II. Жить дальше

Настоящее время США, Нью-Йорк Суматошный ли день, противоречивый, но крайне эмоциональный вечер или алкоголь были тому причиной, но этой ночью сон Мии был на удивление крепок. Она нехотя разомкнула веки лишь в начале пятого утра, когда телефон под её пальцами пиликнул пришедшим сообщением: «Моя душа, душа моей любви, В твоей груди, как мой залог, хранится¹. Как бы не желал беспокоить твой сон, милая, но выполняю данное тебе обещание. Всё благополучно. Направляюсь в отель». Набрав ответное:«Спасибо, Вик», – поняла, что доспать свой положенный час с небольшим уже не сможет. Заглянув в прогноз погоды, удовлетворённо улыбнулась. Неторопливо убрала постель, приняла прохладный душ, раскручивая обыкновенную карусель каждодневных дел. Где-то среди прочего написала начальнику о том, что готова полностью возместить ущерб, нанесённый его кабинету, принося искренние извинения за «неосторожность» (хотя слово это в контексте наверняка обнаруженных мистером Боу наутро разрушений, должно быть, выглядело странно). Около десяти, когда Мия переносила необходимые (или возможно, необходимые) им вещи в автомобиль, а Виви чистеньким, светло-голубым платьицем под настороженным взглядом Говарда натирала паркет, пытаясь достать из-под кресла закатившийся туда попрыгунчик, Виктор позвонил. — Да, Вик, привет! — откладывая в сторону рюкзачок, куда закидывала всякую мелочь. — Как прошла твоя встреча с Мора? — Доброе утро, милая. Продуктивно. — Всё же что-то пошло не по плану: ты немногословен. — Нет, встреча полностью оправдала мои ожидания. — Тогда... — Мадрид. Шумный, суетный, навязчивый, яркий... Толпы туристов... — Это день, Вик, — улыбнулась она. — Пожалуй. Но я уже в отеле и не намерен покидать свой номер вплоть до Совета. Как проходит ваше утро? — Отлично. Мы собирались в парк, но Виви решила поработать за клининг. Поднимайся, зайка! Я дам тебе другой мячик. — Атю мой мятик, — пропыхтела малышка. — А вообще, — продолжила девушка, — погоду обещают тёплую и солнечную, так что до вечера в дом мы не вернёмся. А там ещё ночь и... — Я буду в Нью-Йорке. — Ты напишешь, когда сядешь в самолёт? — Обязательно. — Мама! Мати! — Виви в помятом, но всё ещё чистом на вид платье торжествующе сжимала в ладошке кислотно-розовый попрыгунчик. Один из хвостиков грустно съехал вниз. — Добилась своего, — констатировала Мия. — Ладно, почти без потерь – и на том спасибо. — Милая? — Всё хорошо. Просто придётся ещё раз причесаться. Раз в пятый, кажется. — Не стану дольше вас отвлекать. До скорой встречи, девочка моя. Поцелуй за меня Вивиан. — Конечно. Мы ждём тебя, Вик. Положив трубку, опустилась на колени перед дочкой, ловко поправляя приунывший хвостик и звонко чмокая её в румяную щёчку, пояснив: — От папы. Получив в ответ: — А де папа? — Сегодня далеко. Но мы погуляем, поспим. И потом папа поцелует тебя сам. Договорились? — Дагаиись, — согласно кивнула девчушка. И они погуляли. Настолько продолжительно и плодотворно, что Виви заснула в машине, когда они возвращались вечером. И, невольно разбуженная Мией, когда та попыталась осторожно перенести её в дом, сразу попросилась в кроватку. Мия не стала настаивать ни на купании, ни даже на ужине (их полдник в кафе был довольно сытным), справедливо полагая, что