Скрытые причины

«– Почему люди влюбляются? – Ну, им, видимо, мало тех проблем, что уже есть». (с) Падать всегда больно, а падать, доверившись кому-то, больнее вдвойне. Мир снова перевернулся, и она барахталась вверх тормашками, пойманная в силки, как однажды в Хируко, и порывалась встать. В голове теснились разные мысли, но Сакура никак не могла собрать их в кучу, а так хотелось всё проанализировать, отсортировать и разложить по полочкам, получив ответы, но Сасори не тот человек, кто объяснит ей, как устроен мир, и почему люди с таким садистским наслаждением гадят друг другу. – Когда? – спросила она, войдя в комнату. Ее пронзительный взгляд, словно рентген, видел Акасуна насквозь. Теперь видел. – Хотя, можешь не говорить. Прошлой осенью, так? В день твоего чудесного воскрешения. Сасори повел бровью: ничего чудесного в том не было, он-то и не умирал, а о чем вообразила эта бестолковая девчонка – ее личные заблуждения. И, как показывает практика, заблуждаться – ее фирменный знак. И не ему оправдываться перед ней – он и так поступился многими принципами ради нее. И нет бы ей жить, да радоваться, а она прицепилась, как пиявка, да еще истерит при любом удобном случае, как будто он ей что-то должен. Но горький осадок не оставлял Сасори. В глубине своей запертой под сталь и кожу души он надеялся, что Сакура никогда не узнает об их вероломстве. Полежи она под действием яда чуть дольше, он бы успел покончить с Ино и вернуться к ней, и… А что «и»? С самой первой их встречи он был уверен, что внесет ее в свою коллекцию, а теперь какой-то внутренний барьер не давал ему вонзить скальпель ей в вены. Он просто хотел видеть ее живой. Стоя в комнате над бесчувственной Сакурой, перед тем, как перенести ее на футон, Сасори задумчиво перекладывал тубу из руки в руку, скользил глазами по обнаженному телу, переводил взгляд на сосуд и не мог переступить через ту мерзкую червоточинку, что так подло закралась в его сердце, изъедая изнутри. Та, которую принято называть бессмысленным и бесполезным чувством «любовь». – А я ведь… – Сакура не закончила и отвернулась. Стыдно было признаться, что размечталась, позволила себе такую роскошь. С невообразимой злостью она пнула валявшийся у ног ненавистный свиток. Тот отлетел в сторону, задевая другие свитки, и они раскатывались по комнате, как шары в бильярде. – Думала, мы построим дом на вершине холма и будем жить долго и счастливо? – безучастный тон произнесенных слов бил похлеще их смысла. Лучше бы он открыто насмехался над ее наивностью, чем методично тыкал носом в ее глупость. – У моря, – поправила его Сакура. – М? – сквозь каменную невозмутимость не просочилось и капельки удивления, которое испытал нукенин, услышав, что Сакура действительно мечтала об их совместной жизни. Но девушка не ответила, зажмурив глаза и качая головой. – Я ведь всё продумала, – отчаянно прошептала она. «Да видно не всё, подруга», – ирония собственного сознания добавляла новых оплеух и без того избитому самолюбию. Почему же раньше она была так слепа? Сасори появлялся на тех миссиях, о которых знала или могла узнать Ино, и Лист неизменно проваливал задания. Ответ на их головоломку о предателе был всегда на поверхности. И тогда в палате Сакура сама не подозревала, насколько близко подобралась к истине, расспрашивая Сасори о его таинственных делах в Конохе. Но он как обычно вышел сухим из воды. Проныра. И лжец. Лжец и проныра. – Расскажи, – грубо потребовала она, имея полное право знать. И он рассказал, спокойно, без утайки. Сасори уже собирался уйти, положив Сакуру на кровать, но не успел запаковаться обратно в броню, как на пороге нарисовалась белобрысая девчонка с эмблемой Конохи на протекторе. Увидев Акасуна, куноичи что-то грозно квакнула и выхватила кунай, за что и получила кулаком в лоб. Злобно рыкнув на врага, она кулём грохнулась на пол. Вернув кисть на место, Сасори осмотрел собственноручно вырубленных им девушек и вздохнул. С Сакурой он как-нибудь разберется, а второй свидетель их встречи был явно лишний. Отступник поднял с пола выроненный блондинкой кунай и уже намеревался быстро и безболезненно отправить ее в лучший мир, но в комнату влетело еще одно белобрысое существо, точнее его бездарь-напарник. Блеснув