***
Утром, как и обещалось, в новую школу Мирослав пошёл с Кириллом. На парня с подбитым лицом посмотрели сурово, но Кир замолвил словечко, и будущий классный руководитель улыбнулся, похлопав по плечу бывшего ученика. — С кем не бывает. Ты вон тоже чудил. Надеюсь, у твоего брата не будет даже единичных случаев, как у тебя. Миру стало неприятно. Во-первых, его представили как брата. Во-вторых, вспоминать прошлый инцидент было трудно, тем более свежим был последний, недавний, когда Кир снова отличился, размахивая ножиком. Оба парня переглянулись, Кир виновато улыбнулся. Новый класс принял Кутепова без особой теплоты, но Мир на неё не сильно-то и рассчитывал. Дорогу назад запомнил, поэтому вернулся самостоятельно и сразу закрылся в своей новой комнате. Всё было непривычно. Мысль о том, что поспешил с переездом, всё чаще посещала его светлую голову. Но, как говорится, поздняк метаться. Бывшие одноклассники атаковали звонками и сообщениями. Чат пестрил всевозможными догадками. Многие в открытую обзывали и обвиняли в том, что до родителей дошёл слух встречи с директором, и в этом, естественно, виноват Мирослав, который смылся. Хотелось швырнуть ни в чём не повинный гаджет о стену, но благоразумие взяло верх. Мир отключил его и засунул под подушку. Полежав некоторое время, глядя в потолок, достал, включил и полез на страницу Ярика. Там ничего не изменилось. Тишина. Палец снова потянулся к кнопке, завис и всё-таки разблокировал Алексеева. Несколько минут тупо смотрел на фото контакта, затем закрыл телефон и пошёл на кухню. Неделя в новом доме тянулась нещадно медленно. Всё было непривычно, неудобно, не своё. Александр радовался жизни, сияя улыбкой и сдувая со Светланы пылинки. Под её руководством была сделана частичная перестановка мебели и привезены некоторые кухонные принадлежности. Самого необходимого набралось четыре больших ящика. Своими вещами Мир не стал захламлять чужое жилище, памятуя о том, что всегда можно поехать и взять необходимое. В ближайшем будущем поменять зимнее на весеннее, а там и летнее. Но так далеко Кутепов не заходил. С каждым днём ему всё больше хотелось вернуться домой. С Киром отношения не изменились. Холодность после последней ночи перед приездом родителей так и не спала. Мирослав равнодушно бросал «Привет», «Пока» и прятался в своей комнате. За ужином и редкими совместными завтраками молча и быстро ел, вспоминая, что эти двое совсем недавно питались фастфудом, а теперь кайфуют, поедая самую вкусную еду, приготовленную его мамой. В обед после школы в доме находился сам, поэтому и ел кое-как, перебиваясь. Несколько раз Светлана спрашивала сына, не случилось ли чего, потому что с его лица пропала не только та редкая улыбка, которую Мир дарил матери по утрам и вечерами. Он замкнулся, стал тихим и безразличным ко всему. И это беспокоило женщину, хотя в ответ и слышала — «Я устал». Кроме того, Мирослав скучал по квартире, школе и, чего греха таить, по Алексееву. В конце недели он сразу после уроков поехал в свой район, прямиком в школьный подвал, где не обнаружил ни кошки, ни котёнка. Спросить о них было некого, поэтому, совершенно разбитый, удручённый, он вернулся в дом, куда так не хотел возвращаться. — Можно? В дверь тихо постучали, и в проёме показалась голова Александра. — Да, — принимая сидячее положение на кровати и оглядывая комнату на предмет разбросанных вещей. Мирослав стал наблюдать за собой эту черту, так нелюбимую мамой — порядок в жилище должен быть хотя бы поверхностный, на случай, если вдруг нагрянут внезапные гости. — Честно говоря, это мама попросила меня с тобой поговорить. Слав, что-то случилось? Ты не вышел к ужину, стал угрюм и молчалив. Мы с мамой переживаем, — Александр устроился на стуле рядом с письменным столом. — Всё