***
Ламбах, Верхняя Австрия. 31 октября 1805. Пробуждение, если его можно назвать таковым, воспринимается странно. Еще глаза открыть не успеваешь, а происходящее вокруг уже начинает кружить голову своей атмосферой. Воздух вокруг тяжелый, солью и металлом оседающий на языке. Вокруг шум. Чьи-то крики. Людские, понимание скорее интуитивное, чем точное знание. Боевые кличи, вопли отчаянья и боли. Все это вперемешку с лошадиным ржанием и хлопками выстрелов. Глаза режет, свет скрытого за тучами солнца кажется невозможно ярким. Вокруг бушует битва. Воздух поддёрнут кровавой дымкой. То тут, то там снуют люди. Валятся обессиленные тела, что вскоре будут затоптаны лошадиными копытами. Земля под ногами холодная, пропитанная все той же человеческой кровью. А выстрелы так и продолжают греметь над ухом, приводя к экстазу. Люди вокруг не обращают никакого внимания на фигуру, что появилась несколько минут назад и упивается происходящим. Он пока не знает, как и зачем здесь появился. Не знает, какое у него должно быть имя. И должно ли быть. Но знает, что ему нравится происходящее. Ведь это правильнотак и должно быть
демону войны должна нравиться битва.
Он только через несколько месяцев понимает, что битва, в которой был рожден, не самая большая. Бывают масштабнее. Более кровавые. Более убийственные. Узнает это, стоя на возвышение, смотря на то, как лавинами сходятся противоборствующие стороны, заливая поле боя литрами крови. Вскоре выясняется, что наблюдать за происходящим интересно, но еще интереснее во всем этом принимать непосредственное участие. Он берет себе имя Юрбен, оформление документов много времени не занимает, и меняет свою привычную форму, на форму наполеоновской армии, стоил только записаться в ее ряды. Следующие десять лет проходят для него просто прекрасно. Он быстро продвигается по карьерной лестнице, хоть это и не так важно для демона, он в любой момент может занять желаемую должность. Постоянные сражения прибавляют сил. И не важно сколько жертв следует. К сожалению, все хорошее рано или поздно заканчивается. Оглушительные победы сменяются оглушительными поражениями. Ему смешно слушать, как люди из армии противника благодарят Бога за свои победы. Некоторые считают, что им в этой битве помогали ангелы. Он лишь усмехается. Эта война показала ему много нового (не сказать, что он знал об этом раньше, он вообще появился на свет недавно и ничего не знал). Одной из таких вещей был факт его не уникальности. Демонов войны много. Особенно много их появляется во время подобных войн. Так же он точно узнал, что такие сущности есть и в других армиях. Просто где-то их больше (что приводит к победам), а где-то меньше (следовательно, поражения), хотя не стоило отрицать и того факта, что от людей тоже многое зависело. Все веселье заканчивается со смертью Наполеона. Юрбену его даже жаль, император своими целями и помыслами о захвате мира симпатизировал молодому демону. На первые годы он затихает, уходя в тень. В приоритете становятся другие вещи, например посмотреть мир, в котором он живет. А там, по ходу путешествия, можно и еще во что-нибудь ввязаться. Выясняется еще один факт: многие демоны привязаны к войнам, в которых родились, и умирают по их завершению. Тот факт, что он еще жив — настоящая редкость, хотя Юрбен и не чувствует себя особенным из-за этого. Ну жив и жив, воевать все равно негде. Примерно в это же время появляется навязчивый вопрос: сколько еще он проживет? А вместе с ним и странная привычка, связанная с коллекционированием вещей, связанных с определенными моментами жизни. И первой в эту коллекцию попадает военная форма, не та, что с поля боя, а парадная, чистая и ухоженная. А вместе с ней несколько образцов оружия и различной утвари, награбленной в других странах. Все это запирается в сундуке, под наложенной защитой, не в его интересах порча вещей со временем. Путь его лежит в одну из соседних стран, ранее воевавшей на стороне противников. Британская империя. Возможно, он не слишком сильно углублялся в порядки страны, но разницы особой между людьми не видел. Более того, страна ему нравилась богатством территорий. А конкретно колониями, за которые она столь яростно воевала. Однако, своим французским именем он слишком выделялся. Кажется, напряжение между странами было