***
Рома распрощался со своими ребятами в самом начале лета, сославшись на непонятные причины, которые так и не озвучил. Принёс огромный торт с напитками, дал напутствие молодёжи, бросил прощальный, полный тоски и жалости, взгляд на «своего» Славку и, перед тем как уйти, долго стоял с ним в стороне, обнимая, крепко прижимая к груди. — Пусть у тебя всё будет хорошо! Бывай. И ушёл. — Я буду звонить! — крикнул вслед Кутепов. — Не стоит. Отвечать не обещаю. Пожав плечами, Мир так и не понял, что случилось с этим парнем, ещё вчера бывшим самым близким и лучшим другом, братом и ему, и всем здесь присутствующим. В груди неприятно кольнуло от того, что с ним не поделились проблемой, ведь она же была? Ребята так же недоумевали. Никто не знал, почему их лидер так резко покинул свою любимую банду. Следом за Романом ушли и Стас с Ритой. Эти и вовсе просто позвонили и сообщили, что больше не придут. Когда Мир рассказал про Рому и о том, что жалко потерять такого друга, Яр полез обниматься и шепнул в самое ухо: — Теперь у тебя есть я. Зачем тебе он? — Ты — другое! — привычно потянулся за поцелуем Мир, плотнее вжимаясь в любимое тело. Обнимашки и лёгкие поцелуи теперь были неотъемлемой частью обыденной жизни ребят. Если позволяла ситуация, они делали это часто и с удовольствием. — Рома был хорошим другом. Знаешь, сколько он мне помогал? Вот ты бы мог расстаться с Лексом? Вдруг? Ни с того ни с сего? Он же даже не объяснил толком, что случилось… И вообще, наша команда — это же его детище, как он сам называл нашу банду. Возразить Яр не мог. Лекс в его жизни играл очень много. Даже представить было трудно, что Макаренко мог исчезнуть. Не каждый для родственника делал столько, сколько его друг. Взять хотя бы то, что зная, какая непереносимость у Ярослава к больницам, он молча отпрашивался у родителей и проводил неудобные во всех смыслах этого слова ночи рядом на диване или в кресле. По одному лишь взгляду понимал, что нужно сгонять за кофе. Поднимал крик на всё отделение, если забывали дать достаточно обезболивающего. А ещё… Лекс тоже бросил курить. Взял — и бросил! — Спасибо твоему малому. Это голубоглазое чудо — как витаминка от многих болезней, — как-то сказал Лекс. — Я даже завидую. — Ну так ищи и себе такого, кто не даёт? И не завидуй! — картинно нахмурился Яр и ткнул друга в плечо. — Неее… Обойдусь. Мне девушки нравятся, — лукаво косясь на приятеля, ответил Макаренко. — Как знать. Я тоже раньше так думал. Такого друга Яр потерять никак не мог. Но Рома… …Когда в очередной раз Алексеевы пришли к следователю и им предоставили новые факты по делу об избиении Ярослава, в котором фигурировало имя Жигулева Романа Геннадиевича, одного года рождения с Яриком, он даже не понял, о ком речь. Затем шли другие имена, фото и подробный отчёт допроса ребят, которые дали показания, что избили случайного парня. Через некоторое время они же поменяли их, рассказав другую, не менее странную историю, в которой всё было запутано, но ясно одно — Ярослава покалечили по заказу. Одним из заказчиков был тот самый Кристиан, отморозок, о котором предупреждал Саша. Кстати, сам Саша приходил к Ярославу в больницу, попросил прощения и подарил дорогущие часы на память, которые Яр почему-то даже ни разу не надел. Не смог. Положил в стол и поглядывал иногда, слушая, как тихонько тикают и бегают стрелки. Вспоминались беззаботные дни, когда втроём они бесились и чудили. Вместе начали курить, вместе занялись улучшением своих тел, вместе договорились после школы пойти в тату-салон, и столько ещё всего… Столько всего было «вместе», и это были чудесные годы жизни. Но судить бывшего друга Яр не мог. Ну, не принял он его такого, хотя и не было ведь каминг-аута, не