хорошо, — в глаза смотреть не получалось, да и общение с этим человеком тоже выходило натянутым. — У вас с Киром проблемы? Если да, только скажи, я с ним поговорю. Понятно, что если два парня в одном доме почти не общаются, это бросается в глаза. И как отец, Александр был заинтересован в том, чтобы оба сына между собой общались, а не были чужими. — Да нет, не нужно. Он занят, мне тоже некогда. Много задают, — соврал Мир, поглядывая на неразобранный рюкзак. — Знаешь, мне бы не хотелось, чтобы мама волновалась и переживала. А это именно то, что сейчас с ней происходит. Ведь это ты предложил ей сюда переехать? И теперь мне почему-то кажется, что ты совершенно этому не рад… Слав, может быть, что-то в школе не заладилось? Мир почувствовал, что в голове начали постукивать молоточки. Паника надвигалась с неожиданной скоростью, застилая разум и глаза. Глядя на мужчину в упор, он не видел его, как будто смотрел сквозь тело. Испугавшись стеклянного взгляда и застывшего выражения на лице мальчишки, Александр подскочил, встряхнул того за плечи и приобнял. — Шшш… Всё хорошо. Тише-тише… Света… — крикнул не так громко, чтоб не испугать мать. Поперхнувшись воздухом, когда дыхание вернулось, закашлявшись и «отмерев», Мир уставился на испуганную мать с огромными глазами и ладонью, прикрывающей рот, и Александра, склонившегося над ним и глядящего в оба глаза поочерёдно. — Что… это… было? — спросил малой непонимающе. — Мы бы и сами хотели знать. Света, посиди-ка тут, я позвоню кое-кому, нужно проконсультироваться. — Славочка! Как ты нас напугал. Что с тобой? Почему ты не хочешь мне всё рассказать? Я же твоя мама… Что бы ни было, сынок… В дверях появился Кир с таким же испуганным выражением лица. После нескольких секунд зрительного контакта развернулся и вышел. — Мам, всё нормально. Просто голова закружилась. Это, наверное, потому, что ничего не ел с утра. Но с врачом, как понял Мир, мозгоковырятелем-психодеятелем, он всё-таки встретился. Доктор сам пожаловал наутро к давнему другу проведать и заодно осмотреть пасынка. Несколько десятков вопросов, и тут же было сделано заключение: невроз. Диагноз был озвучен вслух, но когда Александр провожал гостя, задержался с ним в прихожей. — Что-то в последнее время молодёжь страдает подобными недугами. Раньше такого не было. Леонид говорит, несколько идентичных случаев за последние дни, и всё молодёжь. Наш Славка самый маленький пациент. Мир сидел за столом, наяривая рис с мясом, и слушал, как Александр рассказывал маме о разговоре с другом-врачом. — Так самое интересное, причины у всех отсутствуют. Ладно бы за любовь страдали, по девчонкам сохли, а то… Вот скажи, Слава, в вашем классе мальчики ухаживают за девочками? Гулять ходят, в кино там? Кир до сих пор не признаётся, молчит, как партизан. А ведь влюблён, причём давно. Мирослав чуть не подавился, зыркнув на Кирилла из-под бровей. Тот потупил глаза в свою тарелку и даже покраснел. Но ничего не ответил. Ночью, лёжа в постели и, как всегда, зависая и гипнотизируя страничку Ярослава в инсте, Мир услышал крадущиеся шаги под дверью. Не мамины, их бы он узнал, да и зашла бы она, как это бывало раньше. «Кир», — пронеслось в голове. Но, постояв немного, шаги удалились. «Придурок», — подумал Мир, выключил телефон и попытался уснуть. Удалось ему это далеко за полночь.***