сильное. И как бы его не устраивал имеющийся вариант, имя пришлось менять. Для более простого запоминания, выбирает похожее. Теперь он Юлиан. В армию берут так же быстро. Людей все же им не хватает. На ближайшем корабле он отправляется в Индию и проводит там год. Еще пять лет спустя плывет в ту же область, только район немного другой. Так, с периодическими перерывами, во время которых возвращается в Британию, он успевает побывать не только в Индии, но и в Азии, России, Африке и многих других местах. Участвует в малых войнах, парочке революций. Век выдается достаточно воинствующим. Ему нравится. Но мир меняется. Возвращаясь в страны спустя десятки лет он не узнавал окружение. Другие люди, совершенно другой город. Порой оказывалось так, что страны к тому моменту уже и не существовало: она просто территориально становилась частью другой. Желание осесть где-либо приходилось подавлять. Соседям и появляющимся знакомым не объяснить, каким образом он не меняется за десятки лет. Люди поражают: настолько разрушительны, на сколько и созидательны. Чтобы не отставать от времени, приходится изучать изменения. Научно-технический прогресс далеко зашел. Прогресс происходили все стремительней. К первому сундуку прибавляется еще два. И в одном из них объемный том, личный дневник, описывать происходящие с ним события оказалось интересно. Единственным минусом такого рода хранения оказывается трудность их перевозки с места на места.***
Соединенные Штаты Америки. 1862 год. Судьба заносит его в Америку в разгар гражданской войны. Попадает он туда опять же в составе Британской армии. Не сказать, что он испытывал сильную любовь к этой стране, но так получалось, что возвращался он туда чаще всего. Воевали на стороне Севера, против Конфедерации. Так как война была в самом разгаре, понять кто за что воюет особо не получалось. Версии сослуживце были однотипные и выражали взгляды только одной стороны. Так было не интересно. Хотелось понимать, как думали обе стороны. Место в рядах обычных солдат наскучивало. А продвижение по карьерной лестнице эта война ему не предоставила. Предоставила только несколько пулевых ранений, пришедшихся на правую руку во время одних из сражений. Товарищи по службе помогли добраться до медиков, не смотря на все его отпирания. Хоть он и понимал, что для заживления раны достаточно лишь вынуть пули, осматривающий его врач лишь развел руками. — Будем отрубать, держите его. — Пожимая плечами, он направился за пилой. А солдаты, что привели его, покрепче схватили за руки и ноги, чтоб не вырвался. Вообще, такое было обычной практикой, особенно лет пятьдесят назад, просто раньше ему удавалось избегать медицинского осмотра, излечивая себя самостоятельно. И если он точно знал, что раны от пуль зарастут, то в том, что рука может отрасти заново, уверен не был. Попытки вырваться были безуспешны, а вариант с раскрытием своей сущности и использованием полной силы был самым крайним. Покидать эти места пока не хотелось, а это точно пришлось бы сделать, стоит ему показать демонический облик. Да вот только довод о том, что резать руку практически по плечо, слишком суровая мера, можно просто перевязать, так и не слышали. Тяжелый вздох. Туповатое и ржавеющее лезвие уже касается кожи. Он чувствует, как освобожденная сила растекается по телу. Знает, что глаза наливаются красным светом, чувствует, как во рту удлиняются клыки. Держащие его люди отскакивают, в то время как доктор продолжает спокойно наблюдать за изменениями. — Оставьте нас, — спокойно просит он, а солдаты покорно покидают помещение. — Так значит все же демон. А я вот думал, показалось мне или нет. Ты в этой войне родился? — Ты кто вообще такой? — шипит Юлиан, враждебно поглядывая на доктора. — Я свой, — с ухмылкой отвечает он и тянет руку для рукопожатия, пока глаза становятся такого же знакомого алого оттенка. — Чимин. — Юлиан. — Осторожно пожимает руку, возвращая себе привычный человеческий облик. — Не в этой, давно, в тысяча восемьсот пятом, в Ламбахе. — О, поверь мне, это еще недавно, — отвечает Чимин. На этом их короткий диалог заканчивается, но общение нет. Чимин не рассказывает, какого толка он демон, а Юлиан лишь предполагает, что тот либо демон войны, либо смерти — жнец, занимающийся точечными убийствами. Тот лишь