настроения у сонной малышки ни на то, ни на другое не будет. Вот так неожиданно рано очутившись в одиночестве и понимая, что ей просто необходимо чем-то занять себя хотя бы до его звонка, девушка зашла на кухню, заварила себе травяной чай (вышло вполне сносно) и, забрав чашку, вернулась на второй этаж. Отыскав в библиотеке «Маленького принца» Экзюпери в оригинале, воровато пробралась в гостевую, ощущая себя едва ли не преступником, крадущим у «важных дел» такое важное время. Но так давно ей было не до французского, и чтение, не детских книжек, не материалов для работы, а просто, для удовольствия, стало такой непозволительной роскошью, что почему бы не позволить её себе сейчас? Устроившись на кровати под ночником, сделав пару глотков из чашки и поставив её на прикроватную тумбочку, девушка открыла чуть потрёпанный (а значит, любимый) томик, улыбнувшись, как старым знакомым, слону в удаве и неведомому барашку в ящике. Всё было так похоже!.. Тёплое одеяло (отчего-то не согревающее), приглушённый свет (на поверку абсолютно непрактичный: для сна слишком яркий, для чтения – раздражающе тусклый), ароматно остывающий рядом чай (всё равно не так заваренный)... Всё было. Кроме него. И потому Мия, как могла, даже неосознанно, создавала иллюзию его присутствия, хотя бы тем, что читала особенно пронзительные моменты вслух, мягким полушёпотом (всё равно не его). Но очень скоро чистые, трогательные взаимоотношения героев, их такие по-человечески неправильные, легко (и невозможно) поправимые поступки, мудрые, с детской непосредственностью произносимые истины (или светлой грустью сквозящие между строк) настолько поглотили её, что Мия не успела заметить, как почти добралась до конца. — Vous êtes belles mais vous êtes vides, leur dit-il encore. On ne peut pas mourir pour vous, — читала она, и ей всё казалось, что это не Принц и обращается он не к розам. — Bien sûr, ma rose à moi, un passant ordinaire croirait qu’elle vous ressemble. Mais à elle seule elle est plus importante que vous toutes, puisque c’est elle que j’ai arrosée. Puisque c’est elle que j’ai abritée par le paravent. Puisque c’est elle dont j’ai tué les chenilles (sauf les deux ou trois pour les papillons). Puisque c’est elle que j’ai écoutée se plaindre, ou se vanter, ou même quelquefois se taire. Puisque c’est ma rose². Моя роза... — повторила она, вдруг замолчав, как будто о чём-то задумавшись. Как будто специально подготовив паузу для его звонка... Разговор был недолгим. Виктор сообщил о скором вылете, вновь заверил её, что всё в порядке и нет никаких поводов для волнения, и пожелал спокойного сна. Если бы. Да, умом она понимала, что самое опасное позади. Встреча с испанцем, Совет... Всего несколько часов... Только и нужно – сомкнуть и разомкнуть веки, чтобы на рассвете услышать его «Доброе утро, милая!». Но в сердце своими мерзкими, крючковатыми, ледяными пальцами лезла тревога, а в голову – совершенно нелепые мысли, которым она изо всех сил стремилась не дать облечься в слова (не позволить им даже отдалённо напомнить реальность). Ей удалось провалиться в беспокойное полузабытье только ближе к рассвету: измученный бессонницей организм взял своё. Удалось ненадолго. Небо ещё не начало светлеть, как к дому подъехал