яркой точкой, сюрикен впился в омертвевшую руку Сасори. – Это было неумно, – флегматично заметил кукловод, замахиваясь кунаем над горлом жертвы. – Зато доходчиво, хмм, – один прыжок, и Дейдара встал над девушкой, закрывая ее от удара. – Если так не терпится прирезать кого-нибудь – начните вон с той, хм, – он кивнул на Сакуру, которая хоть и лежала неподвижно и вполне могла сойти за свеженький труп, но от глаз Дея не укрылось, как тихо вздымается ее грудь. – Она мне еще нужна. – Она мне тоже еще нужна, да, – Дейдара указал вниз. Сасори посмотрел туда же, на ноги блондинки – единственное, что было доступно его созерцанию, так как большую часть ее туловища скрывал плащ напарника. – Зачем? – Я же не спрашиваю, зачем вам вон та, хмм, – он недобро сощурился. – Пригодится, да. – Она – лишний свидетель. – Не знал, что вы от кого-то прячетесь, хмм, - уел собеседника Цукури. – Если вы убьете эту, я убью вон ту. – Условия мне ставишь? – Предупреждаю. Акасуна помедлил. С Дейдары станется покрошить всех и вся в винегрет. – Ладно, не пропадать же добру. Посади ее на кровать. Дей поднял девушку и водрузил на постель в ногах Сакуры. Сасори положил одну руку на голову блондинки и сосредоточился на процессе создания печати. – Всё, – сообщил он по истечении четверти часа. Дейдара довольно оскалился. – Но учти, – Сасори одарил напарника суровым взглядом, – теперь эта бесполезная кукла наша, и присматривать за ней будешь ты, иначе я расплавлю ей мозги. – Не знаю, о чем думал этот олух, хотя нет, знаю. В общем, он категорически мешал мне убрать ее. И я заблокировал ее воспоминания, начиная с момента, как она переступила порог ночлежки, – закончил Акасуна. – Какое благородство! – подчеркнуто пафосно воскликнула Сакура. Ей хотелось истерически смеяться и плакать. Ино была превосходно выбранным материалом: медик – она имела доступ к медицинским характеристикам практически всех шиноби; дочь одного из ведущих специалистов по передаче секретной информации; подруга и сокомандница гениального стратега, участвующего в ряде заседаний совета на пару с отцом. Ино, с ее способностями под контролем Сасори, могла с легкостью добывать обширную информацию, в то время как Сакура, взяв на себя подозрение, была изолирована от важных совещаний. Она была лишь ширмой. Прикрытием. Ее использовали. Вот почему они провалили миссию по поимке треххвостого и потеряли важный свиток. Кто следующий на очереди? Наруто? В каждой пощаде Сасори теперь читался подвох – скрытые причины. Когда он оставил ее в живых прошлой осенью, то превратил в живой щит, и они с Ино как две послушные марионетки плясали под его чуткими руками. А с какой целью он не убил ее сегодня? – Лучше бы убил, чем вот так… в своих интересах, – с тоскливым надрывом произнесла девушка. Она озверело кусала губы, стараясь не разреветься, как маленькая девочка. Сжимала и разжимала пальцы, закрывала глаза, пытаясь унять нервенную дрожь. Только не при нем. Сильные девочки не плачут. Даже когда крошится их несгибаемый внутренний стержень, вонзаясь острыми обломками в сердце. Но слезы предательски навернулись на глазах, стоило ей повернуться к нему. Она плакала от злости и бессилия, от чужой подлости и собственной доверчивости. Без всхлипов, без придыханий, совершенно беззвучно, губы не тряслись, голос не дрожал, и даже выражение лица не менялось. Лишь слезы двумя ручьями текли по щекам, ныряя в уголки губ. Сасори стоял рядом, но не прикасался к ней, навсегда утратив на это право. Даже не пытался протянуть руку. Да и Сакура скорее бы вырвала ее со всеми потрохами, чем позволила до себя дотронуться. – Пока за мной велось круглосуточное наблюдение, когда меня полностью изолировали, Ино, сама того не ведая, была твоей шпионкой. Но никто и мысли не допускал, что предатель она, – казалось, Сакура сумела собраться, стоически пережив потрясение, и даже смирилась с произошедшим, и теперь рассуждала вполне здраво, бубня себе под нос, чем еще больше смахивала на умалишенную. – Но как же так? – прямой взгляд приклеился к невозмутимому лицу Скорпиона. – Она не раз проходила проверку, наши специалисты не могли не заметить твоих печатей, – и замолчала, видя глаза Сасори, в которых читался вопрос: «Неужели ты такого низкого