Встреча с тобой

       Середина недели. Сегодня отменили несколько уроков, поэтому в расписании было всего четыре строки. Это радовало. Ши Цинсюань весело смеялся и говорил что-то про «отдохнуть». Се Ляню изначально не понравилась идея отдыхать в середине недели. А если перевести на язык Ши Цинсюань, то это «выпить и забыться». Се Лянь всегда выпивал очень мало или вообще не брал в рот ни капли. Он просто веселился на трезвую голову, у чего были свои плюсы. Во-первых, он помнил все мелочи и потом рассказывал это другим. Во-вторых, не болела голова. Ну и в-третьих, не было проблем. Например, угон автомобиля или разгром бара. Стыдно признаться, но Се Лянь лично возглавлял это всё, когда был пьян. Самое ужасное, что это записали на камеру и выложили в интернет. После этого Се Лянь на долго перестал вообще появляться на вечеринках, стыдясь своего поступка. Но потом понял, что у всех бывают ошибки. Что ж теперь делать.       На этот раз он просто не хотел. У него было желание лишь сидеть дома и читать книгу. Он как раз недавно нашел интересную. Мифы про божеств в древнем Китае. Многие бы спросили: что тут интересного, но Се Ляня, и правда, затягивали истории о непостижимом и загадочном. Особенно ему нравились легенды об одном демоне, который постоянно одевался в красные одежды. Его сабля могла уничтожить за один раз тысячи людей, а сам хозяин был страхом всех богов. Однако всё-таки был бог, с которым демон подружился. Кто бы мог подумать, что это будет бог несчастий. Самое невезучее божество, какое только было. Се Лянь тоже удивлялся такому невезению (хотя сам недалеко ушёл) и вообще не понимал, как такое может быть. Ни капли удачи. Хотя, если считать их дружбу с сильнейшим демоном, то всё-таки есть немного удачи в его жизни.        В общем, всё это достаточно захватывающе, но вечеринка Ши Цинсюаня прямо перед носом. Се Лянь попытался уговорить друга, чтобы он не заставлял его идти, но тот и слушать ничего не стал. Просто потащил его после тех уроков на выход и к машине. Поняв, что всё потеряно, Се Лянь предупредил отчима, что появится поздно, на что получил ответное смс с предупреждением по поводу алкоголя. Се Лянь про себя заметил, что лучше б ему запретили вообще куда-то ехать. Было бы куда легче.       Они подъехали к загородному дому семьи Ши. Тут обычно и проходили все вечеринки. Многие уже были тут, как у себя дома. Ши Цинсюань в этот раз, слава богу, умудрился позвать лишь некоторых. Так что народу было совсем немного. Человек двадцать-тридцать. Се Ляню показалось, что больше народу пригласить запретил старший брат Цинсюаня. Ши Уду всегда посещал эти мероприятия, дабы проследить за всем. Он никогда не пил и не участвовал в играх. Наблюдал издалека, как ястреб. Что всегда напрягало гостей. Сначала некоторые даже думали, что это отец Цинсюаня.        Играла музыка. Так громко, что не было слышно даже говорящего Ши Цинсюаня. Се Лянь тут же попытался растворится в толпе, чтоб побыть одному, и как хотелось отдохнуть. Он протиснулся сквозь толпу и пошел в сторону диванчика. Тут он обычно и сидел. На этот раз место было занято Пэй Мином. Он был на год старше Се Ляня, но всё равно хорошо с ним ладил. Однако несмотря на это, Се Ляня всегда смущало поведение Пэй Мина. Он был знаменит своей популярностью среди девушек и пользовался этим, как хотел.       Пэй Мин отодвинулся немного для Се Ляня и начал что-то говорить. Се Лянь лишь уловил слово «игра» и это ему уже не понравилось. Если он думал о том же, о чём говорил Пэй Мин, то самое время уйти от него подальше, чтоб не вляпаться в очередную провокацию. Однако, когда Се Лянь извиняясь, хотел уйти, его потянули обратно.       — Се Лянь, ты не играл ещё с нами ни разу! Не хорошо так! Сиди тут, я позову других.       Се Лянь тяжело выдохнул. Он совершенно не хотел этого. Игра в карты всегда заканчивается тем, что один человек (а бывает, когда у Пэй Мина гиперактивность), иногда и по несколько, просто откровенно позорятся. Старшеклассник умудрялся придумывать новые задания для каждого проигравшего, и тот кто рисковал играть, можно было по истине назвать смелым человеком. Девушки вообще никогда не играли. Для них это было подобно вечному позору, если проиграют. А играли они честно так себе. Се Лянь обычно просто наблюдал и ему этого было достаточно. Пэй Мин всегда выходил из игры первым. Он был профессиональным игроком.       