Настоящее время
США, Нью-Йорк
— Так здорово, что ты согласился немного задержаться! — улыбнулась Мия, сидящая по-турецки на полу гостиной и достраивающая очередной домик из конструктора. — Работать не хочу, уборка не заняла бы много времени, из-за погоды мы сегодня остались без прогулки, а вы с Виктором лишили нас единственного возможного развлечения...
— Да понял уже, что теперь мне отдуваться, — хмыкнул Мартин, прилаживающий шлагбаум на игрушечный железнодорожный переезд. — А серьёзно, ну как я мог просто взять и уйти? Соскучился. После всего... Вы мне как родные стали.
— Маартин, — опустила глаза девушка: откровенные и бесхитростные слова вампира растрогали её, — после всего ты нас должен обходить стороной, а не вот это всё... А ты по-прежнему с нами, даже несмотря на то, что я продолжаю втравливать тебя в какие-то сомнительные авантюры.
— Справедливости ради, прошлая сомнительная авантюра была плодом совместной деятельности, так что хорош присваивать себе все заслуги... И потом, ты знаешь, сейчас ближе вас у меня и нет никого. Мы же настоящая команда, да, крошка Ви?
— Да, — серьёзно подтвердила малышка, усердно набивая трещащие по швам пластмассовые вагончики разношёрстными пассажирами.
— А Ассаль? — Мия хитро ввернула вопрос с двойным дном.
— Ассаль тоже команда, — ухмыльнулся не попавшийся на коварную уловку вампир. — Но сегодня у неё весь день расписан. Вечером заберу с работы, отвезу на курсы...
— Честно говоря, не думала, что она вот так сможет.
— Я тоже. Вообще это Ван Арт предложил. А она неожиданно загорелась идеей... И учится. И это правильно. Сегодня в очередной раз поймёт, что продавцом мороженого особо не разживёшься. Опять наслушаюсь всякого: дождь – выручки никакой... Ви, все пассажиры заняли свои места? Наш поезд отправляется с первого и единственного пути! — к радости малышки, правдоподобно изобразив гудок паровоза, Линн медленно двинул состав. — Чу-чу, чу-чу, чу-чу, чу-чу...
— Я атю! Сама! — Виви немедленно завладела управлением. — Тю-тю, тю-тю...
— А ты, Мартин?
— Что я?
— Я же вижу, что ты не слишком доволен положением вещей...
— С чего бы мне быть недовольным, Мия? Живу на всём готовом, ни о чём не беспокоясь и почти не прилагая усилий.
— Вот с того.
— О-кей, ты меня раскусила, — обезоруживающе улыбнувшись, он обернулся к ней, пользуясь тем, что малышка увлечённо вжилась в роль машиниста.
— Если ты считаешь, что теперь я отстану, то глубоко заблуждаешься. Что не так, Мартин? Вы же вроде бы помирились с Виктором...
— Дело не в Викторе. Я не понимаю, что у меня за работа такая. Присматривать за Ассаль... Я бы и так за ней присматривал. Как друг. А мне машину выдали, деньги за это платят. И неплохие деньги. В Ивуаре о таком достатке я и не мечтал... Но здесь...
— Ты хочешь отказаться...
— Я хочу поговорить с Ван Артом. Пойми, я не оставлю Ассаль, но это... Не то, чем я мог бы зарабатывать.
— Хорошо. Уверена, Виктор найдёт для тебя другую должность.
— Ты не поняла. Я не хочу работать на Виктора. Я хочу попробовать жить обыкновенной жизнью, насколько это возможно. Своей, отнятой у меня когда-то. Знаешь, работа в Женеве убедила меня, что я смогу...
— Ты собираешься устроиться в спортивную школу?
— Я собираюсь открыть свою школу боевых искусств. От родителей мне достался небольшой домик в пригороде Нью-Йорка. Всё это время за ним никто не смотрел, и, конечно, состояние его оставляет желать лучшего... Но всё же он чего-то стоит. Суммы, которую мне назвал агент, вполне хватит на аренду помещения, его подготовку, оформление необходимых документов... Я долго не мог решиться на его продажу, но... Жить там я не могу... А дом заслуживает быть домом, а не филиалом их могилы...
— Кажется, я понимаю, о чём ты, — нервно сглотнула Мия, зябко поёжившись от внезапно нахлынувших воспоминаний. — И ты заслуживаешь проживать свою жизнь, как хочешь того сам... Но... Это ведь не значит, что ты прекратишь с нами всякое общение?
