***
11 месяцев 2 недели назад, май США, Нью-Йорк Князь, сжав побледневшие губы, рассматривал лежащие перед ним фотографии. Мия, его Мия (или девушка, очень похожая, фигурой, чертами лица, одеждой)... Его девочка не могла. Но всё казалось настолько очевидным (что могло означать нечто совершенно иное, он знал, он не первый век жил на этой планете). Они поговорят. Просто поговорят, наконец. Всё выяснят. — Я поговорю с ней, прежде чем делать какие-либо выводы. А ... — Виктор взглядом указал на стол, — не должно выйти за пределы моего кабинета. И без того круг лиц, не имеющих отношения к запечатлённому на этих кадрах, непозволительно раздался. Артур и София переглянулись. — Я понимаю твоё желание сохранить конфиденциальность и, говоря откровенно, сам отказываюсь верить в происходящее... Но появилась и другая информация, — Артур положил перед Ван Артом белый конверт, — в свете которой то, что ты наблюдаешь, приобретает несколько иные краски. И начинает угрожать твоей и нашей безопасности. — О чём ты... — фраза Князя внезапно оборвалась: в конверте также оказались фотографии. Другие. Но одно действующее лицо их объединяло. — Поясни. — Фото с камеры недалеко от твоего кабинета. Видео есть. Линн... — Прекрасно. С этим я разобрался бы и без твоей помощи. — Посмотри на число, Виктор. Тот же день. Кабинет пуст: ты отвлёкся на шум внизу, как и все мы... Вот Линн входит в кабинет. И находится там около двух минут. Затем выходит. Вскоре возвращаешься ты. Вопрос: что понадобилось водителю в твоё отсутствие в кабинете? Ван Арт в мельчайших подробностях восстановил в памяти тот самый день. И липкий до омерзения холод прошёлся по позвонкам... — Документы. Я оставил открытой страницу... Проклятье! Значит, это мальчишка... Что за игру он ведёт? Втянул Мию... Уничтожу! — Виктор, взгляни внимательней... — вампир придвинул ближе несколько фото из «Махаона», на которых отчётливо было видно, как Линн передавал девушке свёрнутый вчетверо лист. — Теперь понимаешь? — осторожный голос Софии слился в тошнотворный унисон с внутренним... После всего... Она... Его душа, молитва, жизнь... Та, что он, сын Ночи, заложник мрака, берёг, словно святыню, храня от тьмы, подбирающейся со всех сторон... Та, что видела смерть, но чья любовь, чей свет оказались сильнее смерти... Она? Предала. Растоптала. Уничтожила. Ради того, чтобы быть... с ним?! Нет, Мия. Нет, Мия! Это мир сошёл с ума... Это глаза его лгут... — Виктор... — Оставь, София, — непроницаемая чернота предельно расширившихся зрачков на мертвенно бледном лице Князя и ледяной тон голоса. — Никто ничего не должен знать. Никто ничего. — Что ты собираешься делать? — Артур напряжённо вглядывался в лицо друга. — Поговорить с ней. Сейчас же.***
Солнце медленно клонилось к закату. Босые крошечные ножки утопали в мягкой траве. Малышка сидела посреди двора, хихикая и плотно закрыв глаза ладошками. — И где же наша крошка Ви, куда она запропастилась? — Мартин озадаченно наворачивал круги, словно не замечая маленькую проказницу. — Ты разобралась с документами? — добавил он тише, обращаясь уже к Мие. — Не совсем. Но там имена некоторых Князей, названия банков, номера, цифры... Виктор явно собирал информацию. И теперь я понимаю, чем были так обеспокоены София и Артур. — Мама, как же нам её найти? Ви, ты где? Ку-ку!.. И что ты намерена делать? Мия вздохнула: — Я не знаю... Однозначно нам нужно поговорить... Как-то выведу его... Скажу, что случайно услышала... Не знаю... Нужно подумать. — Кажется, я напал на след! Я тебя учуял! Малышка, выглянувшая было из-под ладошки, вновь спрятала личико. — А врач что сказал? — Все показатели, анализы в норме, никаких отклонений. Обычный, здоровый ребёнок. — И когда снова? — В больницу? Через месяц, на прививку. Спасибо, Мартин, ты нас очень выручаешь. — Не выручаю, а работаю... Ааа, вот ты где! Ну, держись! — вампир