Stop Me

      — Они не вернулись со своего маршрута в сторону подножия горы, — прорычал Инсектикон, поклонившись лидеру группы, когда они вновь собрались на вершине горы. — Кое-где горные образования оказались нестабильными. Возможно, их где-то завалило.       Лидер раздраженно зашипел.       — Тогда им придется подождать еще дольше, — фыркнул он троице перед ним. — Прайм не мог уйти далеко: ему бы не позволила пересеченная местность. Мы найдем его и приведем к Бомбшоку.       — Бомбшоку? — раздался незнакомый им голос. — Неужели он был следующим, кто занял место лидера после некомпетентности С.А.Й.Л.А.С.а и череды провалов Хардшелла?       Инсектиконы развернулись и увидели удобно устроившегося на большом валуне красно-сине-белого сикера. Он вальяжно рассматривал свои длинные синие когти.       — Что это значит?! — рявкнул главный Инсектикон. — Ты кто? Почему твоя покраска напоминает Прайма?!       — Старскрим, — тихо раздался встревоженный голос Оптимуса в КОММе, — мне это не нравится.       Старскрим, проигнорировав большего меха, взмахнул крыльями.       — Прайм? Здесь? О, вам, должно быть, так повезло, — едва не проурчал он, — но ваша неудачливая шестерка… ну, теперь, вообще-то, четверка… нашла меня. А я – тот Автобот, о котором не любит вспоминать ни один Десептикон…       — Он сказал, что убил их! — воскликнул один из Инсектиконов, и лидеру пришлось зашипеть, чтобы его группа не вышла из-под контроля.       — Если верить его словам, — низко прорычал их лидер. — Однако он не предоставил никаких доказательств.       — Но они же до сих пор не вернулись!       — И они не отвечают на наш зов!       — Как долго вы все пробыли в стазисе? — Старскрим осторожно соскользнул со своего места. — Миллион лет? Больше?       Главный Инсектикон низко зарычал.       — Не отвечайте ему!       Старскрим ухмыльнулся.       — Будет лучше, если ответите. Я не хотел так просто обрывать жизни ваших друзей, но они не оставили мне выбора, понимаете? Однако, разумеется, они были достаточно добры, чтобы сказать мне, что вы только-только вернулись в войну, не правда ли?       — Какое это имеет…       — О, весьма большое. — Голос сикера опустился на пару октав. — Потому что оно дает вам одну из самых редких возможностей: отказаться от борьбы.       Инсектиконы зашипели так, словно их оскорбили.       Их лидер прошипел:       — Ты смеешь нам предлагать присоединиться к тебе?!       — А я сказал «присоединиться»? Разве ты слышал, чтобы я произнес «присоединиться»? — нахмурился меньший мех. — Я сказал «отказаться от борьбы», что, как ты и сам прекрасно знаешь, сильно отличается от предложения места в рядах Автоботов.       — И с чего нам вообще рассматривать такой вариант? — ворчливо спросил один из Инсектиконов.       Крылья Старскрима дрогнули.       —… Потому что вы еще не видели, во что превратилась фракция Десептиконов, чем она стала. Вы помните, что заставило вас выбрать эту сторону? Это было решением всего улья или же каждый из вас сам когда-то заявил, что его убеждения совпадают с тем, что была готова им дать эта фракция?       Инсектиконы недоуменно переглянулись. Это было совсем не то, что они ожидали услышать.       Старскрим выпрямился.       — Я прошу послушать вас, потому что ваши друзья отказались это сделать: у вас больше нет причин сражаться. Руководство лидера Десептиконов можно запросто поставить под сомнение, а жизнь тех, кто идет за ним, в лучшем случае равняется ценности пушечного мяса. И разве это не в интересах одного Инсектикона — думать не только о себе, но и обо всем улье тоже? Насколько вы будете в безопасности, когда вас всех отправят на бессмысленную смерть?       Лидер Инсектиконов медленно и тяжело вентилировал, его красный визор погас.       —… Ты заявляешь об этом после того, как признался в убийстве моих братьев. С чего нам верить хоть единому твоему слову?       