Миром Славку начали называть к тринадцати годам, да и то не все. Несколько парней из класса да дружки из банды (компании подростков, как они сами себя себя стали называть из-за нескольких приводов в полицию самых отъявленных и взбалмошных), другими словами, трудных детишек. Здесь Кутепов был Миром, клёвым пацаном, своим и лучшим братаном. Ну, а чё? Не каждый на себе будет тянуть раненую тушку друга, превышающую свой собственный вес, почти три километра, к тому же поздним осенним вечером. На тот момент Славке было двенадцать лет.
На великах гоняли с первого класса. Со временем меняли колёса, рамы, затем уговаривали родителей покупать более навороченные модели для выделывания всяческих трюков и прыжков. Мечтали о спортивных мотоциклах.
Банда была весёлой и шумной. Поэтому и не любили ребят, которые хоть и удалялись подальше от жилых домов, но время от времени тусовались на лавочках у чьих-либо подъездов, создавая впечатление отъявленных хулиганов. На курево и маты здесь было наложено табу. Про спиртное никто не заикался. Ребята постарше, а их в банде было четверо — двоим, Лёшке и Стасу, по шестнадцать, и Ромке с Ритой, самым старшим, семнадцать, — держали дисциплину, следили за порядком, оберегали «молодёжь» от пагубного. Парни уже год, как занимались улучшением своих тел, к чему призывали и мелочь. Однако мелкие не торопились истязать себя утренними пробежками и упражнениями на турниках, считая, что кручение педалей для них достаточные нагрузки. Славка так не думал, поэтому втихаря занимался дома, на коврике. Отжимания, упражнения для пресса, планка, скакалка — от двадцати до тридцати минут каждое утро стали нормой. Но на щуплом, худощавом теле зарождающиеся мышцы и пресс едва были заметны.
В классе Кутепова тоже любили: девочки — за смазливое личико и покладистый, весёлый характер. Мальчишки просто дружили, потому что Славка был классный! С какой стороны ни посмотри.
Выпавший снег с его сугробами — зрелище красивое и долгожданное, но не для Славки, которому этот пушистый ковёр мешал гонять на его железном коне.
Разбитая во время падения при спасении красавчика-старшеклассника филейная часть долго не хотела заживать, да что там, даже через неделю домашнего режима и компрессов с обезболивающими задница, а точнее, копчик, всё ещё болел. Сидеть было больно, о езде на велике не было и речи. Поэтому этот снег, лёгкий и пушистый, стелящийся за окном мягким ковром, Кутепов сегодня и всю эту неделю не любил.
На выходных банда собралась в балку на лыжах и сноуборде. Девчонки пищали в предвкушении, парни готовили амуницию: смазывали доски и лыжи, доставали очки и перчатки. Снега намело достаточно, и по прогнозам он обещал пролежать как минимум до конца января.
— Славик, мало мне твоих железок и велосипеда, Так ты ещё и лыжи из подвала приволок!
Мама у Славки была мировая, из разряда тех, кто лишнего не спросит и в беде не бросит, за сына горой, если нужно на ковёр к директору, то последний ещё и прощения попросит за то, что коллектив не уследил за мальчиком. Когда двое из компании проходили в деле о драке, Славку хотели отмазать, потому что он не успел к раздаче, а лишь когда уже кровь пролилась, и зачинщик, у которого, кстати, и был маленький ножик, сам, собственно, пострадал, но указал на троих. Потом открылась правда, но из документов Славку удалять никто не спешил. Вот тут-то и вышла на арену Кутепова-мать. Уже через пятнадцать минут всё было улажено, документы переписаны, имя сына, как участника, не фигурировало.
Ещё через полгода отец зачинщика-пострадавшего устал таскаться за миловидной одинокой женщиной и приступил к атаке напрямую — пригласил в круиз по Средиземноморью с последующим предложением руки и сердца. Светлана в круиз съездить согласилась при условии, что про сердце и руку ещё подумает. Глядя на сына, сомневалась, что тот будет доволен её выбором. Мужчина хоть и привлекательный, состоятельный, обходительный и прочее, не пришёлся ко двору Кутепова-младшего. Возвращаясь с редких свиданий, замечала неодобрительные взгляды и нежелание разговаривать на эту тему. Поэтому и не стала обещать и давать надежду. Попросила лишь немного времени.
— Мам, я их заберу в свою комнату под кровать, как только натру. А велик могу вынести на балкон.
