***
Когда, спустившись с горы, Алексеев заметил в толпе знакомую рыжую шапку, он сразу даже обрадовался, но тут же нахмурился каким-то своим мыслям. Подкатив к группе ребят и обдав ближних струёй снега при резком торможении, уставился на малого взглядом, не требующим возражений. — Что? — удивился Кутепов, расплываясь в улыбке. — Тоже любитель на лыжах прокатиться? — И не только, — резкий тон выбил из колеи. — У кого-то задница недавно пострадала. — А у кого-то рука несколько дней назад висела на подвязи, — парировал тут же Славка. — На мне, как на собаке, заживает. — А у меня тем более, — не остался в долгу малой, не отводя взгляда. — Я не понял, это что, семейные разборки? — вставил слово парень постарше, поднимая очки на спортивную шапочку. — Мир, чего он к тебе привязался? Малой сжал губы и выдохнул: — Приятель мой. Переживает. Ладно, поехали. — Стоять, я сказал! Славка оттолкнулся и стал прямо перед лыжами Мира (имя приятно легло на слух). — Ты совсем рехнулся? А если упадёшь? На задницу? Ребят, вы знаете, что он почти неделю сесть не мог? Компания из семи человек уставилась на Кутепова с немыми вопросами. — Мир, это правда? И когда успел? И чего молчал? — вопросы посыпались с разных сторон, а Мирослав, тут же потеряв свой пыл, сник и даже опустил глаза, насупившись… — Уже всё в порядке. Ничего не болит… если не трогать… Кто-то прыснул со смеха, другие зафыркали. Тот, что задал вопрос, отъехал и, опёршись на лыжные палки, сказал: — Мы наверх, а ты жди нас тут. Можешь просто походить туда-сюда с полчаса. В этот момент недалеко от ребят послышался вскрик, и кто-то, упав, заматерился. — Кажется, лыжу сломал, — присмотрелась девочка. — Хорошо, что не голову, — ответил парень, снова поворачиваясь к Миру. — Короче, ты понял? Даже не дёргайся. Вон, с приятелем пообщайся, — и вся банда начала подъём на невысокий склон, с другой стороны которого был более крутой спуск. Мир оттолкнулся и заскользил, набирая скорость. Рядом не отставал до сих пор злой Славка, про себя почему-то радуясь стечению обстоятельств и этой неожиданной встрече. — И чего прицепился? Надо было всем рассказывать? Уже ничего не болит. Правда. А Ромка… Он хуже мамы. За любую травму ругает и не разрешает ничего делать. Мир всё также быстро двигался, лавируя между редкими лыжниками, глядя перед собой, но боковым зрением отмечая, что его новый знакомый не отстаёт. — И правильно делает. Если бы я не знал, что с тобой случилось, и не был к этому причастен, вернее, не был причиной твоей травмы, я бы промолчал, а так… Мир дерзко глянул на Славку и съехал с пологой трассы на нетронутый снег, выезжая на засыпанную дорожку вдоль посадки. Славке пришлось увязаться следом, прокладывая лыжню на девственном белоснежном покрывале. Двигаться стало труднее, и Славка заметил, с каким трудом малому давались новые толчки. — Может быть, вернёмся? — А тебя никто и не звал. Ещё несколько минут ехали в тишине. Шум с горок остался далеко позади. Вдруг Мир заметил, что сзади не слышит характерного звука трения по снегу. Остановился и обернулся через плечо. Его сопровождающий стоял метрах в двадцати, опёршись одной рукой о палку, другую он убаюкивал и растирал. Мир наспех, кое-как развернувшись, подъехал и расстегнул крепления. Проваливаясь в неглубоких сугробах, подошёл и нагнулся, чтоб расчехлить крепления горе-лыжника. — Ну и кому лучше было не тащиться в балку с лыжной идеей? Я вот мог и не упасть, а твоя рука ещё не совсем зажила. Дурак