***
Виски холодило. Тонкое обоняние раздражал излишне резкий, концентрированный, прямолинейный аромат горького апельсина вперемешку с пряной свежестью перечной мяты. Выражая явный протест подобному букету, девушка громко чихнула, открывая глаза. И первое, что она увидела перед собой, было бледное лицо Виктора, сидевшего рядом на диване. Вампир выглядел настолько растерянным и виноватым, что она невольно улыбнулась: — Вик... Выдохнув, Ван Арт укоризненно покачал головой и поправил под её спиной подушку, помогая подняться. Мия снова чихнула, уже прикрывшись ладонью. — Какая-то ядерная смесь... — Масла мяты и нероли. Я должен был привести тебя в чувство. Твой обморок спровоцировали мои излишне поспешные, необдуманные действия? — Просто я совершенно потеряла от тебя голову, — улыбнувшись в ладошку, она ущипнула кончик вновь зазудевшего носа. — Значит, всё же... — Перестань, Виктор, я пошутила. Хотя в каждой шутке... — Постарайся ответить на этот раз серьёзно. Мои прикосновения действительно не вызывают у тебя протеста, отторжения? — Действительно, Вик, — сдерживая улыбку, произнесла она. — К чему вообще подобные... — Мне необходимо знать. В любом случае, я не разделяю твоего легкомысленного веселья. Обморок, особенно в твоём случае, может быть свидетельством весьма серьёзных... Мысль вампира прервал предательски заурчавший желудок. — Упс, — закусила губу девушка. — Кхм, позволь полюбопытствовать, дорогая, когда в последний раз ты принимала сегодня пищу? — Нуу... Утром я выпила кофе и... Красноречиво затянувшееся молчание Виктора было явным намёком на ожидание продолжения. — И потом такое началось!.. Ты не представляешь... — Несколько позже я предприму попытку представить, однако сейчас мне интересно другое. Постарайся не уходить от вопроса, Мия. — Тогда... к сожалению, мне больше нечего сказать. И вот сейчас она вспомнила слова подруги, утверждавшей, что под взглядом Ван Арта проще провалиться. — Вик, я... — предприняла виноватую попытку. — Я скоро вернусь, не поднимайся, — бросил он, покидая диван, а затем и гостиную, оставляя свою дражайшую супругу в полном одиночестве нервно портить маникюр на ногте большого пальца. Впрочем, ожидание надолго не затянулось. Виктор вернулся, поставив к ней на колени поднос, на котором обнаружилась овощная запеканка, кусок куриной грудки, приготовленной на пару, салфетка, столовые приборы и две чашки чая, одну из которых вампир забрал себе. — Ммм... — сглотнула слюну Мия, — типичный ужин двухлетнего ребёнка. — Некоторые твои действия вполне позволяют отнести тебя к данной возрастной категории. Так что... — Не нужно, Виктор, пожалуйста. Я понимаю, что это неправильно. Просто так получилось. — Но так не должно получаться. Учитывая, что ты едва восстановилась, тебе следовало бы внимательнее и бережнее относиться к своему организму, а не ставить на нём подобные эксперименты на выносливость. — Я поняла. Впредь такого не повторится. Я обещаю. — Очень скоро я буду вынужден уехать. — Но... — Мы продолжим нашу беседу сразу после того, как ты справишься с содержимым тарелки. — То есть максимум минут через десять ты имеешь все шансы быть заваленным вопросами. Готовься, — предупредила она, вооружившись ножом и вилкой. — Не прежде, чем ты ответишь на мои, милая, — приподняв бровь, ответил вампир. — Ну вот... — произнесла девушка, откладывая вилку. — Оставь, — Виктор забрал у неё поднос, переместив его на журнальный столик, — я позже уберу. — Спасибо. Я могу попросить тебя сесть ближе? Вампир без