загадочно улыбается на эти предположения. А потом в Америке вспыхивает эпидемия оспы, которой он уж слишком рад. Болезни. Вот за что он отвечает. А если конкретней, то эпидемии различного рода. И наконец рассказывает, что сам он появился во время эпидемии чумы, еще в четырнадцатом веке. Вообще, он впервые так близко общался с демоном. Узнал, что их, долгожителей, на самом деле не так уж и много. И кто знает, когда его дни закончатся. — Это нормально, если война — не единственное, чем ты хочешь заниматься, — сказал Чимин. — Попробуй что-нибудь еще, что тебе мешает? В первую минуту слова казались полным бредом. Он родился из войны, он питает в ней силы. Заниматься чем-то другим казалось чем-то абсурдным. Но после больших размышлений в голове появлялись мысли о других странах. Он отправлялся с надеждой увидеть, как живут другие люди, но не видел ничего кроме поля боя. Еще же не поздно попробовать с начала?***
Ту войну он не оканчивает. Демонические силы способны проворачивать некоторые фокусы, благодаря чему он сбегает из лагеря и, короткими телепортациями, он переносится на другой континент. Подпитывая силы в небольших конфликтах и народных восстаниях, оседает там. Место жительства меняет каждые десять лет, все по той же причине — внешне не меняется. Успевает побывать в Японии. Поучаствовать во франко-прусской войне и стать свидетелем становления Германской империи. Встречает нескольких демонов голода, но общение с ними не завязывается. В Российской империи наблюдает за убийством императора, и не отрицает, что приложил к этому руку. Культура других стран поражает своими различиями. Продолжает вести дневник, уже четвертый том, записывая краткие заметки о местах, которые посетил, разнице культур, людях и боевых действиях. Следующая встреча с Чимином происходит в 1910 году, в Маньчжурии, где бушует чума. Встрече приятно рады оба: встретиться еще раз и не надеялись, учитывая их положение. Неизвестно, кто, когда и где будет, и будет ли жив, связи никакой нет все же. — Вижу, мои слова на тебя повлияли, — хмыкает тот. Что кажется странным, так это имя, не изменившееся за пятьдесят лет. — А зачем? — Тот пожимает плечами. — Я личность не столь публичная, мне достаточно фамилию сменить и уже хорошо. А ты, я смотрю, особо не оригинальничаешь. Ранее Юлиан, а теперь Юсто, лишь кивает. Они прощаются, обещая друг другу встретиться когда-нибудь еще раз. Юсто держит путь в Италию.***
Южная Италия. 1913 год. В этой стране он надеется осесть еще лет на десять. Итальянская культура и атмосфера ему нравится. Пробиться в аристократию, приложив немного магии, проще простого, безбедная жизнь ему обеспечена. В этой стране он начинает пятый том своих записей. Порой подумывает отредактировать их и издать в качестве мистического произведения. Да только описываемые там события многим странам не понравятся. Все же это слишком личное для публикации. Тихие летние деньки, виноградники, особняк***
Тот день оставил за собой много трупов. Намджуна хоронят на кладбище, недалеко от поместья. Юсто исправно ходит к могиле каждый день, рассказывая о произошедших событиях, немного раскрывая свое прошлое, хоть его уже никто и не слышит. Периодически начинает винить себя в произошедшем: не покинь он поместье тогда, все могло бы быть по-другому. Прошлое он менять не в силах. Спустя полгода он все же принимает решение уехать из Италии. Все в этой стране напоминает ему о погибшем юноше. А слез для рыданий на могиле просто не осталось. Он направляется в Австро-венгерскую империю, в очередной раз меняя имя. Кажется, там назревало что-то интересное, а ему сейчас не помешает отвлечься. И верно, уже через два месяца начинается новая война. Учитывая, сколько стран тут же ввязываются в события, можно делать выводы о ее дальнейших масштабах. В этот раз воевать среди обычных рядовых не интересно. Хочется сразу пробиться в верхушку и вести армию в нападение. Кто-то топил свое горе в слезах, кто-то в алкоголе. Юалд начал топить его в крови людей. Периодически появляющиеся мысли о невиновности убитых им и бессмысленности этой войны, да и всех прошлых, тут же отметались. Слишком много необдуманных поступков было совершено, и не только с его стороны. Плюсом ко всему армия противника превосходила в численности. Итог становится