— Да щас! Я ещё не спотыкалась через него там. Заржавеет, начнёшь ныть, что новая цепь нужна или спицы. Пусть стоит. А лыжи хоть в кровать, хоть под, лишь бы мне на глаза не попадались. И имей в виду! Ещё одно падение или травма — домой не приходи!
— Знаю, — отозвался на постоянную шутку матери Славка, выуживая мазь для лыж с антресоли под потолком. — Мы с ребятами в балку с утра в воскресенье пойдём, я вечером в субботу приберусь у себя, — пообещал торжественно.
Каждое воскресенье в маленькой семье Кутеповых начиналось с уборки. Обязанности между матерью и сыном всегда распределялись хаотично: кто раньше встал, того и швабра! За два часа обе спальни и прихожая, она же гостиная, сверкали и пахли свежестью.
— Кухня или зал? — тут же последовал вопрос.
Славка немного подумал и выбрал кухню, зная о том, что посуды грязной, как и печки, на утро не предвидится.
— И… — мама посмотрела на сына, что-то там соображая, подбирая слова, думая, как бы тактичнее преподнести ребёнку суть просьбы, — Александр Сергеевич… я пригласила его на ужин. Надеюсь, ты вечером будешь дома. Он придёт с сыном.
Славка замер, чудом не выронив баночку из рук. Встречаться с этим выродком, который полгода назад оболгал и его, и его друзей, совершенно не хотелось. Ублюдок и папенькин сынок — других слов для «этого» не находилось. И да, хотелось размазать придурка по стене, но из-за мамы этого делать было нельзя. Да и старше он, выше и сильнее.
— Мам, я-то зачем вам нужен? И «этого» скажи, чтоб не брал. Его ещё тут не хватало. Посидите, поужинаете… — через секунду добавил: — Я с ребятами задержусь. Мы… Да в гости к кому-нибудь завалюсь. Хочешь, до утра могу остаться?
— Отставить разговорчики! — Десять лет жизни с военным то там, то здесь обнаруживали себя в разговоре и повадках. Славка всегда смеялся и говорил, что его мама могла бы командовать или парадом, или уж ротой мужиков точно. — Сынуль. Этот ужин вообще-то для вас с Киром. Мы с Александром хотим, чтобы вы подружились. Ты столько раз сбегал и не давал ему шанса. Он хороший мальчик, поверь. Саша им не нарадуется. Неужели тебе трудно для меня это сделать?
Баночку пришлось поставить на стол и отвернуться, чтоб не выдать себя перед матерью. Глаза наливались слезами, ком подступал к горлу. Славка давно понял, что не хочет видеть рядом со своей любимой мамой другого мужчину. Отец был самым лучшим, хоть и погиб, когда Мирославке исполнилось всего семь лет. Славка помнил многое: походы в цирк и театр кукол, как папа учил его ездить на роликах и велосипеде. Как жарили шашлык и пекли торт на мамин день рождения. Как… Ему сказали, что скоро у него будет братик, но погиб отец, а братик так и не родился. Он тоже умер… Мама, как ни странно, все эти годы держалась и учила сына быть сильным, несмотря ни на что. А бабушка попросила понять маму, если вдруг найдётся достойный мужчина, который согласится взять её с хвостиком в виде Славочки. И вот этот мужчина нашёлся — красивый, холеный, с двумя высшими образованиями и собственным бизнесом. И сыном, от которого тошнило лишь при одном упоминании его имени. Кирилл… Тоже красивый и холеный.
Сделать это для мамы… Это было шантажом. Приёмом против правил. Славка хотел разрыдаться и убежать, но мама, она ведь заслуживает немного счастья. Так сказала бабушка. Папина мама. Она тоже любила своего сына, но и невестку любила не меньше. Поэтому и начала настропалять Славку уже лет в одиннадцать, чтоб тот не противился, если мама вдруг решит ещё раз выйти замуж. А мама молодая и красивая, почему бы и нет? Только Славка об этом даже думать не хотел. Разве им плохо вдвоём??? Ещё несколько лет, и он закончит школу, затем армию и пойдёт работать. И вот появился этот Александр. И этот… Кирилл. Эти двое спутали все карты, испортили тихую и размеренную жизнь семьи Кутеповых. Славка боролся сам с собой, понимая, что на кону мамино счастье. Бабушка дурного не скажет…
— Ладно. Мамуль, я приду как можно раньше. Прости, что не смогу помочь, но это же не будет какой-то праздничный ужин? Чай-кофе, тортик? Давай без этого, без домашнего. По-простому. Хорошо?
