Рождённый пилотом

— Люк, вставай! У нас пять минут до построения! Вставай, пока нас не отправили драить плац, Академию и все звездолёты в придачу! Татуинец простонал и заворочался, понимая, что он должен отодрать себя от нагретой койки, чего бы это ни стоило. Нужно было продержаться ещё день до выходных, чтобы нормально отоспаться, и Ранх сейчас буквально спасал его шкуру, помогая не попасть в чёрный список в первую же неделю. Он вообще оказался отличным парнем, хоть и со своими заморочками, и Люк считал, что с соседом ему несказанно повезло. — Секунду. Сейчас… Только собственное упрямство помогло Скайуокеру принять вертикальное положение, взять форму и надеть её на себя. Правильно с первого раза, между прочим — Ранх успел поразиться его способности выглядеть приемлемо в сонном состоянии. Люка тоже это удивляло — хотя, возможно, сон по три часа в сутки открывал в нём новые таланты. Несмотря на колоссальные нагрузки, ему всё ещё снились сны — по ночам парень продолжал следить за увлекательной жизнью Бена, дроидов и Принцессы, которые как раз покинули Альдераан и прибыли куда-то на Хотт и теперь всё время обсуждали, как лучше распределить патрули. Сознание забавно смешало реальность и вымысел, и в его снах периодически появлялся Биггс, а ещё там было много тренировочных вылетов и строевой — в общем, всё то же самое, но в других декорациях. Хоть профессора с домашками не снились, и на том спасибо. Татуинец знал, что будет сложно — но он даже в страшном сне не мог себе представить, насколько плохо его базовое образование. Первая неделя показала, насколько он ошибся, отказавшись от возможности подтянуть хвосты и поступить в следующем году. Знаний просто не хватало, а переспрашивать непонятные моменты было слишком стыдно — приходилось в свободное время зарываться в учебники и в срочном порядке нагонять. А ведь были ещё домашние задания, которые тоже нужно было делать, и делать качественно… В общем, за прошедшую неделю Скайуокер учился больше, чем за всю жизнь вместе взятую, и в кои-то веки учился на совесть — практика уже показала, что оценка «за преданный взгляд» приятно греет душу, но сильно мешает двигаться дальше. Уже полностью готовый Ранх протянул Люку его сумку, и они выскочили за дверь, вливаясь в поток сонных и немного бледных студентов, спешащих на утреннее построение. Солдаты Империи уже почти приспособились к тому, что день всегда начинается со строевой — их тасовали по росту, по званиям, учили сливаться в единый поток, маршировать парадно, повседневно, для марш-бросков, для тайных перемещений, для фланговой атаки, для передовой… — Спать хочется. Тхин’Тхан, синекожий тви’лек, получивший в первый день, пристроился сбоку, всем своим видом показывая, как он не хочет никуда идти. Люк, не сбавляя шага, поправил его воротник — их товарищ всё время получал нагоняй за неподобающую форму, хотя парень клялся, что каждое утро проводит двадцать минут перед зеркалом, чтобы всё было в лучшем виде. Ранх обычно ржал, что уложенные лекку это немного не то, что от них ожидал командир, но тоже старался помогать по мере возможности. Люку тви’лек напоминал Биггса, который тоже мог беззаботно считать вомп-крыс, а потом ныть, что всё неправильно и не по плану. — Давай, соберись и переживи этот день. Тхан хныкнул, всем своим видом показывая, что сил у него не осталось. — Хорошо вам говорить, вас командир не дрючит перед отрядом… Ранх сморщился и вздохнул, словно закатив несуществующие глаза. Люк мысленно поддержал соседа по комнате — при всей его расхлябанности, тви`лек был довольно талантлив, и получал только за неподобающий вид. Если он, тупица-с-Татуина, ещё и ремень станет неправильно застёгивать, то точно вылетит отсюда до того, как успеет сказать «виноват, командир Тарос». — Вот как ты это делаешь, а? У тебя же даже глаз нет! Миралука снова сморщил лоб и поднял лицо к небу. — Эхолокация, парень. И сканер в виске, позволяющий считывать всякие статичные изображения. Так уж получилось, что Ранх был самым ярким новичком на потоке. Люк переживал, что это место достанется ему — коротышке с Татуина, который поступил в девятнадцать, но сосед по комнате затмил его по всем фронтам. Помимо того, что курсант Укари был высоченным безглазым ксеносом, он был самым старшим — миралуке почти исполнилось двадцать пять. Это было связано с некими «семейными традициями», религиозными обрядами и причудой Ранхова отца — тот упёрся рогом, желая, чтобы сын был жрецом, и хоть ты тресни. Так что миралука, с детства мечтавший летать, был вынужден отдать бесценные шесть лет жизни никому не нужной учёбе, чтобы потом умолять комиссию позволить ему сдать экзамены. Можно