***
Погода изменилась. Соня понимает это сразу же, как выходит, отворив тяжелую-скрипучую дверь, из бункера; ветер, из прохладного превратившийся в кусаче-холодный, неприятно сочится сквозь ткань и шерсть. Небо тусклое… поистине безрадостное местечко, из которого им всем стоит поскорее выбраться. Повезло, что никто не стал спорить с её предложениями и все согласились приняться за предназначенную для них работу. Она доверяет ребятам в том, что они не подведут… Метал копошится рядом с Гаммой: получает всю свежую информацию и перепроверяет то, что у него уже есть. Ему она еще не говорила о том, что они будут делать, поэтому у неё есть парочка минут для выдоха. Тишина, ветер… повод собраться с мыслями. А еще она забыла расспросить Шэдоу. Может, Тейлз и сам с этим отлично справится?.. Лисёнок точно не боится ворчливого ёжика. Можно не возвращаться, наверное?.. Впрочем, дилемма решает сама себя буквально за минуту: Шэдоу, в этот раз обруганный или Эми, или Сильвером — не иначе — покурить выбегает на улицу. Учитывая, что сигареты имеют свойство заканчиваться, готов к труду, обороне и лазаньям по старым базам он будет уже совсем скоро… Шэдоу плюхается на траву, чуть щурится от бьющего в глаза ветра. Щелкает зажигалкой, прикрывая зыбкий огонёк ладонью, и Соне первым ничего не говорит — так что начинает разговор она: — Извини, если ты не в настроении сейчас, но-о-о, — Соня опирается спиной о холодную стенку надстройки, — ты говорил про странное видение с какой-то девушкой. Человеком. Ты… что ты помнишь? Шэд фыркает. Косится недоверчиво, выпуская сквозь зубы белесый дым: — Только не надо ебать мне мозг. Про неё, имею ввиду, — и ставит резким голосом точку… чтобы тут же добавить: — Это не она. Довольны? У-у-у, злюка! Соня уже не помнит, кто первым обозвал его мухой, но Сильвер охарактеризовал причину точнее, чем кто бы то ни было: бз-з-з, щас хвост откушу! Впрочем… если обойтись без хихонек-хахонек, она понимает, почему он так пушится. С их стороны было немного некрасиво так думать о нём. Она вздыхает мягко, будто бы сочувственно, и опускает на него взгляд. Он поджался немного. Едва заметно. — Я верю, что это не она. Ты бы не стал говорить, будь это она. О Марии он и правда ничего-ничего не рассказывал — и только исписанные бумажки, которые он комкал и выбрасывал в мусор охапками, периодически пестрили этим именем. Есть вещи, которые Шэдоу пережил только на словах, в то время как не должен бы переживать их вообще. Что хуже — быть кем-то сожжённым дотла или узнать, что ты никем никогда и не был? Соня сделала выбор за него: будь кем-то сожжённым. И, если что, это её вина… и во многом её же боль. — Тейлз попросил меня поговорить с тобой, значит, он тоже думает, что… — У неё были чёрные кудрявые волосы и глаза горели жёлтым. Одета как ученый, в халат. Морф белый, но не Сильвер. Она говорила мне, что видит нас. Я видел то, что видел, — он затягивается. Выпрямляет спину и отводит куда-то взгляд задумчиво. — Она точно говорила со мной. Я надеюсь, это всё? — Да, пожалуй… и ты не один видишь всякое. Так что будь уверен, здесь творится что-то неладное. Что-то очень тревожное, странное и тихое, как океан перед бурей. Они с Шэдоу видели явно не одно и то же — это раз. И, возможно, это видения совершенно разной природы… объединяет их одно: раньше ни ей, ни ему, в голову никто без спросу не лазил. Здесь же это оказалось задачей настолько простой, что они еще очнуться не успели — а уже. — Удачи тебе, — Соня отлепляет плечи от стены и направляется к Металу, махнув напоследок братишке рукой. А тот только пушиться продолжает: — Ага, ксерокопия, бывай. — Бз-бз! — (не удержалась: передразнила-таки). Шэдоу ничего ей не отвечает. Что же до Метала… — Метал. Мы пойдём проверять местность на западе. Тейлзом утверждено. Метал задерживает на ней уже привычно осознанный взгляд оптики — и Соня, как и всегда, понимает, что он не станет спорить ни с решением Тейлза, ни, уж тем более, с ней. Они скоро вернутся.***
Соня вдруг понимает, что не способна поддерживать сверхзвуковую скорость так же долго, как до перемещения на эту планету. На это ей явственно намекает резкая боль в ногах, заставляющая её резко затормозить и в падении содрать о сухую землю коленки. Конечно, она не может позволить себе задержаться надолго: хоть сто раз ей больно и хоть сто раз её ещё перекосит, ей приходится брать себя в руки и вставать, несмотря ни на что. Пусть мутится так странно-знакомо в глазах и пусть будто электрический разряд пронзает тело, следуя по костям и жилам, — если Соня вдруг поймёт, что ничего из себя не представляет, никакие друзья не помогут. Друзья сами едва ли не зависят от её силы духа и… — заниженная частота сердечных сокращений. понижение давления. Метал держит её за запястье. Соня поднимает глаза на него — в ответ смотрят