Спустя несколько минут к Се Ляню подошли ещё несколько парней. Некоторые были знакомы. Это Му Цин и Фэн Синь, Хэ Сюань и Ши Цинсюань. Остальные были вроде знакомы, но имени не знал.       Они решили поместиться в комнате для гостей, чтобы было тише. Расселись по кругу на полу и раздали карты. Се Лянь уныло поглядывал на выпавшие масти и уже был уверен, что проиграет. Это будет грандиозный проигрыш. Се Лянь снова будет самой обсуждаемой персоной школы. Пэй Мин будто специально ждал этот день.       Первый ход. Первая бита. Кто-то успел взять карты. Кто-то неуверенно посматривает на игроков. Пэй Мин кидает последнюю карту и выходит из игры. Не удивительно.        Се Лянь отличался ужасным невезением во всём. Это поначалу так раздражало, но потом он стал привыкать и иногда подшучивать над самим собой и, кажется, совсем перестал обращать на это внимание. Вот и сейчас, когда у него в руке оказалась чуть ли не пол колоды карт, он с насмешкой подумал, что вначале он этого и ожидал. Главное в данный момент пережить шок от задания Пэй Мина. А Се Лянь уверен, что с ним нянчиться тот не будет. Пэй Мин вообще был не только красив, но и высокомерен с тем, кого и правда не уважал. Се Лянь для него был чем-то вроде ребенка. Он его и не уважал, но и не презирал. Он никогда особо не ссорился с ним, а даже наоборот помогал. Хотя Се Лянь по достоинству и даже больше оценил это, но Пэй Мин отмахнулся.        Парень кинул какой-то пакет, появившийся, как по велению палочки.       — Надень то, что внутри и весь вечер проходи в этом. Хах, тебе понравится, не бойся.       Се Лянь с подозрением посмотрел на пакет, но не открыл. Остальные с интересом наблюдали за реакцией Се Ляня, но тот был всё так же спокоен, хотя внутри вот-вот вспыхнет пожар. Хотелось провалиться сквозь землю.       Зайдя в соседнюю комнату он разложил на кровати содержимое.       Ужасно.       Это было не самое плохое, но всё также ужасно.       Красное платье. Золотые кромки добавляли роскошь. Спина была открыта, а грудь наоборот закрыта. Ткань на ощупь была приятна и легка.       — Никогда больше не буду играть в карты… Никогда… — шептал под нос Се Лянь, когда пытался надеть злосчастное одеяние. Оно оказалось немного туго, но швы к счастью не рвались. Если резко не шевелиться.        Се Лянь медленно подошёл к зеркалу и посмотрел на свое отражение. Красотой он не блистал и в своем привычном облике, ну а что говорить про женское платье. Уродливо. Стыдно. Противно. Се Лянь кажется ощутил столько отрицательных эмоций, что готов был сломать что-нибудь, но он держался. Проиграл — выполняй.        В это время на вечеринку приехали еще несколько человек. В их числе оказался сам Хуа Чэн. На него конечно же не особо обратили внимания, но среди толпы он и без того выделялся. Красная толстовка, темные джинсы, браслеты на руках и шее. Он выглядел пафосно, но красиво. Проходя мимо Хэ Сюаня, он спросил у того, где играют в карты. Тот видимо как раз покинул игру и встретился с Хуа Чэном. Сегодня у него было невероятно тяжёлый день. Он хотел на ком-нибудь отыграться. На первом попавшемся было бы неправильно. Ну, а на Пэй Мине или Му Цине, например, можно было без зазрения совести. Эти двое больше всего раздражали его сегодня. Один со своими придурковатыми подколами, другой своими глазками, которые скоро закатятся и не выкатятся обратно.       Он подошёл к двери. Там не было слышно разговоров, как ожидалось. Зато было слышно тихий голос. Хуа Чэну он показался очень знакомым. И он зашел. Без стука.       То, что он увидел в следующий момент, будто ударило его по голове, которая отказалась работать именно сейчас. Хуа Чэн застыл, уставившись с непониманием на Се Ляня.       