слов пересел на диван. Девушка быстро переместилась, обнимая его и кладя голову на грудь. — Я так скучала, Вик! — прошептала она. — Скучала, — улыбнулся он в короткие, мягкие волосы. — Артур всё ещё не разобрался с последствиями твоей скуки. — Уверена, ты понял, что я имела в виду. — Способ, которым ты коротала время моего отсутствия, навевает странную ностальгию. Она негромко хихикнула. — Знаешь, я ожидала совершенно иной реакции, Вик. — Я должен быть благодарен тебе уже за то, что ты минимизировала риски и не продолжила свои изыскания, предоставив эту возможность нам. — Должно быть, старею, — усмехнулась Мия, припомнив его же слова. Вампир сомкнул руки вокруг её плеч. — Я никогда не перестану бояться за тебя, девочка моя, — прикрыв глаза, проговорил он, — но я готов учиться принимать твою природу, как ты уже давно приняла мою. Мия вскинула голову, легонько коснувшись губами уголка его губ, вынуждая посмотреть на неё. — Я вижу, Вик, и понимаю, что это не просто слова. И поверь, для меня это значит очень-очень много. Но ты сказал, что вернулся не только из-за меня. Что-то произошло? Артур ни о чём мне не рассказывал... — Это дела личные, семейные, — начав, вампир сразу же почувствовал сопротивление его словам, растущее возмущение. — Но ты моя семья, Мия, — продолжил он, ощущая, как сглаживаются её эмоции, — и я расскажу. Ты помнишь Синтию? — Секретарша Стоуна? — Личный помощник. — Да. Но... Она вроде бы встречалась с Дастином. Какое ты имеешь отношение... — Будь добра, дослушай. — Конечно. — Дастин и Синтия должны были связать себя узами брака. Но у неё вновь обнаружили прооперированную несколько лет назад опухоль головного мозга. Однако теперь операция крайне рискованна из-за её размеров и расположения. Быстрый рост вызывает поражение всё новых участков мозга... — Боже... Бедняжка... Я ничего не знала. Бедный Дастин... Почему мне никто ничего... Впрочем, да, конечно. Неужели невозможно ничего сделать? — Нетрадиционное, экспериментальное лечение также не принесло результатов. Хуже того, оттянуло время. И теперь операция попросту невозможна. Она согласилась на обращение. Мия сглотнула. — И сейчас Дастин... — И Дастин, и Ноэль. Возможно, потребуется моя помощь. — А я, я могу быть полезной? — Мия, ты почти человек. Через два-три дня у Ноэля в доме будет голодная новообращённая. — Я поняла, Виктор. — Я хотел предупредить тебя и о другом. Следующие несколько дней... и ночей вам, возможно, будет не хватать моего внимания. Именно сейчас «Artico» выходит на наиболее сложный и ответственный этап выполнения крупного международного контракта. Пирс не справится. Конечно, я буду изыскивать возможности появляться днём... — Да, я понимаю... — днём она его почти не увидит. — Кроме того? — А есть ещё и «кроме того»? — И ты имеешь к нему непосредственное отношение. Вернее, к ним. Вампиры, которых вы оставили у Артура, и их возможная связь с кланом. — Ох, да... — Помимо всего прочего... Мия, я прошу тебя, ты совершенно сникла... — Нет-нет, всё в порядке, продолжай. — В преддверии грядущего Совета мы ждём визита Анхеля Мора. — Виктор!.. — Беспокоиться не о чем. Уверен, испанец желает обсудить вопросы, связанные с кланом. Но подготовиться к его приезду следует. — Значит, мы совсем тебя не увидим, Вик, — еле слышно пожаловалась она, вырисовывая пальцем какие-то замысловатые закорючки по махре халата. — Посмотри на меня, Мия. Пожалуйста. — Всё в порядке. Правда. Я всё понимаю, — с интонацией заведённой игрушки, не поднимая глаз. — И