***
Первая мысль в голове Джено, когда он приходит в себя, это: «Ого, я всё-таки не умер». Вторая: «А где Джемин?» Он пробует привстать, но как только делает попытку оторваться от постели, чувствует, как у него перехватывает дыхание от силы неприятных ощущений, простреливающих во всем теле. Тогда охотник осматривает помещение, в котором оказался, насколько вообще возможно это сделать, не шевелясь; горький опыт показал, что лишние движения сейчас не к чему, а любое движение ощущается как лишнее. Судя по тому, что в комнате из мебели только кровать, небольшая тумбочка у её изголовья и высокий двустворчатый шкаф, Джено оказался в спальне. К слову, минимальным набором предметов интерьера она очень напоминает его собственную, разве что эта размером побольше. Интересно только, чья именно это комната. Охотник смутно припоминает, как ночью Джемин дотащил его до своей деревни и завёл в дом лекаря, где он почти тут же потерял сознание, так что дальнейшее развитие событий остаётся для него загадкой. Ещё на него внезапно накатывает жажда, по крайней мере, ощущать невыносимую сухость во рту он начал только сейчас. Першение в горле вызывает рефлекторное желание прокашляться, что он и делает, правда, у него скорее выходит сдавленно давиться хрипами. Тут внезапно, если учесть полное отсутствие каких-либо звуков ранее, раздаётся грохот за пределами комнаты, а затем и топот. Спустя каких-то несколько секунд в комнате появляется Джемин, распахнувший дверь так резко, что та со всей дури бьётся об стену и едва не прилетает в оборотня рикошетом. Но тот, будто и не замечая этого, облегчённо улыбается и подскакивает к кровати. — Я так рад, что ты пришёл в себя, — Джемин цепким взглядом приходится по лицу охотника, словно пытается найти на нём ответы на все свои вопросы или хотя бы на самый главный — о том, как Джено себя чувствует. Охотник слабо улыбается ему в ответ и мимоходом успевает мысленно порадоваться, что хотя бы движение лицевых мышц не доставляет ему дискомфорта. Но приятные эмоции от вида милого сердцу лица всё ещё не идут ни в какое сравнение со всеми болезненными ощущениями в теле, поэтому он севшим голосом просит воды. — Ах да, вот, — оборотень подхватывает с прикроватной тумбочки большую кружку и аккуратно подносит её к губам Джено. Тот пьёт маленькими глотками, что растягивает процесс по времени, но Джемин терпеливо стоит и приподнимает или опускает кружку в зависимости от необходимости. — Спасибо, — благодарит его охотник не только за оказанную сейчас заботу, но и за вчерашнюю помощь. Он понимает, что является парой Джемина, так что тот бы не бросил его умирать в лесу ни при каких обстоятельствах, это просто-напросто не соответствует инстинктам его вида, но всё равно считает не лишним оценить этот жест. И вдруг он вспоминает об одной очень важной вещи: — Мне нужно написать главе клана! Я ведь не отчитался о проделанной работе, они могут меня искать, — мысль об этом настолько его взволновала, что даже саднящее горло и общая слабость не помешали сказать столько слов за раз, а ведь буквально только что он еле языком ворочал. — Я уже написал, — успокаивает его Джемин, присаживаясь на край кровати. И, видя недоумённый взгляд Джено, уточняет, что сделал это с его телефона. — Но на нём пароль. — Дата твоего рождения. Серьёзно, кстати? Ничего лучше ты не мог придумать? Джено пожал бы на это плечами, если бы мог, ведь всё равно не так много людей, кто знает о нём подобную информацию. Он лишь интересуется: — И с какой попытки ты угадал? — С третьей. Сначала попробовал от одного до четырёх, а потом, сентиментальный дурак, решил проверить дату нашего с тобой знакомства, — ворчит оборотень, недовольный тем, что второй вариант не подошёл. Он сам, будучи «по уши влюблённым придурком» (спасибо, Донхёк), уже на второй неделе их знакомства сменил все пароли. — А как понял, кому надо писать? — продолжает допытываться