совсем? Вымахал здоровый, а подумать нечем. И что теперь? Только и тащиться с лыжами на плече. И чего за мной увязался? Катался бы себе по пригоркам, там хоть есть где присесть, или вообще домой валил бы. Когда с креплениями было покончено, и малой поднялся на ноги перед Славкой, задрав голову, тот лыбился своим разрумяненным лицом. — Чего ты? — обиделся ещё больше мелкий. — Ты, как сварливая мамочка, причитаешь. Со мной так давно никто не возился. Освободившись от лыж, Славка тут же провалился в сугроб выше щиколотки, почти сравнялся с мелким. Тот вручил ему свои палки, а сам закинул обе пары лыж к себе на плечо и начал движение назад, медленно двигаясь, увязая в снежных барханах. — Дай сюда, — рука ухватила за край лыж и потянула на себя. Не ожидая подобного и не удержавшись в сугробе, Мир завалился на бок, чуть не получив удар от реквизита. Отбросив палки и лыжи в сторону, Славка бросился на помощь, но был подбит ногой и завалился тут же, чудом не упав на смеющегося чудика в шапке, которая сползла на глаза. — Ах ты ж, мелкий… И двое сцепились в шуточной борьбе, стараясь вывалять друг друга в снегу, натереть им щёки или засунуть руку за пазуху. Мир верещал, Славка победно смотрел на извивающегося, словно уж, мальчишку, раскрасневшегося и до безобразия… милого. Когда сил не осталось, щёки горели, а тело молило о пощаде, Алексеев откинулся на спину, раскинув ноги и руки наподобие звезды. Головы обоих были повернуты друг к другу, и некоторое время парни просто смотрели глаза в глаза. Отдышавшись, поднялись, отряхнули снег, подставляя спины и помогая в труднодоступных местах, по настоянию Алексеева поделили лыжи и неспешно вернулись к горкам. — И где это вас носило? — тот самый Ромка, видимо, за старшего, подумал Славка, появился, как чёрт из табакерки, поднимая облако снега при резком торможении, как это раньше сделал он сам. — Мир! Что за видок? Оба выглядели как после войнушки на баррикадах — мокрые, румяные и до безобразия довольные. — А, — махнул рукой в сторону посадки, — ты ж сказал пройтись, вот мы и прошлись. — Ну-ну, давай-ка, дружище, домой. Не хватало ещё воспаление подхватить. Сзади подъехали другие ребята с недоумением и разными вопросами по поводу того, что случилось. — Нам по пути, — начал было Славка. — А ты кто такой вообще? Алексеев протянул руку, сняв перчатку: — Славик. Кхм. Ярослав. Руку пожали. Сзади послышались девчачьи смешки. — Почти тёзка, — парень явно считал, что он тут главный и может вести себя, как «папочка». — Мир? Славка решил не лезть туда, в чём пока мало разбирался. Эта разношёрстная компания была для Алексеева чем-то новым, поэтому лучше было промолчать. Малой пожал плечами и состроил удивлённые глаза. — Ладно, тогда созвонимся. И, развернувшись, заскользил прочь, а за ним и остальные, на ходу прощаясь с Кутеповым. — А ты сам? Ну, в смысле, один тут катался? Парни отошли от основной лыжной трассы и теперь медленно двигались к остановке. — Вот чёрт, — засуетился Славка и полез во внутренний карман за телефоном. — Подержи, — протянул перчатку, набирая номер и отмечая несколько пропущенных. — Лекс! Не ори, — сразу на шум в трубке, — я в порядке и еду домой. Не переживайте. Ну всё, прости. Пока. Неудобно получилось, — сбросил разговор, засунул телефон и надел протянутую перчатку. — Я ж своих забыл предупредить, — виновато, словно провинился перед этим мальчишкой. Малой смущённо улыбнулся и пошёл вперёд. Сзади закопошились, и через