Stop Me

      Это кортикальное соединение проходило куда легче, чем все остальные, которые ему уже пришлось перенести. Старскриму нравилось решать головоломки, правда, однако не тогда, когда ты – также часть этого сложного паззла. Саундвейв, похоже, не задумывался об этом. Или просто не считал заслуживающим внимания. Тем не менее кортикальное соединение сикера и Оптимуса проходило куда более привычно, чем с синим расчетливым мехом: легкий, головокружительный толчок, проблеск воспоминания, а затем…       — Старскрим?       Оптика сикера была закрыта. Может, он и согласился на это сам, но это не означало, что он должен быть всем доволен. И сейчас ему совершенно не хотелось сотрудничать и идти навстречу. Его слишком долго заставляли терпеть все эти подключения.       — Я знаю, и прошу за это прощения.       Старскрим нахмурился, наконец открывая оптику.       — Неужели меня действительно настолько видно насквозь?       Оптимус улыбнулся.       — Твое выражение поведало мне о твоем дискомфорте. Об остальных твоих чувствах я догадался сам.       Сикер фыркнул и оглядел бездонную темноту вокруг. Сверху над ними было свечение, но оно не было похоже на тот неприметный огонек, когда Мегатрон… ну, в этой временной линии он же еще ничего не сделал, да?       Старскрим проворчал:       — Итак? Давай побыстрее, чтобы я мог вернуться к своему «тренировочному» режиму.       Оптимус покачал шлемом.       — Прости, но я бы не хотел спешить с этим. И учитывая твое эмоциональное состояние, будет лучше, если я буду действовать очень осторожно.       — Ты собираешься сказать мне что-то, что я не хочу и не нуждаюсь услышать?       — Возможно, — признал Прайм. — Но это целиком зависит от того, как это преподнести и как ты это воспримешь.       Старскрим раздраженно нахмурился.       — Тогда давай, говори на свой страх и риск.       Оптимус кивнул.       — Да, постараюсь. — Он посмотрел в бездну, задумчиво хмыкая. — Могу ли я попросить сменить наше окружение? Это место совсем не похоже на то, где я представлял себе наш разговор.       — Если мы собираемся просто поговорить, то какая разница?       — Я только спрашиваю. Если это проблема…       Сикер зарычал.       — Нет, не проблема, просто помолчи. — Он сконцентрировался, пытаясь изменить мир вокруг на что-то знакомое.       Факт того, что серебристый сикер не смог придумать ничего лучше темных стен вокруг, стал для него огромной неожиданностью. Старскрим скрестил руки, крепко прижимая их к себе. Однако Оптимус мягко улыбнулся и сфокусировался сам, добавляя в комнату множество полок со сложенными на них планшетами и записями.       Прайм оглядел их новое, теперь уже замкнутое пространство и жестом пригласил Старскрима к столу.       — Надеюсь, ты не против, что я превратил твою комнату в библиотеку.       Сикер сел на большой стул, закинув ноги на столешницу и откинувшись на спинку.       — Из того, что я знаю, именно в таких местах ты чувствуешь себя наиболее спокойно.       Оптимус кивнул и занял место напротив него.       — В нем было что-то пленительное. Здесь я не только мог найти уединение для продолжения своих исследований, но и мудрые советы из текстов, что хранились тут, когда слов моих товарищей было недостаточно.       — «Оптимус Прайм: Библиотекарь», — фыркнул Старскрим. — Этот фильм с легкостью бы побил все кассовые сборы.       Прайм уперся локтями в стол и медленно переплел пальцы. Его улыбка не исчезла.       — Если ты так считаешь, то я поверю тебе.       Сикер, наконец, зарычал и убрал ноги со стола.       — Ладно, с меня хватит. Чего ты хочешь?       — Просто провести с тобой время, — признался Оптимус. — Если тебе это кажется неприятным, я могу закончить прямо сейчас.       Старскрим нахмурился.       — Я… просто не понимаю, чего ты хочешь. Что тобой движет? Зачем все это?       Оптимус расцепил руки.       — Я волнуюсь за тебя. Я хотел бы увидеть собственной оптикой прогресс в твоем ментальном исцелении.       — А записей Рэтчета тебе недостаточно?       — Я верю во все, что говорит или делает Рэтчет, — серьезно сказал Прайм. — Но теперь, когда я лично увидел твоё целое ментальное состояние и вернувшуюся в оптику уверенность, мне намного спокойнее. Рэтчет может сообщить мне, что ты излечился, однако тот факт, что я вижу это сам, успокаивает меня намного больше.       