Джено, желая удостовериться, что ситуация полностью под их контролем. — Посмотрел самые частые входящие вызовы. За пальму первенства боролись некто под кодовыми именами «мама» и «Юта-хён». Я рискнул поставить на последнего и не ошибся, — шутит Джемин, пытаясь поднять настроение пострадавшему. Вот только Джено видит залёгшие под глазами оборотня тени и смурной отпечаток на его лице, что позволяет сделать вывод о бессонной ночи, которую тот явно провёл в переживаниях о здоровье охотника, и это щемит сердце. — Чей это дом, кстати? — спрашивает он. — Мой. Старик конечно не одобрил идею перетаскивать тебя в… таком состоянии, но я не хотел, чтобы ты всё это время пролежал на кушетке, — говорит Джемин, при этом ненавязчиво поглаживая костяшки пальцев Джено. Тот знает, как для оборотней важен тактильный контакт, прикосновения — это их способ проявить свою любовь и считать общее физическое состояние человека. — А где спал ты? — этот вопрос вгоняет Джемина в ступор, и охотник убеждается, что был прав, когда предполагал, что он и вовсе забыл о сне. — Я очень испугался за тебя, — тихо бормочет оборотень, словно подтверждая, что ему этой ночью было не до безмятежного отдыха. — Когда эта тварь на тебя кинулась, я думал, сам умру там на месте, если с тобой что-то случится. И потом, когда Старик зашивал твою рану, а ты, даже находясь без сознания, стонал от боли, чёрт, это было ужасно. Джемин выглядит настолько несчастным и потерянным, будто всё ещё проживает эту ситуацию у себя в голове раз за разом, и Джено сейчас до безумия сильно хочется его утешить объятиями, но всё, что он может себе позволить, это приподнять руку и, несмотря на неприятную судорогу, проходящую от кисти до самой спины, погладить щеку оборотня. Тот, словно только этого и ждал, аккуратно подхватывает его ладонь своей и прижимает её крепче к своему лицу, глубоко вдыхая аромат его кожи. — Всё уже хорошо, Нана. Забудь об этом, — говорит Джено в попытке успокоить, но, кажется, этими словами он только срывает коросту со свежей раны на душе у оборотня. — Забыть об этом?! — повторяет он слова охотника, так и не отпустив его руку, — Да как я могу, если это я виноват в том, что с тобой случилось. Я должен был тебя защитить, — горестно произносит он последние слова. — Ты сделал всё, что мог, и даже больше, — хмурится Джено. Он не позволит одному из самых важных людей в своей жизни упиваться виной лишь из-за какого-то несчастного случая, который мог произойти с каждым, при их-то работе. — У меня же отличная реакция, скорость. Я должен был заметить, что этот мананангал направляется к тебе, — продолжает стоять на своём Джемин. — Ты и заметил, — охотник твёрдо намерен убедить его в том, что ничьей вины в случившемся нет, разве что того стрёмного существа, приковавшего его к постели на неопределённое время, — И именно ты вовремя отшвырнул его от меня. Если бы не ты, то последствия могли быть намного хуже. Так что перестань корить себя, ты теперь мой герой. Последняя фраза явно производит должный эффект, потому что у оборотня моментально пропадает весь запал, а остаётся лишь нежность по отношению к своей паре, которую он обращает в ласковые поцелуи, жаль лишь, что только на тыльной стороне ладони. Этот чарующий момент прерывает сам Джемин, вдруг отстраняясь. — Юкхей идёт, — заявляет он. Но не успевает Джено и уточнить, кто это такой и зачем именно он к ним направляется, как за дверью раздаются шаги, а после и громкий стук, который деликатным назвать точно нельзя. Не дожидаясь ответа, гость распахивает дверь с той же силой, с какой её открывал Джемин. На пороге появляется высокий молодой парень с донельзя забавными чертами лица. Его вдернутый нос, лопоухие уши и широкий рот с пухлыми губами очень странным образом контрастируют с веющей от него силой, которую Джено научился чувствовать за долгие годы тренировок. Большие карие глаза с красной радужкой не оставляют