***
Будильник пиликал свою монотонную мелодию, но накрытый подушкой Яр ничего не слышал. Вот уже полчаса как. Позавтракать, а значит, выпить чашку кофе с печенькой или оладьей, иногда мама успевала сделать гренки, не представлялось возможным от слова никак. На маршрутку опоздал, глянув, что народу на остановке прибавилось, забил на первый урок и, не спеша, пошёл пешком. Курить хотелось неимоверно. Злился на себя, потому что уснуть удалось только под утро, что и привело в итоге к тому, что проспал — это раз! С малым не встретился — это два! Прогул — это три. Но первое и последнее его не беспокоило так, как второй пункт. После вчерашнего поцелуя его не хватало. Его! До конца первого урока было ещё достаточно времени, и Яр свернул к курильному месту. Постоял, вспомнил, что спецом перестал брать сигареты, чтобы не соблазниться, и пошёл дальше, в гости к котятам. Кошка тут же отделилась от спиногрызов, как только Ярослав спустился. Противно замяукав, оповещая, что голодная, как тысячи чертей, она смотрела на человека с надеждой. — Прости, сам бы чего съел. Или выпил. Скоро наш любимый мальчик тебе принесёт хавчик, подожди. Яр удивился сам себе. Да что там, он просто охерел от того, что начал разговаривать с кошкой. Плюс «любимый мальчик». Улыбнулся сам себе. Присел, взял на руки своего белолапого, в душе надеясь, что это кот. Залезть под хвост категорически отказался, зная наверняка, что ничего там не поймёт. Котёнок тут же скукожился, но не зашипел, как в прошлый раз, а после поглаживаний даже начал урчать. Звонок с урока оповестил, что пора и честь знать. Котёнок был возвращён беспокойной кошке, Яр поплелся на следующий урок. Ноги Алексеева привели к расписанию. Глянул, что у малого был на втором этаже, значит, по пути. Поднялся, стал у окна с пофигистическим фейсом. Когда в толпе снующих школьников мелькнула знакомая светло-русая голова, подобрался, перекинув вес тела с одной ноги на другую. Мир заметил высокую фигуру издалека. Невозможно не заметить этого красавчика, на которого пускали слюни почти все девочки. В кармане жёг руку чупа-чупс. Вот и предлог. То, что на остановке голову свернул, пока ждал не автобус, а этого дылду, и пришлось ехать среди толкающихся, а не в кольце теплых рук, уже забыл. Радость, что вот он, пришёл к нему, и страх, а вдруг что случилось, возникли в голове одновременно. — Привет. А в ответ тишина и пронзающий до позвонков взгляд потемневших и уставших глаз. Шайба на палочке была протянута, но брать её Алексеев не спешил. Смотрел. Не отрываясь. — Что-то случилось? — Мир тоже стал серьёзным. Весёлость тут же испарилась. — Да нет, всё отлично. Увидимся у кошки. Конфета нырнула в карман, а Ярослав развернулся и пошёл дальше по коридору. Мирославу стало от этой встречи совсем неуютно. Неужели вечерний инцидент так сильно повлиял на настроение Яра? Ну и пусть. Он не должен отчитываться за каждый свой шаг! Кошка благодарно урчала, поедая макароны по-флотски, сосиски никто не принёс. Одной лапой она умудрялась бить подлезшего котёнка, который собирался разделить её долгожданный обед. Оба парня стояли молча, наблюдая за сим действом. В отличие от угрюмого Яра, Мир улыбался. — Чё случилось-то? — не выдержал Кутепов. — Ты чего такой? Вместо ответа Яр резко развернулся и заграбастал мелкого в свои объятия. Сжал, провёл по спине ладонями и уткнулся носом куда-то в шею. Пришлось откинуть голову для того, чтобы посмотреть, не плачет ли этот большой и сильный парень, что очень испугало Мирослава, но в итоге к губам присосались, да так, что ноги подогнулись и в голове всё поплыло. Мир ответил не сразу, соображая, что и почём, вернее, почему. Обхватил руками в ответ и приоткрыл рот, в который тут же протиснулся тёплый язык. Вчерашние касания были воздушными поцелуями по