— С ума сошла? — Линн ловко поправил сошедший с рельсов вагончик. — Замедляй ход, Ви, впереди станция... Кто будет участвовать в твоих сомнительных авантюрах? Да и потом, от тренировок Ассаль я отказываться не собираюсь. Она очень способная, а зал даст нам дополнительные возможности... Может, Ви ко мне приведёшь, когда немного подрастёт...
— Непременно, — улыбнулась девушка. — Насколько я понимаю, помещение ты уже нашёл.
— Присмотрел. Недалеко от нас, на цокольном этаже... Там раньше была качалка. Довольно просторно, и район хороший. Естественно, придётся подремонтировать, переоборудовать... Но руки вроде на месте. Значит... Как только дом продастся, свяжусь с владельцами помещения. Ты так смотришь на меня... как будто первый раз увидела. Думаешь, не получится?
— Уверена, что получится, — убеждённо произнесла она. — У тебя получится всё. И, если потребуется помощь, ты знаешь, что всегда можешь на меня рассчитывать.
— Отлично. На этом участке требуется срочный ремонт железнодорожных путей, — подмигнул он Мие. — А я помогу пассажирам покинуть вагон... без потерь, — сдерживая улыбку, вампир наблюдал, как Виви, пыхтя, пыталась выковырять из вагончика застрявшего между лошадью и осьминогом зайца, всё же придя на помощь ушастому страдальцу.
— Я, между прочим, серьёзно, — Мия соединила разъехавшиеся рельсы.
— И оперативно. Молодец. Ценю серьёзный подход к работе, — похвалил её вампир. — И вон там. Полный погром... А у тебя отлично получается, Мия. Да, так даже лучше. Ви, гляди, теперь у нас новый путь. Вперёд?
— Пеёд! Тю-тю, тю-тю...
— Видишь, в ремонте я точно тебе пригожусь. У меня талант. Собирать из обломков... — она вдруг замолчала.
Мартин мгновенно перевёл на неё взгляд.
— Если бы дорога не сломалась, я бы и не подумал, что можно проложить рельсы вот так. Твой вариант мне нравится гораздо больше.
Почувствовав, как в носу защекотало, Мия прикрыла веки.
— Спасибо, Мартин. Вы ещё немного тут поиграете? Я приготовлю обед.
И они поиграли ещё немного. А потом Мартин уехал, а Мия, укладывая Виви, задремала вместе с ней и дождём...
А после полдника приехала Пола. И оставив малышку на няню, Мия приняла душ и примерила подаренное Виктором платье.
Сразу, как только Мия в первый раз увидела его, она поняла, что платье слишком открытое. Лёгкое, словно ночная сорочка, матово-чёрное, оно почти не чувствовалось на коже. Сейчас Мия стояла перед зеркалом, борясь с желанием набросить сверху жакет или кардиган, или просто закутаться хотя бы в плед, лишь бы укрыться и не видеть... Этих слишком тонких рук, угловатых локтей и колен, костлявых плеч. Привередливо переплетающиеся тонкие бретели на открытой спине ничуть не маскировали торчащие лопатки и острый пунктир позвонков, выпирающих сквозь болезненно бледную кожу... Американская пройма позволила спрятать уродливый шрам на груди, но отсутствие белья делало её чересчур уязвимой... Жалкое зрелище... Нет. Однозначно нет. Она не выйдет к нему в этом. Он не увидит её такой. Не подошёл размер... Да мало ли... Просто... Нет.
Наспех стащив с себя неудачный наряд и торопливо натянув футболку, как привычную защиту, Мия сдёрнула с вешалки чёрный шёлковый комбинезон, купленный ею недавно и выглядящий достойной альтернативой...
За играми и обыкновенной домашней суетой незаметно наступил вечер. Вскоре прибыл и обещанный вампиром «салон». Пока её готовили к выходу в свет, она слышала, как Пола и Виви ужинали, как малышка плескалась в ванной, как пришёл
он (радость Вивиан была настолько громкой, что Дар оказался излишним), слышала короткий диалог Виктора и Полы в коридоре (
«Вы можете занять ту же гостевую. Мы вернёмся к утру... Или чуть позже».), заставивший щёки её (вернее, то, что от них осталось) зардеться... Слышала, как, уложив дочку, вампир спустился в гостиную.