сомнений — перед ним вожак стаи. — О, смотрю, ты уже очнулся, — проходится он внимательным взглядом сначала по охотнику, а потом и по Джемину, отводящему глаза в сторону. — А мне никто и не сообщил. — Мы тут… говорили, — бормочет младший оборотень. — Я помешал? — усмехается старший, явно ничуть не стыдящийся своего внезапного появления. — Джено, позволь представить тебе Юкхея, — игнорирует его риторический вопрос Джемин, — Он наш вожак. — Ах да, где же мои манеры, — разводит руками в стороны Юкхей, растягивая губы в улыбке, — Рад наконец познакомиться с тобой, Джено. Печально, конечно, что при подобных обстоятельствах. — Мне тоже очень приятно, — отвечает охотник, стараясь пониже склонить голову в знак уважения. — Оставь эти штучки для важных персон, мы ребята простые, — отмахивается оборотень. — Лучше скажи, как твое самочувствие. Старик полночи бился над твоей раной. — Я в порядке. Извините, что доставил столько проблем, — неловко говорит Джено, смутившись того, что кому-то пришлось столько времени с ним возиться. — Эй, не извиняйся, — влезает в диалог Джемин, — Ты был ранен, а у нас была возможность тебе помочь, в этом нет ничего такого. — Именно, — соглашается с ним Юкхей, — К тому же, ты пара члена стаи, а мы своих не бросаем. — Я очень вам благодарен, — смиряется с ситуацией Джено, думая, как же греет душу мысль о том, что он теперь «свой». Но ему всё ещё хочется оказать хотя бы какую-то ответную услугу за спасение своей жизни, — Я могу что-нибудь для вас сделать? — Это потом, — качает головой вожак, — Для начала тебе нужно окончательно поправиться. Кстати, я думаю, тебе уже пора делать перевязку, пойду позову Старика. — До свидания, — бросает ему вслед охотник, когда тот начинает двигаться по направлению к выходу. — Увидимся, Джено, — говорит Юкхей и скрывается за дверью, со всей дури хлопая ею за собой. Нет, что-то точно не так у оборотней с этими несчастными дверями, думает охотник.***
В общей сложности Джено проводит в стае неделю. За это время он успевает познакомиться со всеми её членами, а с лекарем даже немного сродниться — всё-таки тот навещал его стабильно три раза в день, чтобы убедиться, что всё заживает как надо. Но какого же было удивление охотника, когда на вопрос: «Как мне лучше к вам обращаться?» тот ответил: «Все просто зовут меня Стариком». Оказалось, что при средней продолжительности жизни оборотней в двести-триста лет, ему шла уже четвёртая сотня, поэтому он и выглядел так немолодо в сравнении с остальными. Ещё Джено поражается красоте оборотней — все как на подбор высокие, атлетичные и с идеальной кожей. Такой высокой концентрации прекрасного на сравнительно небольшой площади он не видел никогда. Джемин объясняет это их природной харизмой и хорошими генами, прошедшими достаточно жёсткий эволюционный отбор. Что до самого Джемина, то с ним охотник сближается до невероятных масштабов. Спустя всего несколько дней они уже заканчивают друг за друга фразы и двигаются практически синхронно. Юкхей каждый раз при виде этого прыскает и говорит что-то про особенности связи пар. — Это ещё что, вот после метки вообще идёт почти полноценная синхронизация двух организмов — от ментальной связи до жизненных процессов вроде скорости деления клеток, — заявляет он. — Метки? — в непонимании переспрашивает Джено. — Оу, так ты ему ещё не сказал? — уточняет вожак стаи, глядя прямо на Джемина и неловко почёсывая бровь из-за щепетильности темы. — Что-то я засиделся у вас, ребята. Ну, мне пора, — вскакивает он с дивана в гостиной Джемина и быстро уносится прочь, не желая становиться свидетелем дальнейшего разговора. Это «у вас» внезапно сильно резануло по слуху охотника, потому что, а ведь в самом деле, он живёт у своего оборотня уже неделю, они спят в одной постели, поскольку Джено счёл нечестным отправлять владельца дома на диван, а тот наотрез отказался предоставлять своей паре любое другое