Что вы скажете на это, прокурор Пак?

Проблемы, грусть, тоска ходят всегда рядом, вокруг да около. Ссоры, тоже не исключение. Гормоны Чимина бьют ключом прямо в голову. С последней истерики прошло много времени. Но жизнь не может быть без проблем, они приходят и уходят. У Юнги начались проблемы на работе, потому придя домой, он стал безэмоционально пить коньяк, допив остатки бокала и звучно поставив бокал, он ударил по столу так, что мирно спящий омега подскочил с кровати в испуге и холодном поту. Чимин накинул халат и спустился вниз в холл по широкой лестнице. На кухне он увидел альфу, который был сильно пьян и разбил бокал. Звук разбитого стекла, отдался эхом омеге и посыпались воспоминания о родителях. Видеть вечно пьяных родителей невыносимо, а самое тяжелое осознавать, что ты не можешь уйти от них, потому что ещё не совершеннолетия и ты просто ждёшь совершеннолетия, чтобы сбежать, уйти и никогда не возвращаться. В какой-то момент, ты понимаешь, что это драгоценное время должно было быть потрачено не на ожидание освобождения, а на радость, детство. Но ты просто ждёшь… И тебе жалко, ведь часть своей жизни ты просто просираешь в ожидании, терпении и смирении при бухающих родителях. Мечтаешь о лучшем и говоришь себе, что лучше тогда у тебя не будет детей, чем они будут видеть тоже самое, что видел ты. Ты хочешь, до безумия хочешь, чтобы твои дети никогда не видели пьяных родителей… Одну треть или одну четвертую своей жизни ты ожидаешь в одиночестве, с каждым днем всё больше и больше желая пойти наперекор, но тебя вечно затыкают, заставляют повиноваться и молчать. А ведь эти года ты не вернёшь, не сможешь сказать, что теперь ты совершеннолетний, не нуждаешься в родителях, поэтому ты возвращаешь года, которые прождал и теперь делаешь что хочешь… И единственными воспоминаниями у тебя остались лишь, гулянки родителей и время, которое ты напрасно тратил в ожидании, пока родители набухвются в доволь и соизволят уехать домой, а всё это время ты сидишь и ждёшь, да ещё и время, как назло тянется медленно, тебя клонит в сон, потому что уже давно заполночь, но и поспать ты не можешь, из-за противно громко играющей музыки, под которую танцуют родители, разбивая посуду… Но это не самое ужасное, хуже, когда они пьяные дерутся и бьют посуду, ругаются матом или на глазах трахаются. Чимин отчётливо запомнил звук… Звук разбившегося стекла и пьяные невнятные крики родителей, вечно воняющих перегаром. Противно падал свет, из-за которого ощущение не реального пребывания в реальности… А словно ты в параллельном мире, где все звуки невнятные, свет затемнен, а ты не можешь пошевелиться и что либо сказать. Омега падает на колени и держась за голову, начинает истошно кричать. *Снова… Снова… Я не могу это контролировать… * — проносилось в голове Пака, его вновь охватила истерика, тело начинало трясти, дыхание затруднялось, сбивалось. Альфа подходил ближе — что ты орёшь? Ты хоть понимаешь, как мне плохо? — спрашивал Юнги у несооброжающего омеги. Мин встал и пошёл спать, оставив мужа в холле. Чимин пытался успокоиться, но не мог все его способы, которые он использовал раньше не действовали, он судорожно подешел к телефону и позвонил на накомый номер. — Доктор — лишь сказал Пак, как поступила вторая волна. — Ты где? — лишь спросил его психиатр, у которого наблюдался омега. Чимин сказал адрес и ждал врача. Он приехал через двадцать минут. — Чимин, что случилось? — спросил доктор, усаживая омегу на диван. Естественно, он ничего не смог сказать, но доктор понял причину истерики, как только пошёл на кухню за стаканом воды. — Попей воды и полегчает — самовнушение лучшее лекарство на данный момент. Вскоре омегу отпустило и он всё рассказал доктору. — Запомни, если папа нервничает, то и дети нервничают, а это очень вредно, это плохо сказывается на здоровье — укладывая омегу на диван, говорил доктор, а после ушёл.