет, Синан, это была не сестра Кериме. Да и с чего бы госпоже Кериме Йылдыз меня бить? – Синан, – строго сказал дед. – Помолчи. Ягыз, а ты начинай сначала. Кто тебя ударил? – Я… Я не знаю, дедушка, она не представилась. – Ягыз вздохнул, прижимая к щеке лед. – Она пришла ко мне в номер, была очень груба, слово за слово, и она меня… – Избила, – подсказал Синан. – Не избила, Синан. Ударила. Один раз. Она… Мне кажется, она имеет профессиональную подготовку. Может полицейская? Она так, знаете, боевую стойку приняла, явно знает, что делает… – Подожди, подожди, подожди! – Снова вмешался Синан. – Как она выглядела? Мужицкая мешковатая одежда, резиновые сапоги или кроссовки, на голове кепка или фуражка, страшная, как караконджул? Ягыз опешил. – Нет, конечно! В платье, в туфлях, и она очень красивая. Ее зовут Хазан, – вспомнил он. – Хазан? – Синан захохотал. – Хазан? Брат Хазан? Так тебя все-таки побила «Брат Хазан»? – Внук, – вмешалась бабушка, – ты же сказал, что она не представилась? Как же ты узнал, что это Хазан? – Она не представлялась, просто я слышал, как ее так подруга называла… – Так с ней еще и подруга была? – Они тебя вместе побили? – Нет, подруги не было, подруга была раньше… – Тихо! – Взревел дед. – Так. Ты. Начинай сначала. Что за раньше? – Мы с ней встречались раньше, – Ягыз заскрипел зубами. Разве он для этого приехал в дедовский дом? – Когда ты увез Синана в горную деревню. Я поехал тогда туда, и у нас с этой женщиной случилось недопонимание, так сказать, на дороге. Небольшая дорожная ссора, понимаете… О, – Ягыз остановился. – Ты прав, Синан, она была в мешковатой одежде и кепке… – Ну я же говорил! – Оставь, Синан. Продолжай, внук. – Ну и вот. А сегодня она пришла ко мне в номер, ну и, она наверное, не ожидала, что это буду я, потому что сразу продолжила ту нашу дорожную ссору, мы обменялись грубостями, и… – Ты? Грубостями? Мой Ягыз был с кем-то груб? – Бабушка ушам не поверила, шокировано и как-то разочарованно глядя на него, и Ягыз попытался оправдаться. – Она на меня практически нападала! Орала, билась, она просто ненормальная. – Внук, – перебил его дедушка. – Что ты ей такого сказал? – Дедушка, я… – Что ты ей сказал, Ягыз? Я знаю эту девушку, с юных лет, и одно могу сказать точно – Хазан Чамкыран никогда никого не ударит без повода. Она девушка умная, ответственная, уважительная, с твердым характером. Она никогда ни на кого просто так не нападет. Ягыз опешил. – Чамкыран? Дед кивнул. – Родственница дяди Джихангира? – Ягыз помотал головой. – Родственница Эдже? – Ее старшая сестра. Хазан Чамкыран. – О, – Ягыз отвернулся, пряча глаза. – Тогда… Тогда все понятно. Конечно, тогда все понятно. – Что понятно? – Она сказала, что хотела поговорить со мной об Эдже, и, слово за слово… – Клянусь, внук, если я еще раз это услышу! – Хорошо, я… Я, наверное, неподобающе высказался об Эдже. Ягыз практически слышал, как у всех в комнате отвисают челюсти. – Что ты сделал? – Угрожающе спросил дед, прожигая его взглядом. Ягыз замахал рукой, не зная, как это все объяснить. – Сегодня… Я не рассказывал. Я встретил госпожу Фазилет и Эдже. То есть, я их встретил, но они меня не видели. Они были заняты. Очень ссорились. – И ты их подслушивал, внук? – Осуждающе спросила бабушка, но Ягыз замотал головой. – Нет, конечно, я их просто слышал, их половина порта слышала, они орали, как сумасшедшие! – Ягыз перевел взгляд на деда, мрачно смотревшего на него. – Дедушка, я… – И о чем они спорили? – О ее учебе, – ответил Ягыз. – О ее