признавался ни в чём таком Алексеев. Саша и так всё понял. Не дурак же… О причине такого подарка и вышеупомянутом прощении Ярик также ничего не понял. Однако догадывался. Был у них с Лексом разговор на эту тему, и дотошный во всём Макаренко докопался и до этого вопроса, узнав саму суть причастности Васильева к инциденту с избиением лучшего друга. …На суд никто из Алексеевых не пошёл. Отец как всегда был занят — работа занимала у главы семейства почти весь световой день. Альбина предложила сыну сходить, но Яр отказался, решив, что он совершенно не желает видеть ублюдков, которые так жестоко с ним обошлись из-за его якобы неправильной ориентации. К тому же все они шли по другим статьям, вскрывшимся во время следствия, а избиение Кутепова было приурочено к их длинному списку злодеяний. Говорить Миру о том, что его дорогой друг имеет отношение к тому, что случилось, Яр не решился. Зачем? На свете и так много разочарований, и если тот самый Рома больше не появится в жизни его малого, то пусть хотя бы останется светлым пятном. Единственное, что грызло и мешало жить — это вопрос почему? По какой причине этот Рома решил избить его, ведь виделись они всего несколько минут в балке, в тот самый первый раз на лыжах, когда, можно сказать, зарождалась любовь между им и Миром. Не мог тот, кто знал, что его другу-брату нравится другой парень, послать дружков, чтобы не дать свернуть с правильного пути уже сошедшего и принявшего себя. Разве что… Любовь?.. Ревность? Да нет. Ярослав всячески отметал подобные мысли. Мир никогда не рассказывал, что Роман делал хоть какие-то поползновения в его сторону, и к тому же он называл его братом. Вот Кирилл, это да… Этот придурок по уши втюрился, да ещё и поплатился за свою, будь он неладен, горе-любовь. Ведь видел же и понимал, что ему здесь не рады. И места тут нет. Не светит. А туда же… Голову ему тогда Ярослав знатно расхерачил, как и обещал, хорошо, что не убил. Тогда, с трудом поднявшись после удара Кирилла и приволочась на одной ноге в спальню, где на его глазах били и пытались изнасиловать его любимку, Яр пришёл в такое бешенство, что даже не думал о том, останется ли жив чокнутый придурок, поднявший руку на Мира. Захваченный так кстати костыль очень пригодился парню, с трудом державшемуся на ногах. Конечно, если бы он твёрдо стоял на обеих ногах и не был несколько минут назад серьёзно стукнут головой о стену, кто знает, какой исход мог быть после удара таким тяжёлым предметом по голове со всего размаху… Дырку в башке залатали. И мозги, спасибо Пушкину, вставили. Вот кому действительно понадобился мозгоковырятель. Доктор Леонид тогда частенько захаживал в гости в Луговом и таки отговорил пациента от отшельничества и монастыря. Причину своего тогдашнего «расстройства» Кир сумел скрыть от отца, хотя Александр долго пытал обоих парней вместе и в отдельности. — Па, мы просто повздорили с Ярославом. Я получил по заслугам. И хоть саму причину никто не озвучил, Александр Сергеевич, кажется, начал подозревать неладное. Особенно после того, как Мирослав стал чаще отпрашиваться с ночёвкой в свою квартиру, а летом и вовсе перебрался в неё, несколько раз в неделю навещая мать. Разговор о якобы беременности Светланы тоже имел место быть. Мир хотел, по установившейся традиции, устроить скандал или что-то вроде истерики, но потом вспомнил, что беременным нельзя волноваться и обошёлся простым вопросом. Светлана удивлённо приподняла брови и рассмеялась. — Сынуль, ну ты и быстрый. Мы ж только жить вместе начали. Куда торопиться? — А как же… Ты ж уже не девочка? — удивился Мир, обнимая маму и устраивая голову на её груди. Теперь Светлана сделала обиженный вид и даже оттолкнула сына. — Ты что это меня в