настолько очевидным: разгромное поражение. «Конечно, это вам не под руководством Наполеона воевать», — ворчал про себя демон, собирая свои немногочисленные пожитки. Все его вещи, собранные за прошедшие сто лет, давно были перевезены в дом на самой окраине континента. Там, где, в теории, до них никто не доберется. Не дожидаясь окончания военных действий, он сбегает из Австро-венгрии, направляясь в Российскую империю. Мировая война, конечно, интереснее, но и гражданская тоже неплохой вариант. Вклиниться в ряды красной армии не составляет труда. Главное документы сменить. Немецкое имя Юалд становится русским Юрий. Эта война затягивается на целых пять лет. Все военные действия начинают надоедать. В голове раз за разом всплывают слова Намджуна: «До чего же бессмысленна война. Убивать столько людей ради своих корыстных целей». И ему почему-то становится стыдно за свои действия. Воспоминания о парне теперь вызывают лишь слабую тоску в груди. После всех событий он решает остаться в этой стране еще на какое-то время. Слишком уж хорошо он устроился в своей квартирке в Москве. Интерес вызывают литературные вечера, проводимые на первом этаже дома. Поэтическая интеллигенция оказывается весьма интересна в общении. И в своем видении мира. Он встречает как ярых противников революции, лишившихся всего по ее итогу, так и сторонников, продвигающих ее в своем творчестве. Знакомство с некоторыми поэтами перерастает в продолжительное общение. Огорчает лишь вывод о трагичности писательской жизни. Одного критикуют, второго не печатают, третий спился, четвертый покинул страну из-за давления властей. Он общается с Маяковским. Началось все с обсуждения революции, в тот день на встречи с писателями только они поддержали произошедшие изменения. Его последующие метания, связанные с отношением к революции, да личной жизнью, были интересны для наблюдения. Юрию, ранее избегавшему близкое общение с людьми все же были непонятны многие аспекты человеческой жизни. Зачем осуждать человека за его взгляды или личную жизнь, если вас они не касаются? Еще одно интересное знакомство произошло в тридцатых годах. Оплакав почившего поэта вместе со всей Москвой, попутно усмехаясь лицемерию людей, загнавших его в могилу, а после плакавшихся у могил, он переезжает в другой район. И немногим позже знакомится с еще одним писателем, в тот момент работавшим над постановкой в театре, который посетил Юрий. Михаил Булгаков. Еще один автор, загоняемый в рамки. Было интересно слушать его рассказы о романе, над которым велась работа. Москва, Мастер, Маргарита, темные силы, все это звучало завораживающе. — Что, если я скажу, что я демон, родившийся более ста лет назад? — спросил он однажды. — Звучит, как хорошее начало романа, — ответил писатель. Юрий на это лишь усмехнулся. Знакомство это долго не продлилось. Прошло достаточно лет с последнего сражения, в котором он участвовал. В тридцать восьмом году он уезжает в Германию.***
Берлин, Германский рейх. 1939. После переезда он стандартно сменил документы и имя. Теперь он Юрген, к тому же один из главнокомандующих армией. В этой войне он решил участвовать иначе. Зачем пробивать себя на высокие звания, если можно сразу заключить сделку с главным начальником? Даже уговаривать долго не пришлось, кому не хочется легкой и быстрой победы, влекущей за собой господство над миром или его частью? Сделка сроком на три года. Осуществление всего задуманного планировалось даже за более короткий срок, плюсом годик к сделке, на усмирение возможных восстаний. И действительно, что может пойти не так, когда под командованием огромная армия, а на подхвате демоническая сила? В первый год все идет как нельзя лучше. Страна за страной сдаются под натиском армии. Вспоминается одно из собраний, на котором обсуждались кампании относительно других стран. — Давайте… Через Бельгию. — Юргин пальце указывает на точку на карте. — Добраться до столицы Франции можно и без обходных путей, — возражают ему. — Да, но так интереснее. И у нас будет Бельгия. К концу этого года под контролем была практически вся Европа. И вот, казалось бы, какая неожиданность, нападение на ранее союзное государство. Хотя, мало кому вообще верилось в их союзничество. Кровавые сражения, захват городов, установка блокадного кольца — все это