учебе в школе, дедушка. В средней школе. О Аллах, она же школьница! – Он встал и прошел по комнате. Все эти годы эта грядущая помолвка казалась ему чем-то чужим, отдаленным, далеким, в будущем, когда-нибудь, не сейчас… И мысль о том, что его нареченная была еще ребенком вызывала в нем только ощущение безопасности – она еще юна. Он еще свободен. У него есть время. А теперь он столкнулся с реальностью, и эта реальность была ужасна. Его невеста была ребенком. Несчастным, обиженным, капризным и глупым ребенком. – Она совсем маленькая, дедушка. Совсем глупая. Необразованная. Отстает почти по всем предметам. Не хочет учиться, не хочет работать, ничего не хочет делать. «Я хочу замуж за Ясина и быть его женой». – И замуж она за меня тоже не хочет. Дедушка с бабушкой переглянулись. – Сынок, – сказал дед. – Мы с Джихангиром дали друг другу слово. И на этот раз Эгемены не станут отступать. Если Джихангир захочет расторгнуть помолвку… Может быть… Но он не захочет. И… – Дедушка, не волнуйся, – Ягыз подошел к деду и привычным жестом поцеловал его в руку. – Я сдержу слово. Просто… Я не ожидал, что… Что она будет такой… Я не знаю. Такой. – Ну она хорошенькая, – вмешался Синан, – этого ж достаточно? Но ты прав, дура она совершенная, прямо сказочная дура. – Синан! – Прикрикнула на него бабушка. – Иди спать, Синан, – велел дед. – Тебе с утра фасоль чистить. Идем, Ягыз, тебе тоже лучше прилечь. Ягыз кивнул, чувствуя, как все в нем сникает. Он испытывал неясное чувство разочарования, прежде всего от того, что его просто никто не пожалел. Но разве такое бывало раньше? Разве стоило такого ждать? Дед взял его за плечо, разворачивая к себе. – Что там с концертом? – Я оставил кузена Сефера за главного, – Ягыз опустил голову. – Попросил всем сказать, что я заболел. – Правильно сделал, – дед притянул его к себе, коротко обнимая. – У тебя еще целая жизнь в Орду, сынок. Таких концертов впереди еще полно. Твоя жизнь в Орду только начинается. Ягыз выдохнул, и с его сердца словно упал камень. Он тоже притянул к себе деда, обнимая его, целуя в бородатую щеку, потом его притянула к себе бабушка, гладя его по голове, как маленького мальчика. – Иди спать, сынок, – велел дед. – Завтра к вечеру приходи в порт. Я утром уточню, во сколько. – Зачем? – Ягыз недоуменно посмотрел на него, и дед жестко усмехнулся. – Поговорим с Хазан. Никто не может просто так ударить моего внука и не объясниться. – А почему про меня никто никогда не требовал объяснений? – Из соседней комнаты высунулась кудрявая голова Синана, и дед вздохнул. – Синан, ты не захочешь услышать ответов. Иди спать! Сидя в кабинете Кериме Йылдыз, Ягыз старался выглядеть как можно более спокойным, собранным и уверенным в себе, что было несколько затруднительно, учитывая, что на лице его был синяк, который сегодня весь день с ужасом разглядывали все жители Орду, а на душе – буря. Но Ягыз сидел прямо, смотрел в глаза Кериме Йылдыз твердо, пил кофе аккуратно, мелкими глоточками, и вел светскую беседу о состоянии порта. – Госпожа Кериме, – в комнату заглянула какая-то девушка. – Капитан Хазан пришвартовывается. – Вели ей сразу идти сюда. «Капитан Хазан». Ягыз с трудом сдержал желание фыркнуть. То есть, не просто горная коза, а еще и морской волк. Морская коза? Ягыз мотнул головой, стараясь выбросить из головы такую глупость. С утра Ягыз отменил все свои планы на день, заперевшись в офисе и стараясь не показываться на глаза, чтобы не светить своим новым украшением, хотя он и так знал, что