У слов своя сила

      Когда Шэнь Юань родился, с неба не падали звёзды и земля оставалась на своем месте, но вот магия — живая проказница, так и звенела, окутывая всех своим светом. Теплом.       Теплом окутывала не только она, но и счастливые родители Шэнь Юаня, что смотрели с любовью, вглядываясь в лицо малыша и всё больше любили. Любили с первой секунды, от самых пяточек до макушки. Любили так, как могут только родители.       Но однажды, года так через три, Шэнь Юань игрушку свою уронил в яму глубокую не только для детей, но и для взрослых, и разрыдался со всех сил, ведь игрушка была самой любимой и драгоценной. Маленьким конем деревянным. С этим конем малыш Шэнь Юань ходил круглыми днями, а теперь его нет.       И заплакал ещё сильнее, весь краснея лицом. Да так плакал, что никто успокоить не мог. Даже магия.       Вот тогда и случилось первое бедствие с деревней всей, когда магия возле Шэнь Юаня слегка заискрилась, окрасилась в голубоватый цвет и обрушила ураган на деревню. Удивительным образом, никто из жителей не пострадал. Только дома пришлось отстраивать заново.       Бедствие это тогда никто не связал с истерикой детской, но спустя месяц правда открылась, когда от новой истерики Шэнь Юаня пострадали почти все плодоносные деревья. В этот раз всплеск магический был более заметен для глаз обычных крестьян, а потому отправились родители вместе с сыном в город ближайший, чтоб чародей местный прояснить смог, почему магия так чутко реагирует на плач детский.       Чародей же внимательно ребёнка со всех сторон осмотрел, нахмурился и бороду свою от ручек маленьких отвёл в сторону:       — Проклятье на нем лежит сильное, вот и магия так реагирует резко, вызывая несчастья. А снять проклятье будет не так-то просто.       Шэнь Юань резко голову вскинул, непонимающе на родителей посмотрев, что его с двух сторон за плечи стиснули. А родители побледнели, даже вниз не смотря, а только на чародея. И спросили дрожащими голосами:        — Так что же нам делать? Как проклятье снять?       Чародей рукой по бороде провел и серьёзно сказал:       — Проклятья всегда снимать достаточно трудно. Для этого обычно природу их узнают, кто наслал и зачем. И тогда тот человек сам может снять или находят уже известное заклятье для самых распространенных проклятий… — чародей ещё не закончил, как его прервал взволнованный голос женщины.        — Так сможете Вы его снять или нет?       Она не кричала, не плакала. Просто тихо, устало спрашивала.       — Вы же знаете, что чем дальше места расположены от столицы, тем меньше там магии. А мы как раз у самой границы и магии здесь совсем мало. Потому выяснить природу проклятья, кто наложил и зачем — мне не удастся. Одно только ясно — проклятие сильное, но не смертельное. Никто от него не умрет, но вот разрушений масштабных наделать может.       — И куда же теперь идти? В столицу?       Чародей ещё раз внимательно взглянул на Шэнь Юаня и кивнул утвердительно.       — В столицу. А до того можно попробовать подавить проклятье с помощью драконьего камня, чтобы снизить опасность.       Так и сделали. Сначала камень драконий купили — один из амулетов сильнейших и дорогих, но ради родных людей не жалко. И сразу же повесили на шею маленького Шэнь Юаня.       И отправились в путь с новой надеждой, ведь само слово «столица» её внушало.       Столица — сердце всей магии и это известно каждому жителю королевства. В ней больше всего магия сконцентрирована и если случается где-то беда с людьми, то все сразу в столицу идут. Там даже не то что чародеи помогут — сама магия им поможет. Сама её сущность, что в столице сильнее и заметней всего. Только в город зайдя, уже излечишься от влияния магии темной. Так что вся столица была почти что амулетом сильнейшим.       До столицы пешком идти было с недели две, если никаких неприятностей по пути не встречалось.       А неприятности были. Точнее, их создавали. Магия и Шэнь Юань.       Магия возле ребёнка вилась, чутко откликаясь на каждую новую эмоцию. Если эмоция была сильна, то и последствия проклятья усиливалась. Драконий камень хоть сдерживал проклятье, но даже не в половину. А потому на пути то дерево упадет, то ливень сильнейший дорогу размоет, то с гор камни скатятся или туман окутает. А иногда и ураган сносил совсем в другую сторону.       Магия с ними игралась. Хоть и слабая она была на границах королевства, но всё же была и будет. И словно была таким же ребёнком, что и Шэнь Юань.       Родители все пытались за ним следить в пути. Внимательно наблюдали за сменой эмоций, успокаивали, если сильно заиграется или расстроится. Прижимали к себе изо всех сил ночью, когда сомнения о спасении сильнее всего грызли.       И боялись, что не смогут ребёнка своего защитить.       Спустя три недели дошли. Наконец-то дошли до ворот, что словно стремились поразить небеса. Через них бы запросто великаны прошли, не то что крестьяне обычные.       Прошли они внутрь, в город, сразу же ощутив невероятное спокойствие и лёгкость на сердце. Даже Шэнь Юань, что беспокойно сидел на руках, успокоился и глаза широко раскрыл, оглядываясь во все стороны. А перед глазами — яркие всполохи магии.       