мнения о моих способностях?» – Сними с нее печать! – вдруг выпалила Сакура, буравя нукенина взглядом. – Не тебе мне указывать, – умерил ее прыть Акасуна. Девушка зло, до белизны сжала искусанные губы, но не могла заставить отступника выполнить ее приказ. Она утерла лицо и вздохнула, успокаиваясь. В конце концов, теперь она всё знает, и уж сумеет найти способ помочь Ино и одновременно уберечь от лап коноховской инквизиции. Главное сейчас забрать подругу отсюда – этого ей никто не помешает сделать, а рискнет встать на пути – жестоко поплатится. Она обошла Сасори, глядя перед собой, и проронила на прощанье: – Я рада, что, наконец, вижу всё в истинном свете. – Откуда тебе знать? – Сасори медленно развернулся за ней. – Быть может всё, что тебя сейчас окружает – только иллюзия. И ты по-прежнему стоишь в той же пещере. Сакура только отмахнулась от его слов: больше ему не удастся ввести ее в заблуждение. – Ненавижу тебя, – в сердцах прошептала она, и отвращение, сверкавшее в ее глазах, подтверждало правдивость ее слов. – Никогда не прощу! *** Дейдара прислушивался к тишине дома, ожидая развязки. Ино крепко спала, мучимая после пробуждения «странной» головной болью. Вскоре несмелые шаги раздались в коридоре, по их звуку Дейдара мог легко определить: шедший, вернее, шедшая металась в сомнениях, то приостанавливалась, раздумывая – вернуться или нет, то ускоряла ход. Дей выскочил из комнаты прямо перед Сакурой, опередив ее намерение войти в номер. Девушка отпрянула, как будто забыла, что здесь еще кто-то есть кроме нее, но тут же взяла себя в руки и спрятала лицо, чтобы никто больше не увидел ее слез. – Я заберу Ино, – жестко сообщила она свои претензии и попыталась пройти мимо подрывника в комнату. – Черта с два, – он удержал ее за плечо и оттолкнул от двери. – Она спит, м. – Я не оставлю ее здесь, с вами, – Сакура подняла злой взгляд на парня, найдя новую мишень для ненависти. – Она останется со мной, – Дейдара перекрыл проход. – И тебе советую никуда не ходить, м. – Он, ухмыльнувшись, демонстративно осмотрел ее, задержав взгляд на тонкой полоске не застегнутого плаща, сквозь которую отлично виднелось обнаженное тело. Сакура опустила глаза, только сейчас сообразив, что так и ушла из номера босиком и в плаще Сасори, и поспешно запахнулась. – Не ты ли совсем недавно орал мне, чтобы я убиралась, – сердито и сконфужено фыркнула она. – А теперь пытаешься остановить. С чего такая забота? – Да наплевать мне на тебя и на ваши разборки, – повел плечом собеседник. – Но если ты расскажешь обо всем Ино… – он улыбался, как делал это всегда, даже когда говорил или творил страшные вещи, – … я убью ее, м. Сакура вздрогнула как ошпаренная. – Ты не сможешь, – не моргая, воскликнула она, – ты любишь ее, я читала записку, которую ты ей написал. – Возможно, – уклончиво согласился Дей. Он не удосуживался задаться вопросом: какие именно чувства испытывает к своей блондинке, и как они называются. Ино просто была его, без каких-либо рассуждений и обоснований. – Если надо, я за мою Ино костьми лягу, м! – Чьими? – ехидно усмехнулась Сакура. Сочетание «моя Ино» слишком резануло слух, на миг почудилось, что Яманака непременно разделит судьбу Саске – покинет Коноху, став отступником, идя на поводу душевных желаний. – Ты придираешься к деталям, хмм. Не трогай Ино, и она не пострадает, – предупредил Дейдара. Сакура сузила глаза, всматриваясь в лицо собеседника, даже подалась вперед, точно старалась залезть взглядом ему в голову и покопошиться там хорошенько, как они неоднократно делали с Ино. – И каково это? – пугающе тихо прошептала она, рассуждая вслух. – ? – Использовать другого. Цукури вдруг перестал улыбаться, став как будто даже взрослее, нахальная дурашливость улетучилась, сменившись непривычной серьезностью. – Ты правда тупая или прикидываешься, м? – Я тут вообще самая главная дура! – поделилась наболевшим откровением Харуно. – Это был единственный способ на тот момент, м, – пояснил подрывник, пропустив ее реплику мимо ушей. – Я не использую Ино, я за ней при-гля-ды-ваю. – Ну да, просто воплощение благодетельности, – фыркнула Сакура, – пока твой напарник трахает ей мозг своими печатями, ты просто ее трахаешь. – Я о ней забочусь, – не стал впадать в