Календарь Анны Спешиловой "Год со сказкой"

Дедушка не вернулся в дождь, поэтому бабушка всегда переживала, когда капли начинали стучать по крыше их дома, построенного на воде, задёргивала занавески, чтобы не видно было стекающих по стеклу косых капель, а иногда садилась в углу сердцевинной комнаты и барабанила что-то на старом барабане деда, перебивая стук дождя своим чётким понятным ритмом. Если Касси возвращалась из дождя или выходила в дождь, ба провожала её долгим тяжёлым взглядом и молчала так ощутимо, что это молчание можно было нарезать, как пирог. Когда Касси приходила с бусинками дождя в жёстких рыжих кудрях, бабушка подавала ей полотенце, любимое полотенце деда. Так же она встретила бы деда, если бы тот вернулся, только улыбалась бы. Кассиопея не хотела волновать бабушку, но дождь раз за разом влёк её к себе, тянул за собой. Одного заклинания хватало, чтобы убрать его от лодки, но оставить вокруг, между стволами деревьев, барабанящим по бесконечной водной глади. Рыбы уходили на глубину и сияли разными цветами, медленно проходя под лодкой извивающимися цветными лентами, а деревья позади тонули в серой водяной дымке, выцветая в единую светлую серость. Облака, обычно воздушным зефиром мягко покачивающиеся на воде, превращались в плоские комки подтаявших сугробов, а после дождя медленно набирали форму и белоснежность, как расцветающие подснежники. Волк согревал ноги, ласточки кружились вокруг, не выходя из купола, а горностай всё больше молчал в последнее время — дождь его завораживал, заставлял застыть в одной позе, да так и простоять всю дорогу. Касси любила украшать лес в дождь. На пни она ставила маяки, фигурки из обожжённой глины, подвешивала на ветви трещотки. Мокрые ветви прогибались и обсыпали лодку водой, а влажные обнажённые кольца пней, порыжевших от дождя, принимали на себя тяжёлые фигурки и оставляли их, словно Касси заключала с погибшими деревьями договор: где-то среди их корней навсегда нашёл приют её смешливый и суровый одновременно дед, великий охотник и прекрасный рыболов, там же осталось навсегда сердце её бабушки, и Касси отдавала им дары, чтобы они не забрали больше никого из её семьи, и саму её тоже не забрали. В её характере плотно срослись бесстрашие лесного охотника и страх домашнего человека, Касси одновременно хотелось туда, за дождь, в полную замерших среди струй стволов серость, и остаться дома, свернуться клубком у очага и никогда никуда не выходить под ритмичные звуки барабана. Но безликий безэмоциональный воин в ней всегда побеждал, и Кассиопея не могла ему противостоять — таким же был её дед, вечно глядящий в глубину дождя, словно призрак всего леса на озере разом. Лодка остановилась. Волк приподнял голову и вопросительно посмотрел на Касси. — Это апрель стекает с неба, чтобы смотреть на него и улыбаться, — повторила Кассиопея слова деда, которые слышала с самого раннего детства. Они молчали и смотрели в небо долго-долго, и почти видели в струях дождя, стекающих по невидимому куполу, зелёно-фиолетовые слёзы стекающего в озеро апреля.