Только магия может так успокоить. И только она может так радовать. Вселять уверенность в том, что всё обязательно будет хорошо.       Магия для людей — настоящий защитник и друг.       Эту простую истину понимал каждый житель их королевства.       Но спокойствие, что вселила магия в сердца родителей Шэнь Юаня, быстро сошло на нет, когда Шэнь Юань рассмеялся и рядом обвалилась стена совсем хлипкого здания.       Это было не совпадение. Это было проклятье.       Заглушаемое амулетом и аурой столицы, — оно не исчезло. Только стало слабее во много раз. Отступило и спряталось где-то далеко, но оставалось внутри.       И осознание это вселило бессилие в сердца молодой пары. Ведь как же им теперь быть?       Они — крестьяне обычные и с магией не так уж дружны. Магия помогает им в быту и в хозяйстве, но для столицы этого мало. Им тут не выжить.       А выйди за ворота и кто знает, что будет с проклятьем, которое освободится из-под подавляющей силы чистой магии сильнейшего места.       И как же быть? Куда идти и что делать?       Уходить было нельзя. Оставаться тоже.       Так и сидели они возле ворот. Бессильные, отчаявшиеся. Только ближе к себе прижимали Шэнь Юаня. А он, чувствуя беспокойство, сидел между ними спокойно, со временем и задремав.       Сидели они так до ночи, пока не вспомнили одну историю.       Историю про сильную чародейку. Про Ци Цинци.       Женщину, что была самым выдающимся рыцарем-чародеем и лекарем. Самым сильным магом своего поколения.       И тогда надежда вновь воспрянула в их сердцах.       Ци Цинци определенно могла стать их спасением. А ещё она точно жила в столице. Это знал каждый, хоть и делал вид, что понятия не имеет. Трогать великого мага себе чревато.       Пара вместе с ребёнком вновь отправилась бродить по городу, в поисках жилья чародейки.       Отыскали его не без помощи людских разговоров.       И дошли, останавливаясь напротив дверей.       Ци Цинци определённо могла помочь, но она уже давно никому не помогает.       Тогда-то пришлось им принять решение тяжелое. Оставить Шэнь Юаня на пороге. Ведь так хотя бы была возможность, что чародейка его не прогонит.       Это было не лучшее их решение. Не самое верное, правильное и отвечающее принципам благородных и хороших людей. Только вот иногда бывают таких ситуации, когда принципы хороших людей отступают перед любовью, заботой и страхом за любимых людей.       Родители Шэнь Юаня определённо были хорошими. Просто у них не было других возможностей спасти своего ребёнка. Был только один сомнительный шанс. Но даже он лучше, чем ничего.       Потому они ещё раз обняли Шэнь Юаня, поцеловали в макушку и, еле слезы сдерживая, широко ему улыбнулись, как можно мягче сказав:       — Мы тебя очень любим, А-Юань. Любим и будем любить. Тебе не нужно прощать нас за это, но мы хотим тебе лучшего. Ты можешь нас не простить и не искать, когда вырастешь. Просто помни, что мы тебя правда любим. Ты наш самый замечательный мальчик.       И, поцеловав в щеки его, в лоб и снова в макушку — развернулись они и как можно скорее ушли.       А Шэнь Юань так и остался сидеть, ошеломленный и не знающий, что ему теперь делать. А магия, что только стала сильнее, мягко поддерживала его, успокаивала и старалась не позволить заплакать, заглушая туманом тревожащие воспоминания.       Ци Цинци же не даром была сильнейшей чародейкой и потому, как только заметила чьё-то присутствие за дверью, сразу же её распахнула. Да так и замерла в удивлении, увидев ребенка. А после и выругалась тихонько под нос.       — И что это тут у нас? — спросила она скорее себя, но ребёнок всё равно встрепенулся и голову приподнял, стараясь смотреть прямо в глаза.       Ци Цинци же на это только и могла, что усмехнуться.       — Да уж, только детей мне ещё не подкидывали, — и внимательно оглядела мальчишку, понимая, что магия возле него как-то странно волнуется. — Так ты проклят у нас.       Ребёнок же всё стоял и смотрел. Не плача, не хмурясь. Спокойно. Маленький такой, с глазами большими.       — И что же мне с тобой делать? Отвести куда-нибудь и тоже подкинуть? — всё больше и больше женщина забавлялась ситуации.       А потом всё же ещё раз внимательно оглядела, заметив, что мальчик лошадку крепко пальчиками сжимает. И как-то оттаяла.       И ребёнок расслабился, заметив, что женщина скорее усталая, чем недовольная. Тогда улыбнулся он ей широко, показывая все свои зубки маленькие. И ручку протянул, говоря смешным голоском:       — Меня зовут А-Юань.       И как-то от этого так тоскливо стало. И, может, совсем немножко тепло, так что Ци Цинци в последний раз устало вздохнула, слегка улыбнувшись.       — Ну хорошо, А-Юань, идём в дом, а там и посмотрим, — взяла за руку маленькую, на себя потянув, а потом, будто вспомнив что-то, добавила: — Ты, кстати, только не плачь. Я детей успокаивать не умею.       Мальчик понятливо закивал, да так и зашли в дом. Женщина с усталой улыбкой и ребёнок с конем деревянным.       А магия следом скользнула, словно шустрый комарик.