сравнению с этим водоворотом и смерчем, который сносил и сбивал все запреты. Целовались, как им показалось, долго. Со вкусом. Холодно? Дак по херу мороз! Внутри всё полыхало. Лишь кончики пальцев стали ледяными. Мирослав пытался хоть что-то делать, тыкаясь языком в язык Яра и получая от этого разряды тока вместе с неимоверным удовольствием. Прикрыв глаза, иногда приоткрывал их, бросал затуманенный взгляд на трепещущие ресницы в непозволительной близости от своих и снова закрывал, уносясь в лазурные дали. Стояли бы вечность, если б не голоса сверху. Парни о чём-то спорили, и когда кто-то из них начал спускаться, этим двоим пришлось в считанные секунды разорвать физический контакт и сделать вид «А я тут ни при чём!» Яр присел и начал гладить котят, Мир просто всунул голову в хомут воротника. Двое парней из класса Алексеева осмотрелись. Один присел рядом и начал по очереди брать каждого, разглядывая и оценивая. — Мне нужна девочка. Кто знает, как определить? — Под хвост загляни — если яиц нет, значит, она, — со видом знатока предложил Яр. — Да тут хрен разберёшь! Откуда у них яйца в таком возрасте? Парень перевернул котёнка и стал разглядывать. — Пальцем тыкни, — посоветовал Мирослав, — легонько, это тебе не бычьи. — На сам, если такой умник. Яр, что он у тебя такой борзый? Научи, как со старшими разговаривать. — Вовчик! Я щас тебя научу, как правильно просить, а не требовать. Тут тебе никто и ничего не должен. Алексеев метнул в одноклассника пару молний, дав понять, что ещё одной такой грубости не потерпит. — Давай, — Мир взял котёнка и ловко пощупал где надо, улыбнулся и протянул назад. — Девочка. — А этот? — Вовчик выбрал любимчика с белыми носками, и Яр весь сжался. Мир проделал ту же манипуляцию и сообщил: — Мальчик. Ярослав выдохнул. Почему-то этого котёнка он считал своим. Чем-то ассоциируя его с мелким. Вот только представить, что нужно будет принести это пушистое чудо домой и каждый день чистить лоток, следить, чтоб не грыз тапки и не портил мебель, лечить и следить, чтоб не было блох… А отец? А мама? Их вообще нужно готовить, как перед свадьбой. Отбросив эти мысли, решил, что нужно бы забросить удочку, сначала поговорив с родительницей, и если та даст добро, вместе уговорить отца. — А когда можно будет забрать от кошки? — Володька снова взял в руки комочек, закутывая в полы куртки. — Я хоть завтра могу, хочу подарок Зайке сделать. Мир с Яриком переглянулись. — Им чуть больше месяца. Думаю, можно забирать, тем более, они уже начинают сами кушать. — Саня, а ты? Не хочешь взять? Стоящий рядом парень всё это время наблюдал. Смотрел серьёзно и сосредоточенно. Время перерыва вышло, и все дружно отправились в школу. Наверху ждал только Лекс, пацанов из восьмого класса не наблюдалось. — Мне эти блохастики и на хер не сдались. И Зайки у меня нет. И по подвалам шариться я не собираюсь. Ты что, и правда курить бросил? — Представь себе. Три дня как. Вру, два. Но я настроен решительно, — добавил Яр и поглядел на малого. — Я с тя тащусь, Яр. Неужели эта шмакодявка и правда смогла так на тебя подействовать? Алексееву вмиг бахнуло по башке от таких слов, ладони медленно сжались в кулаки, вовремя заметивший сии действа Лекс тут же нашёлся: — Я вот тоже думаю себе такого малого завести. А чё? Курить — здоровью вредить! — Лекс ухватил Мирослава так, как это делал Яр, за шею, прижимая к себе, продолжая двигаться по направлению ко входу. — Если бы он… скажем… целовал меня каждый день! — подмигнул очумевшему Кутепову, сильнее сжимая. Сердце Алексеева совершило кульбит в груди. Но, бросив быстрый взгляд на друга, он тут же сообразил, что к чему, и, весело рассмеявшись, обнял мелкого с другой стороны, подставляя вытянутые трубочкой губы. — А почему бы и нет? Все разом остановились. Лекс отпустил