На двух колёсах ехать по подмороженным и скользким дорогам Миру не улыбалось. Да и свой велик остался дома. До весны, решил малой, когда переезжал. Велосипед Кирилла, который ему любезно предложили, был оценён как негожий. Поэтому Мирослав встал пораньше в субботу, привёл себя в порядок, позавтракал и пошёл на остановку. «Ты куда пошёл?» — голос в трубке был сонным, и если бы не запись нового номера с именем «Кирочка», Кутепов бы и не признал его. «Тебе-то что?» — нагрубил Мир. «Я обещал твоей маме, что мы сегодня позанимаемся». «Я буду поздно. Не ждите к ужину», — закончил разговор и сунул телефон в карман куртки. До встречи с бандой было достаточно времени, поэтому Мир взял курс на свою родную квартиру. Там обошёл комнаты, посидел на кухне, полил цветы, отмечая, что земля не пересохла, значит, мама наведывается. Когда зашёл в свою комнату, болезненное ощущение снова подкатило к горлу. Упал лицом на кровать, вспоминая жаркую ночь с Ярославом, и так пролежал достаточно долго. Телефон в кармане пискнул, напоминая, что пора выдвигаться на встречу с друзьями.***
Рома сдержанно пожал руку, парни также по очереди приложились, девчонки полезли обниматься и тискать своего любимчика, за которым соскучились. Разговаривали ни о чём: вспоминали лето, обсуждали новые модели двухколёсной техники, планировали на весну выезды за город. Из-за «нелётной» погоды все ребята пришли своим ходом, потому что встречаться хотя бы раз в неделю стало уже ритуалом. — Неважно выглядишь, — заметил Роман, подойдя поближе с двумя стаканчиками горячего чая, предусмотрительно взятыми девочками в термосах. — У тебя точно всё в порядке? Мир улыбнулся, принимая стакан и отпивая горячий напиток. Как мог, он пытался спрятать своё подавленное настроение, но, видимо, плохо получалось. — Нет, Ром, не в порядке. — Отойдём? — старший кивнул на выход из места на стройке, где они неделю назад встречались, а сейчас всей компанией окружали весело потрескивающий костерок. И снова Мирослав решил, что сможет доверить свою тайну этому парню, ставшему почти братом. — Мне так хреново… — Мир не знал, как начать то, что наболело. То, что разрывало изнутри. То, что так хотела узнать мама, и что нужно было сказать одному ублюдку, который до сих пор не удосужился проверить, что его вынесли из чёрного списка и ждут элементарного «Привет». Хотя Мир прекрасно понимал, что, возможно, в тот день как раз всё и закончилось, поставив всё и всех на свои места. Ярослав, видимо, сделал свой выбор. Рома поднял картонный ящик, расплющил его и кинул на плиту. Сел и показал на колени, кивком приглашая малого сесть. Ничуть не смутившись, Мир опустился старшему на ноги, тут же попадая в медвежьи объятия. — Не могу его забыть… Я так скучаю… — начал Мир и рассказал, как ему плохо и тоскливо от воспоминаний, как злится, что ничего не знает и в сетях тишина. Как приходил врач и поставил диагноз, но причину не указал, а ведь вылечиться от любви не каждому удаётся — лекарства-то нет… — А ещё, знаешь, кажется мой «братишка» тоже в меня втрескался. Смешно получается: «Мы любим тех, кто нас не любит, и губим тех, кто любит нас», — процитировал где-то услышанную фразу, приклеившуюся в подсознании. — Кто? Кирилл? — лицо Ромки вытянулось от удивления. — И этот говнюк? Сука… Рома разжал руки, которыми крепко сжимал Мира, пока тот рассказывал, оттолкнул, предлагая встать с затёкших ног, сам подскочил, разминая конечности, показывая всем своим видом, как он зол. — Он к тебе пристаёт? Мир покачал головой. Зная характер Ромки, побоялся рассказывать о том, что случилось между ними с Киром, да и как о таком можно говорить? — Может быть, я ошибаюсь, и он просто проявляет братскую заботу. Забей. Знаешь, я, наверное, пойду, хочу ещё кое-куда заскочить. Роман смотрел на малого, рассматривая, словно видит в первый или последний раз. — Иди сюда, — поманил, раскрывая объятия. Обнявшись, простояли молча достаточно долго. — Иди, шкет, — подтолкнул к ребятам. — На связи, — сказал вдогонку и остался стоять на месте, наблюдая, как Мир, улыбаясь, дурачится, с каждым прощаясь.***