Тот же хотел умереть прямо сейчас: упасть и не встать. Кажется, прежнее смущение от картины в зеркале было ничто по сравнению с тем, что испытывал Се Лянь сейчас. Его колени немного дрогнули, заставляя придти в себя. Он шатнулся назад, но запнувшись за подол платья, упал на пол. Сейчас он вспомнил всех богов и демонов, которые могли и не могли ему помочь. Стыд наконец в полной доле проявил себя и Се Лянь покраснел.       Хуа Чэн, найдя свой разум, быстро закрыл входную дверь. Он подошел к Се Ляню и со всей силы прижал того к стене между зеркалом и дверью.       — Что за чёрт? Что ты на себя напялил?       — Отпусти! Что хочу то и надеваю, тебя это не должно волновать.       Се Лянь никак не мог скрыть дрожь в голосе, поэтому слова получались дерганными, будто у него нервный срыв. Он оттолкнул Хуа Чэна как можно дальше от себя. Поправив трясущимися руками платье. Ему хотелось уйти, но его снова прижали к тому же месту.       — Если ты появишься в таком виде, то тебя засмеют! С ума сошёл?       — Я проиграл! Я должен…       — Ничего ты не должен! Да и это отвратительно! По-детски! Пэй Мин — мудак, а ты его слушаешься.       — Да тебе то что! Пусти говорю!       И снова оттолкнул, на этот раз приложив больше сил. Хуа Чэн почувствовал, что Се Лянь начинает злиться, поэтому успел до него прокрутить ключ в двери и забрать себе.       — Ну уж нет! Мне слишком стыдно даже за тебя! Не позорься!       Се Лянь потер лоб и шагнул навстречу Хуа Чэну, пытаясь нормально поговорить, а за одно забрать ключ обратно. Но тот лишь отступил от него, подошёл окну. Открыл и выбросил ключ. Се Лянь настолько удивился от этого, что даже выронил телефон из рук. Они закрыты друг с другом. Одни. Совершенно одни. Два человека, которые друг друга не переносят. Замечательно, удача благоговеет Се Ляню!       Они оба сели на кровать подальше друг от друга и думали о чём-то своём. Или так казалось только Се Ляню… Потому что Хуа Чэн не мог ни о чём думать, так как ему открылся вид голой спины Се Ляня. Она была белоснежной, ни единой царапинки или шрама. Хуа Чэн забыл обо всем, когда встретился взглядом в зеркале. Со своим собственным взглядом, который ничего хорошего не говорит. Глаза темные, будто он хищник, готовый напасть на жертву. Он покачал головой, отгоняя мысли. Но они не ушли. Се Лянь, как назло, стал поправлять платье, дергая его то тут, то там. Это сильно напрягало. Хуа Чэн вообще плохо понимал с какой целью он закрыл их тут… Чтобы не позориться… Но какая ему разница? Нет, большая. Разница в том, чтобы насмехаться самому и когда вся школа будет тыкать в него пальцем. А так точно будет. Хуа Чэн не хочет этого. Это другое.        Се Лянь встает и стучит громко в двери. Потом кричит неуверенным голосом: «Там есть кто-нибудь?». Хуа Чэн почему-то дергается и потом усмехается:       — Переоденься. А то когда откроют, увидят тебя в этом… Подумают, что мы тут развлекаемся.       Се Лянь вмиг снова краснеет, а мысли бегают в его голове. Хуа Чэн усмехнулся. Не как раньше со злобой или отвращением. Как-то по особенному, будто хотел… Что за мысли? Се Лянь подумал, что на этот раз Хуа Чэн прав неоспоримо, поэтому решил всё-таки переодеться. В конце концов, он сможет объяснить Пэй Мину, почему он не выполнил задание. Может позже… А лучше никогда.       Се Лянь стянул до пояса платье, а дальше оно не шло. Будто зацепилось за что-то. Он пытался аккуратно потянуть, но ничего не вышло. Сзади послышался измученный выдох. Шаги. А потом Се Ляня будто окатила ледяная вода. Холодные тонкие пальцы едва касались его кожи, но этого было достаточно, чтобы по ней пробежались мурашки. Он хотел отойти, но его удержали, помогая снять платье. Ноги едва двигались. Хотелось закричать, но Се Лянь молчал, будто проглотил язык. Платье спало на пол и стало прохладно. Зато внутри было так жарко, что казалось Се Лянь дышал паром.       На этот раз белоснежная спина была так близка, что хотелось волей не волей коснуться. Се Лянь похож на фарфоровую куклу. Очень красивую и чувствительную. Хуа Чэн задышал чаще. Сердце забилось очень быстро, что хотелось вдохнуть так сильно, чтоб легкие разорвались. Рука сама по себе потянулась к плечу Се Ляня. Тот вздрогнул и повернулся с выпученными глазами и красными щеками.       Кажется именно это выражение лица было последней каплей.