старухи записываешь? Да я ещё могу тебе не только сестричку, но и двоих подарить. Против брата не будешь возмущаться? Мир снова бросился маме на шею, отмечая, что скоро догонит её в росте. — Мам. Если для тебя это важно, я буду рад кому угодно. Только прошу, пусть я буду первым, кто будет узнавать все наши семейные изменения, ладно? — Обязательно, мой родной. Только и ты, пожалуйста, не скрывай от меня ничего. Всё, что будет происходить в твоей жизни, пожалуйста, сообщай мне и делись всем — и радостями, и печалями. Мир вспыхнул, моментально окрашиваясь в алый цвет на лице, но благоразумно промолчал о том, что уже готов был рассказать матери. Нет. Не сейчас. Потом. Когда-нибудь…***
— Ты ж почти всё время здесь живёшь? Ребята мне все уши прожужжали о тебе. Все сожалеют и просят тебя вернуться назад, если это ещё возможно. Слав, ну пожалуйста!!! — канючила лучшая подружка, зыркнув в сторону улыбающегося красавчика-выпускника, из-за которого и случился весь этот сыр-бор. «Козлом» Яна Ярослава больше не называла, но и в дёсны с ним целоваться не собиралась. Обида из-за прошлых событий ещё не полностью исчезла, да и тот факт, что Кутепов среди учебного года поменял школу, злил не только эту боевую подругу. На выпускном Ярослав был в шикарном дорогом костюме от «кого-то там». Хотел что попроще, но отец настоял: негоже сыну торгового босса абы в чём выпускаться. Светло-серого цвета и белоснежной рубашке, галстук в тон костюму… Мирослав, когда увидел своего парня, в очередной раз влюбился в него со страшной силой. Получив аттестат и отбыв достаточно для того чтобы отдать дань любимой школе, учителям и родителям (деньжат на выпускной всё-таки было немало вложено), Ярослав подал малому знак, и оба, один за другим, покинули пределы торжества, чтоб продолжить «отмечать» вдвоём так, как им хотелось. А хотелось в тишине, тет-а-тет, до самого утра, с посиневшими от поцелуев губами, опустошенными по несколько раз членами, пустыми от дурных мыслей головами и мыслями о будущем. Об их совместном будущем. — Я поговорю с мамой. Может быть, она разрешит. — Ты нормальный? Тебе только пятнадцать. Кому разрешат в этом возрасте жить одному? — Я очень попрошу. Пообещаю, что буду часто к ним ездить. Мир ожидал поддержку и одобрение, но когда напоролся на явное непонимание, надулся, как сыч, скукожился, подтянул ноги к подбородку, обнимая их руками, и отвернулся. — Да пойми ты, у мам другие мысли: друзья-подруги, наркота-алкоголь, гульки до утра, залетевшие до совершеннолетия девицы. Знаем — проходили. Мне и сейчас мои говорят, что не пустят жить отдельно. Мама сказала, что рано ей бабушкой становиться. Яр громко засмеялся, притягивая малого к себе за голые плечи. — Моя за это переживать не будет. Она знает, что я ни курить, ни пить никогда не начну Ну… не вообще, но… — Ну конечно. «Курить — здоровью вредить!» Мир упёрся руками в грудь, отталкивая и собираясь убежать с кровати. Какой там. Ярослав крепко ухватил своего любимку, тут же завалил и впился в губы. — Ну чего ты? Я пошутил. Хочешь, я пойду с тобой и попрошу тётю Свету, чтоб она тебя отпустила? Поручусь, что ты уже готов к самостоятельной жизни. Со мной. И готовишь не хуже моей мамы, и я буду следить, чтобы ты ложился вовремя спать, и вообще, попрошу дать мне тебя усыновить? Шучу-шучу… Яр орал и скулил, извивался в руках, что щекотали и щипали. В итоге спасся бегством путём падения с кровати. — Вот кстати, — потирая ушибленную заднюю точку, стоя на коленях перед лежащим победителем, вкрадчиво сказал Яр, — я бы чего-нибудь съел. Или кого-нибудь. — В который раз? Ты только обещаешь, — обиделся малой, разворачиваясь так, чтобы торчащий в боксерах бугор возник перед лицом любовника. Ярослав