алые зрачки-прицелы, и ей, как всегда, кажется в этом некоторое отображение эмоции… Так быстро среагировал. — соня. тебе часто нехорошо. — И пусть он склоняет набок голову, сейчас она не понимает, вопрос это или утверждение. Но, вставая, зачем-то кивает различимым Металу образом. Потому что так и есть. — чем я могу помочь тебе. Тут уже точно вопрос. Впрочем, Соня сама не знает, чем ей можно помочь — справилась бы, если бы знала. Ещё бы не юлила та Сущность, что приходит к ней во снах и видениях. А лучше и вовсе бы отстала. Чем дальше в лес, тем больше черт Сущности становятся в глазах Сони более чётко очерченными и понятными. Впрочем, у неё всё ещё мало идей, кто бы это мог быть — и если б она только помнила, кто в тот момент впился в её душу, прежде чем произошло… то, что произошло. Если бы у неё только получилось вспомнит… — Я не знаю, Метал. Но всё будет нормально. И не успевает Соня об этом сказать, как Метал — даже не спросив её саму! — подбирает её на руки, жёсткие и холодные от ветров, и устраивает так, чтобы точно не свалилась, после чего срывается резко с места. Ледяной воздух, становящийся с каждой секундой всё более пыльным, врезается в стёсанные до крови коленки, и те неприятно щиплет. Но по сравнению с тем, что она почувствовала пару минут назад, это сущая ерунда. С учётом того факта, что может стать — или могло бы быть — хуже, это сущая ерунда. Какой же короткой становится дорога, когда Метал всё берет в свои руки… а ещё быстрее становится осознание того, что Соня ощутимо оплошала в скорости и в силе, но Метал ничего не сказал ей прямо — быть может, со временем появилось в его процессоре что-то вроде соображений. Машина, молчаливая в целом, но в словах зачастую лишённая такта, порой будто бы специально молчит. Метал, нацеленный на превосходство над ней и прямо сейчас в полной мере его получивший, не указывает на маленькую победу своего естества, на торжество своего механизированного совершенство; так почему Соня должна считаться сумасшедшей за то, что любит его и считает живым? Но в команде принято умалчивать всё это ради приличия, в котором больше нет никакого смысла — в этом нет смысла, если они все теперь застряли здесь!.. — ты помнишь эти постройки. — Метал по-прежнему говорит без интонации, но склоняет голову набок; он переводит взгляд то на неё, то на нечто, что назвал постройками. Соня поднимает голову. Постройки напоминают ей бетонные коробки без дверей и окон. В высоту примерно метра три; у Сони возникает стойкое ощущение того, что основной их массив уходит глубоко под землю. Сами коробки… похоже на брутализм? Массивно, грубо, безрадостно-серо, но не замшело — будто постройки были возведены не так давно. И не Эггманом точно. Слишком другое здесь, ну, например, абсолютно всё — и нет, она — Я не помню, чтоб здесь вообще что-то было. Соня спускается с рук Метала — тот пусть нехотя, но отпускает её — и приминает толстыми подошвами кроссовок до хруста иссохшую траву. Для того, чтобы дойти до одного из зданий, ей требуется всего несколько длинных шагов. Она касается серой стены и пытается прощупать через перчатки структуру; приходится приложить руку до локтя, чтобы почувствовать теплоту и шершавость камня шкурой… тот, верно, сумел нагреться даже в этом тусклом и жидком свете, который, казалось бы Соне, совсем не греет. Может, это странное тепло вовсе исходит изнутри бруталистического куба. Она прикрывает глаза, прислушиваясь к звукам и ощущениям: сквозь шум ветра, шорох сухой травы и поскрипывания механизмов Метала она улавливает тихий и низкий гул. А вслед за гулом чувствует вибрацию, едва-едва уловимую. Этого точно не было здесь раньше, точно-точно, даже Метал без понятия! И что это? Зачем оно? Кто возвёл, если они появились намного позже того, как сюда последний раз ступала нога Эггмана? (Но, быть может, это совсем другая реальность? Быть может, всё-таки Эггман? Соня уже не знает, чему верить и в чём сомневаться, где искать правду, а где додумывать что-то лишь для того, чтоб душе было поспокойнее.) — Метал, у тебя есть предположения, что это? Подойди, пожалуйста. Метал пристально смотрит, словно выискивает нечто в самом виде зданий, но никак не может зацепиться за нужную деталь… которая, может, и привела бы к разгадке. Подходит он поближе только после того, как ему дают на это добро; как будто она могла бы не разрешить ему потрогать камушки! Иногда Соня понимает, что далеко не любое решение Метал готов или даже способен принять самостоятельно — и сразу же отгоняет подобные мысли прочь. Не сейчас. — Чем бы это ни было, технологическая активность — отсюда. Оно, ну… и правда работает. Функционирует. Лишь бы… лишь бы ничего важного и лишь бы там, внутри, оказался хоть кто-нибудь, кто мог бы это контролировать. Соня помнит, о чем говорили Тейлз с Сильвером, и исхода