Тяжело терять

Она хотела сбежать из Лондона на самый край земли. На Шпицберген, к белым медведям. Пусть загрызут, разорвут ее в клочья, не оставят шанса. Как не оставил шанса он. Убежать из города, где он прочитал ее сердце, разорвал душу, мелкие частицы которой разлетелись в самые дальние уголки вселенной, возмущенные слабостью своей хозяйки. Так невыносимо сладко. Она ненавидела себя за то, что наслаждалась этой сладостью, что вспоминала его трепетные прикосновения, его губы, его шепот. Каждая мысль вызывала дрожь, заставляла забыть о бесчестии. Хотя, не ей говорить о чести. Ее собственная умерщвлена за ненадобностью. Однако доминантка чувствовала себя уязвленной, словно он подобрался так близко, что невозможно вернуться назад, словно смог согнуть стальной остов, что в любой ситуации заставлял держать спину прямо. Невозможно. Он всего лишь мужчина. Такие стоят перед ней на коленях, умоляют властвовать над ними. Но зачем ей их свобода, если интересующая оказалась непоколебимой. Она истязает их тела, наслаждаясь болью от каждого удара, рубцами, что становятся багровыми, слезами, готовыми выступить на глазах. Все хотели подчиниться ей. Но приходили самые смелые, которые не боялись признаться себе в своих желаниях, не боялись воплотить их в жизнь. Она гордилась своей властью над ними, знанием их слабых мест, тайн, что были неведомы близким. Они боялись ее. Заклинали отдать фотографии, которых теперь стыдились, ибо желания, что обрели материальные очертания, казались постыдными. Но они возвращались снова не только за фотографиями, но и за продолжением. Держащие власть над страной в своих руках за пределами ее дома, тут они с готовностью подчинялись женщине, единственным оружием которой была ее воля. Непоколебимая, несокрушимая, стойкая. Она ничего не чувствовала к своим клиентам, хотя некоторые были очень красивы и почти все умны: глупость не находила дорогу в долину власти, тут требовалась тонкость ума, умение просчитать ситуацию и предвидеть последствия. Но ее собственный разум изменил ей. О чем она думала, когда изменяла пароль на камерофоне? Чем он привлек ее тогда, когда лежал беспомощный под действием наркотика, хватая воздух и пытаясь заставить работать затуманенный рассудок? Она гордо стояла над ним, она победила тогда. Она упивалась своей победой, она смотрела на него снисходительно. Она позволила себе опереться на его грудь ногой, словно клеймя новую жертву. И не заметила, что ловушка, умело расставленная для него, стала ее персональным капканом. Как сильно сжались его неумолимые тиски ее сердце. Органом, единственной функцией которого было исправно доставлять кровь. Она научилась управлять им еще тогда, когда поняла, что практичнее держать его закрытым, недоступным, неразгаданным. Людям незачем было знать ее, вполне достаточно того, что она сама считала нужным рассказать, доверить. Чувства? Она не позволяла их себе. Она никогда не любила. Просто не понимала, что значит это слово, не понимала глупой восторженности другим человеком, не знала этого «раствориться в тебе», головокружения от простого объятия. Да и теперь это была не любовь. Она просто лишилась рассудка – ее единственной надежной опоры. Она пыталась очистить его, вычеркнуть ненужные сантименты, которые стоили ей так дорого. Получалось не всегда, но она продолжала бороться. Она – доминантка, она – сильнее.