автомобиль. Чутко настроенный на любой посторонний звук, тревожный слух заставил Мию почти подскочить на кровати, не сразу осознавая, явь это или продолжение сна. А затем как есть, в одной ночной, не такой уж длинной, футболке, опрометью вылететь из комнаты и броситься вниз, преодолев все ступени лестницы в одно стремительное движение... И как вкопанная застыть посреди гостиной, лишь услышав поворот ключа в замочной скважине. Совсем не такой, непохожий... И это не Виктор. Однако не успел активироваться режим боевой тревоги, как Мия почуяла вошедшего. Вошедшую. Впрочем, вопросы следом за боевой тревогой уйти не пожелали, а значит, девушка поспешила к внезапной гостье, чтобы разобраться хотя бы с их частью. — Доброе утро, миссис Ван Арт, — няня Виви выглядела растерянно и виновато, — простите, я потревожила ваш сон. — Ничего, Пола. Уверена, вы не появились бы здесь без веской на то причины. — Да. Понимаете... Мистер Ван Арт... — Что с Виктором? — выпалила она, судорожно нащупывая рукой стену. — Нет-нет, с ним всё в порядке, — няня поняла, что её слова, очевидно, были истолкованы превратно, и теперь позеленевшее лицо хозяйки требовало срочных мер, — в порядке. Я разговаривала с ним около часа назад, — лицо миссис Ван Арт, кажется, начало приобретать нормальные краски. — Правда, по телефону, — осторожно уточнила Пола, наблюдая за реакцией. — Вы говорили? Почему он не приехал сам? И вы... — Мистер Ван Арт не стал ничего объяснять. Лишь попросил побыть с Виви сутки и передать вам, чтобы вы надели что-то удобное, возможно, спортивное и такую же обувь и садились в автомобиль, на котором я приехала. Он сказал, что будет ждать вас, и там, на месте, всё объяснит. — На каком ещё месте? — нервным жестом Мия заправила за ухо растрёпанные волосы: абсурдность и неподготовленность происходящего никак не ассоциировались с не терпящим спонтанности вампиром и вновь зародили зерно каких-то жутких подозрений. — Я позвоню, — неуверенно, словно ожидая подвоха. — Конечно, — ответила Пола и уточнила, — так мне проходить? — Да-да, — Мия посторонилась, набрав номер и прикладывая к уху телефон, — проходите, Пола, конечно... Я просто хочу выяснить некоторые моменты. Гудок. — Мия, — бархатная нежность его улыбки. — Что происходит, Вик? — возмущённым полушёпотом. — А что происходит? — Действительно. Три, Виктор. В Нью-Йорке три часа. — Да, я понимаю... — Я ждала тебя. А тут вдруг приезжает Пола... — Да. — И говорит, чтобы я ехала куда-то, где якобы ты будешь меня ждать. Ты понимаешь, как всё это выглядит? — Да. Мне жаль, что мои действия заставили тебя беспокоиться и так варварски обойтись с твоим сном, но я действительно жду тебя. — Ты понимаешь, что тебе придётся всё мне объяснить? — Непременно, милая. — Я приеду хотя бы за этим. — Спасибо. Смею надеяться, в итоге не только за этим. Подгоняемая всё же не злостью, а кипучей смесью любопытства, раздражения и желания его увидеть, Мия собралась за несколько минут, умывшись и надев серый спортивный костюм. Бросила в рюкзачок косметичку, решив загримировать тени под глазами после бессонной ночи в дороге. Прощаясь, по-прежнему растерянной няне без всякого умысла сказала: «Спокойной ночи!» – (тут же подумав, что пожелание это прозвучало издёвкой) и вышла к машине.