в виде мощного взрыва, который способен снести пол планеты, ей бы, мягко говоря, не хотелось. Металлические когти чуть постукивают по камню, к которому прижимаются. В течение нескольких секунд он пытается что-то считать, и за эти несколько секунд Соня успевает несколько раз подумать: я очень, очень, очень надеюсь, что это не… — неизвестно. невозможно в полном информационном объеме классифицировать объект. объект излучает энергию на низких показателях. Она задерживает на нём взгляд долгий, практически требовательный: ну же, ну, скажи, что ты улавливаешь хоть что-то конкретное, что угодно, что не является неопознанным и неизвестного характера, которое невозможно классифи-ебать-цировать! Соня сжимает кулаки и практически сразу разжимает их: на место непозволительной почти-паники приходит тревога. Тревога, казавшаяся маленьким зернышком меж ребёр изначально, теперь разрастается большим и тяжелым, как опухоль, комом. А Метал продолжает ждать от Сони какого-никакого комментария к озвученным данным. — Если я не ошибаюсь, у энергии много видов… Она, конечно, не разбирается во всём этом ни на йоту, но ей так хочется чем-нибудь себя успокоить. Хотя бы попытаться докопаться хоть до чего-нибудь… хоть что-нибудь понять, чтобы не стало больше этой растущей с каждой секундой тревоги, этого первобытного страха перед неизвестностью — перед той, из которой так часто выходит, будто из тумана, смерть. Соню до дрожи пробирает от мысли, что в мире могут случаться бури, которые они не способна ни остановить, ни предотвратить. — Хотя бы… на что эта энергия похожа? Какие, кхм, объекты ведут себя в этом плане похоже? И… технологическая активность? Но Метал Соник смотрит в упор прицелом, тускловато светящимся алым. А всё, что он отвечает — это: — нет, Соня. невозможно классифицировать или идентифицировать объект. Повторяет. И Соня понимает, что ей больше нечего у этого робота просить, только вот язык во рту изворачивается и мелет, мелет, перебирает, словно она может быть хитрее или умнее высокоразвитого ИИ: — И ломать это… даже пытаться не стоит? Медленно мотает головой. — бетон. далее: покрытие из фуллерита неизвестного поколения. далее: титан. далее: изоляционный слой. далее: неизвестно. Едва ли что она поняла помимо того, что даже пытаться ни хрена не стоит! — А посмотреть сверху? Может, это и самое укрепленное место, но наверху может быть иной состав?.. — покрытия равномерны. Никогда она ещё, наверное, не заставляла Метала говорить так много — и всё оттого, что она попросту не готова, черт возьми, признать, что на этот раз ей даже надеяться толком не на что. У неё нет никакой гарантии, что она сможет всё исправить хотя бы в последний момент! — Тогда… как-то туда можно попасть ведь, — и это последнее, что она может предложить в принципе. — Может, поищем? Где-нибудь в земле, может. Это точно недалеко! Как-то же туда попадал — или даже попадает? — кто-то, кто всё это выстроил! … Соня думала, это плохо — если они окажутся здесь не одни. Теперь её мысли направлены в строго противоположное русло: только бы был здесь хоть кто-нибудь. Нужно осмотреться.***
— А вот не будет у вас ваших железок — по-старинке костры разводить начнём! — Наклз, руки уперев в бока, встаёт в рост. — И вкуснее будет. А если еще наловить мяса-а-а!.. Руж бы его, наверное, подколола, если бы уже сейчас не успела куда-то запропаститься: после того, как Соня с Металом ушли, её никто больше не видел. Чем бы она ни занималась, вопросов не возникало ни у кого. Слишком уж сильно она нуждалась в том, чтоб периодически сваливать. — Ага, хорошо б было… или будет, — Шэдоу пожимает плечами. И продолжает дерево стругать: какие-никакие инструменты они отрыть успели, не без помощи Тейлза. Это ехидне одной тут дай вторую палку и камень, так и сделает, а Шэдоу к подобной дикости не привык. — Мы вроде собирались посидеть у костра как раз. Он, верно, окончательно смирился с идеей, что быстро они отсюда не сбегут. Чему-чему, а словам лисёнка о разрозненности разного толка камешков по местности он верит… интересно, Наклз сильно убивается из-за того, что Мастер-Изумруд больше никто не охраняет? Или надеется, что найдётся в том мире хоть кто-то, кто за ним приглядит? В любом случае, вслух он пока что ничего об этом не говорил: ворчать ему привычно о чём-то менее значительном. — Хочешь, поохотимся потом? — предлагает ему Шэдоу. Поднимает заточку и вертит в холодном свете едва показавшегося солнца, рассматривая деревянное острие. — Что значит «хочешь»? Я на одних эггмановских остатках сидеть в любом случае, — и усмехается с некоторым даже самодовольством, — не буду. Но, конечно, присоединяйся. Веселее будет. Недавно из-за облаков начало поглядывать холодное изжелта-белое солнце. Небо по-прежнему неприятно-грязное, будто припорошенное пылью, и ветер несёт по нему