Поблагодарив и проводив девушек, почти три часа трудившихся над её образом, Мия удивлённо разглядывала своё отражение в зеркале. Лёгкая укладка на чуть отросших волосах, словно их мимолётно коснулся спешащий куда-то ветер. Глаза... Так деликатно выделенные умело растушёванными тенями и по верхнему, и по нижнему веку, сейчас казались неестественно большими, почти кукольными, но их отличала удивительная живость, глубина и прозрачность взгляда, чуть подёрнутая дымчатой поволокой. К природному тону её кожи отнеслись удивительно бережно, лишь добавив ему сияния и прозрачного румянца на скулах. Губы, мягкий изгиб которых подчеркнула помада нежно-брусничного оттенка, влажно, соблазнительно блестели. Она была так изысканно хороша... Что этот комбинезон на ней выглядел нелепым чернильным пятном, напрочь съедающим всю прелесть образа... Подавив стон отчаяния, Мия достала из самого дальнего угла шкафа не угодившее ей платье... О чём только он думал?.. Он ведь не мог не понимать... Но раз так... То, что она сделала, больше напоминало вызов.
По лестнице она спускалась решительно, насколько позволяли высокие шпильки открытых босоножек из мягкой замши, гордо расправив худенькие плечи... Но в гостиной никого не оказалось. О недавнем присутствии вампира говорил лишь тихо потрескивающий разожжённый камин. Стоило лишь немного задействовать Дар, стало ясно, что Виктор на кухне, с кем-то разговаривает по телефону. И так же ясно стало, что вампир ощутил её близкое присутствие, потому что голос его тут же смолк. Мия замерла посреди гостиной, не в силах сдвинуться с места, одной рукой вцепившись в миниатюрный клатч, другой – схватив себя за локоть. От прежней решимости не осталось ни следа... И бежать было поздно: высокий силуэт показался в дверях гостиной.
— Здравствуй, ангел мой, — глубокий, обволакивающий голос заставил покрыться мурашками беззащитно обнажённую кожу.
— Здравствуй, Вик, — она мысленно похвалила себя за способность сдержать дрожь, выдавшую бы её на месте. — Должно быть, то, что ты видишь, не соответствует твоим ожиданиям...
Вампир молча приблизился.
— Не соответствует, — негромко подтвердил он. Мия отвела взгляд, но его пальцы, бережно, но твёрдо приподнявшие её подбородок, вынудили девушку, рвано вздохнув, вернуться к его глазам (без надежды на спасение, утонуть, тонуть...). — Многократно превосходит. Такая хрупкая, нежная, трогательная... Отчаянная... Восхитительная, — вампир плавно обходил её, остановившись за спиной, там, где не было и этой лжезащиты тонкой, струящейся ткани. — Не бойся, — прошептал он над самым её ухом, вдруг оказавшись так немыслимо близко, — я контролирую каждое своё движение. Позволь любоваться тобой...
Полувыдох-полустон, сорвавшийся с её губ, стал ему ответом:
— Вик...
Его пальцы скользнули по перекрутившейся бретели, не задевая кожи (томная, тягучая пытка – балансировать на лезвии искушения...). С глухим стуком на пол падает клатч. Мия больно кусает нижнюю губу (тише, девочка, тише...). Как чутко дрогнули, трогательно сжались крылья лопаток под его почти прикосновениями (губами очертить этот контур, по капле испивая сладкую дрожь изнывающего от страсти тела, вспомнить вкус её кожи, вкус её...)!
— Мия... — шепчет он, и она, не в силах противостоять этому зову, оборачивается, вновь встречаясь с ним взглядом, где за восхищением и нежностью уже не таится опаляющее желание. — Мия... — ближе и ближе к уголку потемневших, истерзанных губ, на которых драгоценной каплей кармина дрожит живительный яд...
Касается... Ослепляет вспышкой... Прикусывает... Тихий стон... Сладкая, покорная... Ему... Его... Тающая в его объятиях, под его голодными, беспорядочными поцелуями... Скулы, подбородок, шея (венка, тёплая, бьющаяся, жизнью, ритмом своим одурманивающая разум...). Нежная, трепетная... Так близко, так, что дорогое, капризно выбираемое платье становится бесполезным клочком ткани, болезненно излишним, путаной уловкой для его жадных пальцев... К дьяволу платье!.. К дьяволу!.. Платье... Концерт... Дьявол, планы... Кретин!.. Несдержанный юнец!.. Она определённо заслуживает большего... С неимоверным трудом он вынуждает себя остановиться где-то на полпути расстёгнутой дорожки молнии на платье, между сбивчивым ритмом её сердца и разочарованным стоном...
— Тише, милая... У нас ведь были планы... Концерт...
— К чёрту планы! К чёрту концерт!.. Виктор... — она вновь приникает к его губам, решительно сметая крепостной вал его самоконтроля.