***

Спустя сорок минут поездки по пустой дороге автомобиль свернул с трассы. Места казались дикими и совершенно неузнаваемыми. Впору было запаниковать. Но вампир за рулём был ей знаком (пойди что не так, даже в не лучшей своей форме, она имела все шансы выйти из боя победителем), и её ждал Виктор. Потому она просто наблюдала за узорами тёмного полотна зарослей по обеим сторонам дороги и тем, как узкая полоска неба между убегающими вершинами высоких деревьев становится чуть светлее... Вскоре движение замедлилось, а затем и вовсе остановилось. Выглянув в окно, Мия увидела, что и лес вдруг закончился, открывая путь к высокому холму. — Куда вы меня завезли, Вернон? — пряча за улыбкой немалую долю беспокойства, спросила девушка. — Мы не заблудились, миссис Ван Арт, прибыли на место. Князь вас ожидает. Словно в ответ на его слова, за окном мелькнула тень и тут же раздался щелчок открываемой дверцы. Она так и не поняла, каким образом оказалась в его объятиях, укутанная таким родным свежим смолистым ароматом с ноткой цитруса, его щекочущим висок, ласковым полушёпотом: — Родная моя... И мгновенно в труху обратились все те вопросы, которые она и раздражение готовили всю дорогу. Потому что его голос, его запах, прохлада кожи его под тканью... футболки?! Мия отпрянула настолько резко, что едва не потеряла равновесие. Только реакция Виктора уберегла её от падения. — В чём дело, милая? — встревожился вампир. — Это, наверное, я должна спросить тебя... — девушка округлившимися от удивления глазами смотрела на мужа. Таким она видела его, пожалуй, впервые. Да, вампир не изменил своему излюбленному цвету. Но костюм был не классическим. Вообще. А спортивным. А под ним – белая футболка. Мия непроизвольно сморгнула, но видение никуда не исчезло. Вампир улыбнулся, начиная осознавать... — Не предполагал вызвать у тебя подобные эмоции, всего-навсего переодевшись. Мие впору было щипать до красноты запястья, чтобы прийти себя. — Так что происходит, Вик? — Я покажу, но позволь, сперва отпущу водителя. Мия было посторонилась, а затем, спохватившись, вновь метнулась к автомобилю. Метнулась бы, если бы не придержавший её за плечи бережный захват рук. — Там вещи, Вик... — попыталась объяснить она. — Эти вещи понадобятся тебя прямо сейчас? — Нет. Но... — Чудесно. Постой. Открыв переднюю дверцу, Виктор что-то коротко бросил Джонсу, после чего тот завёл мотор и, развернувшись, плавно и стремительно скрылся из виду. — Вик... Но ведь... Здесь нет другой машины? — если можно было не понимать ещё больше, с Мией сейчас именно это и происходило. — Здесь – нет, — подтвердил вампир. — А как же мы выберемся?.. — Я обещал всё объяснить. Для этого нам придётся совершить небольшое восхождение, — Ван Арт указал на едва приметную тропинку, ведущую к вершине холма. — Без этого никак? — Совершенно. — И там... — Обещаю, ты всё поймёшь. — Ну... хорошо... — неуверенно произнесла она и направилась к тропинке.