облака. Соня с Металом пропали по каким-то делам на добрые полчаса, но Шэдоу был уверен, что с ними ничего не могло случиться… ну, посветлее стало, а холодно всё так же. За полчаса с изготовлением оружия особенно намудрить не вышло, даже если говорить о чём-то совсем простом. Из материалов одни палки и куски. Было бы приятно найти старые грабли или косу, однако Доктор Роботник явно не был из тех, кто занимался бы сельским хозяйством, тем более собственноручно. Поживиться в этом плане оказалось действительно нечем. Лучшая мысль, преследовавшая многих здесь с самого утра, всё очевидней повисала в воздухе: надо бы добраться до какого-нибудь старого завода и, может, даже поломать там парочку бадников. Но сейчас есть то, что есть. Шэдоу подрезает ножницами кусок той простыни, которая не пригодилась для постелей, чтобы оторвать длинную тканевую полосу и туго обмотать ей древко копья. Деревянное, но заточено достаточно остро. Маленький психологически-практический тест: если смотреть на рабочую часть оружия несколько некомфортно, значит, сделано как надо. Врагу, как минимум, не поздоровится. Тёмный ёжик чуть подбрасывает плод своих трудов, проверяя вес. Не весит будто ничего. Меньше полутора килограммов. — Что-то не выглядит это как оружие для тебя, — фыркает Наклз. Судя по тому, что Шэд замечает в его руке ножик, от некоторых принципов тот всё-таки отказался удобству в угоду. — Это… — Ага, для пуха. — А себе что хочешь? — Ножик с кухни возьму, — пожимает плечами. — Там, вроде, какой-то выкидной был. Потому что в том, чтобы выстругивать себе дубинку, если ту не получится даже железом укрепить, смысла он никакого не видит. Лучше, кстати, сразу найти потяжелее что-нибудь… пока что ножик. Если тот ещё никто не упёр — хорошо, а если упёр — то кого он сейчас обманывает, кому вообще, кроме него, этот ножик нужен? Шэдоу откладывает копьё в сторону и пытается вспомнить, что он ещё хотел сделать. Ну, кроме того, чтобы научить этот глупый пух пользоваться подарочком. Наклз предпочитает драться на кулаках, не зря в перчатках ходит с кастетами, так что он, верно, делает эту здоровенную дылду для кого-то другого. — А ты кому делаешь? — открыто интересуется он и старается понять, что сделать дальше. Вообще, него есть парочка идей, не считая той, что они с Тейлзом Соней, видимо, вообще затеяли всё это для пуха: большинство здесь отлично обходятся без «такого срочно нужного» оружия. — Эми. На неё без её молотка смотреть грустно, — Наклз едва заметно улыбается, подрезая очередную мелочь. — Знаешь, чем хорошо такое оружие? — Чем? — Мало того кости попереломаешь, так еще и десять заноз оставишь! — и пофыркивает с собственной же шутки… если это шутка. — Главное, самому за тряпочку держаться. Покрытия у них никакого нет. Даже теоретического… кто у них ещё, кроме Сильвера и Эми? Про Крим он очень-очень не уверен, что ей нужно оружие. Про себя уже решил. С Наклзом тоже всё понятно. Соня? Соня сама скажет — скорее всего, она что-нибудь захочет, но за неё Шэд угадает вряд ли. Хотя предложить, как и попытаться, стоит. Руж… точно, Руж. Её привычки он ещё более или менее знает, и, к тому же, здесь ещё и Наклз, у которого уж тем более должны быть догадки на её счёт: судя-то по тому, какие у них страсти кипят… ну, как минимум, кипеть стараются. — Я всё про Соньку и Руж думаю, — Шэд берёт из кучки ещё один кусок дерева и прикидывает, что могло бы из него получиться. — Мне кажется, для Руж — что-то на верёвках. — И дротики ещё всякие, — Наклз откладывает заготовку, чтобы немного передохнуть. — Но она почти не дерётся… — У неё к тебе особое отношение, — ему с трудом удается не зафырчать. Конечно, доля истины в словах ехидны есть, но только доля. Постоять за себя Руж всегда умела сама и этим умением пренебрегала крайне редко. По крайней мере, при Шэдоу. — Пойдём за водой сходим, что ли. Нитки заодно поищем. Наклз кивает, вставая с места. И, стоит только Шэдоу отложить деревяшку и собраться сделать ровно то же самое, как ухо улавливает скрип бункерной двери. Привычка позволяет ему практически сразу по голосам и интенсивности шагов понять, кто идёт. Не то чтобы неожиданно, кстати… Чао пищит, Крим говорит что-то тихим голосом — и ей ещё более тихо отвечает болезно-подхриповатый ёжик. (— Шэди с Наклзом ну точно устали! Поэтому сейчас мы им поможем! Ну… немножко.) На самом деле, доверить Крим Сильверу было идеей далеко не плохой: Сильвер относится к детям, как минимум, сносно, а Крим понравилось в нём ещё и то, что он пушистый и вечно сонный — ощущения опасности от него не исходило, а лёгкая тревожность в его образе ничем не отличалась от бабочек в животе. С ним хотелось обниматься, на самом-то деле. И пить горячий кофе. Впрочем, притащили они не кофе, а воду. Банка не выглядела, как самая удобная на свете тара, но кружки