Рождённый пилотом

Перелëт до Хотта был одним из самых напряжëнных в жизни Скайуокера. Он тихо сидел в своём углу, по привычке экономя воду, и напряжённо прислушивался к тому, о чём болтали повстанцы. Ужас, гнавший его вперёд, успел улечься, пилот снова обрёл ясность мыслей и теперь думал о том, что же ему делать. Отступать, конечно же, было некуда — вероятность быстрого бегства с главной базы Альянса была примерно такой же, как у «гениального» плана Кираны по дезертирству с «Исполнителя». К тому же, назад ему путь теперь заказан, ведь он умудрился завалить своë главное задание и попался Императору. Что теперь будет с отцом, Люк даже думать боялся — но, возможно, расстояние между ними убережëт Вейдера от гнева его Учителя. Да, так отец будет в безопасности — и, если для этого нужно стать повстанцем, Скайуокер-младший так и сделает. С другой стороны, на базе Альянса его лепет про шагоходы не сработает. Как минимум, потому что человек, давно находящийся в сопротивлении, наверняка оброс друзьями и недоброжелателями, а заодно каким-нибудь начальством. Сейчас Люк — по заветам незаменимого адмирала Пиетта — носил форму без опознавательных знаков и был просто безликим повстанцем, но долго в таком режиме не протянуть. Какой-нибудь СИБовец, может, и справился бы с задачей, но для татуинца это было невыполнимо. Пока что парень просто помалкивал, пытаясь понять по обрывкам разговоров, что именно нужно врать. Он смог уловить название одного из отрядов, который был отправлен к их гарнизону, и парочку внутренних кодов, но этого было катастрофически мало, чтобы его легенда была убедительной. Во всяком случае, если бы Чëрный-1 услышал нечто подобное от незнакомца на «Исполнителе», то первым бы отправил его в карцер. Ещë и сопроводил бы. Лично. Чтоб наверняка. С другой стороны, среди повстанцев было много перебежчиков, и он мог прикинуться беглым имперцем — Люк поморщился, поняв, что по факту он и есть беглый имперец, как бы ему ни хотелось думать об обратном — но в этом случае нужно было предоставить Альянсу какую-нибудь информацию, а Скайуокер знал только то, что происходило в Эскадре Смерти. О флоте отца он не собирался рассказывать даже под угрозой смерти, вне зависимости от того, суждено им ещë раз встретиться или нет. Если уж прикидываться, то тем самым Люком Скайуокером, с которым его перепутали — пилотом-неудачником сарлакк знает откуда, которого просто сослали в гиблый космопорт. С этим уже было проще, и татуинец, определившись с будущей линией вранья, сел куда спокойнее. Он даже перекинулся парой слов с повстанцами, летевшими вместе с ним, изо всех сил отгоняя мысли о том, что они были похожи на его товарищей с «Исполнителя». То, насколько сильно база Альянса повторяла то, что он видел в своих странных снах, посылало по спине Скайуокера волну мурашек. Он словно действительно бывал здесь, и мог точно сказать, куда ведёт тот или иной коридор, где находится тюрьма и как выглядят комнаты Принцессы. Забыв про осторожность, Люк вертел головой во все стороны, невольно отмечая расположение техники, пусть и устаревшей, но в хорошем состоянии, слаженную работу встречающих и их неприкрытую радость, что кто-то вернулся живым. Каких-то повстанцев он знал — видел на плакатах с подписью «их разыскивает Империя» — но большая часть были полностью незнакомыми. Пилот, управлявший их звездолётом, сразу куда-то убежал, и их окружила галдящая толпа. На татуинца пока поглядывали с теплотой, и он приготовился врать до последнего. Только вот заготовки не понадобились — кто-то из соседей по шаттлу хлопнул его по плечу и зычно объявил, что это «единственный выживший после столкновения с колдуном, немного контуженный». Теплота чужих взглядов тут же смешалась с сочувствием, парню выдали зимний комплект формы и новое место в общежитии. Единственным вопросом была специализация — поражëнный до глубины души Люк брякнул, что он техник, и повстанцы отстали от него окончательно. Серьёзно? Нет, серьëзно?! Сила великая, да без помощи отца Альянс развалился бы за одни сутки! Шок, который испытал Скайуокер, пока шëл в своë новое жилище, нельзя было сравнить ни с чем. Чëрный-1, жизнь которого последние четыре года