Дел у Мирослава никаких не было, ему просто хотелось побыть одному. Поэтому, снова завернув к дому, поднялся в квартиру и завалился на кровать. — Гадкий… Так, значит?.. С экрана на малого смотрело профильное фото Алексеева, серьёзного, прищуренного, как будто издевающегося. Не заходить на его страницу и не смотреть у Мира не было силы воли. Рука тянулась, палец искал и жал кнопку, глаза всматривались, мозг таял, сердце бесилось в ярости. Вторая рука тянулась в другое место и делала свою работу, опять-таки заставляя сердце биться быстрее, мозг растекаться лужицей, глаза сильнее всматриваться и затем закатываться, пальцы сжимать до побелевших костяшек телефон, а пальцы второй руки наяривать в убыстряющемся темпе. Кончил довольно быстро, выстанывая имя Алексеева, а чуть позже и несколько жёстких словечек в его же адрес. Мирослав бы побольше посидел в своей квартире, если бы не проголодался. Пришлось сворачивать план по гулянию «неизвестно где» и возвращаться в дом Скворцовых. — Я тебе несколько раз звонила, — Светлана встретила сына в фартуке и с руками, испачканными мукой. — У меня стоял бесшумный, — не глядя на родительницу, прошёл на кухню, там же помыл руки и вытащил из холодильника вчерашнее мясо. Разогревать не стал, а так с тарелкой и пошёл в свою комнату. — Славик! Что всё это значит? — Светлана зашла следом, прикрыв плотно дверь. — Ты ушёл рано утром. Не сообщил куда. Весь день отсутствовал и не отвечал на звонки. Пришёл злой и голодный. Ничего не хочешь объяснить? — Я гулял с ребятами. Затем зашёл на нашу квартиру и заснул. Прости, мам. Всем своим видом Славка хотел изобразить спокойствие, но желваки ходили ходуном, пальцы, держащие вилку, дрожали, глаза бегали. Светлана присела рядом. Рукой провела по волосам, недавно ещё коротким, а сейчас отросшим и растрёпанным. — Хочешь вернуться? Вилка дзинькнула о пол. Мирослав взглянул на мать и отвернулся. — Я не знаю, чего хочу (Знаю, но тебе, мама, не скажу… пока). Я не знаю, что со мной происходит (Знаю, но ты огорчишься, узнав об этом). Я не знаю, что мне делать (И это правда). Тарелка с мясом отправилась на стол, а мать с сыном обнялись и укачивали друг друга в течение довольно длительного времени. — Ребят, а пойдёмте на кухню, там у мамы тесто убегает, — просунул голову Александр, виновато улыбаясь. Мысленно поблагодарив Пушкина за то, что спас от слёз и ненужных объяснений, Мир отпустил маму, пообещав позже прийти. — А тебя целый день Кирилл ждёт. Может, хочешь зайти? Он сейчас свободен. Кажется, — снова заглянул Александр и подмигнул. Идти к «брату» не хотелось. Мясо призывно источало аромат, и Мир решил всё же его съесть. Затем заглянул на кухню, где мама смеялась на какую-то глупость, сказанную ей на ушко, помыл за собой тарелку, взял из вазона апельсин, подкинул, поймал и пошёл в комнату Кира. За дверью было тихо. Как всегда. Постучавшись и не дождавшись ответа, зашёл. Кирилл лёжа на кровати с закрытыми глазами, слушал музыку, доносившуюся из наушников. — Перепонки не лопнут? Не получив ответа и не заметив даже лёгкого шевеления, Мир подошёл ближе, рассматривая парня. Обыкновенный. Русые, стильно подстриженные волосы, небольшой нос, острый подбородок, выпирающий кадык, родинка на шее. Их много, если присмотреться, но эта видна издалека, тёмная, слегка выпуклая с левой стороны над ключицей. У Яра такая на рёбрах с левого бока. Мир хорошо её помнил. Чуть выпуклая, на ней постоянно задерживался палец, нежно лаская… — Чёрт… — малой отмахнулся от нахлынувшего воспоминания. — Кир, что ты хотел? — Мирослав сделал ещё шаг вперёд, наклонился и дотронулся до предплечья. В ту же секунду был схвачен сильной рукой и завален на кровать рядом. От неожиданности Мир успел только ойкнуть, захваченный врасплох. Чёрные с поволокой глазища уставились на ошеломлённого Мирослава. — Слав… Что ты делаешь?.. Со мной?..