Собираясь в школу, Мир забросил в сумку апельсиновый Чупа-чупс, затем подумал и взял ещё один, со вкусом клубники, на всякий случай. Просто так. Не для Яра. Просто, чтоб были.
— Мамуль, что можно взять кошке?
Светлана вручила бутерброд и пакет с кусочками отварной курицы. Довольный и благодарный сын чмокнул маму в щёку и, запаковавшись в пуховик, отправился на учёбу.
В маршрутку его занесли волной, прижав со всех сторон и чуть не оторвав от земли. В шуме разноголосой толпы Мир силился расслышать, будто кто-то его зовёт по имени. Нет, показалось. Повернуть голову и то не было возможности. Куда ехали все эти пенсионеры и именно в это время, понять было невозможно. Но каждый день, что зимой, что в другое время года, они упорно лезли в автобусы и маршрутки, при этом ругаясь и требуя освободить им место.
На большой перемене Мир направился с друзьями «покурить». Выбегали они одними из первых, чтоб потом успеть перекусить в буфете или своими бутерами, поэтому компанию старшеклассников встречали только на обратном пути. Кутепов мысленно оборвал себя на мысли, что с самого утра уже несколько раз подумал об этом парне.
Кошка ждала и нетерпеливо тёрлась возле ног, ожидая, когда Мир вывалит на картонку мясцо. Котята повылазили из коробки и приползли сюда же, нюхая и чихая своими маленькими носиками.
— Растите скорее, а то засосали вы свою мамку. Что, вчера самой пришлось искать провизию? Прости, я не могу в выходные приносить.
— И всегда ты с ней так разговариваешь?
Яр стоял чуть поодаль, на входе. В руках бумажный пакет. Когда сделал ещё пару шагов, присел и начал разворачивать. Рядом с куриным мясом упали две котлеты. Кошка металась от одного яства к другому, не зная, чему отдать предпочтение.
— Да, разговариваю. Она всё понимает, — ничуть не смутившись, ответил Мир, в душе радуясь, что его новый знакомый снова пришёл, причём с гостинцем.
Двое котят начали облизывать котлету, и Кутепов разломал её на мелкие кусочки. Кошка сразу стала их есть, поэтому пришлось немного отложить в сторону и туда же оттащить котят.
Яр смотрел на эти действия и улыбался. Потом взял одного котёнка на ладонь, отчего тот стал шипеть, а кошка оторвалась от еды, но, поняв, что с её ребёнком всё в порядке, вернулась к трапезе. Другой рукой начал гладить и почёсывать пальцем шею и за ухом.
— Хорошенькие…
— У мамы аллергия на кошек. Не в том смысле, что чешется или пятнами идёт, нет. Она на них смотрит как на что-то, что запрыгнет на шторы, ночью пройдётся по столу, нассыт в тапок, подерёт угол дивана или обивку стула… Да у неё миллион разных причин, лишь бы в доме не было кошки. Я раньше хотел, а теперь мне всё равно. Буду один жить, тогда заведу, кого захочу. Мне Мей куны нравятся.
Скосив на приятеля серые глаза, встретился с тёплым взглядом медовых и тут же отвёл, потупившись.
— Курить пойдёшь?
— Не знаю, — услышал тихий ответ.
Из кармана была вынуждена шайба на палочке и предложена, всё так же не глядя.
— Это стимул?
— Да какой это стимул? Просто слышал, что семечки или леденцы помогают.
Яр причмокнул, но конфету взял. Тут же развернул и засунул за щёку.
— А какой может быть стимул?
— Ну, скажи себе, что в течение недели, а лучше месяца, не выкуришь ни одной сигареты, и поощри себя чем-нибудь.
— С ума сошёл? Кто ж начинает с недели? Тут хотя бы пару дней продержаться, — Яр опустил котёнка к отобедавшей кошке, у которой ещё и на ужин осталась еда, и встал. Помещение не было слишком тёплым, поэтому передёрнул плечами и обхватил себя за предплечья.
— Два дня? Ха! Начни хотя бы с трёх, — тоже поднимаясь и лукаво глядя.