***

— Виктор! Чёрт! — Мия задохнулась. Но вовсе не из-за крутого подъёма. — Боже!.. Ты не серьёзно. Ведь это шутка, да? Прямо перед ней, в дымно-серых утренних сумерках, расправив ослепительно (до сияния) белые крылья, ответом на все вопросы стоял... дельтаплан. — Нет, это не шутка. — Тогда... вызови мне такси, пожалуйста, я возвращаюсь. — Мия, послушай... — Что, Вик? О чём я должна послушать? Ты хотел устроить сюрприз? Он определённо удался. — Я всего лишь прошу меня выслушать. — Виктор, ты знаешь, у меня всегда были сложные отношения с самолётами. Последнее время особенно. — Это не самолёт. — О да! — девушка нервно рассмеялась. — Это гораздо интереснее. — Выслушай меня, милая, — вампир обхватил её плечи, заглядывая в глаза. — И, если после ты захочешь вернуться домой, мы вернёмся вместе. Мия опустила глаза, помолчав немного, негромко произнесла: — Говори. — При перелёте в Ирландию и обратно ты прекрасно справилась. — Я... Это всё же другое. — Да. Это другое. Мы доверяли свои жизни и благополучие пилотам самолёта, в сущности, нам совершенно незнакомым. Сейчас я прошу тебя довериться мне. — Вик... — Неужели ты думаешь, что я стал бы подвергать тебя неоправданному риску, не будучи уверенным в своих силах? Мия, я прекрасно знаком с управлением этим аппаратом. Уверяю, ты будешь в полной безопасности. Пойдём, — он потянул её за руку по плоско скошенной вершине холма, подводя к самому краю. Лёгкий, свежий ветер всколыхнул короткие русые волосы, и дух захватило от вида, открывшегося ей. Внизу расстилались дикие поля, а дальше, в тёмном окружении леса почти по идеальному овалу стелился густой туман, укрывая собою озеро или пруд. На его берегу среди деревьев виднелась крыша одинокого особняка (кто, интересно, мог забраться в такую глушь?). Небо на востоке уже начало розоветь, но звёзды горели по-прежнему ярко. И было их бесконечно много, совсем не так, как в городе, и сияли они ближе. Казалось, стоит подпрыгнуть или протянуть руки – и можно набрать целые пригоршни... — Головокружительно красиво и... свободно! — тихо выдохнула она. Вампир обнял её со спины. — Я вижу, что наши отношения, чувства стали мыслиться тобой как неизбывность, безысходная предначертанность. Но они другое. Они очень похожи на то, что живёт там. Я хотел, чтобы ты полетела со мной, хотел показать тебе, разделить... — Я... — она повела плечами, как будто заранее сбрасывая кольцо его рук, и призналась. — Я просто боюсь, Вик. Я трусиха. — Не встречал более смелой девушки, чем ты. И отчего-то мне думается, что там – совершенно твоя стихия. Стоит лишь побороть... — Страх первого шага? — Я всё время буду рядом, — прошептал он ей на ухо. — Так рядом, что ты сможешь обнять меня или... вместе с остальным, опутывающим и сковывающим, отправить к чертям, — хмыкнул вампир, и девушка изумлённо к нему обернулась. — Ты обязательно вспомнишь мои слова там. — Ты так говоришь, как будто знаешь, что я уже согласилась, — криво улыбнулась Мия, покачав головой. — Я знаю тебя, возможно, нехорошо, но достаточно, — вернул он ей когда-то сказанные ему слова. — Твой пытливый ум, твоя страсть не позволят тебе уйти отсюда просто так. — Нечестно играть на слабостях, Вик. — Отнюдь, — возразил вампир. — Я беру в союзники своим планам твою силу. — Ладно, заметь, я не давала согласия. Но чисто гипотетически... что мы должны были бы сделать, чтобы взлететь? Пряча улыбку, Виктор подвёл супругу к летательному аппарату. — Посмотри и потрогай, вся эта система тросов и подцепок будет нести тебя чуть в стороне и немного выше меня. При разбеге нам придётся обняться. — Просто чудовищное испытание, — пробормотала она и, глядя на недоумённое бледное лицо, вдруг улыбнулась. — Это была шутка, Вик. А дальше? — Дальше, когда мы поднимемся в воздух, вот эти петли-подхваты помогут держать ноги. — И ты уверен, что у меня получится. — Уверен. — Ладно. И откуда мы будем брать разбег?.. Чисто гипотетически...