состояла из бюрократии и дисциплины, просто не мог поверить, что сопротивление настолько поверхностно относится к своим кадрам. Эта лëгкость, дружелюбие и доверие просто не укладывались в его голове. В общем, пока мир Скайуокера перестраивался заново, он благополучно пропустил пару вопросов от своих новых соседей, чем окончательно заработал себе репутацию контуженного. Очнулся он, только поняв, что в комнате шесть двухярусных кроватей и нет куска потолка: — А куда мне?.. — Свободны две верхние, около входа. Выбирай любую. Сын Главнокомандующего покосился на старый, уже продавленный в нескольких местах матрас, и философски подумал, что на Татуине бывало намного хуже. Здесь, по крайней мере, холодно — всевозможные насекомые уже по три раза сдохли. Что ж — всë отлично, если внутри нет ядовитых змей. Именно так Скайуокер провёл на Хотте три дня — он вставал вместе со своими соседями, шёл в общую столовую, потом решал вопросы гигиены и на полный цикл исчезал в ангаре, заправляя курсирующие туда-сюда звездолёты, контролируя отопительную систему и периодически перебирая астродроидов. Первоначальный шок немного улёгся, и наплевательское отношение к безопасности стало чуть более понятным — свобода перемещения повстанцев ограничивалась несколькими общими комнатами и общежитием, а в сектор к крестокрылам, припасам и уж тем более Принцессе никто никого не пускал. Это Люк знал (пусть он и не хотел верить в достоверность своих снов) о том, как пройти в стратегические зоны — любой шпион, попавший в Альянс по примеру татуинца, не смог бы выяснить ничего полезного. Довольно скоро Скайуокер даже перестал запоминать лица и технику, поскольку эта часть Хотта выступала «перевалочным пунктом», и борцы здесь надолго не задерживались. Это, кстати, и было основным аргументом об ограниченности территории для гостей — дескать, чтобы не сбивать режим и никому не мешать. Мда — простому татуинцу Люку Скайуокеру эта тактика «мягкой силы» с двойным дном совершенно не нравилась. Или он просто слишком долго жил в Империи? Каких-либо вопросов к нему всё ещё не возникло — тех повстанцев, с которыми он разговаривал, не интересовало даже его имя. Он просто подходил к дежурному, спрашивал, чем может помочь, а после отчитывался о проделанной работе. А работы в этой почти волонтёрской организации, конечно же, хватало. Это к лучшему — не было времени задумываться о том, что делать дальше. На четвёртый день Люк обнаружил, что большая часть коек в его комнате снова опустела, а рядом появились новые соседи. Коротко поздоровавшись, он уже привычно проследовал в столовую, быстро проглотил безвкусную, но тёплую и питательную массу, а потом снова двинулся в ангар. — Есть работа, командир? Красный тви’лек, который дежурил день назад, отвлечённо кивнул и что-то быстро набрал в датападе. — Как всегда, парень. Истребители заправлять умеешь? Люк замер, чувствуя неприятные ощущения под ложечкой, и неуверенно кивнул. Повстанец хмыкнул. — Отлично. На основной площадке завал, так что часть крестокрылов направляется к нам. Заправляешь, кого видишь, по возможности прислушиваешься к пилотам и делаешь, что попросят. Если не сможешь, зафиксируй, я потом спецов пошлю. Давай. Не говоря ни слова, Скайуокер поправил перчатки и отправился на площадку. Это был первый раз, когда он так близко видел крестокрыл — не точкой на тактической карте, не смазанной тенью, не горящей кометой из кабины TIE-прототипа. Но он, конечно же, их знал. Чёрный-1 с лёгкостью опознал красное и золотое звенья, против которых несколько раз вылетал, и против воли прикинул, сколько таких истребителей было уничтожено его рукой. Дрожь, вызванная близостью к тому, с кем он сражался несколько месяцев, была настолько сильной, что установить топливную трубу получилось только со второго раза. Люк, боровшийся с воспоминаниями, неплотно зафиксировал рычаг, конструкция взбрыкнула, и парень только чудом удержался на ногах, мигом выныривая из своих мыслей. Коротко выругавшись на хаттском, татуинец уже более профессионально зафиксировал шланг, поднял голову к пилоту и замер, по-глупому открыв рот. На него, с таким же шокированным выражением лица, во все глаза пялился старина Биггс.