За гранью

      Саня проснулся первым. Яркое зимнее солнце светило в глаза. Прикрыв глаза ладонью, он обратил свой взор на нечто, лежащее рядом с ним. Это был Дима. Саня провёл рукой по его гладким волосам, а затем пальцами прошёлся по щеке. Дима улыбнулся сквозь сон. Прикоснувшись к шее, Саня разбудил его. Дима резко поднялся. Постепенно он начал осознавать ситуацию, в которой оказался. Его глаза наполнились слезами, сверкающими в солнечных лучах. Капли потекли по щекам и Дима разрыдался. — Ты чего?- сочувственно спросил Саня. Дима уселся на пол на безопасном расстоянии от Сани и уткнулся головой в колени. Саня робко пододвинулся к нему и приобнял за плечи. — Лучше бы я остался дома... — Прости, если было неприятно. Просто признаков борьбы ты не подавал... — В этом нет твоей вины, только моя. Дима громко всхлипнул. — Не, ты чего. Просто понимаешь, то мне понравился очень — И... И ты мне... Но это ведь неправильно... — Что тут неправильного? Просто два человека любят друг друга. Это нормально. — Я знаю, но всё равно как-то не по себе. — Понимаю, нужно время, чтобы свыкнуться с этой мыслью. Пойдём, познакомлю с родителями, за одно отвлечёмся. — Подожди, а они знают что ты... — Нет, представлю тебя как друга. — Ладно, пошли...       Санины родители были уже в возрасте и общение с ними не ладилось, особенно с матерью. Она то поглядывала на Диму с презрением, то задавала ему вопросы о семье, от которых он увиливал любыми способами. Но с отцом он всё-таки нашёл общий язык. Они оба интересовались литературой. Они обсуждали публицистов начала двадцатого века, как будто жили в одно время, но мать Сани постоянно пыталась прервать их умный диалог.

***

Поздно вечером Дима и Саня снова сидели в подвале и курили сигареты. — Почему ты избегал вопросов о семье? Мне хотя бы расскажешь? Я о тебе совсем ничего не знаю... — Да там и рассказывать то нечего особо. Отец испарился почти сразу после моего рождения. А мать полгода назад повесилась на резинке от трусов. Представляешь, прихожу из школы, хочу в ванную зайти, чтобы руки помыть и чувствую, что-то дверь плохо открывается. Зову мать— не отвечает. Я забеспокоился, но тут в дверь постучали. Сказали, что из скорой. Оказывается, мать им позвонила перед тем как покончила с собой. Сказала, что просто плохо себя чувствует... Дима глубоко вздохнул. — Даже не представляю, каково это...- с грустью произнёс Саня. — Это ещё не самое интересное в этой истории. Через пару дней объявился мой отец, чтобы получить её имущество. Оказалось, они официально не были разведены. Ну, и в общем, все деньги достались ему. — А почему ты не оказался в детдоме? — Да легко, квартира на тётушку записана, опекунство ей передали. Ну, она благополучно на меня забила. — Жесть... Ну, теперь у тебя есть я типа... Я точно желаю тебе только добра... — Кстати, ты вот меня расспрашиваешь, а я о тебе не больше знаю. Скажи хотя бы, сколько тебе лет. — Эмм... Если я скажу, ты уйдёшь отсюда. — Ну, я и так вижу, что тебе не четырнадцать. — Ты точно готов? — Ну, я же не экзамен сдаю, тем более я в жизни много чего неожиданного слышал. — Ну, мне двадцать семь. — Ну, хорошо, что не сорок семь,- Дима мило улыбнулся. — Можно тебя поцеловать?- почти шёпотом спросил Саня. Дима неуверенно кивнул и прикрыл глаза.

***

      Их губы соприкоснулись. Сначала поцелуи были прерывистыми. Димино сердце будто выпрыгивало из груди. Он мог лишь поддаваться, повторяя действия Саши. С прошлой ночи Дима ничего не помнил, поэтому все ощущения казались ему совершенно новыми. Саша то углублял, то ослаблял поцелуй, иногда прикусывая губы партнёра. Дима отпрянул, чтобы вдохнуть немного воздуха и Саша, воспользовавшись моментом спросил: — Ты будешь моим парнем?- сказал он, переводя дух. Вместо ответа Дима сам проявил инициативу и продолжил поцелуй.