известие о его травме облетело весь Орду еще до того, как город закончил пить утренний чай. Признаться, у Ягыза было желание уехать вместе с Синаном и укрыться в этой их горной деревне, пока все не забудется, но ему приходилось просто идти с видом, будто это все совершенно нормально. Как донес ему его кузен Сефер, в основном в городе верили его сказке о том, как он упал и ударился, но от этого не становилось легче. О Хазан кузен Сефер повторил то же, что говорил до этого дедушка – девушка честная, работящая, справедливая, умная и, что его поразило больше всего, сама водит в море корабли. Капитан Хазан. Ягыз представить себе не мог, чтобы эта ненормальная, так легко слетающая с катушек психичка могла быть ответственным за жизни людей капитаном корабля. Дверь распахнулась, и в кабинет без стука влетела фигура в желтом дождевике. – Тетя Кериме, что… – Взгляд Хазан Чамкыран наткнулся на Ягыза. – К добру ли? – Добро пожаловать, дочка, – дедушка сложил перед собой руки на трости. – Садись, поговорить хотим. Хазан настороженно оглядела Эгеменов, а Ягыз внимательно оглядел ее. На ней была та самая мешковатая одежда, как описывал Синан, под дождевиком, который она сняла и повесила, прежде чем присесть, был темно-зеленый свитер больше на пару размеров, удобные широкие брюки. На ногах были большие резиновые сапоги, а в руках она мяла фуражку, которую, после долгих сомнений, просто положила на стол госпожи Кериме. – Мы с моим внуком пришли, чтобы обсудить, что случилось вчера. Хазан подняла голову и впилась взглядом в Ягыза. Ягыз сжал зубы, стыд заливал ему щеки. Он знал, как это выглядит со стороны – мальчик побежал жаловаться дедушке, что его побила девочка. Лучше бы он сюда не приходил. – Дочка, Хазан. Ты сама знаешь, мы с твоим дедом, с моим дорогим другом Джихангиром, почти тридцать лет убили на никому не нужную вражду. На тридцать лет я потерял не только своего сына, я потерял своего лучшего друга, и, что самое плохое, обрек город на раздоры. Весь Орду поделился надвое – кто-то во всем винил Эгеменов, кто-то Чамкыранов. Дети мои, я не хочу, чтобы это когда-либо повторялось, чтобы хоть когда-либо между Эгеменами и Чамкыранами была вражда, были раздоры, были ссоры. Ягыз, Хазан, я хочу, чтобы вы сейчас все обсудили и примирились, чтобы не было между нашими семьями никаких обид. Ягыз прикусил губу. Он отвел взгляд от дедушки, посмотрел на госпожу Кериме, которая прожигала его насквозь своим жутким безумным взглядом, перевел взгляд на Хазан. С чего Синану было называть ее страшной? Она ведь и правда была очень красивой, подумал он, даже в этих мешковатых одеждах. – Ну, – сказала красавица. – Начинай. – Что, прости? – Ягыз осекся. – Начинай извиняться. Ягыз открыл и закрыл рот. Он отлично знал, что должен был сделать. Глубоко вздохнуть, твердо посмотреть на нее, принести холодные и бесстрастные извинения, сообщить, как ему жаль, что между ними возникло недопонимание, и он надеется в будущем на плодотворное сотрудничество и мирное сосуществование. Как повел бы себя в офисе, чисто бизнес, ничего личного. Ягыз Эгемен, живший в Америке, так бы и поступил. Ягыз Эгемен поступил бы так, наверное, живя в Стамбуле. Но словно морской воздух, высота гор, солнце Орду – все это будило в нем горячую кровь черноморских Эгеменов, кровь, которая закипала в нем сейчас, бурлила, заставляла задыхаться от нахлынувшей злости, желания доказать, кто тут главный, кто тут правый, кто тут первый. – Мне кажется, первой должна извиниться ты. – Да с