вовсе не в порядке, — возразил он, бережно приподнимая её подбородок. — Всё это совершенно несвоевременно для нас с тобой. — Но мы не изолированы от других, у тебя есть обязанности, и... всего несколько дней, правда? — Мия упорно боролась с дрожью в голосе: ему надо помочь, а не выказывать свою слабость. — Правда. Не прячься, Мия. Я хочу видеть тебя. Я хочу, чтобы ты знала: для меня не существует ничего важнее происходящего здесь, между нами. Оно и есть самое настоящее. Живое. — Просто чтобы происходило это «между нами», тебе приходится отвлекаться на всякие досужие глупости вроде Советов, Мора, клана... Ну и не только. — Не только. И не столько. Главное другое. Главное условие «между нами» я сейчас держу в объятиях и убеждаю, объясняя какими-то убогими, хромыми словами то, что в словах не нуждается вовсе. — В словах – нет. А в том, кто убеждает, – да. Спасибо, что так откровенен со мной. Я отвечаю. Ты слышишь? — прошептала она, задев губами его шею, наблюдая за тем, как медленно кадык вампира совершает поступательное движение, останавливая его мягким поцелуем, скользя губами по шее... ниже, к треугольнику бледной обнажённой кожи, открываемой сходящимися полами его халата... — Мия, — сдавленно произносит вампир, — не следует играть со мной, ангел мой... — А если это не игра? — проворные пальчики ловко пробираются под плотную броню ткани, встречаясь с такой желанной прохладой кожи его плеча, пробегают по мышцам груди, напряжённо вздрагивающим, словно каждое её прикосновение посылает остро жалящий электрический разряд. — Если я хочу... Ах! Одним движением вампир привлекает девушку ближе, перебрасывая её ногу, усаживая к себе на бёдра, так, что Мия прекрасно ощущает его возбуждение. — Я не хочу, — эти слова буквально ошеломляют её, заставляя широко распахнуть глаза: откровенная ложь, его тело кричит об обратном. Стремясь удостовериться в собственной правоте, Мия, не отводя глаз от его лица, чуть меняет положение своего тела, намеренно задевая его пах. Тихий стон, вспыхнувшая хищным багрянцем радужка служат ей ответом. — Виктор? Вампир запрокидывает голову, прикрывая глаза, на мгновение обнажая клыки и вновь скрывая их за вымученной, удивлённой полуулыбкой: что делает с ним эта девочка? А следом привлекает её к своей часто вздымающейся груди, так близко, что она и без Даров отчётливо различает почти человеческое биение его сердца. И упрямо повторяет: — Я не хочу, Мия, — и продолжает, — чтобы всё произошло так. Сбивчиво и впопыхах. Через два с половиной часа рассветёт, и мне стоит поспешить к Артуру, если я собираюсь получить ответы хотя бы на часть своих вопросов и не упустить время. Кроме того, — успокаивающе гладит её по спине в ответ на разочарованное сопение, — ты ещё слишком слаба... — Но, Вик... — И не спорь. Твой обморок послужил достаточным доказательством... — Неразумности моих действий. Я усвоила урок. Это жестоко, Виктор. — Я могу ответить тебе аналогичной фразой, и... Продолжить ему не позволил плач, донёсшийся из детской комнаты. — Виви... — Вивиан, — произнесли они почти одновременно. Вампир бережно пересадил девушку на диван, поднялся. — Отдыхай, милая. Я уложу её, затем уеду. Но Мия встала следом, одёргивая задравшуюся футболку и удерживая мужа за руку. — Постой! Виви так ждала тебя. Будет наивно думать, что она быстро заснёт, увидев сейчас папу. Поезжай, Вик. Я сама к ней подойду. — Мия, — вампир легко провёл по её волосам, будто бы заправляя за ухо невидимую прядь, бархат его голоса, взгляд чёрных