явно бы не хватило. — Это прокипячённая, — говорит ровным голосом Сильвер и протягивает банку, в первую очередь, ему. — Мы фляжки нашли. Обеззараживаем. Эми, точнее, занялась. Сильвер мягко улыбается, а Крим с Чао на плече придерживает его за спущенный рукав рубашки — тот теперь достаёт ему практически до запястья. А Шэд, если честно, сам не может понять, почему медлит. — … хм, спасибо? И почему к щекам и кончикам ушей подступает тепло. Всего-то какой-то новенький, — Шэдоу делает несколько крупных, практически до боли в горле, глотков воды, — который уже, наверное, решил, что я такой настойчивый, приставучий и бестактный, что лучше бы я поскарее от него отлип. От мысли становится по-неприятному волнительно. Шэдоу задерживает взгляд на синяках под его глазами и веснушчатых щеках. Банку Наклзу он передаёт молча. — Я сделал тебе копьё. Сильвер кивает. Он, будто смущаясь, несколько мнется, нервно покачивается, прежде чем поблагодарить Шэдоу: — Спасибо. Не думал, что ты и вправду станешь тратить на это время. Но потратил же! Шэдоу в ответ улыбается с неловкостью не меньшей, чешет за подергивающимся ушком. И невольно замечает, что Сильв-то свои поджал — и что на них, кажется, тоже заметны брызги рыжеватых веснушек. Шэд сам, если честно, тем ещё дураком себя чувствует… даже не отшучивается почему-то и не подкалывает глупого пуха и принцессу душную, хотя, казалось бы, самое время. — Только я драться, — Сильвер посмеивается почти беззвучно, потирая маленький чёрный нос пальцем, — не умею… совсем. Ещё скажи, и с этим возиться будешь!.. — Конечно будет! Чтобы пушистик защищал себя! — с уверенностью выдаёт Крим. Чиз, якобы «и правда что», попискивает. — Правда, Шэди? Шэди всеми силами старается не показывать этого необъяснимого, от которого уши подёргиваются и торчком да хвост к заду липнет, смущения. Впрочем, с Наклзом ему сегодня определенно повезло! — Вы ещё тут в дёсна лобызаться начните, — щурится тот, возвращая банку прямиком в руки Сильвера. На этот раз краской заливается пух. Наклз, в свою очередь, отряхивает руки, уже без тяжёлых массивных перчаток, и добавляет: — Вы там что хотите и как хотите, но не пока я тут сижу. — Ты стоишь, вообще-то, — подмечает Шэдоу и снова забирает у белого ёжика банку — на дне остаётся немного воды, и Шэдоу сам же через доли секунды забывает намерение её допить. Намерение перебивает внезапный вопрос Сильвера, старающегося всеми силами игнорировать слова Наклза, но при том на него косящегося периодически: — Соня в порядке, думаете? — А с чего бы ей в нём не быть? — Шэд дёргает рукой. Наверное, он хотел покурить или ещё что-то сделать, но сам же себе лапы занял. — Я… не знаю, — Сильвер пожимает плечами. — Эми беспокоилась. И говорила, что у неё предчувствие какое-то нехорошее. Они с Соней неплохо ладят, вроде?.. — и затылок чешет. — Ей можно доверять. Шэдоу о плохом думать не хочется. Тем более, что он обычно на другие сигналы ориентируется. Эми хорошая, он ничего против не имеет, но с его точки зрения интуиция у нее ну вот совершенно никакая. Он почувствует и сам ведь, случись чего с Соней — пусть к ней он не всегда расположен, он всегда чувствовал, будто их что-то связывало, даже если не мог наверняка знать, что именно… — И чего вы вообще на уши встали? Всё с ними в порядки, они там просто заковырялись, ищут что-то… Кто-то неподалёку нарочито слышно прокашливается. — Тьху, напугала! — едва ли не подпрыгивает на месте Наклз. — А ты-то что там делала? — Проведывала. Руж прячет белые плечи крыльями, будто чуть ёжась от холодного ветра. Никто даже поинтересоваться у неё не успевает, пока она сама говорит голосом привычно расслабленным, даже успокаивающим: — Изумруды где-то здесь. Но чтобы увидеть или взять в руки… ни одного не нашла, — она складывает руки на груди и задумчиво обводит взглядом всех присутствующих. Сильвер на этот раз обращается к ней: — Если ты не против, сходи к Тейлзу… он хоть карту сделает. И, кстати, что на востоке? — Думаю, тебе расскажут потом, — она пожимает плечами. — Мне лень. В плане, там ничего особенного нет. Она разворачивается на каблуках немного неловко — те явно оказались совершенно неприспособленными к заросшей подрыхловатой земле. Но прежде, чем она уходит в убежище, Шэд её тормозит: — Эй, пока ты не ушла. Что из оружия хочешь? Руж, вполоборота на него взглянув, якобы думает сполминуты, прежде чем отвечает: — Наклза, — и, с ехидицей улыбнувшись, ждёт его реакции. Дождавшись заметного, практически возмущённого румянца на его щеках и переносице, добавляет: — И что-нибудь с верёвками. Или дротики можно. После она уходит — видимо, тем, чтобы рассказать обо всём Тейлзу, пренебрегать она не будет. Оно, конечно, к лучшему. Баночку с остатками так и не допитой воды Шэдоу передаёт Крим, чтобы та могла усадить в неё маленького чао, постоянно нуждающегося в чистой воде. Наклз уже присел назад, вместо открытого возмущения несвойственно для себя самого притихнув. — Пойдём, — говорит маленькая крольчиха, дёрнув Сильвера за спущенный рукав рубашки. — Эми уже ждёт, наверное! Шэдоу чувствует себя так, будто он что-то забыл спросить, но за потерянной мыслью не бежит — только провожает взглядом Крим и Сильвера, замирает на несколько секунд и тянется за сигаретами. Заканчиваются.***