место, кроме двуспальной кровати. За это время охотник лишь несколько раз связывался с мамой и главой клана Ютой, который отказался давать ему какие-либо новые задания до тех пор, пока лично не удостоверится в состоянии его здоровья, поэтому вживую он общался лишь со стаей и даже ни разу не покинул границ селения. Он жил жизнью настоящей пары оборотня, но понял это только сейчас и ещё не успел решить, как к этому стоит относиться. — Так что за метка? — переводит он всё своё внимание на Джемина, нервно кусающего губы и непрерывно глядящего в одну точку на стене. Рука оборотня привычно лежит на бедре Джено и не шевелится. — Обычно оборотни ставят зубами метку на шее у своей пары, — медленно произносит Джемин, стараясь подобрать правильные слова, — Как и сказал Юкхей, это способствует возникновению ментальной связи между ними, а так же, если парой оборотня является иного рода существо, то это даёт ему возможность со временем развить скорость и силу почти в той же мере, как у нас. Ну и пара оборотня с меткой живёт столько же, сколько он сам. — Почему ты раньше мне об этом ничего не говорил? — недоумённо хмурится Джено. — Я собирался, — спорит Джемин, но видя, что охотник не особо ему верит, добавляет, — Правда. Просто это очень серьёзно, метка ставится один раз и на всю жизнь! — Связь тоже, — справедливо подмечает его собеседник. — Так-то оно так, но фактически связь ограничивается сильным влиянием только на оборотня, тогда как метка, в первую очередь, меняет того, кто её носит, — Джемин, произнеся всё это чувствует себя крайне неоднозначно. С одной стороны он рад наконец скинуть камень с шеи, но с другой стороны ему бы очень не хотелось, чтобы потом этим камнем досталось ему по голове. Джено обдумывает это всё так долго и с таким мрачным выражением лица, что Джемину приходится прикладывать титанические усилия, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость и не списать всю свою речь на «я просто пошутил». В конце концов он не выдерживает и спрашивает: — Я тебя напугал? — Нет, — выныривает из своих мыслей охотник, и его лицо принимает более нейтральное выражение, но в глазах всё ещё плещется задумчивость, — Просто это несколько неожиданно. — Да, я понимаю, — с облегчением выдыхает оборотень, — Но если что, я тебя не тороплю и ни к чему не принуждаю! Ты можешь думать столько времени, сколько тебе потребуется. — Спасибо, Нана, — с улыбкой кивает ему Джено, а потом оставляет легкий поцелуй у него на щеке, встаёт с дивана и говорит, — Поздно уже, пойдём спать. И в груди Джемина разливается тепло. Джено идёт в ванную, чтобы почистить зубы новой щёткой, выданной ему оборотнем, и пока он выдавливает пасту, пока возит щетинками по своим зубам, счищая успевший образоваться за день налёт, он не перестаёт думать. Они с Джемином знакомы уже почти полгода — пять месяцев, мысленно поправляет он сам себя, четыре из которых они официально встречаются, и за это время они так и не дошли до секса. Не то что бы это особо его гложило, но всё-таки постоянно находясь рядом с таким горячим и близким ему по духу человеком, он не мог об этом не задуматься. По части сексуального опыта у него была лишь одна симпатичная девушка, с которой они сошлись скорее из-за обоюдного интереса к физической стороне близости в отношениях, а не из-за сильных чувств друг к другу, поэтому и расстаться друзьями спустя несколько месяцев было не сложно. Джемин же был совершенно другим, он пробуждал внутри охотника такую бурю чувств, которую и сравнить не с чем. К Джемину хотелось постоянно прикасаться, целовать его, и все эти сердечные порывы были взаимны, более того, они возвращались в двойном объёме, потому что человека, который бы так любил прикосновения, Джено ещё не встречал. Он сплёвывает пасту в раковину, умывает лицо и решительный в своих намерениях идёт в спальню, где Джемин уже устроился в кровати, подложив руку под подушку и заняв