Виктор подхватывает её на руки, усаживаясь со своей ношей на кресло.
— Слышал бы тебя Бенни, — улыбается он ей в висок, аккуратно застёгивая молнию и поправляя причёску. — Чему готовы предпочесть его искусство!
— Нет, Вик, не сейчас... Ты со мной так не поступишь...
— Мы смутим нашу гостью, милая. Я не хочу торопиться... Эта ночь наша. И она только начинается.
— Виктор... Но теперь мой вид точно далёк от приемлемого...
— Ты прекрасна, любимая, — вампир бережно обхватывает ладонями её лицо, нежно касается губ. — И зеркало подтвердит мою правоту.
— Ладно, — она высвобождается из его объятий, — хорошо. Пойду за подтверждением.
К её искреннему удивлению, Виктор оказывается прав. И укладка, и даже помада держатся удивительно стойко, чего нельзя сказать о самой Мие, чей обиженно-разочарованный вид говорит сам за себя.
— Клянусь загладить свою вину, — негромко произносит подошедший к ней вампир, протягивая на ладони маленькую бархатную коробочку.
— О нет, Вик, не надейся, так легко ты не отделаешься.
— Ты неправильно меня поняла. Это не более чем приятное дополнение к твоему образу. Взгляни...
Любопытство одерживает верх над обидой, руки сами тянутся к подарку... Внутри коробочки длинные серьги из белого золота, выполненные в минималистичном стиле.
— Позволь, я помогу...
— Виктор, они очень красивые и, наверное, безумно дорогие. Но я бы предпочла...
— Действительно, красивые, — удовлетворённо соглашается вампир. — И я знаю, — намечая улыбку. — Я же сказал: ночь только начинается.
Виктор снимает пиджак, накидывая ей на плечи.
— Вечер обещает быть прохладным, — поясняет в ответ на её вопросительный взгляд.
Мия бросает лукавый взгляд, соблазнительно закусывая губу, и тянется к его лицу... И останавливается, едва касаясь приоткрывшегося в ожидании поцелуя рта. Дразняще улыбнувшись, отвечает:
— Рискну поспорить с вашим утверждением, мистер Ван Арт.
После чего, плотнее сведя полы пиджака на груди, скрывается за дверью.
***
— Мы явно опоздали, — пока Виктор вёл её к забронированному заранее столику, Мия успела оценить обстановку: большинство посетителей клуба уже покинули столики и плотно окружили сцену, активно пританцовывая и подпевая главной звезде этого вечера (впрочем, сам Бенни скромно бы остановился на словосочетании «главной звезде»), а значит, концерт явно начался не только что, и раз уж они всё равно опоздали, то могли бы и...
— Напротив, мы как раз вовремя, — мягко возразил Виктор, усаживая её на выбранное место. — Что-нибудь будешь? — спросил он, занимая стул напротив.
— То же, что и ты.
— Весьма опрометчивый выбор. Учитывая...
— Учитывая принцип Бенни выступать в нейтральных клубах, — старательно подражая его интонации, проговорила девушка, — в меню точно не будет ничего более кровавого, чем Мэри.
— В который раз готов отдать должное твоей внимательности и великолепной памяти, — сдался Виктор, подзывая официанта и делая заказ.
— А здесь я ещё ни разу не была.
— Клуб открылся около месяца назад.
— Владелец смертный?
— Да, но богатый и влиятельный смертный.
— Это я поняла. Бенни абы где не играет...
Очередная композиция стихла, а на сцене началось странное движение: музыканты оставляли инструменты и уходили в зал... Бенни, бросив взгляд в их сторону, хотя Мия была почти уверена, что певец не обратил на них никакого внимания, наклонился и сказал что-то одному из стоящих у сцены людей. Послышались смешки и подбадривающие выкрики, и уже через несколько мгновений поверх толпы по направлению к сцене двинулся барный стул. Певец изящно подхватил его, поставив рядом с микрофоном, взял гитару, сел, подстраивая инструмент, поправил микрофон...
— Я не любитель исполнять чужие песни. Потому что самые супер-мега-крутые песни пишет...
— Бенни Барт! — подхватил нестройный хор голосов, в котором явно одерживала верх прекрасная половина человечества.
— Верно, сладкие мои! Но сегодня, прямо сейчас я сделаю исключение. Почему? — певец выдержал паузу, явно наслаждаясь заданной интригой. — Секрет. Но эта песня почти, — Барт подмигнул, — такая же крутая, как и мои...
Раздались первые аккорды. Бенни улыбнулся залу...