препирательства Дей, – как и Данна заботится о тебе, м. Услышать такое от Дейдары было, мягко говоря, странно, но, тем не менее, он это сказал. – Видела я эту заботу! Чувствовала! – Сакура нетерпеливо всплеснула руками, и плащ вновь расползся в стороны, обнажая ее. Дей опять похабно оскалился: даже в такую минуту он не переставал быть похотливым кобелем. – Ну, уж как умеет, м, – оправдал он напарника, наблюдая, с каким остервенением Сакура защелкивает клепки на плаще Сасори. – Предлагаешь сказать ему спасибо?! – Предлагаю не гнать лошадей и дождаться утра. Ино я тебе всё равно не отдам, м. «Дожили! Теперь я подругу с ними делю!» Видя, что девчонка менжуется, Цукури сложил руки на груди и привалился к косяку. – Человек на две трети состоит из дерьма. Даже Данна, хоть упорно это отрицает, м, – философски изрек он. Это была его любимая и вообще единственная теория, объясняющая смысл мироздания, суть человеческих отношений и природу вселенской несправедливости. А тут представилась уникальная возможность впарить ее в свободные уши. – И периодически оно так и прет наружу в разных формах. – Да, – кивнула Сакура: с такими выводами трудно было не согласиться. Пожалуй, это самая верная жизненная философия, которую ей когда-либо доводилось слышать. – Но это вовсе не значит, что раз вляпавшись в навоз, нужно перестать любить коров… м. Девушка настороженно нахмурилась, прикидывая, под словом «корова» Дей имеет в виду кого-то конкретно или говорит образно? Или открыто издевается над ней? – И лошадей, – чуть подумав, добавил парень, видя вопросительно изогнутую бровь собеседницы, – или коз, м. Сакура тряхнула головой, понимая, что перечень домашнего скота может продолжаться довольно долго, и подняла вверх руку. – Ладно, – согласилась она. – Хорошо, я останусь, не хочу, чтобы вы и дальше тут ее… Она попыталась прорваться в комнату. – Э-э-э, не у нас же, м, – осадил ее пыл Дейдара, но девушка проигнорировала его протест, легко отпихивая помеху от двери. – Зараза, – ругнулся Дей, заходя за ней в номер. Затевать баталии у дверей ему не хотелось, чтобы не разбудить Ино. – Ты реально думаешь, что я могу ей что-то сделать? Пока ты держишь язык за зубами, разумеется, м, – напомнил он об их негласном уговоре. Сакура остановилась возле окна спиной к кровати и задрала лицо в беззвездное, закрытое облаками небо, хмурилась и глубоко вздыхала, чтобы не плакать. – Ты че, собираешься тут торчать, м? – бухтел Дейдара, не зная, то ли ему преспокойно завалиться спать, то ли вытолкать девчонку за дверь. – Собираюсь! – отрезала Сакура. – Че, комнат что ли мало, м? – он стянул штаны и лег рядом с Ино, обнимая девушку. Какого черта его должна смущать эта пестрая? – Я повторюсь: либо я заберу Ино сейчас, или буду ждать здесь, пока она проснется, – жесткие нотки ее голоса не оставляли сомнения: будет так, как она сказала. Дейдара скрипнул зубами: если бы не Данна, от строптивой клуши не осталось бы и перышка. Цукури сильнее сжал зубы. Необходимость подчиняться требованиям Сасори доводила до белого каления. Разумеется, ни о каком сне не могло быть и речи. Он таращился в темную стену напротив и слушал тихое дыхание Ино, постепенно успокаиваясь. Потом от нечего делать принялся считать удары ее сердца, мысленно деля их на минуты. Дремота уже начала одолевать парня, но Сакура вдруг опять заговорила: приглушенно и тяжело, точно ее рот до отказа набили мокрой ватой. Дейдара не сразу разобрал слов. – Если Ино тебе действительно так дорога, почему ты не настоял на том, чтобы Сасори снял с нее печать и перестал подвергать смертельной опасности? Какого хрена ты бездействуешь?! Боишься его?!! Ее гнев нарастал с каждым последующим вопросом, но если бы Сакура сейчас смотрела на Дейдару и могла видеть в темноте его лицо, то очень удивилась бы его выражению. – Я? Боюсь? Да пошла ты на хер, дура ты конченая! – взорвался он, обвиненный в трусости, и повернул к девушке голову, хищно щуря глаз. – А что, по-твоему, он сегодня сделал, м? Сердце Сакуры болезненно екнуло, а рот так и остался открытым. Она сжала пальцами жесткую кромку ворота, скручивая его в жгут. Сасори опять ничего ей не сказал. Она знала о нем ровно настолько, насколько он позволял ей себя узнать. – Ты