— Метал. Робот поворачивает голову в её сторону и фиксирует на её образе взгляд оптических прицелов. — Ты можешь просканировать себя? Наверное, любая технологическая идея, звучащая из уст ничего не понимающей в технологиях девчонки, априори глупа. Но кое-что, встретившееся на обратном пути, наталкивает её на мысли… не то чтобы хорошие. Если перемещение в это место изменило, как минимум, её и Сильвера — и, вероятно, Гамму, это здесь ключевое — то чем отличается техника, тем более настолько сложноустроенная? Соня уверена, что это то самое место, где был сломан Меха Соник. Тут неподалёку ясень на холме, выбивающийся среди пальм, на этой равнине и вовсе механизированных, и… липкая лужа плазмы под ногами. Липкая лужа и пахнет, и выглядит будто бы знакомо. Всё бы ничего, но где эта железка, в отключении и поломке которой Соня не имеет никаких сомнений? И… эти цветы. На месте, где расползлась и подсохла, превратившись в желеобразную вязкую массу, искрасна-рыжая плазма, проросли. За одну ночь — густой ковёр низкой лекарственной ромашки, распустившей белоснежные, будто с клумбы в парке, бутоны и пушистые листочки. Пахнут они плазмой, а не ромашками, но… настоящие. — Возможно, ты изменился, когда попал сюда, — уточняет Соня и делает в сторону пару шагов, чтоб не помять цветы. — И Гамма… Почему-то от Метала она ответа не получает. Ни слова, ни уведомления, ни какого бы там ни было сигнала, указавшего бы на начало проверки, на согласие или несогласие робота с Соней. С места Метал не сдвигается. По крайней мере, до тех пор, пока она сама не подходит к нему, догоняя. Она бы поторопила его, сказала бы: нас заждались, но подозрительное игнорирование всех её слов… сам факт — и к этому факту она не совсем была готова. Впрочем, едва ли был кто-то, у кого она не смогла бы, набравшись наглости, уверенности и «авось», переспросить. И переспрашивает: — Ты что-то понял и не говоришь? — Соня складывает руки на груди и недовольственно-настороженно подёргивает ухом, будто Метал засечёт эти изменения в ней. — Метал. Мы договаривались, что в нашей команде никто ничего не скрывает. (Это, конечно, ложь. Если каждый, кто что-то скрывает, выскажет правду — команда, верно, к чёрту развалится. Потому что настоящая Соня всем лгала. Потому что настоящий Шэдоу совсем другой — и совсем-совсем никем непонятый. Потому что у настоящей Эми в голове не только любовь, радость и зефирки, но и желание от души кому-нибудь въебать. Потому что у хорошенького новенького, стоит стать ему настоящим, скелетов полон шкаф. Потому что настоящий хранитель Мастер Изумруда и Изумрудов Хаоса совершал ошибки, которые стоили Острову Ангелов дорогого. Потому что настоящие Метал и Гамма — изначально совсем не добрые роботы. Метал ещё и убийца — для того и создан. А ещё настоящей Руж нужные только деньги, камни и показуха. А настоящего Тейлза все, кроме роботов и Сони, уже давным-давно достали. Кстати, настоящий Тейлз убил Космо ради благой цели — как бы ни было ему тяжело, он смог. Потому что никто, кроме Крим, не показывает себя настоящего — и лучше всех это видит их ненастоящий лидер.) В их команде, Метал, никто ничего не скрывает. — Метал, скажи. Ты уже ведь делал проверку? — Соня навязчиво, с уверенным взглядом следует за роботом и даже кладёт руку на его механическое, трубчатое — переполненное проводами — плечо. Метал, быть может, не раскололся с первого раза, выразив больно уж живое своеволие, но со второго он ответ всё же даёт. Кивает медленно, словно намеренно заторможенно. Поймавшая жест Соня ждёт объяснений. — Каковы результаты? — (если нужно будет выпытывать, Соня готова этим заняться.) Но заниматься не приходится. — в процессоре обнаружен инородный объект. в уничтожении объекта отказано. последствия возможного механического извлечения неизвестны. — Ты должен доложить Тейлзу. О плазме Меха Соника в том числе… возможно, он не сломался тогда. Метал воспринимает и распознаёт её речь, но совершенно никак не реагирует на них, ничего не комментирует. Впрочем, и правда, зачем комментировать приказ? Рассуждения будут его задачей лишь тогда, когда незнание станет преградой к достижению цели. — Впрочем, пока он нас не трогает… это не первостепенно, — Соня потирает пальцами плечи. Будто зябко от ветра. Впереди, если ускорить шаг, вот-вот завиднеется убежище. Солнце по-прежнему совсем не греет. Вокруг знакомые грязные, зловеще тёмные реки. Когда Соня, следуя за Металом, поднимается на холм, вдалеке виднеется бледное море, затянутое по-тоскливому густым, изжелта-белым туманом.***