притянул за половинки тело поближе и припал лицом к паху, обхватывая через ткань член губами. В этот раз получилось лучше. Это был прогресс в их сексуальных играх. Минет не аховский, но уже хоть что-то. Да и смоченный слюной палец нырнул на целую фалангу в узкий сфинктер. И это был для обоих большой шаг вперёд. Гренки, совместно пожаренные, поедались в смущённых переглядываниях и периодических смешках, бросаемых то одним, то другим. — Как они это делают? — в который раз спрашивал Яр, глядя на экран, где два парня предавались жаркому сексу посредством качественного минета. — Не знаю. Тут нужна практика, — хохотнул Мир, устраиваясь поудобнее между ног Алексеева.***
Разговор о самостоятельной жизни как-то сам собою отодвинулся почти до конца лета. — Что значит — ты будешь жить один? Светлана стояла перед Мирославом, скрестив руки на груди. Удивление на лице сменялось недоумением. — Мамуль, я просто решил вернуться в свою школу. Знаешь, я понял, что погорячился тогда, всё так быстро случилось… Но зато благодаря этому ты живёшь с дядь Сашей, и у вас всё хорошо. Ты думаешь, я не смогу сам? Ну мам? Выкроив время, когда Скворцовых не было дома, Мир начал разговор с мамой издалека. Спросил, что она думает по поводу их квартиры. Не хочет ли сдать на съём, хотя прекрасно знал, что мама никогда этого не сделает. Уж очень она любила свою мебель и вещи, чтобы чужие люди вот так запросто ею пользовались и портили. Слава богу, на жизнь хватало. Потом плавно подвёл разговор к тому, что хочет сам туда вернуться и жить самостоятельно, чуть ли не каждый день навещая её в Луговом. Светлана внимательно осмотрела сына. За последние месяцы он вернул свою прежнюю форму и живость, как будто вдохнул в себя новую порцию жизни. Утренние пробежки и занятия на тренажёрах в специальной комнате. Питание и набор в весе радовали. А то, что сын всё чаще отсутствовал дома и отпрашивался ночевать в их квартире, сейчас вызвало подозрение. — Слава, ты завёл девушку? Я так и знала! Как я раньше не догадалась?.. — Мам, ну ты чего? Какую девушку? Говорю же, скоро новый учебный год начнётся. Ты же знаешь, в этой школе я… Ну, не пришёлся ко двору, а там меня ждут. Хотят, чтоб я вернулся. Да и учителя. Мамуль… Мир повис на Светлане, обнимая. — Ну, не знаю. Надо с Сашей поговорить. Вот сегодня и спрошу, что он на это скажет. — Мам! — насторожился Мир. — А почему это он должен решать, что мне можно, а чего нельзя? Ты моя мама, а он мне никто. Давай без него. — Он мужчина. И коль скоро я с ним живу, то и решения мы должны принимать вместе. Или хотя бы поставить его в известность и спросить, что он об этом думает. — Всё ясно… — надулся Мир и ушёл в свою комнату. «Консилиум назначен на вечер. Позже созвонимся» — забил в Вацап и, дождавшись «Жду!» с сердечками, полез постить в инсту последние фото, сделанные накануне на велике. Ярослав удачно заснял момент полёта и ещё несколько прикольных кадров. Несколько других снимков, сделанных позже, когда ребята приехали домой и оба залезли в ванную, чтобы смыть пот и пыль, Мир бережно добавил в потайную папочку, где хранились их личные снимки интимного характера. С этим нужно было быть поосторожнее. Яр долго не соглашался на то, чтоб Мирослав их хранил в телефоне, но малой сумел таки уговорить и убедить, показав на примере, что докопаться до нужных фоток никому не удастся. Зато в любое время можно открыть и полюбоваться на своего парня. Какой же он у него красивый. Мир задрал футболку. Кубики на животе заметно вырисовывались. Фигура всё больше приобретала форму, которую хотелось иметь. Улыбнувшись своим мыслям, Кутепов начал думать о том, что он будет говорить дяде Саше на то, что хочет жить отдельно в своей квартире.