быстрое продвижение вглубь огромной территории. Но кто знал, что и их планы могут нарушать. Шел третий год с момента заключения сделки, а победа еще даже не маячила на горизонте. Осенью он старается отбить контрнаступление армии под Сталинградом. И с треском проигрывает, отдав многотысячную армию в плен. Еще через полгода соглашение теряет силу. Крики, угрозы, несколько пущенных в него пуль, но Юрген продолжать помогать не планировал. Он лишь разворачивается и уходит. Форму себе оставит, на память. В очередной раз убедившись, насколько упорным может быть народ в попытках защитить свое, он возвращается с Советский Союз. И заключает там новую сделку. — Хотите закончить все в ближайшие два года полной капитуляцией врага? — спрашивает он и протягивает руку. И начинается путь освобождения городов. Было странно вновь подходить к городам, которые ранее он помогал захватить, снимать блокаду с города, на который шел на танке, освобождать из лагерей людей, которых ранее сам туда посадил и с упоением наблюдал за тем, как они медленно и мучительно умирают. Капитуляция Германии произошла даже немного раньше, чем через два года. Юрий сидел на крыше одного из домов, наблюдая как радуются люди внизу, осознавая, что пришел конец этому аду. И было в этом что-то. Что-то новое. Ранее неизвестное чувство. А за ним пришло и осознание: он для этого ничего не сделал. Этим людям не была нужна никакая помощь, никакое демоническое вмешательство, для победы.«Эта победа ощущалась иначе. За всю свою жизнь я поучаствовал во множестве воин, но только сейчас осознаю разницу между победой там и победой здесь. Раньше это всегда было наступление, захват чужих территорий. И радуясь победе, люди рядом всегда злорадствовали, упиваясь чужим поражением. Эта победа была освободительной. Люди, со слезами на глазах, радовали не расширению своих границ, а собственной свободе. Этот опыт… Он многого стоил».
Демон закрывает книгу, завершая пятый том своих записей.***
Пхеньян, Северная Корея. 1950 год. Его всегда интересовали инновации вооружения. Какая страна и в чем преуспела. Но видеть, как одна страна уничтожает целый город с помощью одного удара. Убивать противников на войне — это одно, но видеть, как с лица земли стерли мирных жителей — совсем другое. Осознание того, что люди достигли такого масштаба в убийстве себе подобных, захлестнуло вместе с волной страха. Разве не он по призванию должен заниматься таким? Разве не только нечистая сила обладает такой разрушительной мощью? Почему люди вообще создают подобное? Все эти вопросы, заданные самому себе, остаются без ответа. Ядерное оружие его совершенно не восхищает. Скорее угнетает. Оставаться ни в той, ни в другой стране после окончания войны не хотелось. Формально он все еще являлся советским гражданином, а также служащим армии. Немного подумав, он едет с группой добровольцев в подчиненную СССР часть Кореи, строить социализм. А по итогу ввязывается в очередную войну. В этот раз былого восторга он не испытывает. Смотреть как на поле боя сцепились бывшие союзники, заставляющие людей одной страны сражаться друг с другом, было омерзительно. И как бы он раньше не считал, что дело стоит доводить до конца, сейчас хотелось именно сбежать от всех этих событий. Хватит с него людей, ближайшие лет десять так точно.***
Он сбегает на небольшой островок в Тихом океане, приобрести который в собственное пользование не составляет труда. К счастью, у демонов нет такой потребности в еде и воде, как у людей. Более десяти лет тишины, изоляции и новой попытки осмысления существования. И все же голод наступает. Не обычная потребность в еде. Голод демонической. Потребность в негативе, который он собирает в сражениях и конфликтах. Приходится выбираться из своего укрытия в мир. Десятилетняя голодовка плохо сказывалась на сознание. В результате он на протяжении недели перемещается между двумя странами, подталкивая их началу вооруженного конфликта. Казалось бы, орудия уже направлены, армии готовы, да и народ в ожидании худшего. Напряжении нарастало. Но в один момент руки с оружия убраны, а на радио вещают о разрешении Карибского кризиса. В этот момент с глаз словно спадает пелена. Долгое отсутствие подпитки сводит с ума, заставляя проявлять излишнюю жестокость, граничащую с желанием