несколько секунд потянуло сигаретным дымом. — А я надеялся, что ты бросил, — было сказано через плечо, тут же ускоряясь. — Да-к… стимула нет, — попытался отшутиться Славка, догоняя. — Фу, — отвернулся малой, когда ветром принесло дым прямо в лицо. Алексеев удручённо глянул, затянулся и выпустил дым в сторону, выбрасывая почти целую сигу в сугроб. До остановки шли в тишине, иногда поглядывая и пряча улыбки. — Слушай, — начал Мир, устроив свои лыжи рядом с лыжами нового приятеля у единственной стенки остановочного пункта со старенькой лавочкой, — а это вообще нормально, что тебя, такого… ну, взрослого, все Славиком зовут? Вроде как по-детсадовски… — Эй, я бы попросил! — видно было, что Славке и самому было неприятно. — Думаешь, Ярик лучше? Этим дебилам трудно просто Ярослав сказать, а Яр, как-то… ну не знаю… За Ярика двоим морды начистил, поэтому так Славкой и остался. — А мне очень нравится Яр. Красиво. Звучно. И модно, между прочим. — Мир лучше, но… Ты ещё такой мелкий быть Миром, — заулыбался Славка, получив тут же тычок в грудь. — Что? — возмущение на лице и захват за шею, прижал к себе и удерживал, слушая, как малой голосит, притворно, привлекая внимание, хотя рядом никого не наблюдалось. Остановка на пустыре для любителей покататься зимой на лыжах-санках, а летом — выбраться на природу за шашлыком. А на предыдущей остановке было кладбище. Ну как без него в небольшом городе? До приезда автобуса сидели-стояли-толкались, чтоб не замёрзнуть. И смеялись. Ярослав, сидя рядом с мелким в полупустом автобусе, задумался, что ведь давно он вот так не веселился, и что это чудо в лисьей шапке уж как-то быстро внедрилось в его жизнь. Прям вот под самую кожу… — Беги давай. Вон губы синие. Глядя на трясущегося Мира, самому становилось холодно, хотя неся к дому две пары лыж, Яр даже вспотел немного. А этот в тёплой куртке и такой же шапке, перчатках и тёплых ботинках, правда, многое из одежды до сих пор было влажным от снега, что, по-видимому, и не давало согреться, сделал выводы Алексеев, подгоняя мало́го зайти в дом и принять ванну. Погорячее. — Увидимся! — услышал прежде, чем дверь с шумом закрылась. И снова улыбнулся своим мыслям. «Ну и приятеля я себе нашёл!»***
— Как ты мог забыть? Я даже подумать не могла, что телефон ты не возьмёшь и забудешь, что у нас будут гости. Светлана недоуменно уставилась на вошедшего сына, который, как только увидел мать, наряженную и накрашенную, сразу вспомнил про гостей. Притулив к стеночке лыжи и палки, Мир состроил невинную мордашку. — Мам, прости. Так вышло, — протянул он, сбрасывая куртку, ботинки поставил ровно на тряпку и подкинул шапку на вешалку. — А что, гости разве уже ушли, к моему счастью? — заговорщицки прошептал, заглядывая в гостиную и получая за это лёгкий подзатыльник. На диване восседал знакомый ухажёр матери, а силуэт его сына маячил у окна. — Добрый вечер. Две пары глаз повернулись на приветствие, и если старший смотрел с теплотой в глазах, то младший метнул в Мира две молнии. Кутепов их отбил невидимой битой, отправляя прямехонько назад в злые глазища, добавив искроты для ускорения. — Простите, но я в душ. Замёрз, как собака, — прошествовал в свою комнату за сменой белья. В ванной нарочно задержался подольше, как советовал Яр, отмокая и отогреваясь в тёплой пенной воде. Расслабившись, вспомнил сегодняшний день и присутствие в нём этого красавчика. Друзья из их компании, естественно, забросают вопросами и подколками, а девчонки будут