не больше трети от всего доступного места. У оборотня была принципиальная позиция, согласно которой он ни коим образом не хотел притеснять своего гостя и поэтому всегда садился или ложился только на край, правда это не мешало ему потом пододвинуться ближе и закинуть руку на плечо, бедро охотника или куда ещё ему будет угодно. Джено быстро меняет повседневную одежду на импровизированную пижаму — футболку и спортивные штаны, принадлежащие, разумеется, Джемину. После чего он гасит свет и сам залазит под одеяло, ложась на бок таким образом, что между их с Джемином лицами остается расстояние не больше пары десятков сантиметров. Он смотрит оборотню прямо в глаза, поскольку в темноте хорошо видно только их золотистую радужку, и убеждается, что в жизни не видел ничего прекраснее. Джено ловит себя на мысли о том, как хорошо было бы сейчас поцеловать оборотня, но только он успевает это осознать, как тот уже подаётся на встречу. Целоваться лежа не слишком удобно, так как практически не остаётся возможности наклонить голову в бок, чтобы не сталкиваться носами, но Джемин быстро исправляет это, перекатываясь и нависая над Джено, устроив согнутые в локтях руки по бокам от его подушки. Он мажет влажными губами по скулам и подбородку, выцеловывая каждый миллиметр лица своей пары, заставляя того трепетать от нежности прикосновений, ощущающихся словно легкое щекочущее пёрышко. Когда оборотень переходит с поцелуями на шею, особенно много внимания уделяя ямочкам над ключицами, старательно их вылизывая, по телу Джено расползаются мурашки. Джемин привстаёт, давая охотнику стянуть с себя футболку, с чем тоже помогает, а затем они снова укладываются на постель. Цепочка влажных касаний неторопливо ползёт ниже по груди Джено, не обделяя собой ни одну мышцу пресса и особенно ласково проходясь вокруг свежего шрама на его животе, который перестанет выступать уродливым рубцом лишь спустя долгое время использования мазей из целебных трав. Губы Джено начинает покалывать от того, как сильно хочется ощутить на них чужие, поэтому он цепляется рукой за шею оборотня и подтягивает его повыше. Тот тут же целует его, проезжаясь своим нескрытым одеждой прессом прямо по его голому животу, и в этот момент охотник боготворит привычку Джемина спать в одних трусах, поскольку ему самому штаны, не понятно зачем вообще надетые, начинают безжалостно мешать. Вдоволь помусолив губы своей пары, Джемин, словно чувствуя каждое его невысказанное желание, отстраняется назад и резким движением стягивает с него штаны до щиколоток, после чего аккуратно высвобождает из ткани и их. Джемин снова нависает над Джено, на этот раз опираясь на одну руку, и они практически одновременно тянутся к трусам друг друга. Пока охотник сжимает чужой член прямо сквозь них, второй запускает руку под резинку, начиная неторопливо водить по возбуждению тёплой ладонью. — Остановимся на петтинге? — уточняет Джемин, сбиваясь с ритма дыхания. — Нет уж, — выстанывает Джено, когда оборотень большим пальцем обводит особенно чувствительную головку, и решается, — Я могу быть снизу. — Тогда это нам надо с тебя снять, — игриво улыбается ему Джемин, стаскивая с него трусы. После чего он тянется к тумбочке у кровати и достаёт из выдвижного ящичка тюбик смазки, кидая добытое на постель. С хлопком обратно задвинутого ящика Джено понимает, что обратной дороги нет, и кидается в метафорический омут с головой, притягивая к себе оборотня за мускулистые плечи и в очередной раз впиваясь в его губы поцелуем со всей страстью, на которую только способен. Джемин тем временем закидывает ногу парня себе на бедро и, выдавив на пальцы достаточное, как он думает, количество смазки, на пробу проталкивает первую фалангу указательного пальца. В качестве реакции он получает сдавленный вздох и негромкое: «Продолжай». К тому моменту, когда Джемин вводит уже три пальца и начинает разводить ими бархатные стенки на