— Ладно. Посмотрим. — Нежная тёплая ладонь коснулась затылка и растормошила непослушные вихры. — Когда ты успел вырасти? Папа бы тобой гордился.
Светлана Юрьевна всегда так говорила, и Славке было приятно, что мама так думает, ценит его, поддерживает и любит. Да, мама заслуживает счастья.
— Мамуль, ты его любишь?
Вопрос застал Светлану врасплох. Женщина ещё ни разу не разговаривала с сыном на темы любви или секса, хотя сам Славка как-то упоминал, что чудн
ые уроки начали у них преподавать год назад, про половое воспитание и прочее…
— Сынуль, я всегда любила твоего папу. И если я смогу жить с другим мужчиной, это не значит, что я его разлюблю или полюблю так же другого. Это не так. Просто… Знаешь, иногда хочется, чтобы рядом был сильный человек. Просто…
— Мам, — Славка обнял родительницу, укладывая на плечо голову, — прости, что я не такой… сильный… И не могу заменить тебе папу. Я знаю, что тебе трудно, хоть ты самая сильная женщина в мире, — Славка оторвал голову от плеча, заглянул в голубые, такие же, как и у него самого, глаза и с неподдельной серьёзностью добавил: — Я понимаю, я ж не ребёнок — секс, то да сё…
Уворачиваясь от шлепков, причём не игривых, а натурально пытающихся ощутимо стукнуть по спине, Славка убегал в свою комнату, смеясь и вереща, как девчонка.
— Ах ты ж, мелкий засранец! — Светлана ловко преодолевала препятствия в виде стульев, выдвинутых на её пути, и остановилась перед запертой дверью. — Секс — неотъемлемая часть жизни каждого из нас. В этом нет ничего удивительного. И коль скоро ты дорос до этой темы, попрошу быть осторожным и не делать глупостей. Нужна помощь — я всегда рядом.
Славка прыснул за дверью, представив себе картину, как мама помогает ему держать, нет — вставлять, и прочие мелкие детали.
— Я не шучу, — строго добавила Света, — если нужны средства защиты, я куплю или дам на них денег.
Отсмеявшись, Славка вышел и снова обнял мать.
— Мамуль, я об этом ещё даже не думал. Не переживай, твой сын не из ранних.
— Чертёнок ты мой любимый!
Сын и мать обнялись и стояли в тишине ещё некоторое время, каждый думая о своём.
***
Мирослав сам не понял, как этот дылда мог крепко засесть ему под корку и периодически напоминать о себе, причём не всегда положительно. К своим старшим друзьям он относился ровно и спокойно и тогда, в первую встречу с Алексеевым, вёл себя непринуждённо, так же, как и в любой другой ситуации.
Чем он тогда руководствовался, когда приподнялся на носках и смелым движением пальцев вытащил сигарету, растоптал и гордо удалился под громкий ржач его друзей, Мир и сам не понял. Сделал и сделал. Что такого? Не бить же ему за полсиги морду, тем более, что перемена подошла к концу?!
Вторая встреча надолго запомнилась Кутепову, и, скорее всего, именно она поселила семена чего-то, что не давало пацану спокойно вспоминать этого самоуверенного парня.
Зачем-то решил спасти этого придурка с больной рукой, сам при этом сильно пострадал. Ну не дурак ли? Видел же, что парень крупный, падение с высоты придаст тяжести. Что там его тощее тело с минимумом мышц?.. Это не то, что было, когда тащил почти на себе Ромку, приятеля из банды, когда тот упал с велика, делая крутой выкрутас, и вывихнул щиколотку. Их тогда было трое, и девочка взялась тянуть три велосипеда, а Мирославу достался Ромка, у которого нога распухла прямо на глазах.
Теперь пришлось оказывать помощь незнакомому парню, хотя они уже как бы заочно и познакомились. Спасибо, хоть помог и довёл до дома, хоть какая-никакая опора, а то ведь даже голова кружилась, хоть этот, как позже выяснилось, тёзка, успел руку подставить, уберегая от удара черепушкой об асфальт, жертвуя своей больной.
Мир долго размышлял над этим инцидентом, отлёживаясь несколько дней на больничном, который ему устроила мама, глядя, как несчастный сын не мог сидеть и корчился в молчаливых болях, привыкший к травмам от падений со своего велика, думал и вспоминал. Вспоминал руки, что удерживали, приобняв, глаза, хмурые и ласковые одновременно, заметно было, что парень переживал, и это было приятно.