подхватил визжащую Вивиан под мышки. Подбросил. — Мартин! Она только поужинала... — Мы осторо... — не успел он договорить фразу, как часть съеденного за ужином овощного супа оказалась на его футболке. Безудержное веселье внезапно прекратилось. — Доигрались, — мрачно констатировала Мия, забирая всё ещё кашляющую и похныкивающую малышку. — Пойдём умываться и в кроватку. А ты... уже наказан. Дитя малое. Снимай футболку, постираю. — Укладывай Ви. Я сам разберусь. Преступление и наказание. — Где гостевой душ, знаешь. Разожги камин, быстрее высохнет. Виктор предупреждал, что раньше полуночи не появится. Можешь спокойно привести себя в порядок. — Будет сделано! Укладывались без папы, а значит, сложно: с песнями, плясками, с обычными капризами... Долго. В итоге Мия легла сама, накрывшись одеялом с головой, яростно притворяясь, что спит. Вивиан ещё немного покричала для приличия, затем подползла в ближайший к маме угол кровати и стала тихо выводить странные рулады, отдалённо напоминающие пение китов. Девушка едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Продолжалось это действо довольно долго, впрочем, точное время Мия бы не назвала. Киты оказались сильнее... Проснулась она от странного шума в гостиной. Мие показалось, что она слышит голос Виктора... Девушка вынырнула наконец из-под душного одеяла, жадно и глубоко вдыхая... В гостиной явно что-то происходило. И предчувствие подсказывало Мие, что медлить не стоит... Раскрасневшаяся от жары, с растрёпанными после сна волосами, девушка подбежала к лестнице. Перед ещё не привыкшими к свету, слипающимися глазами предстала жуткая картина: Мартин в надетой наполовину футболке висел в полуметре над полом, пригвождённый к стене. По штукатурке в разные стороны от него расходились трещины. Из носа, ушей и глаз молодого вампира бежали тёмные струйки крови. В противоположной стороне гостиной застыла высокая чёрная фигура... Сердце ухнуло куда-то вниз, а затем подскочило к самому горлу. — Виктор?.. Что ты делаешь?!***
Настоящее время Франция, Люлли Шум и разноцветная кутерьма деревенского праздника подхватили и закружили Кигана и Мию не хуже импровизированной карусели, которую изображали молоденькие девушки в старинных крестьянских нарядах. Только они смотрели на фокусы уличного факира... И вот уже ломают голову над мудрёными загадками ряженого шута. И это оказалось действительно забавным, потому что для Кигана приходилось переводить, а ответы он выкрикивал на английском, стремясь опередить других участников. Зато в соревновании по бросанию игральных костей ему не было равных. «Вам следует наведаться в Лас-Вегас. Обнесли бы начисто несколько казино», — подытожила Мия. На шее Уолша красовалась бутафорская медаль, а в руках девушки оказался букетик первоцветов из корзинки проходящей мимо цветочницы... — Глядите, Мия, там стреляют из настоящих луков! Пойдёмте скорее! — Я перестаю успевать за вашим энтузиазмом. — Не говорите, что вам неинтересно. Всё равно не поверю. Это же мечта детства! Соревнующимся выдавали по шляпе Робина Гуда и инструктора, объяснявшего, что следует сделать, чтобы как минимум натянуть тетиву, удержав в руках громоздкое оружие, а как максимум попытаться выпустить стрелу, не покалечив рядом стоящих. Наиболее результативный выстрел ирландца почти достиг мишени. Мие с третьего раза удалось попасть в цель. — Вот теперь я начинаю тихо паниковать, понимая, что ваши слова об опасности рядом с вами имеют под собой веские основания, — озадаченно произнёс Уолш. И тут же улыбнулся. — Восхищён вашей ловкостью. Музыканты продолжали играть, а юноши и девушки в костюмах обучали всех желающих немудрёным движениям народного танца. — Потанцуем? — неугомонный ирландец потянул её за руку. — Не уверена, что... — Да бросьте, Мия! Вас здесь никто не знает, и едва ли вообще кому-то есть до вас дело. И до меня. Можно