Рождённый пилотом

Внезапная встреча с Беном шокировала Люка настолько, что он совершенно упустил из виду, где именно оказался. А это, вообще-то, была космическая станция на орбите Корусанта! Но пока что времени пугаться не было, и татуинец рефлекторно занял своё место в строю, ожидая, пока офицеры обменяются положенными приветствиями, а после торжественно промаршировал к жилому блоку. Старшекурсники тихо переговаривались, а самый отважный осторожно покосился на командира — сопровождающий понял намёк без слов и злобно гаркнул: — Нет, на планету мы спускаться не будем, и никаких экскурсий в этой командировке не запланировано! Сейчас мы распределим между вами технику, но главные правила я напомню уже сейчас — вы во всём слушаетесь старших, и ничего, повторяю, НИЧЕГО не трогаете. Ваш предел — настройка сидения под себя, и то, исключительно по заявке и при свидетелях. Ясно? Сегодня распределяемся, завтра-послезавтра репетиции, потом Парад, потом возвращаемся. И если хоть один из вас попытается сбежать в самоволку, то я клянусь, что из Академии вы выйдете пилотами мусоровозов, если не мусором. Всё, заносим вещи в отведённую казарму и собираемся здесь же через двадцать минут. Люк аж передёрнулся от того, что на него наорали даже до того, как что-то произошло, и осторожно уточнил у старшего: — Какая вомп-крыса его укусила? Выпускник обернулся, убедившись, что командир не слышит их разговор, и вполголоса ответил: — Перестраховывается. «Бархатцы» давно бесятся, что курсанты лишают их работы, так что местные будут следить за каждым нашим шагом и крысить по-чёрному. Вот командир и напоминает, что нам нельзя залетать, чтобы не было повода поливать грязью Академию. Скайуокер многозначительно покивал. Вот она какая — политика! Быстро раскидав вещи по койкам, курсанты вернулись в строй. Им провели короткую экскурсию по орбитальной станции, которая была нарочито прилизанной, блестящей и карикатурно-выставочной, но даже второкурсник-Скайуокер понимал, что красивая планировка была максимально непрактичной и нерациональной. Создавалось впечатление, что даже их Академия на Убе-IV была более пригодна к реальным столкновениям с противником, чем этот музей. Конечно, эта часть отвечала чисто за торжественные мероприятия, и, возможно, у неё и не было никакой иной функции… Или кто-то был чьим-то любимым родственником. Но нищий фермер из Внешнего Кольца мог о таком думать только от безграмотности. В общем, Люку достался шикарный бомбардировщик — покрашенный, блестящий и без половины внутренностей. В кабине даже часть панелей отсутствовала, а то, что не удалось выкорчевать, было запаяно насмерть. Зато автопилот дополнительно подсвечен красным — видимо, на случай, если на станции внезапно окажется ребёнок и захочет порулить. В общем, инструктаж для идиотов Скайуокер слушал с самым каменным лицом из возможных, мысленно рассчитывая парсеки и стараясь не заржать. В кои-то веки он порадовался старой шутке про то, что он не был сыном Того-Самого-Скайуокера — если вспоминать принцип разделения труда в Мос-Айсли, в таком месте должны были служить самые любимые дети самых уважаемых людей. Общение с местными офицерами вообще ограничилось одним диалогом. Люк, получив разрешение настроить кресло под себя, попросил подать ему энергоключ, по привычке назвав его «мырмышкой», в ответ на что получил презрительный смех и надменное: «мырмышка? Это шпаклик, курсант! Из какой внешней дыры ты вылез?». Ну что ж — зато сразу понятно, почему «бархатцев» никто не любит, даже без всего остального. В общем, Парад или Корусант волновали татуинца в последнюю очередь — гораздо больше его напрягали ночь и таящиеся в ней песчаные демоны. Отчаяние достигло того уровня, когда Люк всерьёз раздумывал, не потянуться ли ему к Ранху, хотя миралука категорически запретил даже думать о Силе рядом со столицей Империи. Писать другу про странные сны было бы глупо и опрометчиво, но с каждым часом эта идея казалась Скайуокеру всё более привлекательной — старик Бен, даже воображаемый, пугал до заикания. Он явно был между хаттом и сарлаком — либо что-то чуящий Бен, либо проклятая ДИшка и смерть в открытом космосе. А не спать нельзя, иначе командир все шкуры сдерёт. Аргх, нужно было хуже летать и не соглашаться… — Не спишь, Скайгай? Старшекурсник свесился с верхней койки, добродушно усмехаясь. Люк, вертевшийся на своём месте сарлак сколько времени, раздражённо буркнул: — Ага. Кошмаров боюсь. Про шпаклики и мырмышки… Остальные курсанты заржали, а парень, с которым они занимались