***

Когда Виктор внимательно проверил все подцепы и системы страховки и передал Мие шлем («Все меры безопасности обязаны быть соблюдены»), восток разгорался пламенно-оранжевым, а блистающий полог ночи заметно поблек. — Итак, — вампир положил руку Мии себе на плечо, показывая, как ей необходимо будет держаться. — Повторим ещё раз. Немного наклоняем корпус и берём быстрый разбег. Дельтаплан несу я. Твоя задача – постараться не упасть. Впрочем, даже если это произойдёт, ничего критичного не случится. Я прошу об одном. Если в воздухе тебе всё же будет... некомфортно, не бойся мне об этом сказать. Я постараюсь быстрее посадить аппарат. — Угу, — Мия поправила шлем и вновь вернула руку на плечо мужа, торопя с напускной бравадой. — Полетели уже?.. — Что ж... Полетели! И синхронно подавшись вперёд, став одним целым, они быстро побежали по склону. Одинокий дуб с искривлённым стволом, растущий неподалёку, удивлённо прошелестел вслед диковинной белокрылой птице, плавно взмывающей в рассветное небо. Ноги Мии оторвались от земли, ремни потянули тело вверх... Девушка крепко зажмурилась, отчаянно вцепившись в плечи Виктора. — Милая, всё в порядке? В ветре, бьющем в лицо, она потеряла дыхание, а в абсолютной беспомощности, лишённая опоры, – своё тело, панически, нелепо дёргая ногами, стремящимися попасть в подхваты. — Мия, — прохладная ладонь легла поверх судорожно вжавшейся в него руки. — С тобой ничего не случится. Сейчас я аккуратно посажу дельтаплан. Ты меня слышишь? — Да. Подожди... — одна нога всё же попала в петлю, она заставила себя расслабить веки, затем тело – и тут же вторая нога нашла подхват. — Умница, — негромко похвалил вампир. Мия открыла глаза. И первой мыслью было «за каким?», а следующей – непременно молить Вика о сиюминутной посадке. Но вместо этого она постаралась уже не лихорадочно, а спокойней, разумнее обнять мужа как найденный оплот, основу... И уже тогда увидеть... Проплывающие вершины деревьев, сначала редкие, затем всё чаще и уже стелющиеся плотным, густого, богатого ворса, ковром. — Мия? — Дальше, Вик, я хочу... Ничего плохого не случится. Потому что руки его так же уверенно лежат на спидбаре дельтаплана, как и на руле автомобиля. Значит, можно... Мия подняла голову. Они летели навстречу ветру и зареву восходящего солнца. И таяли ясными, прочитанными строчками в светлеющем небе мириады звёзд, и отпускали, и уносились прочь... — Сейчас я сделаю плавный разворот. Пролетим над озером. — Давай. Дельтаплан скользил, ловя встречные потоки воздуха, так естественно и легко. Как управлял им Виктор. Как будто был его частью. И она была. Она была! Живая, настоящая! Найденная вдруг в боязни своей, в решимости, в любви, в небе этом, в нём! Мия была. И сохло горло и губы, и лёгкие горели от переизбытка кислорода, и кружилась голова (её и с ней). Её страх, боль, тоска, одиночество – всё уже случилось, как и с ним, и осталось. Грузом на дне. Но сейчас есть ветер в лицо, в глазах – рассветное небо и огромные, надёжные белые крылья за плечами. Она отпустила Виктора. Она расправила плечи. И руки. Она отпустила. И наконец стало легко. Паряще. Входить в плавный разворот креном крыла, нежиться в обтекающих, держащих тело прозрачных потоках. Легко. И пусто. И зачем? — Вот теперь хорошо, — прошептала, вновь обвивая руками Виктора. — И неважно, Вик, всё неважно... Летим! И они пролетели над озером, где косматый, густой туман сказочно запутывался в ветвях прибрежных ив и кустарников. А затем, страхуя, вампир отдал управление в руки девушки, и дельтаплан подобрался ближе к загадочному дому, отчего-то так влекущему её. Но рассмотреть удалось немногое, снова из-за тумана, поднимающегося от воды. Было понятно лишь, что за участком следили, да и сам дом, несмотря на свою одинокость и обособленность, отсюда, сверху, казался очень уютным, согревающим. Он точно