манер ножниц, лицо Джено так горит от прилившей крови, что жар должен чувствоваться на расстоянии метров. Но и это оказывается не пределом, поскольку, когда оборотень начинает постепенно входить в него, создаётся впечатление, будто и в без того душной комнате окончательно пропадает весь кислород. Джемин толкается глубже первый раз, второй, и в голове охотника остаются мысли только о крепких руках, одна из которых придерживает его за бедра, а вторая нежно смахивает пряди с его лба, желая открыть обзор на затуманенные глаза. Ах да, ещё о длинном члене, что как раз в этот момент попадает по простате, выбивая из него протяжный стон. Оборотень двигается плавно и ритмично, и каждая фрикция приносит удовольствие им обоим. Когда Джено сжимается чуть сильнее, у Джемина закатываются глаза, вырывается тихий рык и он шепчет что-то про то, как же в нём узко. Охотник никогда не был любителем грязных разговорчиков, но из-за одной этой фразы волна возбуждения прокатывается по всему его телу. Джемин не обделяет вниманием и его член, он тянется к налившейся кровью головке, обхватывает её кольцом из пальцев и начинает медленно надрачивать. От такого избытка приятных ощущений на всех фронтах того пробирает мелкая дрожь, и он сильнее вцепляется в плечи оборотня. Он скользит руками выше по влажной, покрытой испариной коже, и большими пальцами рук давит снизу на подбородок Джемина, заставляя приподнять голову и посмотреть прямо ему в глаза. Шершавые пальцы трепетно проходятся по щекам и обводят густые брови, любовно оглаживая каждую черточку лица. — Я люблю тебя, — выдыхает Джено прямо ему в губы, а спустя несколько толчков, так хорошо бьющих по предстательной железе, кончает, чувствуя как удовольствие пульсацией расходится по организму. Его партнёр, удостоверившись, что довёл свою пару до оргазма, выходит из него и собирается уже откатиться на вторую половину кровати, чтобы довести себя рукой, но охотник не даёт ему этого сделать, самостоятельно хватая чужой член. Он проводит от головки к основанию, напоследок проходясь большим пальцем по уретре, а затем начинает в быстром темпе водить жилистой рукой. На самом деле, его сильные руки с выпирающими венами в представлении Джемина были особого рода искусством, как и вообще всё тело Джено — подкаченное, куда более рельефное, чем у самого оборотня, а его широкая шея так и манила оставить несколько меток в виде засосов, чего он не делал лишь из-за страха не остановиться вовремя и не ограничиться только ими. За мыслями о красоте тела под собой он почти пропускает момент, когда всё напряжение собирается внизу живота, сокращая мышцы и не давая даже втянуть порцию воздуха, заставляя сосредоточить всё своё внимание на скорой разрядке, которая наконец приходит, пачкая в первую очередь руку Джено. Спустя несколько секунд головка члена Джемина начинает увеличиваться, из-за чего охотник в недоумении распахивает доселе полуприкрытые глаза. — Есть ещё кое-что, чего я не рассказал тебе о физиологии оборотней, — заявляет Джемин, посмеиваясь, — Это узел. Когда-нибудь ты и с ним поближе познакомишься. Охотник в ответ на это прыскает и вытирает руку о простыню — всё равно постельное белье придётся менять, так чего уж. Ему бы сейчас очень хотелось просто завалиться на бок и уснуть, желательно в объятиях своего парня, но из соображений гигиены он этого делать не станет, по крайней мере, не до того, как сходит в душ. — Кстати, — вновь подаёт голос Джемин, — Я тоже люблю тебя. А на следующее утро, когда Джено будет замечать косые улыбки членов стаи и недоумевать, в чём же дело, не без помощи смеющегося Юкхея станет ясно, что запах секса для чуткого нюха оборотней не выветривается очень долго. Это заставит охотника, люто краснея, поблагодарить всех за оказанную ему помощь и вернуться наконец домой, пообещав, что будет заглядывать как можно чаще, к своему оборотню так точно. Им ещё метку ставить.