Календарь Анны Спешиловой "Год со сказкой"

Клавдия скатилась с чердака, как котёнок, и тут же рассмеялась. — Ты когда-нибудь меня с ума сведёшь, — признался волк, нервно подпрыгнувший от грохота. — Почему, бога ради, тебе не переселиться жить в дом? — В доме у меня дела, — Клавдия шмыгнула носом и стала завязывать шнурок на ярко-жёлтых сапожках. Шарф бессмысленно волочился за ней по лестнице, а кудри, конечно, бестолково перемешались. — А на чердаке — полное безделье. — Невооружённым глазом видно, что на чердаке у тебя полное безделье, — выразительно сказал волк. — Куда… Клавдия удивлённо посмотрела на него, на ходу застёгивая пальто не на те пуговицы. — Так… Открывать… — А ключ? — вздохнул волк. — Ключ! — хлопнула себя по лбу Клавдия; кудри странным образом легли на место. — И свеча! — М? — И свеча. В пещере темно. Свечу возьми! — рявкнул волк. Клавдия вернулась, улыбаясь, со свечой, ключом и в снова размотавшемся шарфе, на кончике которого осталась паутина. — Есть! Северный олень меланхолично стоял в стороне, но, увидев их, поднял заиндевевшую морду и тяжело вздохнул. Ему не особенно хотелось куда-то идти в снегопад, но дела есть дела. — Знаете, о чём я думаю? — говорила Клавдия так же быстро, как шагала, почему-то постоянно проваливаясь в снег, но выпрыгивая из него, как чёртик из коробочки. — Мне кажется, что если перестать представлять мир, как вертикальный, снег будет не падающим на землю, а притягивающимся ею. Мы все — как магниты на холодильнике, понимаете? Это совершенно другой мир. Мы живём в волшебном мире холодильника. — Это точно, — флегматично сказал олень. — Сегодня что-то подморозило. Волк только закатил глаза, хотя на самом деле про себя улыбался. Просто не хотел, чтобы Клавдия это заметила. Совы всегда сопровождали тех, кто шёл по делам. Бывают особенные дела, и их произносят с особой интонацией — не дела, а «дела». Если совы с вами, вы обязательно дойдёте до цели. — А ещё мне кажется, что, — Клавдия внезапно прервалась и снова нагнулась завязать шнурок. — Что все снежинки на самом деле вырезанный узорно дождь, чтобы нам было не скучно. И растения могли поспать. А растения, которые на юге не спят круглый год, наверное, сумасшедшие. Потому что не высыпаются. — Ну, кто в этом мире вообще высыпается? — спросил олень. У него сегодня было на редкость лиричное настроение. Пещера в серой скале была маленькой и пахла гаражом и одновременно подвалом. Клавдия шагнула в неё и тут же споткнулась — снова развязался шнурок, а через секунду зацепилась ключом. — Путь героя полон опасностей, — сказала она поучительно, увидев выражение морды волка. — И половину из этих опасностей он инициирует самостоятельно, — язвительно сообщил волк. Клавдия засмеялась. Потом прошла вглубь, где пахло уже только сырой землёй и талой водой — и вставила ключ в деревянную дверь, а потом открыла. Пахнуло весной. Из-за двери вылетели весенние ветра и радостно устремились во все стороны мира. Клавдия заглянула за дверь, но теперь там было пусто — для надёжности она проверила полки весенних ветров, положив рядом свечу и ключ, но полки были пусты: весна запустилась. — Ну, — сказала Клавдия, закрывая дверь, — дело сделано. И тут же побелела, схватилась за карманы и вывернула их наизнанку — посыпались жвачки, стеклянные звёздочки, записки, склепки, ручки и рисунки. Волк снова вздохнул. — Радомир, сколько мы сделали запасных ключей? — Двадцать четыре, — ответил олень, заглядывая в пещеру. — А что? — Ничего, — ответил волк и покосился на Клавдию, уныло пытающуюся подобрать мусор обратно в карманы. — Запасных теперь двадцать три.