— С трёх? — задумался Яр. — И что мне за это будет?
— Буду носить тебе семечки или Чупсы.
— Хм. И что мне от этого? Это не стимул, — равнодушно, разглядывая серый потолок с узорами паутины.
— Ну… Тогда я тебя поцелую, — вполне серьёзно предложил Мир, хлопая ресницами, чуть приподняв брови.
— Ыммм… — протянул Яр, и гляделки продолжились в затянувшейся паузе. — Это интересное предложение.
Мирослав широко улыбнулся и пошёл на выход.
Рядом с парнями из класса Кутепова топтались двое друзей Ярика.
— Яр, ты чем там со своим малым занимаешься? Мы уже тут поспорили, что нет там никакой кошки с котятами, а вы предаетесь другим занятиям, более интересным.
Вся компания заржала. Яр глянул на них, как на дебилов, потом на испуганного Мира и выдал:
— Предаёмся! — схватил малого за руку, дёрнул к себе и впечатался в губы своими. Просто впечатался.
— Ооу.
— Вау… — послышалось рядом со всех сторон, кто-то даже зааплодировал. — Ну вы, пацаны, даёте!
Мир оттолкнул Алексеева, растерянно дыша и оглядывая парней, что пялились и смеялись.
— Дурак совсем? Ты чё творишь? — и к парням. — Есть там кошка! И котята. Трое! Идите! Смотрите!
— Да ладно, чего ты разошёлся? Верим-верим. Славка, чего он у тебя такой дикий? Прям волчонок.
— Не волчонок, а котёнок. Пошли, холодно, — и захватив малого за шею, приклеил к себе и потянул ко входу. — Чего ты кричишь? — тише, почти в ухо. — У нас пацаны нормальные, шутки понимают.
Мир, злой, как тысяча чертей, сначала пытался вырваться, издавая некоторое подобие мычания и серьёзно изображая обиду, затем притих и даже подстроился идти в ногу с Яром, чтоб было удобнее. И теплее. У порога «расклеились» и разошлись в разные стороны.
Обсуждать то, что произошло на улице, ни старшеклассники, ни пацаны из класса Кутепова не стали, видимо, не придавая значения лёгкому касанию губами на морозе и переведя всё в шутку.
Однако уже на следующей переменке к Ярославу сначала подошли девочки, а затем и ребята, прознавшие о странной шутке. Пришлось объяснять, всё в той же шутливой манере, что поспорил, что бросит курить взамен на поцелуй. Ржали парни, а девчонки начали предлагать себя. И не только с поцелуями.
У Мирослава дела обстояли проще. Его одноклассники не очень-то шутили с Кутеповым, зная, что чревато. Этот с виду тихий и весёлый мальчишка мог спокойно разукрасить нос или ещё чего. В его физической подготовке давно никто не сомневался, а после случая с ножичком и крутой мамой даже не связывались. Почему боялись, Мир и сам не знал. Неприятно было только слушать скулёж двух подружек, Яны и Кристины, которые, естественно, узнали и устроили допрос с пристрастием, что да как. Пришлось обеих целовать. Чтоб отстали.
После уроков Мир пулей выскочил из школы, по пути объясняя подружкам, что у него дела и провожать его не стоит. Так же резко влетел в закрывающиеся двери маршрутки и только дома перевёл дыхание, приводя в порядок мысли.
То, что сам виноват в том, что случилось, Мир понимал. Никто его за язык не тянул. Спор? Шутка? Да какая разница? Делать это втихаря — одно дело, при пацанах — совсем другое. И вообще, он не думал, что Яр с такой лёгкостью согласится. Да, они подружились. Да, они находят общие темы и интересы, а не тупо молчат. И тут же мысль, что придётся снова встретиться в тёмном подвальном помещении, Миру показалась страшной. Нет. Он не боялся, что вдруг, может быть, Яр снова захочет его поцеловать, он же сказал про стимул. Наоборот, Мир переживал, что Алексеев больше не спустится туда. Не принесёт кошке еду и не возьмёт на руки котёнка. Не будет смотреть на него, Мира, и не будет улыбаться. Дурные мысли роились в голове Кутепова со скоростью звука, меняясь и чередуясь от хороших до плохих, пугающих, а чего, Мир и сам понять не мог.