глаз были полны безграничной нежности. — Да, Вик, — грустно улыбнулась она. — Это не так долго. Я подожду. Мы подождём. Виви плачет. И тебе пора. Ван Арт взял в руку изящную, узкую кисть, поднёс к губам, перевернув, раскрыл, оставляя на ладони лёгкий поцелуй. Затем так же мягко коснулся припухших и раскрасневшихся от далеко не столь невинных ласк губ. — Да, — ответил он, отпуская её руку. Мия сделала шаг, другой, направляясь к лестнице... Дальше стало как будто проще... Вампир не двигался с места, провожая её взглядом. На верхних ступенях, сквозь уже сонные всхлипы дочки ей послышался шёпот: — Я люблю тебя, Мия. Обернувшись, она увидела лишь пустую гостиную.***
— По тому адресу и ориентировке, что они нам дали, в Хобокене мы обнаружили лишь следы пожарища, — Артур негромко комментировал видео с экрана ноутбука, Виктор молча просматривал отснятый материал. — Тут плохо видно, но у сгоревшего дома был довольно глубокий подвал, где, по-видимому, их и держали. — Что-то стоящее внимания обнаружили? — Ничего. Угли и пепел. Мы, конечно, взяли образцы, но... — Снова ничего. — Отчего же? Уже с их квартиры здесь мы вывезли целую коллекцию для нашей лаборатории. Работы на несколько месяцев вперёд. В действии некоторых препаратов они и сами не уверены, как и в побочных эффектах... Но вынужден признать, сами мы бы на них едва ли вышли. Работала эта парочка в основном по новообращённым, которых никто и не искал особо. Если бы не нарвались на знакомого Мии. И на неё. Я понимаю, суд для них – формальность. Наворотили они предостаточно. Но с судом я бы повременил. До выяснения всех обстоятельств. — Безусловно, Артур, — Ван Арт наблюдал, как друг сворачивает рабочее окно, оставляя без внимания ещё один видеофайл. — Подожди. Верни. Что здесь? — То, что удалось снять Мие на смартфон при их поимке. Качество не очень. Да и без этого доказательств навалом... — Открой. — Ты тянешь время, Виктор. Скоро рассвет. — Его длительность чуть более пяти минут. Я хочу видеть, что там и почему ты так упорно не желаешь мне его демонстрировать. Вздохнув, Артур открыл видео. Князь смотрел на экран, не отрываясь и, кажется, даже не моргая. Лишь вздрагивающие крылья носа и побелевшие скулы выдавали его состояние. Опасения Артура подтверждались. Не проронив ни слова, Виктор сам захлопнул ноутбук. После обратился к давнему приятелю: — Почему ты промолчал? — от его спокойного тона по спине рыжеволосого пробежал холодок. — Послушай, Виктор. Мы с ним уже... побеседовали. Более чем убедительно. Но убивать его пока несвоевре... — Принеси мне нож, Артур, — не меняя интонации, проговорил Ван Арт. — Виктор, это ошибка... — Сегодня ты на удивление непонятлив, мой друг. Щёлкнув языком, Артур вышел из гостиной.***
Лязг открывающихся щеколд и замков, визгливый скрип толстой, тяжёлой двери – и в нос Князя ударяет устойчивый запах крови. Не человеческой. Уже отработанной. Острое зрение и в полном мраке без труда находит источник запаха на бетонных исцарапанных стенах, грязном полу. Тот, кто, по всей видимости, утратил добрую часть крови в ходе «убедительной беседы», жалко жмётся в угол, дрожа всем телом. — Обыкновенно при моём появлении встают. Это жест проявления уважения к Князю. Дрожащее тело с видимым трудом поднимается на ноги и поворачивается к нему. Регенерация, очевидно, почти справилась с ранами на теле, но со следами запёкшейся крови на коже, разорванной в лохмотья одежде и с памятью она тягаться не в силах. Брезгливо перешагнув через тёмную лужу, Князь усаживается