у Янга, взял со своей тумбы пузырёк и перебросил татуинцу. — На. Снотворное. Одна пастилка, и в ближайшие восемь часов твоя нервная система будет отрублена целиком и полностью. Никаких снов, ни хороших, ни плохих — эту штуку даже после аварий прописывают, чтобы не было кошмаров. Если выпьешь сейчас, проснёшься как раз к подъёму. Скайуокер с сомнением посмотрел на неизвестный препарат в своей руке. Старшие рассмеялись ещё раз. — Не боись, не отравим. Хочешь, я тоже выпью? Люк помотал головой. Старшим он как раз таки верил. — Точно никаких снов? — Ага. Вообще. После этого Люк Скайуокер уже не колебался. О том, что он никогда не спрашивал у Ранха, как на форсъюзеров влияют снотворные препараты, татуинец как-то не думал. Он в кабине звездолëта — маленькой, чёрной каморке, где едва хватало место одному пилоту. Он знает, что от космоса его отделяет лишь тонкий дюрастил — на корабле нет ни дефлекторных щитов, ни системы жизнеобеспечения. Эта кабина знакома уже до боли, и он совершенно не хотел оказаться здесь снова. Он знает, что произойдёт. Только вот в этот раз видение не заканчивается. Люк с ужасом понял, что препарат действительно работал на славу — потому что в этот раз он не проснулся там, где его обычно «выкидывало». Татуинец оказался в ловушке из боли, пустоты и космоса — он рвался, дёргался и кричал, пытаясь сделать хоть что-нибудь. Как-то незаметно мир снова обрёл краски, но Люк не сразу понял, что что-то не так — окружающий жар и красные всполохи слишком походили на предыдущее видение. — Ты был мне братом!.. Кто-то кричал — для разнообразия, не он. Он вообще не управлял своим телом — даже не своим, чужим, женским…беременным. Вокруг поднимался пар, а за пределами мостков взрывалась магма. Напротив стоял высокий, статный юноша — его выбеленные кудри потемнели от пота и копоти, а глаза покраснели от невероятного потока Силы. Юноша выбросил вперёд руку, и у Люка вдруг закончился воздух — тонкие ноги оторвались от пола, и он начал скрести пальцами вокруг горла в тщетной попытке получить хоть немного воздуха. Крики, взрывы, жар, голос… Голос? «Сила Великая, ты снова показываешь это мне…» Пока Люк отвлекался, видение снова изменилось — юноша сменился на Вейдера, а вместо тела беременной женщины в воздухе болтался он сам, в форме пилота. «Это не может быть Учитель — для него слишком прямолинейно. Да и повода у него нет…» Воздуха всё меньше, и Люк скребётся руками по горлу, в тщетной попытке освободиться. Лорд Вейдер неизменен — как и на всех записях, его дыхание размеренное, как метроном, а дюрастиловая маска безучастна. Люку кажется, что он должен что-то сказать, чтобы это остановилось — он понятия не имеет, каким должен быть ответ. Тяжелый вдох — то ли в видении, то ли в его голове. Уставший, чужеродный, но абсолютно искренний и эмоциональный: «Ненавижу День Империи». Проснулся Скайуокер за несколько минут до подъёма, как и было обещано. Выигранное время он потратил на то, чтобы откашляться — горло болело просто невыносимо, и парню казалось, что на его шее должны были остаться следы. В этот раз это точно было видение — оставалось только молиться Ашле и Богану, чтобы чудо-препарат действительно отрубил всё тело, и на Корусанте не ощутили его вспышку Силы. — Ну как, хорошие пастилки? — Отличные. — Отсыпать тебе? Люк передёрнулся. — Спасибо, обойдусь. В общем, оставшиеся ночи Люк провёл на стимуляторах и в медитации, решив, что он и без сна неплохо проживёт. О том, что его день рождения совпадал с Днём Империи, вспомнили только Ларсы и Ранх. Татуинец только порадовался — Сила уже преподнесла ему «подарочек», и отмечать не было никакого желания. Он торжественно облачился в форму, встал в строй, вместе с остальными проорал положенное «слава Империи» и промаршировал к технике, а после запустил автопилот и развалился в кресле, доставая тайно пронесённый датапад и собираясь поднять себе настроение прямой трансляцией праздника. Конечно же, он должен был сохранять бдительность и немедленно перехватить управление, если что-то пойдёт не так (с запаянной консолью, ага), но татуинец не собирался так бездарно тратить время. Бомбардировщик мерно плыл по заданной траектории, по Корусанту шагали штурмовики, а Люк с удовольствием наблюдал за происходящим. Периодически в голокамеры попадал Лорд Вейдер, выглядящий также, как во сне — Люк отказывался верить, что милорд был в его видении. Это точно Сила, неизвестные веяния, невероятное стечение обстоятельств. Серьёзно — что вообще могло связывать его и второго человека Империи?