Старскрим старался не выдать своей надежды, но он видел, что они колеблются. Он указал на себя самого.       — Потому что я выбрал сперва поговорить с вами, разве нет? Я рискнул попасть под удар и пострадать, зная, что все равно смогу победить вас, потому что решил, что вы заслуживаете сделать свой собственный выбор. То, через что мы так долго шли, больше не имеет смысла. Так зачем продолжать?       — Чтобы выиграть…       — Нет, — мрачно взглянул Старскрим, — все уже давно проиграно. Теперь единственное, что имеет значение – доживешь ли ты до конца. Так что я прошу вас, говорю вам, что подчинение ему и жизнь под знаком Десептиконов не приведет ни к чему хорошему. Просто прекратите. Уходите, пока можете. Отправляйтесь домой или найдите что-то вроде… спокойной жизни тут. Но разве вам самим не кажется, что жить с постоянной оглядкой, зализывать раны и думать, не станет ли этот день твоим последним, и без того было достаточно тяжело?       Инсектиконы не ответили. Старскрим и сам был поражен самим собой. Уговоры никогда не были его сильной стороной – только не тогда, когда ему постоянно приходилось помнить обо всей его лжи… но сейчас все казалось совершенно иначе. Ему ни разу не пришлось соврать.       — Старскрим, — услышал он тихий голос Оптимуса в КОММе, — это была прекрасная речь.       Он почувствовал гордость за самого себя и рискнул подойти на пару шагов ближе.       — Вы можете подумать, что я прошу вас забыть все, за что вы боролись и проливали энергон. Я понимаю, насколько это должно быть болезненно. Но я обещаю, что прошу не многого. Сделайте этот выбор за вас. Это – редкая возможность спасти самих себя и тех, кто остался в вашем улье. Не упустите ее.       Инсектиконы начали перещелкиваться между собой, отвернувшись и обсуждая выдвинутое им предложение. Старскрим улыбнулся и остался стоять на месте, стараясь не смотреть в ту сторону вершины, где следил за ситуацией Оптимус. Тем не менее его улыбка не продержалась долго.       — Сикер, — обратился к нему ведущий Инсектикон, — ты явно говоришь искренне. То, что ты решил дать своему врагу такой шанс, заслуживает уважения и восхищения… но мы решили отказаться от него.       От удивления Старскрим распахнул крылья.       — Что?! Как вы можете отвергать то, что не принесет вам никакого вреда…       — Принесет, — прорычал другой Инсектикон. — Нашей гордости. Инсектиконы всегда были жестокой расой. В том, чтобы умереть за улей и Десептиконов, есть честь и гордость.       Главный Инсектикон угрожающе шагнул вперед       — Это не доставляет мне особого удовольствия, сикер, — прошипел он, играя когтями, — но твоя смерть станет платой за наших погибших собратьев. Твои идеалы, как я уже сказал, заслуживают восхищения… — Он поднял манипулятор. — Однако в войне они бесполезны…       — СТОЙ!       До них донеслось надрывное болезненное жужжание, и Старскрим отступил, когда с неба едва ли не рухнул весь израненный и покрытый энергоном Инсектикон. Трансформировавшись, он пару раз тяжело втянул воздух и указал на сикера когтем.       — В-вы не можете ему навредить! Мы должны вернуть его живым!       — Ты все еще функционируешь! Где…       — Мертв! — тяжело выдохнул ослабленный Инсектикон. — Он поймал нас! Он и Прайм! Их ловушка не сработала, и нас с моим спутником погребло под камнями! Его корпус прикрыл меня, и это спасло мою жизнь! — Он снова надрывно втянул воздух. — ОН! Его нельзя отпускать! Это о нем нам говорил Бомбшок! Это его ищет наш лидер!       Все внимание вернулось к Старскриму, и он едва ли мог услышать голос Оптимуса из КОММа. Его крылья задрожали, а паника с каждым мгновением нарастала.       — Это ОН! КОНЕЦ этой войны! Он – гарантия нашей ПОБЕДЫ! ЭТО ДОРОГОЙ СТАРСКРИМ ЛОРДА МЕГАТРОНА!       Следующее, что слышал Старскрим – выстрелы Оптимуса.