врешь! – горячо выпалила она. – С херов бы мне это надо, мм? – фыркнул Дейдара, крепче обнимая Ино. Девушка заворочалась, прижимаясь к нему, и открыла один глаз, сонно улыбнулась. Действительно, зачем ему это нужно? Сакура не сомневалась: как только Ино проснется, Цукури беспрепятственно даст ей уйти, как ни в чем не бывало, чтобы вскоре встретиться вновь. А будет ли Ино жить долго и счастливо или умрет в одночасье – теперь зависело и от нее. Хотя она упорно не желала воспринимать угрозу нукенина всерьез. – Что Сакура здесь делает? – забормотала Яманака, подслеповато щурясь на силуэт подруги на фоне оконного проема. Дейдара тоже покосился на Харуно. – Канализацию у них прорвало, м, – прошипел он сквозь зубы. – Где? В комнате? – В голове, – чуть слышно рыкнул Дей себе под нос. – В комнате, конечно. Спи, м. – А Сасори где? – не унималась Ино, недоуменно осматриваясь. – Дыру затыкает. Спи, а то сейчас пойдешь воду вытирать, м, – он несильно сжал ее плечи, заставляя улечься на постель. – Вот еще, – надулась блондинка и прильнула обратно к парню, закрывая глаза. – Сами пускай разбираются. – Угу, – угрюмо поддержал ее подрывник. Сакура опустила голову, бездумно шевеля губами. Погруженная в свои мысли она даже не услышала, что Ино проснулась и болтает с Дейдарой. Людям свойственно мыслить разумно и поступать нелогично. Сасори окончательно запутал ее, она считала, что уже достаточно знает его, достаточно для того, чтобы понимать. А он каждый раз открывался для нее всё с новой и с новой стороны. И каждое новое открытие заставляло ее ненавидеть и любить его еще больше, как бы дико это ни выглядело. И любому его проступку Сакура находила оправдание. Она даже была готова простить Сасори игры с разумом Ино, но только не предательство. А она ощущала себя преданной, и не потому, что он обманывал ее, а потому что он просто ничего ей не говорил. Как и всегда. Пора бы уже привыкнуть, что Акасуна давно исчерпал лимит ее доверия, но Сакура продолжала и дальше заблуждаться на его счет. «Надо вернуться, забрать одежду и свитки тоже», – решила девушка и погладила плотную ткань. Заявиться в Коноху в таком виде – всё равно, что бросить вызов всей деревне и добровольно напроситься в гости к недремлющему «Корню». Сакура развернулась и тихо вышла из номера. Дейдара проводил ее внимательным взглядом и снова уставился в темноту. Эта пестрая ему всё переговнякает – он чувствовал это. Но вот где засада – убить ее он не мог, и не потому, что Данна придет в ярость, а потому что она – подруга Ино, подруга, которая им все испортит. *** Ни один мускул не дрогнул на лице Сасори после сказанных Сакурой слов. Ему так часто бросали их в лицо, ненависть долгие годы окружала его со всех сторон, что он просто перестал замечать ее. Сасори отлично знал – люди вообще не умеют прощать, пускай неоднократно с пеной у рта доказывают обратное. Затаившаяся обида рано или поздно, но выползет наружу недобитым змеенышем. Сам же он считал и любовь и ненависть слишком сильными чувствами, чтобы испытывать их по отношению к недостойному этого человечеству. Но в груди неприятно ныло. Сасори приложил ладонь к тубе. Ощущение давящей боли только усиливалось. – Всего лишь последствия неудачного эксперимента, – заверил он себя, разглядывая поблескивающие на полу свитки. Она перехитрила его, он – ее. Оба остались при своем. Почти квиты. *** Сакура не надеялась застать Сасори в комнате, напротив, хотела, чтобы его здесь не было, и ей не пришлось снова смотреть ему в глаза, разрываясь между желаниями обнять и прибить. Но заметно расстроилась, когда увидела пустую комнату. Она неспешно переоделась, касаясь руками то футона, на котором они совсем недавно занимались любовью, то утирая снова выступившие слезы. Сакура чувствовала себя потерянной, как будто утратила очень важную часть своей жизни. – Все твои мечты – только химера, – устало пробормотала она, собирая с пола свитки. Они все, до единого были здесь – Сасори не взял ни одного. Да и к чему они ему? Сакура аккуратно сложила плащ и запихнула его в походную сумку. Можно было просто бросить его тут или отдать Дейдаре, но у нее рука не поднялась расстаться с тем немногим, что осталось у нее от Сасори, как бы сильно она его ни ненавидела.