позволить себе себя. Быть нелепым, неправильным, неуклюжим. Делать, что хочется. Получать удовольствие! Мы ведь за этим здесь? — Возможно... Держась за руки, они повторяли танцевальные элементы, периодически путаясь в их последовательности, отчего их тандем то и дело грозил потерять равновесие. Но понадобилось совсем немного времени, чтобы дело пошло на лад. Пара стала двигаться гораздо более свободно, влившись в ритм и темп танцующих... Звонко хлопнув в ладоши, Мия закружилась в руках ирландца, понимая, что гибкое, умное тело уже запомнило, подстроилось и можно его отпустить... Тело, голову, мысли... Есть этот апрельский солнечный день, эта музыка, незатейливо-лёгкая, как ветер, как эта синева неба и бесконечно кружащиеся высокие облака... Просто делать, что хочется! И получать удовольствие! Киган же не смотрел ни на небо, ни на облака... Его взгляд был прикован к ней, её счастливой, беззаботной улыбке, румянцу на щеках, изящным движениям рук, тонким пальцам в его ладони... Сейчас она сама была похожа на весну, весну в её деятельном, лёгком, радостном кружении... И было светло и ясно. Как только и может быть в погожий апрельский день. И в чистых серо-голубых глазах он впервые не слышал звенящей тоски и боли... Только весну, только счастье! И вдруг разом всё изменилось. На очередном повороте девушка вдруг сбилась с ритма, нелепо схватившись за рукав свитера своего партнёра, разворачивая его... Как назло, он попал ногой в какую-то ямку и, не сумев сохранить равновесие, неуклюже рухнул на землю, увлекая и её за собой... Случайные трёхсекундные объятия. Украденные фортуной. Не его, не его... Киган встал, поднимая девушку. — Простите, это из-за меня, — она опустила глаза. — Что произошло, Мия? — Туристы... Камеры... Мне неуютно... — Я понял. Не смущайтесь так, — Киган повёл её в сторону от толпы, — ничего страшного не случилось, даже наоборот. — Спасибо, что... — Не воспользовался ситуацией? Да кто же я, по-вашему? Пока на вас заклятье... — криво улыбнувшись, Уолш выразительно продекламировал, — Пока небосвод С оси не сойдёт, и не рухнет полюс, И руки не ввергнут в бездну Стяги Запада и Востока, И свет не распустит пояс, Не лежать тебе с милою вместе, Обнявшись во сне глубоком... ¹ Мия улыбнулась в ответ: — Даже так? — Я реалист, но терпеливый и оптимистичный реалист... Присядем, — он указал рукой на внушительное бревно, лежащее в стороне от дороги, — переведём дух. — Да, конечно. Киган, — обратилась она к ирландцу, устроившись на бревне, — спасибо за этот день. Мне давно не было так... Просто... По-человечески... — Вам спасибо. Я так часто видел вашу улыбку и слышал смех... У вас красивый смех, Мия. Так что день действительно удался. Она грустно улыбнулась: — Но любая сказка подходит к концу, вот и сейчас – время возвращаться. — Вас что-то гнетёт. Я вижу. — У меня непростые дни впереди, Киган. — Послушайте, — он отстегнул и снял цепочку со своей шеи, — вот, возьмите. Я просто делюсь частью своей удачи. В непростые дни она вам пригодится. На цепочке болтался странный медальон. — Я не могу принять... — Бросьте. Это не такая уж дорогая вещь. Смотрите, — медальон щёлкнул, раскрываясь, — редкий четырёхлистный клевер в смоле. В детстве нашёл его на лугу. Айне нашептала, смастерила... — Он дорог для вас... — Нет ничего дороже памяти. Возьмите. Я так хочу. Прошу вас. Я помогу... — Спасибо, — Мия приподняла косу, ирландец застегнул цепочку на её шее. — Завтра мы не увидимся. Важные переговоры... С вашим, кстати, однофамильцем. Сложно было не заметить, как в мгновение изменилось её лицо, утратив все краски. — Что с вами, Мия? — Уолш обеспокоенно дотронулся до её руки. — Я... Не очень хорошо чувствую себя, Киган. Отвезите меня домой. Пожалуйста. — Конечно. В её голове билась лишь одна мысль, слово, имя: «Виктор...» _______________ ¹ У. Б. Йейтс «Он слышит крик осоки»