Маме пришлось сказать, что причина не в велосипеде. Да и погода была совсем не велопрогулочная. Правда всегда лучше — потом не нужно выкручиваться, вспоминая, чего наврал. Спасал приятеля.
Заставить сына бросить это увлечение велосипедом Светлана не могла. Она прекрасно понимала, что это лучшее, что его отвлекает от дурного влияния улицы. Мирослав не курил, вовремя приходил домой, с блеском в глазах рассказывал о своих победах и переживал за неудачи друзей. Наличие в их компании девочек, которые осаждали дом Кутеповых без причины или находя таковые в помощи по учёбе, только радовали — у сына хорошие друзья, у него есть цель, мечта, стремление. Мотоцикл? Может быть, когда-нибудь… Светлана очень хотела дать единственному ребёнку то, чего он хочет, то, что в силах дать и в пределах разумного. Лишь бы был цел и невредим. И это была единственная причина её нежелания. Мелкие травмы пугали, но с каждым годом мастерство Мира росло, тем самым притупляя переживания матери.
Сегодняшний инцидент на перемене получился как бы между прочим, сам собой разумеющимся. Тёзка, курящий и какой-то грустный, аккуратно выуженная из его губ сигарета, удивлённый и растерянный взгляд медовых глаз, гогот его друзей, и жар, что разлился по всему телу от… А от чего он появился и разлился, Кутепов понять не мог. Хотелось оглянуться и посмотреть, не этот ли дылда, уже третий раз так внезапно появившийся в его жизни, стал причиной необъяснимого в собственном теле? Но повисший на плече Жека не дал осуществить задуманное. Зато отступил страх быть избитым за такую наглость. Хотя разве это наглость — переживать за чужое здоровье, причём в такой весёлой форме? Скорее, шутка.
Славка открыл телефон и засел запащивать новые фотки, сделанные только что на прогулке. Снежные кадры получились очень привлекательными. Особенно красиво вышло в свете вечерних фонарей, там, где просто город, снег и нет друзей, что портят картинку. Ребята славно погуляли и покувыркались в сугробах. На других снимках все смеющиеся, раскрасневшиеся, счастливые. Борьба за обладание его, Славки, сердца, между двумя бывшими подружками — Кристины и Яны, начинала напрягать Кутепова. Сегодня Яна воспользовалась моментом и присосалась к губам в недолгом поцелуе, когда они кувыркались в сугробе. Пришлось сделать вид, что ничего не заметил, и дальше смеяться, уворачиваясь от снежков и жадных рук.
Для себя Славик уже давно решил, что обеим девочкам нужно как-то объяснить, что к отношениям он совершенно не готов, да и ни одна из них ему не нравится в физическом плане. Не тянет даже. Обидятся? Ну так это их проблемы. Однажды он уже пытался поговорить с каждой в отдельности, но ни та, ни другая ничего слышать не хотели, делая упор на то, что подождут, какие их годы. А ему и подавно терять нечего. Такое внимание к его персоне льстило, хоть иногда доставало, тем более, других воздыхательниц эти фурии и близко к нему не подпускали. Обе пытались внедриться в банду, но за неимением велосипедов им было не угнаться за компанией, а присутствие более сильных старших девочек в самой банде отпугивало. Своей они считали территорию школы и дорогу домой. Да, иногда провожали.
Загрузив несколько фоток на ВК, Кутепов перешёл в Инсту, там пробежался по друзьям, оставил комменты, закинул несколько своих фоток. Ударом в самый лоб была фотка на странице Яны, где они как раз лежали в сугробе и её губы касались его собственных. Подпись гласила — «Моя любоффка!»
Ниже Кристина написала гневные слова и изобразила рычание бешеной собаки. Ещё были комменты одобрения и откровенный ржач. Славка не стал ничего добавлять, лайк ставить тоже не стал.
Пришедшее сообщение с ВК вернуло его на свою страницу, и он с ужасом обнаружил, что и здесь Яночка успела провести бурную деятельность вокруг злосчастного снимка, который собрал больше сотни лайков и в два раза больше комментариев. Народ желал парочке счастья и любви на долгие годы. Страница была забита смайлами и мемами разного характера. Славик было разозлился, а потом улыбнулся, плюнул на всё и перепостил фотку к себе, подписав «Неужели всё это было со мной?» Ниже добавил: «Яна, ты украла мой первый поцелуй. Я тебя призову к ответственности!»
Через десять минут все комментаторы перекинулись на страницу Кутепова, и ржач продолжился с новой силой.