выпрашивать номер телефона. Кстати, а номерами-то они и не обменялись. Ну и что, что он ни разу не съехал с горы? Зато есть много моментов намного лучше и приятнее. Взять хотя бы тот, когда они оба валялись в снегу, и Яр прижимал его своим телом, боясь сделать больно. И как поддавался, когда натирали друг друга снежками. А как он смотрел? Как улыбался? И эта его помощь, хотя задница давно не болела, в отличие от его руки. Мир заметил это несколько раз и несколько раз пытался отобрать хотя бы одну пару лыж, но в ответ получал лишь: «Иди, мелкий, твое время ещё настанет. Наносишься!» Вода остыла, и Кутепов щучкой выскочил из ванны, обтёрся пушистым полотенцем, оделся, посмотрел на себя в зеркало, покривился сам себе и с недовольной миной на лице вышел к гостям. Мама, как всегда, не вняла уговорам и выкатила на стол царский ужин вместо обещанного чая со сладостями. Несколько салатов, среди которых его любимый — с ананасами, мясо с картошкой, грибочки, нарезка, икра. Икра??? Мир перевёл взгляд на маму, снова на икру и по тому, как Светлана закатила глаза, понял, откуда ноги растут. — Мамуль, а ты разве не сказала гостям, что у меня на икру аллергия? Простите, мне нехорошо, — и уже почти выпрыгнув из-за стола, был остановлен мужской рукой и придавлен назад на стул. — Светочка, я помогу, — и шустро так подхватил блюдо с маленькими бутербродами и скрылся на кухне. — Вот и всё! — вернулся довольный, поглядывая на смущённого Мирослава. — Па, ты что, всё выкинул? — подал голос отпрыск этого Па. — Было и такое желание, но нет. Если у Светланы нет аллергии, она может завтра, например, позавтракать, — и обращаясь к Миру: — Прости, я не знал. В следующий раз буду спрашивать маму, что принести к столу. «В следующий раз?» Мир хотел заорать, но встретился с умоляющим и в то же время грозным взглядом матери и улыбнулся, скосив очи в пол. Александр Сергеевич благодарно похлопал Мира по плечу, взял его тарелку и щедро наложил картошки, поливая подливой и сдабривая несколькими кусками мяса. Салаты стояли рядом, грибочки были предусмотрительно подвинуты поближе. — Знаю, как после прогулки на лыжах есть хочется. Вот мы, когда в молодости ходили в выходные на лыжах… Мир не стал вникать в воспоминания мужчины, уплетая за обе щеки ужин, бывший также и обедом, который он благополучно пропустил. Затем наложил себе любимого салата, совершенно не заботясь о гостях, которые его ещё не успели попробовать. Откинувшись на стуле, захотел громко рыгнуть, как это он делал в отсутствие мамы, зная, что получит подзатыльник. Папа всегда так делал и всегда получал от мамы шлепок. Глаза уставились на этого мужчину, который всеми силами старался заполучить его расположение, потому что мамино он давно получил. «Культурный, обходительный, любезный, — начал про себя перечислять Мир заслуги Александра Сергеевича. — Ну чисто Пушкин!» — хохотнул Мир и перевёл взгляд на его сыночка. Тот смотрел на него в упор, с прищуром. Мир приподнял брови. Кир неслышно хмыкнул и отвернулся. — Мирослав, покажи Кирюше свою комнату. Мама снова давила своим магнетизмом на тонкие струны Мирослава, зная, что в присутствии чужих людей он не будет ей перечить. — Ну, если ему интересно логово дикого волка… — протянул Мир, поднимаясь из-за стола. Кирилл нехотя последовал за ним. Комната Кутепова ничем не отличалась от других среднестатистических комнат подростков такого же среднего уровня достатка. Пока отец был жив, достаток был чуток