мог быть цитаделью, чьей-то крепостью, в которую они так непрошено вторгались. Совершив ещё один круг над лесом, они плавно спланировали к дикому полю. Колёса трапеции коснулись земли и, подпрыгивая на травяных кочках, провезли неуклюжий на земле аппарат ещё с треть мили. Ван Арт моментально отстегнулся сам, помог выбраться Мие, освободил её от шлема... — Как ты, девочка моя? Она бросилась в его объятия. — Спасибо, Вик! Спасибо... Это... Правда. Всё это чистая правда... А ты можешь научить меня? Виктор улыбнулся, приглаживая русые волосы, забавно всклокоченные под шлемом. — Именно этого я боялся и ожидал. — Ты не ответил. — Ты знаешь, я не могу тебе отказать. Но ты можешь. У тебя есть выбор. И право. — О чём ты? — встревоженно отпрянула девушка. — Всё это время у меня была вещь, принадлежавшая тебе. Нам. Я не решался начать разговор, опасаясь последствий. Но тянуть далее бессмысленно... — вампир раскрыл ладонь, и первый тонкий луч блеснул, отразившись в дорогом металле. — Откуда оно у тебя? — ошеломлённо прошептала девушка. — Из номера. В Париже. Она отвела взгляд, обхватывая плечи. — Мия. Прошу, посмотри на меня. Милая... Я понимаю, почему ты оставила кольцо там. И возможно, ты не желала его возвращения. Но оно есть. И сейчас. Теперь. Я должен спросить, готова ли ты принять его? Принять меня? Снова. И Мия выполнила его просьбу. В глазах её стояли слёзы. Был ли у неё иной ответ? Раздумывала ли она? Или, как и вечность назад... — Да. В бледном свете Луны, рассеивающем непроглядную тьму ночи, в ясном ореоле рассветного сияния, в ослепляющих лучах дневного светила, в догорающих отблесках заката. Доверившаяся однажды. И всегда. Неизменно. — Позволишь? — он опустился на колено, протягивая руку. И возвращая кольцо её дрожащим пальцам, он едва справлялся с дрожью вдруг потерявших пластичность и ловкость своих. — Поднимись, — тихо попросила она. — Пожалуйста. Вик... — Моя единственная, спасибо, — вампир нежно поцеловал её в лоб, тронул, раскрывая, мягкие, такие податливые губы. — Спасибо, любимая. — Виктор, — произнесла она, касаясь кончиками пальцев его висков. — Прошу тебя, не надо. Не понимая, он обхватил тонкие запястья, словно стремясь её удержать, если... Она покачала головой, скользящим движением проводя по серебристой пряди. — Не надо боли. Такой боли. Она, как медленный яд, разрушает тебя. Её слишком много. Даже в улыбке твоей, в самых уголках губ... Даже когда я тебя целую... Не надо, Вик. Когда-то ты сравнил меня с ртутью на ладони. Это было так поэтично и красиво... Глупая. Ртуть оставляет на коже язвы. Ртуть оставляет боль. Я не хочу... — Мия, — вампир выглядел совершенно опустошённым. — Не на ладони. Ты давно не на ладони. В венах моих. Жизнью, сутью её и замыслом. Единственно верным. Глупцом был я. — Из одного полотна³, — согласно улыбнулась девушка, — любимый... И только осмелевшие, набравшие силу рассветные лучи заставили их разомкнуть объятия и оторваться друг от друга. — Нам пора возвращаться, — словно самой же себе напомнив, сказала Мия. — Я обещала Виви, что папа утром поцелует её сам. — Безусловно, обещания необходимо держать. Особенно такие. Но предоставь это мне и не спеши. Тебя... нас ожидает ещё один сюрприз. _______________ ¹ У. Шекспир. Сонет 109 ² (С фр.) Вы красивые, но пустые. Ради вас не захочется умереть. Конечно, случайный прохожий, поглядев на мою розу, скажет, что она точно такая же, как вы. Но мне она одна дороже всех вас. Ведь это её, а не вас я поливал каждый день. Её, а не вас накрывал стеклянным колпаком. Её загораживал ширмой, оберегая от ветра. Для неё убивал гусениц, только двух или трех оставил, чтобы вывелись бабочки. Я слушал, как она жаловалась и как хвастала, я прислушивался к ней, даже когда она умолкала. Она – моя. ³ «Из одного полотна пошиты» – англ. аналог русской поговорки «Два сапога – пара».