сказать, Ранх успел в последний вагон — Люк, услышав эту историю, тихо порадовался, что Ларс оказался сговорчивее и не оставил его ещё на один сезон. Построение пролетело, как один миг — потому что к этому довольно быстро привыкаешь. К тому, что нужно широко шагать, держать спину прямо и громко орать забавные кричалки, основная функция которых заключалась в оттачивании общего ритма. Сначала всё выглядит нелепо и неуклюже, но через некоторое время новые навыки забиваются в подкорку, и ты можешь выполнять требуемое, не тратя время на размышления. Хотя, Люк, конечно, успел пару раз проклясть свою генетику — это длинноногому Ранху хорошо шагалось, а вот татуинцу приходилось почти садиться на шпагат. Серьёзно, хаттова отрыжка, кто придумал норму для этих шагов?! Разве пилотам не положено быть маленькими и юркими? Ладно молодые парни вроде них — о матёрых профи хоть кто-нибудь думал?! К лекциям Скайуокер тоже потихоньку адаптировался — он всегда тонко чувствовал людей, так что к концу недели уже точно знал, кого нужно преданно есть глазами, кому нравится, когда студент шутит, а кто ценит молчаливое внимание первого ряда. В общем, Люк всеми правдами и неправдами выбился в любимчики, собираясь воспользоваться своим положением. И нет, Скайуокеру не было стыдно — он честно зубрил всё от «а» до «я», и вообще, каждый выживает, как может. Это,  конечно, не Татуин, но принципы те же — фермер фермеру друг, но свой урожай ближе к телу. Хотя Ранха он, конечно, при надобности прикроет — он отличный парень, и Люк всё же не сволочь какая, знает, что значит слово «друзья». — Пойдёте смотреть на секции? Поболтать удалось только за обедом, после того, как парни уселись за свой любимый столик у дверей. Подавали какую-то бурду из блевоты сарлака, но выбирать не приходилось — если жевать не глядя, повторяя материал к следующей паре, то вообще хорошо. Ранх ел медленно, с каким-то убийственным спокойствием, и только Тхан всё ещё пытался сопротивляться. Прямо сейчас он городил на тарелке нечто невообразимое, попутно сплетничая обо всём на свете. Главной темой оставались кружки и секции, которые предполагалось посещать в свободное от учёбы время. Очень предусмотрительно со стороны Империи — обеспечить досуг курсантам, которых выпускали из Академии только в увольнение и на государственные праздники.  Старшие рассказывали про возможности изучать редкие языки,  выпускать свою газету, огранизовывать культурные вечера и устраивать исторические реконструкции. Как раз сегодня можно было подать прошение, чтобы тебя включили в списки, и они с Ранхом непременно собирались всё тщательно изучить. — Да, заглянем. Старшие уже рассказали мне про самые крутые кружки, но вдруг мы отыщем что-нибудь интересное? Скайуокер надеялся попасть в робототехнику — возня с дроидами всегда расслабляла и прочищала мозги. Хотя с его реальным уровнем знаний… В общем, будет здорово, если у него будет хотя бы один свободный вечер до выпуска. С другой стороны, от того, что он будет в списках, никто же не обеднеет? Старшие торжественно клялись, что никто на секции не смотрит — а уж на последнем курсе, когда появляется свой истребитель, дополнительные занятия посещают только самые отбитые. Вторая половина дня традиционно отдавалась на физподготовку, так что в общий зал они ползли уставшие и разбитые. Досугом заинтересовалась едва ли половина курса, и Люк позавидовал тем, кто пожалел себя и пошёл отсыпаться. Секции текли рекой — интеллектуальные, технические, командные, соревновательные, индивидуальные, групповые. Выбор на любой вкус, с разной степенью загрузки. Даже Клуб Чтения Любовных Романов в наличии — и, что удивительно, в нём состояли не только девушки. Да, к великому удивлению Люка, в Академии учились девушки — их было ничуть не меньше парней, и они показывали удивительную выдержку, хитрость и скорость реакции. В Империи даже были смешанные эскадрильи, хотя на такое отваживались только самые рисковые адмиралы. Всё-таки противоположный пол негативно влияет на командную работу, как ни крути — милорд Вейдер, например, на свой Исполнитель вообще женщин не брал, ни в каком виде. Грандадмирал Траун был более лоялен в этом смысле, набирая целые женские взводы для разведки, диверсии и всего остального, требующего скорости и внезапности. О других военных лидерах Люк не особо слушал — может, они тоже неплохи, но Вейдер и Траун были двумя боевыми опорами Империи. Размышления о гендерном равенстве отвлекло Скайуокера, и он пропустил большую часть представленных секций.  