Тяжело терять

POV Ирэн Когда все окаменело в первый раз? Поздняя осень. Кажется, слегка моросил дождь, возвращаясь из школы, умудрилась заляпать все сапоги. Захожу в дом и сразу отношу их в ванную, чтобы вымыть. Отец уже дома. Злой. Мы не разговариваем неделю. - Почему ты пряталась от меня за спинами одноклассников? – Его тон не предвещает ничего хорошего. Пряталась, потому что боюсь, потому что ненавижу, потому что пытаешься ломать меня, надеялась, ты не заметишь. Но ты заметил. Подходишь ближе. В голосе еще больше угрозы. - Почему ты пряталась? Молчу. Знаю, правду говорить нельзя. Она взорвет тебя, а осколки больно вонзятся в мое сердце. Не хочу лгать. Молчу. - Прочь из моего дома. – Твоя рука показывает на дверь. Ты кричишь. Твои первые слова ко мне за неделю и ты кричишь. Снова. Покорно иду за сапогами, я не спорю, не умоляю. Не буду. Никакой прямой борьбы. Мне четырнадцать. Ты намного сильнее. Ты не двигаешься, только не переставая, следишь за мной. Подхожу к двери с грязной обувью в руке, вынуждена пройти в опасной близости от тебя. Тебя бесит, что я не прошу, не ползаю у тебя в ногах. Боковым зрением замечаю, что ты занес ногу для удара. Выгибаюсь, чтобы избежать его. Ты почти дотянулся. Всего несколько сантиметров и твоя нога впечатала бы меня в стену, возможно, сломав позвоночник. Сила зашкаливает сейчас, злоба питает ее, как темный родник. Ты бьешь дочь ногой в спину. Ты – отец. Одеваюсь, выхожу на улицу. Куда идти? Возле дома небольшой парк, где родители гуляют с детьми. Посидеть там на лавке? Нет, тебе будет видно меня из окна. Иду той же дорогой, что шла десять минут назад, обратно. Взрослые возвращаются с работы. Ни на кого не смотрю, глаза застилают слезы, хорошо, что дождь помогает скрыть их. Дохожу до школы, иду дальше. Я тут гуляла однажды. Ничего интересного, просто этот маршрут самый длинный из известных мне. Появляется чувство голода. Сейчас пять, в последний раз я ела еще утром. Но съесть нечего, и денег нет. Ничего, голод всегда отступает перед безысходностью. Продолжаю идти, уже не узнаю дороги, не важно куда, но все время прямо. В дверях одного из ломов показывается парень. Рассматривает меня. - Малышка, ты чего тут одна гуляешь? Потерялась? Я испугано смотрю на него и начинаю почти бежать. Он подскакивает, хватает меня за руку и затягивает в дом. Дверь захлопнулась за ним, он прислонился к ней спиной. Он старше на несколько лет, никогда не получалось определить возраст сходу, выше на голову и явно сильнее. Смотрю ему в глаза. Они странно светятся, этот блеск не знаком мне. - Выпусти меня. – Говорю тихо, без эмоций, только два слова. Просьба? Как ему угодно, лишь бы уйти отсюда. Он отвечает так же спокойно, без угрозы, но непреклонность ответа заставляет сжаться в комок. - Нет. Не сейчас. В следующую минуту налетает на меня и тащит на второй этаж. Отбиваюсь. Кажется, я поцарапала его – на моих пальцах кровь. Толкает меня в комнату, теперь дверь закрывается на ключ, слышу его противный скрип в замочной скважине. Тянется к своей шее: там широкая царапина. Довольная ухмылка на его губах страшит еще больше. - А ты с характером, малышка! Люблю диких, неукрощенных девочек. Набрасывается на меня, срывает куртку и сапоги, остальную одежду, он легко справляется со мной. Толкает на кровать, прижимает меня своим весом, тянет мои руки вверх, слышу два щелчка, и запястий касается что-то холодное. - Это чтобы ты больше не царапалась. – Он отстраняется и смотрит в глаза. В них только ужас. Кляну свою гордость. Надо было покориться отцу, тогда бы не оказалась здесь. Он бы долго орал, разрывал бы душу когтями своего бессилия надо мной. Но это был бы только крик. - Малышка, ты до сих пор носишь детские трусики? Что это? Мишки? Пора уже избавиться от них. – Его фраза возвращает меня к реальности. Он срывает их с меня. Медленно раздевается сам, наслаждаясь выражением моего лица. Я делаю последнюю попытку: - Пожалуйста, отпусти меня. Меня дома ждут. - Не похоже, чтобы ты спешила. Никто тебя не ждет. – Он даже не представляет насколько прав. Эта правда втыкается в меня самой толстой иглой. Он разводит мне ноги и садится между ними, крепко держит их, не давая свести. Палец аккуратно входит в плоть, мне неприятно, я закрываю глаза, не хочу его видеть. Я больше не сопротивляюсь. Только, когда он добавляет еще один, я дергаюсь, хочу вырваться, а он только сильнее вдавливает мои бедра в матрас. Сил не осталось, внизу жжет, его движения стали резче. Внезапно он оказывается на мне, его шепот – вечное тавро в моем сердце. - Малышка, ты прекрасна. Подаришь мне свою невинность? Через мгновение он разрывает меня. Кричу от боли. Он продолжает двигаться во мне, ничто не способно остановить его сейчас. Потом все заканчивается. Сколько прошло времени? Для меня – вечность. Он отстегивает мои руки и показывает на другую дверь: - Ванна там. Безучастно бреду туда. Хочу закрыть дверь. Замка нет. Какая разница. Замечаю на ногах кровь. Становлюсь под душ. Смыть ее, скорее, этот последний оттенок детства. Выхожу. Его нет. Одеваюсь. Спускаюсь вниз. Он ждет возле двери, молча открывает ее передо мной. Хочет что-то сказать. Молчит. На улице стемнело. Я иду дальше. Долго. Улица становится знакомой. Слышу свое имя. - Ирэн! Ирэн! Оборачиваюсь. Мама. Вернулась с работы. Она поздно возвращалась. Искала меня. Ей я нужна. Подходит. Волнуется. - Милая, где ты была? – Она заглядывает мне в глаза. Но стена уже выросла, для всех, даже для нее, теперь в них никто не сможет прочитать. – Я поговорила с отцом. Попросишь у него прощения, и все будет хорошо. Она обнимает меня за плечи. Я знаю, она боится его. Мы идем домой. Я сказала ему «прости». В последний раз мужчина услышал подобное от меня. Больше я не была слабой с ними. Никто не замахивался на меня. Никто не смел брать силой. Я не унижалась, не просила, не плакала. Эту роль я предоставила им. Закрыла свое сердце на замок без ключа. Как же ты смог открыть его?