— Потанцуешь со мной? — от происходящего на сцене Мию отвлёк бархатный баритон её спутника.
— Здесь? — она с сомнением оглядела минимум свободного пространства почти у самых столиков.
— Согласен, масштаб не тот... Но всё же, — Виктор поднялся, подавая ей руку.
— Ты знаешь, что когда так смотришь, тебе невозможно отказать, — вложив пальцы в прохладную ладонь, Мия последовала за ним, краем глаза наблюдая, что из толпы отделяются и другие пары.
Они заняли скромный пятачок пустующего пола где-то в стороне, и как только прохладные пальцы коснулись обнажённой кожи её поясницы, для Мии прекратило существовать всё, кроме его рук, обнимающих так нежно, его взгляда, в котором она видела своё отражение, его бархатного голоса, доносящего только ей слова, которые Бенни пел всему залу...
— If I caught the world in a bottle
And everything was still beneath the moon
Without your love would it shine for me?¹ — пел голос, и в голове её звучало совершенно иное:
«...Луна, посланная осветить мою ночь...»
—
Сколько же ты провёл в этой кромешной Тьме?
— Here in your arms where the world is impossibly still
With a million dreams to fulfill
And a matter of moments until the dancing ends².
— Он не закончится, милый, я не хочу, чтобы он заканчивался... Ведь это наша ночь...
— One day you’ll meet a stranger
And all the noise is silenced in the room
You’ll feel that you're close to some mystery
In the moonlight when everything shatters
You feel as if you’ve known her all your life
The world’s oldest lesson in history³.
И она снова была на том проклятом маскараде, и она снова видела его, незнакомца в серой маске, его необыкновенные глаза, слушала околдовывающий голос... Уже тогда Мия поняла, что он особенный... Её... Мистер «Мне неинтересно»... Её Вик... Её мир...
Кем она была для него тогда? Докучливой девчонкой... Мог ли он представить, что именно эта девчонка разобьёт его ледяной, кромешный мир и сама станет его миром... «Твоё имя стало молитвой проклятой Богом души...» Самый древний урок, Виктор, тебе ли с ним спорить?..
— Oh, if I caught the world in an hourglass
Saddled up the moon and we would ride
Until the stars grew dim
Until the time that time stands still,
Until...⁴
И эта звезда в перекрестии окуляра телескопа — «Теперь она у нас одна», и эта лукаво дарованная им вечность – одна на двоих, или несколько вечностей, но с ней... с ним... Пока звёзды не померкнут, пока время не остановится, пока...
***
Артур неохотно спускался к камерам, раздражённо слушая всё набирающие силу крики вампира, не умолкающие ни на секунду вот уже часа полтора.
— Чего вопишь, родной? — подойдя к камере Фила, спросил Артур. — Кто тебя обидел?
— Нэт!.. Что с Нэтали?!.. Что с ней?!..
Теперь и рыжеволосый почуял неладное: в тёмном узком коридоре отчётливо разносился запах вампирской крови... Неуловимо быстро он переметнулся к камере вампирши, открыл неприподъёмную дверь и застыл на пороге: бетонный пол казался чёрным от крови, обнажённое изуродованное тело Нэт лежало на боку, и невидящий взгляд уже бесцветных глаз, казалось, прожигал его насквозь. Она была мертва. В руках вампирши, прижатых к шее, было что-то... Артур подошёл, перевернул тело на спину...
— Да чтоб тебя, мать твою!..
Горло девушки было разворочено, а скрученные пальцы мёртвой хваткой вцепились в выдранную с частью пищевода гортань...
Громкий звонок лежащего в кармане пиджака телефона заставил потрясённого вампира подпрыгнуть на месте... Взяв трубку и выслушав сбивчивый голос звонившего, он смог выдавить только:
— Проклятье! Да вы издеваетесь!..
_______________
¹ Если бы я поместил мир в бутылку,
И его как прежде освещала бы луна,
Светила бы она для меня без твоей любви?
² Здесь, в твоих объятьях, где мир невероятно спокоен,
Исполняется миллион мечтаний,
Хотя до конца танца всего пара мгновений...
³ Однажды ты встретишь незнакомку,
И все звуки вокруг затихнут.
Ты почувствуешь, что очень близок к тайне.
В свете луны, когда твой мир разобьётся вдребезги,
Тебе покажется, что ты знаешь её всю жизнь.
Это самый старый урок в истории мироздания.
⁴ О, если бы я запер мир в песочные часы
И оседлал бы луну, чтобы мы могли кататься на ней,
Пока звёзды не померкнут,
Пока время не остановится, пока...