***
Алексеев вернулся из душа и снова открыл страницу, которую решил изучить досконально. Верхним постом шла фотка двух целующихся малолеток, в одном из которых он признал малого с выпученными, почти испуганными глазищами и полуулыбкой на румяном лице. Он был таким же привлекательным, каким он видел его оба раза, когда тот улыбался, забирая изо рта сигарету.
Читать комментарии под фото с надписью о первом поцелуе, украденным к тому же, было смешно до колик в животе. Ребята подтрунивали над красавчиком-девственником, учили его, как нужно, в каких позах и с кем, потому что одна половина подписчиков радела за девочку с фото, другая была против и даже угрожали девчуле мелкими пакостями. Сам хозяин девственного тела скромно отписывался, с трудом успевая отбиваться от обоих лагерей. Славка дочитал до конца эту смехотворную бредятину, пролистал ещё с полсотни фоток автора страницы и закрыл телефон, отмечая, что уже давно за полночь. А завтра в школу. Вернее, уже сегодня.
***
Когда на большой перемене Алексеев заметил мелькнувшую лисью шапку, он рысью метнулся в ту же сторону, сказав ребятам, что скоро вернётся. То, что этот пацан не курил, было и слышно, и видно. Однако то, что каждую большую перемену он напяливал свою чернобурку на голову и пёрся по морозу за угол школы, было по крайней мере странно. Для того, кто не курит. Проследив за несколькими ребятами, среди которых находился искомый, Славка вышел к спуску в подвальное помещение, где двое курили, а малой уже отсутствовал.
— А где малой? Ну, тот, что в шапке? — Славка провёл над головой полукруг, изображая то самое лисье нагромождение.
— Там, — кивнул один на лестницу вниз.
Не выясняя, что именно там, Алексеев в два прыжка спустился, погружаясь за железной дверью в тепло и полумрак. Где-то совсем недалеко был слышен говор. Голос малого узнал и пошёл на звук. В углу на корточках сидел улыбающийся тёзка, подсвечивая телефоном в еле освещённый тонкой полоской света из узкого недоокна ящик, из которого слышалась возня.
Молча подошёл и присел, включив фонарик на своём телефоне. Малой странно посмотрел, но ничего не сказал, прекратив разговаривать с кошкой, которая уплетала сардельку. Рядом ползали трое котят.
— Подкармливаешь?
— Ага. Недавно обнаружили. Это они уже подросли и не так орут, а то пищали на всю.
— Скоро и для них нужно будет носить, — деловито предположил Алексеев.
— Их бы пристроить куда… Тебе не нужно? — с надеждой спросил Кутепов.
— Да нет, мышей вроде всех переловил, — улыбнулся, но понял, что шутка не удалась. — Нет, мои не любят кошек. Но спрошу, может, кому надо. Видно, что полукровка, из благородных, — протянул руку и почухал за ухом кошку, на что та сразу подалась к ладони и заурчала. — Ручная, — повернул к малому улыбающееся лицо и встретился с таким же в ответ.
Глядя друг на друга в полумраке несколько секунд, оба посерьезнели и синхронно отвернулись.
Кошка тем временем доела и завалилась на бок, подставляясь котятам, которые уже атаковали мамашу на предмет кормления.
— Пошли? — первым поднялся Кутепов.
Славка встал и пошёл за малым, напрягая извилины, кому можно предложить котёнка.
Те, что курили, уже исчезли со своего плацдарма, всё-таки мороз стоял не маленький. Сразу из тёплого подвала оба Славки засеменили к школе.
— Бросил? — спросил Кутепов, когда они подошли к злосчастному порогу, с которого совсем недавно летел Алексеев на мелкого.
— Нет, конечно. Кто ж за один день бросает?
— Ты и брось! — из кармана толстовки появился чупа-чупс. — На вот, говорят, помогает.
Славка взял предложенную палочку с набалдашником, отмечая клубничный вкус, любимый с детства.
— Спасибо, хотя не думаю, что поможет.
В коридорах почти не было народа, все разбрелись по классам.
— Я это… — замялся Славка, видя, что малой собрался уходить, — я хотел поблагодарить тебя. Прости, что упал и поранил тогда. Так неловко вышло…
— Да ладно, мне не привыкать, — снова засиял улыбкой Мирослав, глядя на протянутую руку.
Пожатие получилось коротким, как и знакомство.
— Ярослав.
— Мирослав!
И оба прыснули со смеха, тут же разбегаясь в разные стороны. Звонок созывал всех на очередной урок.
