Рождённый пилотом

Проверка реакций и навыков проводилась на специальном оборудовании и различных тренажёрах, под который было отдано небольшое одноэтажное здание, похожее на коробку из-под обуви. Люк добрался до него без приключений, послушно следуя всем указаниям на казённом датападе. Беглая попытка взлома ничего не дала — организаторы явно догадывались о желании новобранцев узнать свои результаты, и защитили технику от простеньких татуинских кодов. Использовать что-то серьёзное Люк не рискнул, опасаясь просто сломать технику и потерять возможность поступления — едва ли он переживёт ещё одно прохождение всех инстанций.  Ситуация, несмотря на все усилия, пугала и злила, но Люк ничего не мог изменить — придётся смириться с тем, что есть, и показывать лучший результат. Ехидные улыбочки экзаменаторов и саркастичное «ммм, пилот» Скайуокер просто пропустил мимо ушей,  решительно продвигаясь к первому тренажёру. Ничего сложного — от него требовалось просто нажимать на кнопку каждый раз, когда на экране появляется одна из двадцати комбинаций.  Потом пошли упражнения на запоминание, воспроизведение, скорость реакции и снова на запоминание… Люк переходил от тренажёра к тренажёру, выполняя простые и довольно однотипные задания. Они все казались слишком лёгкими, и Скайуокеру с каждым разом было всё труднее их решать — напряжённый мозг всюду искал подвох. Люк не позволял себе думать об этом в процессе выполнения задания, но в перерывах, при переходе от одного тренажёра к другому, эти предательские мысли сильно тревожили и сбивали настрой. Возможно, это было частью проверки, специальное задание на прочность — Скайуокер тихо выл, продвигаясь вперёд на чистом упрямстве. Даже усталость от теоретических тестов и зверской медкомиссии отступили перед психологическим давлением. Люк, конечно, старался изо всех сил, и ему даже удавалось сохранять концентрацию, но он всё чаще задавался вопросом — а надолго ли его хватит? Действительно ли то, что он выбирает — правильный вариант? И, самое главное — неужели этого достаточно? Из-за собственных метаний и эмоционального напряжения Люк пропустил момент, когда ехидные лица экзаменаторов сменились на поражённо-серьёзные. Он просто выполнял задачи, снова и снова, не замечая, как органики вокруг носятся с проводами и тряпками, запуская покрытые пылью казённые приборы, приписанные к их базе, но никогда не используемые. Скайуокер понял, что происходит что-то нетипичное, только когда один из аппаратов не запустился — экзаменаторы убили на его включение не меньше двадцати минут, и Люк даже оказал посильную помощь, задействовав свой карманный паяльник.   В этот раз его посадили в огромную кабину, способную сымитировать любой звездолёт. Рычажки и дополнительные панели прятались в специальных углублениях, выдвигаясь по приказу извне, сидение и форма кабины имитировали любую технику, а экраны с запущенными голограммами создавали полный эффект присутствия. Люка нещадно гоняли по всему — сначала коротко объясняли, как работает техника (после кара и шаттла экзаменаторы начали путаться, с трудом продираясь сквозь специфические термины, и в конце концов просто отдали Скайуокеру датапад с инструкциями), давали простое, далёкое от реальности задание, а потом выделяли около пятнадцати минут на прохождение. По ходу симуляции добавлялись помехи — тряска, ветер, шум и неожиданные препятствия, призванные помешать. Эта последняя проверка стала настоящим отдыхом. Физическая усталость и сомнения были забыты — Люк буквально чувствовал, как открываются крылья за его спиной. Он был в своей стихии, растворившийся, покорившийся полёту. Он даже забыл, что это всего лишь аппарат — он был там, в кресле пилота, с азартом и восторгом переживающий перепады давления и пересечение атмосферы. Он чувствовал свой звездолёт — знал, видел его габариты, помнил о каждой вмятинке, слышал, как суетится экипаж. Он действительно был там — сажал подбитый крейсер, уходил от погони в горах, пробирался через поле астероидов за контрабандистами и стыковался со старой станцией. Вот она — жизнь, вот его место. Он был рождён, чтобы летать, он жил чужими звёздами — и тут, в бездушном космосе, было его место. Если его не возьмут, наймётся на ближайший звездолёт и улетит — и да простит его Оуэн Ларс. Никто и ничто не спасёт его от неба — даже если это значит «плохо кончить, как отец». Но если отец погиб там, среди звёзд — это совсем не плохо. Люк не знал, сколько просидел в симуляторе — не мог даже сказать, минут, дней или часов. Ясно было лишь одно — когда дверь открылась, его постигло величайшее разочарование. Он почти поддался детскому желанию закрыть дверь и поканючить «ещё!» — но сказка кончилась, пришло время возвращаться. За пределами кресла вернулась усталость — заболели руки, глаза слезились, словно он высунул голову из окна в песчаную бурю, а ноги дрожали настолько сильно, что он чуть не рухнул на пол. К счастью,  один из экзаменаторов успел поддержать его за локоть, и конфуза удалось избежать.  А то хорош был бы  пилот — падает после полёта на истребителе! — Вы свободны, Скайуокер.  С вами свяжутся. Только  сейчас  Люк заметил, насколько поражёнными выглядели его экзаменаторы. Он не был уверен, хорошо это или плохо, но сил о чём-то думать уже не было. Татуинец послушно кивнул, ещё раз продиктовал код своего голокомма, сдал казённый датапад и двинулся к выходу.