чего бы? – С того, что ты меня ударила. – Ах, я тебя ударила. – Ударила. – Поди еще и ни с того, ни с сего? – Давай не будем спорить. Начнем с того, что ты сразу на меня ни с того, ни с сего напала. Тогда, на дороге. Я ничего тебе не сделал, я просто попросил тебя уступить мне дорогу, совершенно обычное дело, но ты налетела на меня, обозвала козлом, велела убираться, что там еще… – Ах пожалуйста, какой невинный. Какой невинный. Ах, как перекручиваешь. Молодец, браво, – она похлопала в ладоши. – Вот только какое это имеет отношение к тому, что было в номере, а? – Ты меня обозвала козлом. – Я просто тебя вспомнила. Уж прости, что так ты мне запомнился. – Вот значит ты и признаешь, что ты все начала? – Я начала? Я начала? Ты меня продажной женщиной назвал, и после этого говоришь, что я начала? – Как ты назвал мою племянницу? – Кериме, не вмешивайся. Уф, Ягыз чуть не забыл, что эти двое здесь были. – Хорошо. Тут я виноват. Я приношу свои извинения. Я неправильно понял и сделал неправильные выводы. Конечно, когда незнакомая женщина стучит незнакомому мужчине в дверь номера отеля, на это могут быть тысячи других причин, и мне не нужно было сразу думать об этом. – Ты посмотри, о чем он думает, извращенец. Сразу об этом подумал! – Хазан! – Прикрикнул он. – Госпожа Хазан, – сказал он тише. – Я приношу свои извинения. Свои искренние извинения. Давайте оставим это в прошлом, хорошо? Забудем. Я совершил ошибку, глупость. Искренне перед вами извиняюсь. Хазан поджимала и разжимала губы, сердито глядя на него. – Хорошо, – наконец решила она. – Хорошо. Давайте, об этом забудем. Хорошо. Но это ведь еще не все, господин Шахзаде Извращенец. – Что? – Ягыз ушам своим не поверил. – Что ты сказала? Это она меня так назвала? – Он обернулся к деду. – Меня? – Ну не меня же, – рявкнул дед. – Тебя, кого же еще! Хазан, перестань немедленно! – Да, простите, дядя Фатих. Прошу прощения, господин Ягыз. Но, это было еще не все. Как насчет оскорбления Эдже? – Какого оскорбления Эдже? – Госпожа Кериме снова подобралась, прожигая Ягыза взглядом. – А с такого, что он оскорбил ее вчера, многократно, самым отвратительным образом. Называл ее дурой, тупицей и… Кем только еще не называл! – Послушай, ты, морская коза, – вскипел Ягыз. – Что? Тетя, это он меня так назвал? Морской козой? Меня? – Тебя, тебя, кого же еще! Господин Ягыз, это правда, что вы так называли мою племянницу? – Госпожа Кериме, я согласен, я виноват, что не должен был говорить таких слов, но, хочу вам напомнить, ничего из того, что я вчера сказал Хазан, не было моими словами. Каждое из этих слов, каждое, было цитатой, повторением слов уважаемой госпожи Фазилет. Каждое из этих слов она произнесла сама вчера, в адрес своей дочери. Хазан, вскочившая на ноги, тяжело дышала, глядя ему в лицо, ее зрачки были расширены, в глазах горел огонь, и Ягыз встал прямо перед ней, не отрывая от нее взгляда. – Даже если она что-то и сказала, это не значит, что следовало за ней повторять. – Но сказала ведь она. Это она сказала все, что думает о своей родной дочери. Значит, разве это может не быть правдой? – Но тебе все равно не стоило все это повторять и рассказывать всем, кому ни попадя. Кто в разговоре с первым же встречным называет свою невесту «набитой дурой», «безмозглой тупицей» и «слишком глупой, чтобы в коровницы идти»?! – Да, а может быть мне стоило еще и о водителе автобуса сказать? Вот это уж точно первое, о чем надо было бы поговорить о моей невесте, а? – Каком водителе автобуса?! – Прогремел