За весь остаток дня на телефон пришло энное количество сообщений, несколько звонков, в том числе и от Ромки, который справлялся о самочувствии и ругался за то, что утаил о падении. Девчонки не давали расслабиться, то и дело поднимая тему поцелуев. А Мирослав снова и снова ругал себя за забывчивость, что опять упустил возможность взять номер у Ярика, чтоб именно от него пришёл вызов или эсэмэска. Очень хотелось именно от него.
Открыв страницу в Инстаграме, долго пялился на фото Алексеева. Затем сделал снимок своего лежащего на кровати силуэта в полуосвещенной комнате и выставил с подписью «Дурной башке покоя нет. А как вы прогоняете дурные мысли?»
Через пять минут посыпались ответы и комментарии. Кто-то интересовался, что случилось, другие советовали и предлагали. Мир смеялся и думал, что по таким ответам можно пособие написать. На самые изощрённые фразочки давал ответы, на глупые отправлял смайлы или вообще игнорил. А тот, от которого ждал хотя бы слово, так и не появился. Жаль, конечно. Настроение в ноль. Да где там… Ниже плинтуса.
***
Снег всё ещё лежал на тротуарах и в местах, коих не касались ноги прохожих и детей, а также лопаты достопочтимых уборщиков улиц. Спасибо минусовой температуре, что всё ещё удерживала этот снег на поверхности, не превращая в жижу и грязь.
Мирослав успел перед школой сделать получасовую пробежку и, более-менее свеженький, но замученный ночными бдениями, приволок свою тушку к остановке. Когда он увидел перед собой угрюмого Ярослава, из-под бровей сверлящего в нём самом дырку, слегка растерялся. А ведь они живут недалеко друг от друга, почему раньше здесь не встречались?
— Привет, — прилетело невесело.
— Здоров, — ответил Яр, не высовывая руки из карманов. — Я видел, как ты вчера сверкал пятками со школы. Не от меня ли?
Яр стал рядом. Новая куртка и чёрные отутюженные брюки смотрелись на парне идеально.
— Торопился. А что?
— Хотел поговорить по дороге домой.
— Давай сейчас. О чём?
— Ты ж понимаешь, что вчерашняя шутка — это всего лишь шутка. Мои друзья ничего такого не подумали, если ты испугался.
— Ничего я не испугался. Ты для этого пришёл сюда пораньше?
— Я и вчера сюда шёл и даже орал тебе, думал, подождёшь и вместе поедем, но ты не слышал.
— Да я вчера и не видел, как в автобус попал. Занесло ударной волной.
— Ага. Я видел.
Ярослав улыбнулся. Кутепов подумал, что, значит, не обман слуха, а точно вчера он слышал окрик, и звал его не кто-то, а Яро-Славик. Такое прозвище он дал ему ночью, когда, не дождавшись ответа на своё фото, почему-то обиделся. Теперь обида накатила с новой силой, после сказанного, но не из-за того, что его обозвали трусом, а за шутку. Ну что ж, пусть будет так. Значит, шутка.
Когда маршрутка подъехала, народу на остановке прибавилось, и чтобы попасть внутрь, Яр подтолкнул малого впереди себя, защищая спиной от натиска особливо настырных желающих также попасть в салон минибуса.
— А чего я раньше тебя тут не видел? — задал вопрос Мир, когда отъехали. Яр стоял сзади, плотно прижимаясь к его спине, но совершенно не сдавливая и не наваливаясь всем телом, как это делали другие.
— Люблю пройтись. Две остановки — это не много. Езжу только в дождь или в мороз.
Когда из автобуса их так же вынесло, как и занесло, Мир обратил внимание на то, как Яр скривился, оглядывая помятые брюки.
— Ты поэтому не ездишь?
— И поэтому тоже.
— Почему не ходишь в джинсах? И удобнее, и не нужно париться, что помнутся.