Мирослава, а тот, равнодушно оглядев любопытствующих, потянулся и чмокнул Яра, издав при этом характерный звонкий звук. Ржать начали не только те, что стояли рядом. Спешащие на урок ротозеи-курилки из других классов тоже стали свидетелями этого представления. Улыбка Ярослава была победной. Снова обняв за шею малого, слегка придавив к груди, так и повёл, не обращая внимания на шуточки, что уже сыпались со всех сторон. Шутка, она и должна так выглядеть. Но сейчас это было важно: в каждой шутке обязана быть доля правды. На следующей перемене Саня приземлился на место только что вставшего и отошедшего Лекса, развернулся лицом к Ярику и с каменным лицом уставился, желая не то сказать, не то услышать. В классе Васильев был третьим красавчиком после двух своих друзей. Кто делил первое место, Лекс или Ярослав, было непонятно. Лекс вовсю гулял с девчонками, «топтал» их, как выражался Саня, а Яр был пассивным индивидом, которого многие хотели, но пока никто не добился. Саня тоже был таким. На девочек смотрел, как на врагов народа. Грубил и мог послать в далёкие дали, когда уж очень близко к нему подбирались надоедливые представительницы прекрасного пола. Слегка раскосые глаза, полные губы, что хоть фотографируй на обложку, особенно в момент зажатия сиги или когда выпускал дым, а также почти до плеч серебристые локоны, мягкие, как пух, выкрашенные старшей сестрой, которая училась на визажиста-парикмахера. Всё это привлекало к парню женский пол разного возраста. Учителя постарше фыркали и кривились от его эльфийской красоты, а те, что были помоложе, восхищались и даже пытались флиртовать, что вызывало смех и шуточки как мальчишек, так и девчонок класса. Саня же смотрел на это с неприкрытым раздражением. Над признаниями в виде записочек он откровенно кривился и плевался. Наверное, поэтому и был третьим. — Что это за цирк с твоим малым? Ты не перегибаешь? — Почему цирк? — Ты хочешь сказать, что у вас всё серьёзно? Яр, бля… — лицо друга исказила кривая неприязнь. — Остынь. Сам ведь спровоцировал. Теперь пожинай плоды. И это… малого не обижай! — Ярослав повернул голову, ответив таким же суровым взглядом, и тут же отвернулся. Зависнув на несколько секунд, что-то обдумывая, Саня встал и вышел из класса. На место вернулся Лекс с немым вопросом. — Не знаю, но Саня взбешён. Думаешь, догадался? — Посмотрим, — Лекс толкнул плечом приятеля, подмигнул и улыбнулся. — Прорвёмся! — С тобой точно! — упавшее настроение поднялось на пункт выше. С таким другом и море по колено.***
После уроков пришло сообщение, что, мол, прости, домой я сам, в классе все обсуждают увиденный поцелуй, и теперь нужно идти домой с подружками, чтоб отвести подозрения. Яр улыбнулся и зашагал по мокрым дорожкам к остановке. Спать хотелось неимоверно. На последнем уроке его просто рубило, поэтому, втиснувшись в полный автобус, наплевал на то, что оттопчут ноги и помнут бока вместе с новыми брюками. Хотелось побыстрее добраться до кровати. Дома, слава богам, никого не было, поэтому разделся и нырнул под одеяло, вспоминая жаркий поцелуй и необыкновенно податливое тело его малого. Его! Как ни крути, Алексеев понимал, что он попал. И попал уже давно, ещё с той первой встречи, когда наглый мальчишка вытащил холодными пальцами сигарету и прострелил его своими серыми глазами-озёрами. А когда он на него чуть позже упал, это уже вообще была судьба. И чихать на всех с высокой башни, пусть что хотят, то и говорят. Ему понравилось целовать эти мягкие, сладкие губы, и он будет их целовать, несмотря ни на что. Вот сейчас поспит и пойдёт. И будет целовать. До изнеможения. До дрожи в коленях. До последней капельки воздуха в лёгких. До звёздочек в голове от головокружения. Главное, что Лекс принял. А Саня… От него нужно пока скрывать, а там видно будет.