Вернулись позднее, чем их ждали — заволноваться успела, как минимум, Эми, и несколько напряжены были поначалу Тейлз и Сильвер. Из хорошего — у них оказалось больше времени на подготовку всего, что может понадобиться им в будущем. Тем более, они хотели осмотреть старую электростанцию или тот завод… Соня помнит, что там может быть очень, очень много всего — от оружия до долгохранящихся продуктов, оборудования и семян растений — если последние имеют хотя бы шанс прижиться, то Эми и Крим большую часть времени будут оставаться в убежище. Прежде чем обустраиваться, нужно всё необходимое для обустройства сделать. Шэд с Наклзом занимались оружием… у неё никто не спросил, что бы она хотела. Впрочем, она и сама не знала, какое оружие могла бы использовать. А разве оно ей не нужно с её-то приступами слабости? Ещё и с Металом невесть что… — У нас уже ща нихрена, считай, нет, — говорит Шэд — у которого никакого оружия, кстати, нет тоже. — А мы расселись. Того количества кофе, которое способен выдуть Сильвер, не вывозит даже организм СФЖ, так что последний, лениво рассевшийся на полу, пьёт из большой кружки самую обыкновенную воду. Ну, его обеспокоенность выживанием сейчас понятна. — Говоришь, то есть, вы там ничего толкового не нашли… — А вот Сильв кофе дует литрами да глазами хлопает себе. Как только жив до сих пор? Соня кивает. Тревожные детали они с Металом решили не выдавать, а кроме тревожного им и сказать-то нечего. Метала, тем более, осматривает и допрашивает сейчас Тейлз… Гамма ждёт на улице. Патрулирует, словно в пустом мире можно что-то от кого-то ждать, тьфу… хотя ладно, тот же Меха Соник, может, жив, да и наличие там кого-то живого тоже возможно. А вообще, честно сказать, Соня за всё это время так и не начала в полной мере понимать, что будет хуже — никого не встретить или кого-то всё же встретить. Маятник раскачивался от одного полюса к другому, каждый раз неизбежно возвращаясь в нижнюю точку — «я не знаю». — Так вы не то, что надо, ищете, — Наклз складывает руки на груди. — Изумруды надо. — И пойти уже за ресурсами, о которых говорил Тейлз! — подмечает Сильвер таким тоном, будто обещать ему уже надоели — когда уж пойдут?.. Впрочем, Наклз одним своим взглядом на того намекает, что мнением его здесь не заинтересованы, как и солидарным с ним, судя по всему, мнением Шэдоу. Как и идеей рыться на старых эггмановских заводах. Но тогда вопрос с едой остаётся открытым — если учитывать недавние разговоры об охоте. — Надо бы у Руж спросить, она не видела тут ну, речки почище, леса, там, со зверьём… — и чешет затылок игольчатый. — Есть всё равно что-то надо! Шэд фырчит смешливо: — Мы поохотимся, я ж пообещал, — добавляет он. — Потом. А сейчас пора бы уже зашевелиться. Соня покачивается на месте, изображая задумчивость, коей можно было бы прикрыть тревогу. С одной стороны, она понимает, что больше затягивать нельзя, иначе покусают, да и делу лучше не станет. С другой… мысль о возможной напрасности происходящего давит её. (что же ты, девочка? боишься? ох, знала бы ты, как меня бесит твой страх, заставляющий тебя сидеть на месте, а не исправлять свои ошибки! ничего-ничего, я совсем скоро тебе кое-что объясню…) Соня мотает головой, отгоняя от своих мыслей назлойливое, как комар, аморфное создание. Вцепилось-то… — Если мы идём, то уже бы пора, — она встаёт с места. — Эми, Крим, Гамма… они точно остаются, Тейлз тоже. Сначала — вещи по списку и Изумруды. Потом уже всё, что Шэд и Наклз решат утащить, потому что могут. Руж, кажется, с ними или не собирается, или решит она к ним заглянуть чуть позже и тайком — если что, назло Наклзу и всем остальным присвоит камушек себе, а брать его разрешится только Шэду или ненадолго и исключительно благой цели ради. — Кстати, рядом с вулканом очень чисто, там ещё кристаллов много… но это так, кварц, — Руж, зевая, прикрывает рот ладонью в изящной светлой перчатке. — Его замучишься откалывать. Твёрдый. — Ага, а ещё делать нам нехрен, кроме как камушки ковырять. Судя по раздражённому прищуру, Шэдоу бездействие надоедает окончательно. Найдя, куда бы отставить кружку — этим местом оказывается одна из тумб, расставленных у стен, — он направляется в коридор, к кухне, практически показательно. — Вы как знаете, а я беру нож и пошёл, — добавляет он, когда ненадолго останавливается в дверном проёме. — Списочек хоть дайте, раз уж сами обленились. Скорее всего, один он на деле не пойдёт, хотя чёрт его знает: главное, что он высказывает верную идею и побуждает к действию остальных. Улыбнувшись мелкой мысли, что быстро проскочила мимо сознательного, как мелкая плодовая мошка, Соня встаёт тоже и окидывает