Старскрим закатил оптику.       — Забота. Все эти сопли, как называет их Мико. Это… автоботское сопереживание.       — Я не могу жалеть тебя, Старскрим, — глубоко произнес Оптимус. — Я могу волноваться за тебя или из-за того, что может произойти, но я не могу жалеть тебя. Я могу сопереживать тебе и делать все, что в моих силах, чтобы испытания, ожидающие в будущем тебя и тех, кто стоит с нами плечом к плечу, мы встретили со всей возможной готовностью.       Оптика сикера сузилась, и он фыркнул.       — Ну как ты это постоянно делаешь? Все эти твои речи, разговоры по искрам, способность понимать…       — Я более чем осознаю, что мое внимание к тебе является для тебя чем-то непривычным и странным, — тихо вздохнул Оптимус. — Но я сделаю все, что необходимо для того, чтобы моя команда могла достичь своих целей.       Старскрим застонал и наклонился над столом, осторожно стукая сжатыми кулаками по металлической поверхности.       — Сопли. Разговоры по искрам. Зачем ты это делаешь? Почему тебе настолько необходимо быть таким мехом? Тем, с которым все чувствуют, что могут к нему обратиться?       Оптимус, почти усмехнувшись, также наклонился над столом и взял манипуляторы сикера в свои собственные.       — Я слышал, что большинство считают моей обязанностью как Прайма быть светом надежды и понимания. Но цель Прайма заключается не в этом. Прайм – это живое напоминание, что любой бот, вне зависимости от пути, который он выбрал, может стремиться к светлому, безоблачному будущему. Прайм является проводником к этому будущему. Нет никаких инструкций по тому, как быть Праймом, как и нет никаких инструкций по тому, как быть тем, кем ты являешься. Я рассматриваю титул «Прайма» как что-то, что я должен носить с силой, честью, уважением и надеждой к моим собратьям Кибертронцам и всей жизни во вселенной, вне зависимости от уровня ее разума. Так что кто бы не обратился ко мне в поисках мудрости, своими поисками ответов он уже доказал, что обладает высшей силой. Я верю, что я служу защитником знаний, которые Прайм хотел, чтобы мы помнили. Во мне появляется надежда, когда я вижу, как боты из всех слоев общества пытаются стать тем же, кто и я, вне зависимости от того, что по их мнению олицетворяет собой Прайм. Видеть, как они становятся чем-то большим… вот, что значит быть Праймом. Напоминанием для всех ботов, что они – нечто большее, чем может казаться со стороны.       Старскрим молча смотрел на Оптимуса, а затем простонал еще громче:       — Сопли.       Прайм усмехнулся.       — Прости, что тебе пришлось выслушать все эти… сопли, Старскрим.       Меньший мех убрал манипуляторы и проворчал:       — Итак… что же ты собрался дать мне, что поможет мне против Мегатрона? Знания о каких-то его плохих привычках? Его слабости? Поверь мне, я был просто одержим тем, чтобы занять его место, так что я знаю о нем почти все. А теперь он просто свихнулся.       Оптика Оптимуса грустно потускнела.       — Старскрим… мне больно от того, чем он стал, и грустно, что ты не узнал его раньше. Он был провидцем, идущим по темному пути… он не был таким…       Старскрим заерзал.       —… Тогда что ты хочешь сделать? Почему мы здесь?       Прайм протянул манипулятор, безмолвно прося сикера снова взять его. Он улыбнулся, когда сикер протянул руку в ответ.       — Я здесь, чтобы напомнить тебе, что несмотря на то, что я… запер тебя, я всегда буду стоять рядом даже в самый темный для тебя час. Мне нужно твое доверие. Я знаю, что ты даруешь его далеко не всем, и именно поэтому я прошу о нем. Прошу тебя, Старскрим, доверься мне и открой свой разум. Пусть его ничто не стесняет. Я собираюсь оставить ловушку здесь, в твоем разуме, чтобы в случае, если ты почувствуешь себя потерянным, запутавшимся, не знающим, что делать, ты был защищен и наделен силой, необходимой, чтобы спастись. Мне нужно знать, что я сделал все, что было в моих силах, чтобы подготовить тебя к такой ситуации, как твой лидер, Прайм… и друг.       Оптика сикера округлилась, и он пристально уставился на меха перед собой. Друг. Оптимус первым признал это. Даже Нокаут не был настолько открыт со Старскримом, и вот он Оптимус и его просьба. Друг?       Старскрим медленно кивнул и закрыл оптику, пытаясь очистить разум и дать ему простор.       — Ладно, Оптимус… я доверюсь тебе.