повыше, поэтому мебель до сих пор считалась крутой: набор из кровати, стол-тумба, две тумбочки и шкаф-купе серого цвета. Мягкий коврик. На стене мишень для дротиков, огромный плакат чёрного волка с открытой пастью. В комнате царил порядок. Вот только из-под кровати чего только не выглядывало. Кир пренебрежительно хмыкнул, пнув коробку, и уже хотел было сесть на кровать, как услышал: — Садись сюда, — Мир приглашающе отодвинул стул от стола. Небрежно сев и закинув ногу на ногу, гость уставился на хозяина комнаты. — Чем развлекать будешь? — нагло, по-хозяйски. — Хочешь в игру? Могу постеры показать. Ещё где-то набор киндеров валяется, и солдатики… — не остался в долгу с ехидцей в голосе Мир. — Фотоальбом есть? — Да ну, там только детские, остальные в телефоне и в папках компа, — кивнул на монитор Мир и тут же нахмурился. — А зачем тебе фотки? — А почему бы и нет? Мы, может быть, родственниками скоро станем, надо же с чего-то начинать знакомство. — Да пошёл ты, — Мир опустился на кровать, развалившись, оперев подбородок на ладонь. В одно мгновение Кир оказался рядом, так же оперевшись на руку, лицом к лицу. — Ну тогда расскажи, кто тебя провожал домой? Этот парень явно не твой одноклассник, и в вашей банде я такого не помню. Мир насторожился. Во-первых, ему было неприятно видеть эту наглую рожу рядом со своей. Близость и прищур тёмных, как грозовое небо, глаз пугал. Во-вторых, с каких щей этот придурок за ним следил в окно, да ещё и расспрашивает? А придурок тем временем оказался ещё ближе, обдавая лицо приятным ментоловым запахом. Когда только успел закинуться Тик-Таком? Пришлось сесть и даже отодвинуться на край. — Приятель мой. А чего интересуешься? — Да так. Вдруг придётся защищать тебя, братишка, — ехидство не портило его симпатичную физиономию, но Мир уже ненавидел этого чувака всеми фибрами своей души. Вот же, уже женил своего Пушкина на его матери. Козёл. — За меня не ссы, я и сам кому хочешь забрало намылю, — скривился в ответ и пересел на стул. — И не гони лошадей, мама не собирается замуж. — Да ну? Мой батя уже и кольца купил, и в свадебное путешествие готовится. Не знал? Мир вспыхнул и почувствовал, что внутри всё затрепетало от нарастающего гнева. Мама не могла ему не сказать о таком важном шаге. Нет. Только не этот позор перед щёголем, что сейчас выпендривается и кичится своим знанием. Пришлось отвернуться и взять себя в руки, чтоб спокойно ответить. — Ну, это ещё не решено окончательно. Без моего согласия мама ни в какой замуж не пойдёт. — А это мы ещё посмотрим, — подскочил Кир, нависая над мальчишкой. — Ты не имеешь права запретить ей делать со своей жизнью то, что она считает лучше для себя. Для вас обоих. А с моим отцом, с его деньгами вам будет намного лучше жить. — А тебе-то какая от этого выгода? Ты хочешь чужую женщину в своём доме? Зачем? А как же твоя мама? — Она шлюха. Сбежала от нас. А отцу нужна женщина и хозяйка в доме. А мне уже надоело жрать фаст фуд и горелую яичницу на завтрак. Это очень выгодное для всех нас предложение. Кир был явно доволен своей речью и умозаключением. Пренебрежительный взгляд, самоуверенный и наглый. Как будто он здесь хозяин, снова подумалось Миру. И всегда им был. Мальчишка с трудом перевёл дыхание, встал и на ватных ногах вышел из комнаты. — Я книжку у Кристины забыл. Я скоро. Всунул ноги в ботинки, накинул местами мокрую куртку, нацепил шапку и выскочил из дома, слыша вслед гневный мамин окрик: — Мирослав, вернись немедленно!