на единственный в камере стул. — Представьтесь. — Фил. Филипп Паркер, — шепчет заключённый. — Говорите громче, Филипп. Уверен, вы в состоянии. — Вы пришли бить меня? — вполголоса спрашивает вампир, вжимая голову в плечи. — Я похож на того, кто решает вопросы подобным образом? — Н-нет. — Для начала я собираюсь выслушать вашу историю, начиная с обращения. — Но... Я уже рассказывал. — Нет. Это неверный ответ, Филипп. Но на первый раз я вас прощу. Я не люблю повторять свои просьбы. Далее постарайтесь, во избежание неприятностей, слышать меня с первого раза. Итак. Ваша история. — Да-да, конечно, Князь. Простите. Два года назад мы с Нэтали, моей сестрой, были обычными студентами. Родители жили в другом штате, мы учились здесь. В ту ночь мы возвращались в общагу с вечеринки. Проходила она недалеко, мы не стали вызывать такси, решив, что доберёмся своим ходом. Да и Нэт не мешало подышать воздухом, она знатно перебрала... Не доходя где-то с полквартала, мне приспичило... Ну, отлить. Оставив Нэт ждать, забрёл в узкий проулок между домами. Там он на меня и напал, спрыгнул с пожарной лестницы, я и пикнуть не успел. А дальше просто не мог. Не мог крикнуть ей, чтобы она убегала, спасалась! Последнее, что я почувствовал, как его зубы вгрызаются в шею, что-то хрустнуло... Дальше всё... Боль, всё тело горело и ломало... Я очнулся в клетке. Хотелось пить. Но не воды. Тогда я ещё не понимал, в кого превратился... Нэт была в клетке напротив, я кричал, но она не отзывалась. Ещё не пришла в себя. Спустя ещё немного времени жажда стала настолько невыносимой, что я грыз прутья решётки, свои запястья. Но раны затягивались... А зубы... Я сразу понял, что с ними что-то не то... На мои крики пришёл он. Принёс крови. Немного. Ровно столько, чтобы я слегка успокоился. Затем очнулась Нэт. Он напоил и её. Она оказалась такой же. Этот ублюдок и её превратил в такого же монстра! — Лирика меня интересует мало. Кем он был? Что происходило дальше? Зачем вы ему понадобились? — Я не знаю, кем он был. Странный тип, даже учитывая, что не человек. Одевался вечно в какой-то балахон и чёрные джинсы. И к нему приходили такие же. Он представлялся как Грэгори Шэдоу. К нам же по именам не обращался никогда, называя нас образцами. Он рассказал, кем мы стали. Кормил нас, но из клеток не выпускал. Может, он был кем-то вроде учёного... Химика. Я понял, что на мне он испытывал препараты, которые создавал. Подбирал дозы. Неоднократно меня вырубало на несколько дней, было так дурно, что лучше б сдохнуть, честное слово, выворачивало наизнанку... Да я б и сдох, если бы остался прежним, но нет... Ещё девчонка одна с нами была, Валери, на ней тоже испытывал. А вот к Нэт он относился гораздо лучше. Даже чаще кормил. Правда, тоже дрянью какой-то накачивал, но её так не колбасило. Он заставлял её читать, изучал с ней французский... Нэт всё это жутко бесило. А потом, даже через расстояние, разделяющее наши клетки, я почувствовал, как сильно её хочу. Хочу свою же сестру. Ублюдок хренов... Это он сделал её такой. Чаще я справлялся сам. Пару раз в месяц Грэгори притаскивал какую-то обдолбанную девку, которой я потом и питался... Он всё чаще говорил Нэт, какое большое будущее ждёт её, когда закончится обучение и, как он выражался, лечение. Именно тогда она должна была стать образцом, забыв и прошлое, и имя, всё вообще, выполняя лишь волю хозяина. У него был один такой. Грэгори давал ему разные имена, посылая куда-то. В последний раз он был Калебом... Я мог стать таким гораздо