Он бы и дальше думал о своём, на самом деле — если бы не тычок Тхана, который ждал последнего лектора. — Идёт. Идёт! Смотри, пропустишь! Перед курсантами появился низкий и жилистый эчани,  закрывающий парад спортивных секций. Он был молод — ровесник Люка или ещё моложе — и выглядел так, словно сошёл со страниц «энциклопедии ксеносов галактики». Белокожий, беловолосый, в одних национальных шароварах и с двусторонним виброклинком, смотрящий так, словно мечтает вспороть чью-то глотку, он медленно прошёлся мимо курсантов и тихо произнёс: — Меня зовут Мано Янг, и я приставлен к этой Академии, чтобы тренировать ваши тела и закалять дух. Даже если вы придёте, начинать уже слишком поздно — никто не сможет в полной мере овладеть древним искусством боя моего народа. Однако, я пообещал ректору, что выучу любого, кто ко мне придёт. Уговаривать не буду, лучше предупрежу — тот, кто решит пропустить занятие без уважительной причины, вылетает. Тот, кто не выкладывается на полную, вылетает. Тот, кто придёт ради того, чтобы потом хвастаться ката перед девушками, вылетает. Тот, кто решит, что не готов посвятить самосовершенствованию всю жизнь, вылетает. Тот, кто покинет нас перед выпускным курсом, станет моим личным врагом. Тот, кто дойдёт до конца, получит собственный виброклинок, лояльность Эшана и сможет продержаться против не самого тренированного эчани как минимум одну минуту. Решить нужно сегодня — тот, кто подойдёт завтра, никуда не попадёт. Занимаемся дважды в день, перед утренним построением и после вечернего, приходите в восьмой зал, и я пойму, что вы готовы рискнуть. Набор неограничен, в настоящий момент нас пятеро, двое выпустятся в следующем году. Я учу ближнему бою — рукопашной и на виброклинках. Если дойдёте до конца, возможно, покажу вам парочку ритуалов, и только посмейте танцевать их вне священного круга. Не говорите потом, что я не предупредил. Жду. Мано Янг развернулся на пятках и в гробовой тишине покинул зал. Стоило двери закрыться, как на Люке повис Тхан. — Мы же пойдём? Пойдём? Да плюнь ты на свою робототехнику — боевые танцы эчани гораздо круче! Видел, как они машутся в голофильмах? А показательные бои на параде в День Империи? А тут двойной выигрыш - у нашего эчани настоящий двусторонний виброклинок! Скайуокер широко зевнул, не отказывая себе в удовольствии потянуться. Впереди был почти свободный вечер, хотя всё равно придётся что-нибудь зубрить — зато, возможно, удастся лечь до того, как встанет первое Солнце. — Не ожидал от тебя такого энтузиазма, Тхан. Слышал, что сказал эчани? Один прогиб, и ты погиб. Твилек беспечно дёрнул правой лекку. — Да это он на слабо берёт, чтобы поменьше народу было. Это ж их священное искусство! Все эчани трясутся над ним, как над вечным двигателем — они ж вообще никого не обучали, пока им Император не приказал. Я, может, во флот только ради этого и пошёл. Ранх фыркнул, вклиниваясь между парнями, и громко хрустнул поясницей. Он всегда хрустел под вечер — если сидеть на парах, как тойдарианц или даг, это никому на пользу не пойдёт. — Не хочу это признавать, но Тхан прав. Не в том смысле, что эчани врёт, но сходить надо. Нам с тобой особенно — я ещё справляюсь, а вот твой самоконтроль и пренебрежение медитацией только боем и выбивать. Серьёзно, Люк Скайуокер — я не хочу сгореть в Вихре из-за твоей беспечности. Татуинец несколько раз моргнул, но потом сделал вид, что всё понял. На Ранха иногда накатывало, и он звал своего соседа медитировать, говорил о «вихрях» и «потоках» или требовал какого-то особого «самоконтроля» и «осознанности». Скайуокер списывал это на религиозность миралуки, который действительно медитировал каждый день, искренне верил в своих богов (как выяснилось, их было целых два, но Ранх молился только богине, а ко второму обращался исключительно из вежливости) и соблюдал кучу странных ритуалов, от которых у парня кололо под ложечкой. Татуинскому фермеру такая вера была чуждой. Нет, он верил в Демонов, живущих в барханах, в сирен, сбивающих караваны с пути, в колдунов среди песчаных людей и в древних крайт-драконов, которые за тысячу лет жизни научились говорить — но вся магия жила где-то там, в пустыне, и не выходила за её пределы. Это было мистической силой, которую нужно уважать, почитать и жить бок о бок — идея о чём-то глобальном, влияющим на всё живое, да ещё и помогающим тебе после молитвы, звучала слишком возвышенно и немного бессмысленно. Впрочем, о религии они с Ранхом не дискутировали, за что Скайуокер был ему безмерно благодарен. Друг, кстати, продолжал уговаривать его сходить к эчани — и, судя по всему, вещал всю дорогу до их комнаты. — Ладно, ладно, хорошо. Пойдём к нему сегодня — но учти, если я окончательно отстану от учебной программы и вылечу отсюда, это будет на твоей совести!