уничтожить мир. Но необходимая энергия набрана, кажется ее хватит еще на сто лет вперед. Вновь хотелось попробовать пожить нормально, как человек. Только вспомнит бы, как это делать. Но перед этим стоило что-то сделать с островом. Находятся люди, готовые сделать из него курорт и он передает им во владения территории, формально оставаясь собственником, имеющим с этого прибыль. Он направляется в Соединенные Штаты, беря имя на манер последней посещенной страны: Югем. В стране последующие годы достаточно спокойно, по крайней мере в городе, в котором он поселился. К концу десятилетия он перебирается в Нью-Йорк. Город так и пышет жизнью. Бродя по улицам, он забредает в Стоунволл-Инн. В бар его не пускают, причин не объясняя. Довольно неожиданно на горизонте появляется знакомая фигура. Чимин так же удивлен встрече. И, кажется, вышибала бара его очень даже знает, не мешая тому пройти внутрь. Но он останавливается на пороге и делает шаг в сторону Югема. — Кого я вижу, столько лет не виделись! — восклицает он. Настроение как обычно излишне веселое. — Рад тебя видеть, — Югем отвечает на рукопожатие. — Что в этом баре? Меня не пустили. — А ты не знаешь? Это гей-бар. — Чимин видит, что недоумение на лице демона не исчезает. — Я лучше покажу. Чимин жестом подзывает его к себе и проводит в темное помещение. Югем с трудом различает силуэты людей поначалу, у барной стойки светлее. Чимин заходит за нее и ставит перед ним стакан с какой-то жидкостью, горечью отдающей на языке. — Ты хоть знаешь кто такие геи и лесбиянки? — В ответ отрицательное мотание головой. — Мужчины, любящие других мужчин, и женщины, любящие других женщин. В бар в общем-то впускают тех, кто подозрений не вызывает. Сюда слишком часто наведывается полиция. Быть не таким как все в этом плане незаконно. — Почему? Кому какая разница с кем спит человек, — Югем на это лишь фыркает. Сколько бы лет не прошло, он никак не может понять привычку людей осуждать других за отличия, будь то пол, раса, возраст, и влезать в их жизни. — Многие оправдываются религией, Бог не велел. — Это так же глупо, как верить в то, что он победы в войне помогает одерживать. Его слова остаются без ответа. На протяжении нескольких дней он приходит в бар по вечерам. Успевает разговорить нескольких человек, узнавая больше о жизни не таких. Так продолжается до очередного полицейского рейда, в этот раз не оставшегося без внимания. И вообще, кто сказал, что он не может участвовать в войне за чьи-то права? В городе он остается еще на год. Отъезжает лишь после празднования первой годовщины Стоунволлских бунтов. Прощаясь, Чимин говорит, что в ближайшие десятилетия его можно будет найти в Нью-Йорке. Следующие годы он проводит, слоняясь из страны в страну и пробуя себя в различных сферах. Мир за это время изменился. И, кажется, с годами он меняется все стремительнее. По дороге в «нормальную» жизнь, успевает заскочить на войну во Вьетнаме вместе с американской армией. Событие особых впечатлений не оставляет, он видел войны грандиознее. Он уезжает из региона сразу после ее окончания, направляясь в Европу. Во Франции посещает кулинарные курсы, в попытке научиться готовить. Демону еда хоть и не нужна. Но она слишком вкусная, чтобы отказываться. Правда две сожженные кухни убеждают, что это ну совсем не его дело и к плите лучше не приближаться. За ней следует Испания, Германия, теперь разделенная на две части, Чехословакия. Проездив по Европе, возвращается в СССР, пробует себя в ядерной энергетике. Оказывается то, что принесло миру ядерную бомбу, может служить и в положительном ключе. Но не в его руках. Авария на электростанции тому подтверждение. Ситуация в стране ему не нравится. Но именно это подталкивает осесть в ней на какое-то время. Для того, чтобы ближайшие годы вновь наблюдать развал империи. Царившее последующее время беззаконие навевает желание развить преступную сеть. Стать главой русской мафии. Получается не очень. Вообще не получается. В это же время осваивает весьма интересную способность. Люди слишком часто пытались вызвать демона или какого-нибудь духа в качестве шалости, и, конечно, были уверены, что у них ничего не получится. О, как забавно было наблюдать за тем, как они с визгом сбегали из комнаты или дома, стоило ему появиться. Так он появлялся перед перед разными группами людей. Будь то дети или подростки, пьяные компании на вечеринке или одиночки, реакция почти всегда была одна. Исключением были два случая: группа сатанистов, от которых сбежать хотелось уже ему и молодой колдун, ничуть не испугавшийся его появления. Они даже побеседовали некоторое время.***