раньше, это Нэт упросила Грэгори оставить меня, чтобы ей не было скучно... Всё это длилось... И длилось... Но меньше месяца назад Грэгори убили. — Вы? — Нет. Я не знаю, как это произошло. Они уехали куда-то с Калебом... Ну, с образцом... А вернулся Калеб один, сказал, что она его убила. Ничего более вразумительного от него добиться не удавалось. Нэт удалось уговорить его отпустить нас. Ну... Она могла. — Калеб сбежал с вами? — Нет, его пришлось убрать. Он не давал Нэт прохода, помешался просто... Валери сбежала. Ну и мы забрали запасы крови, деньги, которые нашли, порошки, которые нужны были Нэт и другие, на всякий случай. И свалили в Нью-Йорк, город большой, здесь проще затеряться. Мы понимали, что нас могли искать такие же, как Грэгори. Другие. Сняли хату дешёвую. В соседках у нас оказалась девка-наркоша. Её с двух гранул порошка уносило... И твори с ней, что хочешь... Немного освоились в городе, узнали порядки. В открытую охотиться запрещалось, это могло раскрыть тайну существования вампиров, грозило смертной казнью... А деньги заканчивались, и запасы крови тоже. Тогда у Нэт и возникла эта идея. Она находила какого-нибудь недотёпу из новообращённых, выпивала с ним, подсыпая в стакан нужный порошок. А затем мы добавляли из шприца, проводили кровавую фотосессию с нашей соседкой, и на утро вампир был полностью в наших руках. Нам нужны были деньги и еда. Мы их получали. — А затем? Что вы делали с новообращёнными потом? — Риск раскрытия был велик. Нам приходилось их убивать. — Сколько их было до последнего? — Двое. Всё получалось. — Должно было получиться и в этот раз. — Если бы не этот засранец и... — И моя супруга. — Мы не знали, Князь. Я не знал. Я бы не посмел. — Но ты посмел, — Князь поднялся со стула, подходя к заключённому почти вплотную. Тот отступил на два шага назад, упёршись в стену. Бежать было некуда. Князь смерил пленника тяжёлым взглядом. — Я молю вас о прощении! Меня уже наказали! Я не знал!.. Я остановился!.. В пику отчаянным крикам голос Ван Арта прозвучал до жути холодно и спокойно: — У разных народов в разное время существовали свои наказания за прелюбодеяние, насилие... Я не поклонник варварских обычаев Средневековья, но один из них находит во мне отклик и понимание. Из внутреннего кармана пиджака вампир достал маленький белый свёрток. Развернув платок, он протянул на раскрытой ладони заключённому нож. — Вы... Вы хотите, чтобы я... убил себя? — судорожно сглатывая, выдавил Филипп. — Это было бы слишком просто. Вернёмся к нашей беседе. Так вот, в Средневековье во многих арабских странах наказанием за насилие в отношении женщины была кастрация. Оскопление. Как вам угодно. Сути это не меняет. — Что?.. — Вы прекрасно слышите, Филипп. Как вы понимаете, марать о вас руки не представляется мне удачной идеей. Потому вы всё сделаете сами. — Нет!.. — Да. И начнёте прямо сейчас. Приступайте же... И отвернитесь. Едва ли мне доставит удовольствие созерцание определённых частей вашего тела, — скучающе-брезгливо поморщился Ван Арт. С ужасом несчастный наблюдал, как его руки забирают с ладони Князя нож. Как не подчиняющееся ему тело совершает шатающийся полуоборот вокруг своей оси, как его же пальцы расстёгивают брюки, оттягивают бельё... Взмах ножа, истошный вопль и... — Стоп. Двумя пальцами через платок Князь забрал из трясущейся руки нож. Заключённый тяжело рухнул на бетонный пол. — Заметьте, Филипп, — бесстрастно проговорил Ван Арт, — я остановился. Презрительно дёрнув уголком рта, Князь покинул камеру.