— А это не для средних умов. Костюм — это красиво и стильно!
— Хм, ну да. Ладно. Пока, — и Мир почему-то рванул вперёд. Просто стартанул и побежал, не оглядываясь.
Вчерашние слова друзей Ярослава о том, что он, Мир, «его малой», грели душу. Было приятно это слышать, несмотря на то, что знакомы всего ничего и он себя таковым не считал. Но теперь услышал, что он «средний ум», и что-то внутри лопнуло. Как струна, что за несколько дней натянулась между ними, соединяя. Вдруг стало невыносимо больно и неприятно.
Когда Яр спустился к кошке с сухим кормом, который купил накануне специально для кормёжки, та лениво лежала в коробке, отобедав ранее принесёнными сарделями, остатки которых наблюдались тут же. Высыпал, почесал котят и вышел. Задерживаться не было смысла. Разговаривать с животными он не умел.
До конца дня с мелким так и не встретились: тот или усердно прятался, или сбежал с уроков.
После последнего Алексеев всё-таки закурил…
***
— А у нас гость!
Светлана вышла встретить сына со школы с вазой, в которой красовались три тюльпана.
— Александр Сергеевич очень внимательный мужчина, — бросил негромко Мир, стаскивая ботинки и вешая свой лёгкий пуховик.
— А это не Александр, — улыбнулась мама, приглашая пройти в комнату.
Кого-кого, а Кирилла Мир меньше всего ожидал увидеть в своей квартире рассевшимся на диване и поедающим пирожные, видимо, так же принесёнными вместе с цветами и конфетами.
— Привет, — кинул в сторону гостя Мир, памятуя, как мама переживает о правилах хорошего тона, тем более, если это касается возможных будущих родственников. Мир даже постарался выдавить подобие дружеской улыбки. — Мамуль, мне к контрольной нужно готовиться. Я к себе.
— Попей с Киром чаю. Пирожное, как ты любишь, — не отставала Светлана.
— А я потом помогу тебе с заданием. По какому будет контрольная? — отозвался лениво Кир.
Мирослав незаметно закатил глаза и воздал в небеса неприличные слова.
— Замечательно. Слав, а ты знаешь, что Кирюша на отлично закончил школу и учится на экономическом? Он может тебе по многим предметам помочь. Правда, Кирилл?
— О чём разговор? Обязательно помогу.
На эту довольную рожу смотреть было противно. Мир обозвал этого парня и говнюком, и червяком, и даже несколькими матерными словами (благо их никто не слышал). Снова улыбнулся и произнёс слова благодарности. Бросил у двери свою сумку, демонстративно подошёл к столику, на котором стояли чайные приборы и лакомства. Тщательно выбирал и вытащил двумя пальцами самое большое пирожное, затолкал его целиком в рот и, прикрыв глаза, стал жевать, причмокивая. Эффект превзошёл ожидания. Мама от увиденного захлопала ресницами, и челюсть её плавно сползла вниз. Гость наблюдал за сим действом иначе: его глаза расширялись и сужались, и за несколько минут он успел пару раз сглотнуть, причём шумно. Видать, очень вкусно было есть это самое пирожное…
А Мирослав продолжал, абсолютно ни на кого не обращая внимания. Особенно на маму. Надоело. Хочет боготворить чету этих… Скворцовых или Соловьёвых — пусть. Он в этом цирке принимать участие не будет!
Облизав напоследок пальцы (в этом месте он категорически отказался смотреть в сторону родительницы), подхватил сумку и толкнул дверь в свою комнату. Сзади образовался Кирилл. Кутепов встал в проёме, медленно повернул голову и чётко произнёс:
— Прости, но мне нужно переодеться, — зашёл, громко стукнув ни в чём не виноватой дверью перед самым носом гостя.
— Кирюш, а давай ещё по чайку, — донеслось мамино, а Миру хотелось блевануть съеденным кондитерским изделием, тоже, кстати, ни в чём перед ним, Мирославом, не провинившимся. А ещё хотелось завыть в голос и плакать. Да, как-то так, по-девчачьи.