Нью-Йорк. Сентябрь 2001. Он отбрасывает идею мафиозной сети, открывая для себя новую сферу. Терроризм, с прошлых веков, тоже развился. Внедряться в сети этих организаций нет никакого желания, слишком уж они подвязаны на религии, но понаблюдать за действиями никто и ничего не мешает. Так он узнает о готовившемся акте. Эта информация вновь приводит его в Америку. Документы шестидесятых уже недействительны. Что ему нравилось в прошлом больше, чем в настоящем, так это количество бумажной волокиты. Раньше получить документы было проще, как и подделать бумаги. А сейчас поди разбери, что где брать и как оно должно выглядеть. Не легко, но он находит Чимина. Тот успел открыть свой бар, явно пользующийся популярностью как у простых людей, так и у всякой нечисти. Раньше он нигде не видел такого скопления демонов да духов всех мастей в мирное время. — И кто ты теперь? — Мин Юнги, тысяча девятьсот восемьдесят первого года рождения. Он кратко рассказывает Чимину о цели своего визита и о ближайшем событии. — Понял, в тех местах гулять не буду, — демон усмехается, даже не пытаясь отговорить от участия в планируемом. Утром одиннадцатого числа он бросает свое тело в переулке, недалеко от места действий. Пусть прямое участие он не принимает, но косвенное будет не менее веселым. Фокус со вселением в чужое тело ему совсем недавно показал Чимин. Самое время опробовать его на практике. Он перемещается в тело американского президента и отправляется в младшую школу, читать детям сказки и мешать своевременному реагированию на происходящее. Только вот пробуждение получается слегка неожиданным. На руках парня, кричащего что-то о скорой, в толпе не менее шумных людей. — Кажется, я все же жив, — говорит Юнги. — Что… Но пульс… Пульса не было и дыхания… Как это возможно? — в недоумении бормочет он, не заботясь о том, что слышно его очень плохо. Оказавшись на земле, Юнги смотрит в направлении башен. Так вот что конкретно они устраивали. Тем временем еще один самолет врезается в здание. А парень перед ним падает в обморок.***
Нью-Йорк. Ноябрь 2004. — Ну, а дальше ты примерно знаешь. Только те полтора года отсутствия, мне пришлось уехать в Афганистан, там как раз была война, оказалось, что такого наблюдения со стороны было маловато и требовалась подпитка. Ее хватило бы еще на год или два, но сегодняшние события продлевают эффект. В общем, все. Если кратко. Хосок ставит кружку на стол. Этот рассказ был действительно долгим. И ему не хочется знать, как выглядит его длинная версия. Все произнесенное звучало бредово, словно ему рассказали сюжет не самой качественной фантастической книжки. — И ты думаешь, я в это поверю? — со скептицизмом спрашивает он. — И ты двухсотлетний демон. Если я верю в Бога, это еще не значит, что я готов поверить во всякую нечисть, спокойно разгуливающую по Земле. Юнги, это звучит по меньшей мере бредово. Ты можешь просто сказать, что все это постанова или что это вообще было? Я думал, ты способен хотя бы сказать мне правду. Знаешь, я, пожалуй, пойду. Поговорим, когда придумаешь оправдание пореалистичнее. Он встает с дивана и направляется в прихожую, игнорируя жалобный взгляд Юнги. — Стой, подожди, я могу доказать! — Он разворачивает Хосока к себе, изменяя внешность. Давно он не принимал эту форму. Рога непривычно тяжелят голову, улучшевшееся зрение с минуту режет глаза. Чон отбрасывает его руки со своих плеч и пятится назад, не веря своим глазам. — Н-не подходи ко мне! — восклицает он, делая еще несколько шагов к выходу. — Нет… Как я только мог по верить тебе… Не приближайся, никогда больше не приближайся ко мне! Выкрикивая это, он убегает из квартиры, оставляя Юнги в звенящей тишине. Мин тяжело вздыхает, понимая, что он только что натворил. Он проходит в ту маленькую комнату, доставая с полки шестую книгу. Открывая самые последние страницы, еще неисчерченные крупным, неровным почерком.«Дорогой дневник, я проебался».
Выводит он и с рыком отбрасывает книгу в сторону.