голос дедушки, и Ягыз опомнился. – Никаком, дедушка. Просто, к слову пришлось. – Ягыз. – Слово прозвучало, как удар хлыстом, и Ягыз развернулся к деду. – Что за водитель автобуса? Ягыз сжал челюсти. – Хазан, – рявкнул дед. – Что за водитель автобуса? – Все молчали. – Кто посмел? Кто посмел и близко подойти к нареченной моего внука? – Дядя Фатих, – Хазан неловко придвинулась к дедушке. – Дядя Фатих, вы не волнуйтесь, мы… Мы это уладили. Это было просто недоразумение. Ничего особенного. – Все мужчины Орду знают, что Эдже Чамкыран – нареченная моего внука. – Да, дядя Фатих, да, вы совершенно правы. Но вы не волнуйтесь, мы его поучили уму-разуму. Я, кузен Алтай, другие наши родственники. Мы защитили честь Эдже. Вы совершенно не волнуйтесь. Это просто недоразумение. Все это – одно большое недоразумение. – Недоразумение, говоришь, – жестко сказал дедушка. – То, что в городе живет негодяй, позволивший себе приблизиться к чужой невесте – вот где недоразумение. – Дядя Фатих, поверьте, мы с этим всем разобрались, – влезла в разговор Кериме. – А когда Эдже наденет кольцо господина Ягыза, когда мы сыграем помолвку, тогда и точно никто и дохнуть не посмеет в сторону Эдже, клянусь вам, господин Фатих. Просто пора уже наконец сыграть помолвку, раз господин Ягыз уже вернулся, чего уж теперь тянуть. Ягызу очень не нравилось, куда идет эта тема. – Вернемся к нашему делу, – твердо сказал он. – Госпожа Хазан. Я прошу у вас прощения за все, что наговорил, и тогда, и сегодня. Если я вас чем-либо обидел, заверяю вас, я не питал такого желания. Я прошу вас простить меня и начать все с чистого листа. Хазан, сердито смотревшая на свою тетку, перевела на него взгляд. Ее губы шевелились, будто она пыталась что-то сказать. Она поджала губы, открыла рот, словно захотела что-то сказать, посмотрела на свою тетю, на дедушку, в ее глазах была неуверенность. Ягыз подобрался и расправил плечи, наливаясь злостью и обидой. Он принес свои искренние извинения, а она вот так реагирует? Хазан посмотрела в его глаза, и вдруг неуверенность и сомнение пропали с ее лица. Она тоже подобралась и вздернула подбородок. – Я тоже приношу свои извинения, господин Ягыз, – твердо сказала она. – За все, что наговорила, и за все, что сделала. Я не питаю к вам недобрых чувств и недобрых намерений. Прошу, пожалуйста, меня простить, и далее жить в мире. – Вот и славно, – сказала тетя Кериме. – Вот и замечательно. Пусть все останется позади. – Пусть не повторится, – ответил Ягыз, и почти одновременно с ним ответила Хазан. – Пусть не повторится. У машин дед остановил его, положив руку Ягызу на плечо. – Что за история с водителем автобуса? – Грозно спросил он. – Дедушка, я не знаю, – честно ответил Ягыз. – Просто одна фраза госпожи Фазилет, я даже и не знаю, что именно, кто это. Просто она сказала, и я услышал. – Что именно она сказала? – Что-то вроде «путаешься с водителем автобуса». Дедушка, я уверен, в этом ничего серьезного. Скорее всего, просто детское увлечение, пройдет. Она же… Она же школьница еще. «Я хочу замуж за Ясина и быть его женой». – Школьница, которая очень быстро растет и взрослеет, – твердо сказал дедушка. – Вот что я скажу тебе на будущее, Ягыз. Никогда от меня ничего не скрывай. Если я что-то должен знать – это значит, я должен это знать. Понял? Ягыз кивнул, глядя в лицо деда. – Звони своему отцу, пусть приезжают все. В конце следующей недели пойдем просить тебе девушку. Дед пошел к машине, а Ягыз остался стоять, словно пораженный громом.