взглядом остальных. Шэдоу удаляется на кухню и скрипит там ящиками, выискивая упомянутый им нож. Поймав наступление момента, встаёт Наклз. Потом — Сильвер, явно-явно решивший, что ни за что он на месте отсиживаться не станет. Задай Шэдоу вопрос «кто со мной?», Сильвер был бы первым из вставших и единственным, кто ничего не сказал бы вслух — по крайней мере, Соне кажется, что было бы так. Некоторое время они дезориентированно стоят посереди зала. Стоит неловкая тишина, прерываемая только топчущимся на кухне Шэдоу. — Кстати, он, — Наклз кивает в сторону дверного проёма, — поговаривал что-то про оружие и для тебя. Вроде как… Звучит как предложение. Но… — Это потом. Соня поправляет перчатки, чтобы чем-нибудь занять руки. Она уверена, что Тейлз с ними не пойдёт, у него дела наверняка остались, но у неё есть составленный им список. Главное, что они сдвигаются с мёртвой точки — ей сейчас ни к чему думать о лишнем. Для лишних мыслей будет ночь.***
— И куда, по итогу-то, пойдём? Тейлз предложил тут пару вариантов… но я даже примерно не представляю этих мест. — Ну, тут Соня всё оббегала, так что у неё и надо спрашивать. Хотя я думаю, что только кретин пойдёт на электростанцию, когда есть производство. Даже заброшенное. — Снова же, я нигде здесь не был и слышу впервые, но у меня есть нехорошее предчувствие насчёт электростанции. Как будто там что-то плохое случится… — Ага, ёбом токнет, станешь похож на одуванчик. Даже не знаю, как ты это переживёшь! — Я про другое!.. — Уважаю твою осторожность, но сейчас это больше похоже на паранойю. Завод попросту логичнее. Да, Сонь? — Вроде того. Надеюсь, те прессы там больше не работают, меня разочек чуть не придавило… а я тогда даже не успела обсохнуть после того, как кое-кто спихнул меня в воду! — соня. — Да-да, ты!.. Кхм, в общем-то, мерзкие у меня с этим местом ассоциации, но там и впрямь больше всякого. — А могли бы пойти поохотиться на нормальную еду! Руж говорила, что… — Ты опять? Я пообещал значит пообеща– Пух, во имя Сущностей, возьми копьё нормально, убьёшься или покалечишься. — А как правильно? Спасибо, что сделал, но я впервые такое в руках держу! — Ну и зачём тогда с собой его прёшь, если даже драться с ним не сможешь? — Ты же шутил, что съешь его. Вот он и решил помочь тебе с этим! — Ага, канапешка из пуха. В нём и есть-то нечего. И вообще, хватит буллить его. — Ты же сам это постоянно и делаешь! Чего уж мелочиться, разреши и другим, муха вредная. — У меня особые привилегии, оплата за копьё. Смотри, когда с собой тащишь — держи остриё сильно выше головы и лапу сжимай покрепче. Надо будет ремешок тебе ещё сделать. — Мне кажется, он на тебя вредничает. — … главное, что делает, как я говорю! Ну и это, уже решили, куда идём? — Ага. Когда Эггман здесь был, это называлось «Wacky Workbench». Я вот думаю… надо что-нибудь захватить для Эми. — В плане? Наклз же уже сделал для неё наработку молота… — Да? Если так, то хорошо. Я просто не хотела бы, чтобы у нас кто-то чувствовал себя беззащитным. — О, кстати, хотел как раз спросить. Тебе что-нибудь сделать? — Я никогда не пользовалась оружием, знаешь… если только подберу что-нибудь случайно. Да и, в конечном итоге, я всегда могу убежать или, ну… шарахнуть. — Хорошо, что-нибудь сам тебе подумаю. — Спасибо. — Да не обольщайся. Просто тут все перебесятся, если ты помрёшь. — Хорошо, не обольщаюсь! Кстати, уже можете видеть завод на горизонте. — Дым?.. — … это с электростанции. — Я же говорил, что у меня плохое предчувствие! — Она так дымила, когда работала. Вряд ли это пожар. — То есть, там кто-то есть?.. — Не факт. Могло что-нибудь перемкнуть. — … Тейлз говорил, у нас в убежище электроэнергия автономная. Повезло, думаю. — … ага. Надо будет заглянуть туда потом, если не перестанет дымить. — Почему не сейчас? Если это поломка, может случиться ещё одна катастрофа, а если это кто-то, мы можем упустить что-нибудь важное!.. — Потому что посмотри — он уже перестал идти! Пух, ты и правда очень тревожный. Наверняка там что-нибудь обвалилось и сработала парочка станков. — … он, может, и тревожный, но я бы всё равно потом туда заглянула. В чём-то он прав. — И ты туда же, ксерокопия. У вас хоть иногда бывает внятный план действий? Или вы и будете дальше, как козы, прыгать туда-сюда из-за каждого мелкого шороха? Ясен хер, там просто что-то обвалилось! Это разрушенная станция, которая продолжает разваливаться с каждым днём. Нет, давайте туда побежим и посмотрим на продырявленный эскалатор, потому что а вдруг это второе пришествие Эггмана. — Ага, делать мне нечего, кроме как по очередному железному мусору ползать, потому что вот этому что-то показалось! — Я вас услышал. Думаю, вы правы. Давайте не сбиваться с курса. — Тем более, что мы уже близко. Так что прекращайте ворчать — начинайте вспоминать, зачем мы все сюда пришли!