Безрассудство

      Чувство, что он испытал, увидев под ногами Водного лежащего навзничь в луже крови Эдварда не поддавалось описанию. Жгучая смесь ужаса, ярости и желания убить. Поджарить заживо до хрустящей корочки, медленно, чтобы преступник как следует помучался. Вот только времени воплощать свои жуткие мысли в реальность у него не было — прямо перед ним, в каких-то десяти шагах, возможно умирал его подчинённый. Боже, было так много крови. Поэтому Рой сделал единственное, в чём был уверен на тот момент — выпустил струю пламени, заставляя Водного отскочить, расплавляя замороженную красную сосульку, торчащую из руки его подчинённого. Кровь плюхнулась на асфальт с противным звуком, вырвав из горла Стального болезненный стон. Рой вздрогнул. Первой реакцией было рвануть к ребёнку, но более здравомыслящая его часть кричала, что сперва нужно обезвредить маньяка.       Очередная порция огня метнулась в сторону Водного и встретилась с водяной стеной — близость коллектора давала преступнику неограниченный запас жидкости — пар с шипением расползся по переулку, делая итак плохую из-за тумана видимость совсем отвратительной.       «Просто блестяще, Рой, дай ему ещё больше преимущества», — дал себе мысленный подзатыльник Рой и поспешно выпустил ещё огня, высушивая воздух. Он был готов к тому, что Водный снова нападёт, но чего точно не ожидал, так это что тот попытается сбежать, воспользовавшись естественной завесой. Что-то было не так. Этот тип всё это время словно искал встречи с военными, но, стоило им столкнуться лицом к лицу — решил удрать.       — Майор!       Голос Роя разнёсся по переулку с громким эхом и, прежде чем Водный успел скрыться с поля зрения, его остановила выросшая из-под земли стена. Каменная и с характерными узорами — это искусство передавалось в династии Армстронгов из поколения в поколение! — майор успел как раз вовремя. Появление второго государственного алхимика не удивило, но несколько замедлило преступника. Он схватился за запястье, активируя скрытый круг, и разрезал камень, открывая себе проход. Судя по громогласному: «Не уйдёшь!», майор Армстронг остался не впечатлён попыткой Водного сбежать и кинулся следом, преобразовывая по пути асфальт и стены.       Мимолётно Рой подумал, что действия Сильнорукого алхимика в этот раз вызовут не меньший ущерб, чем действия Стального. Но Стальной — пятнадцатилетний подросток с бушующими гормонами и шилом в одном месте, в то время как майор Армстронг — взрослый человек. Вот только несмотря на мускулистую и откровенно гигантскую фигуру — майор был, наверное, под два с половиной метра ростом — этого человека можно было назвать взрослым с большой натяжкой. Он был импульсивен, доверчив и легко раним. Видимо, у него так же был какой-то комплекс, потому как каждый раз, творя алхимию, он во всё горло орал про преемственность поколений династии Армстронгов и величие своего рода. Словно хотел, чтобы его заметили, восхитились его умениями. И Рой, обратив внимание на эту странную черту подчинённого ещё при первом знакомстве, каждый раз старался поддержать того, сказать доброе слово или просто улыбнуться. Но не в этот раз.       — Майор, город не разнесите!       К сожалению, он не был уверен, что мужчина услышал его приказ. Судя по последующему грохоту и поднявшемуся вдали столбу пыли — предчувствие его не подвело. Рой тяжело вздохнул, провёл ладонью в перчатке по лицу и, опомнившись, подбежал к распластавшемуся на асфальте Эдварду.       — Стальной, ты как? — он упал на колени перед подростком, аккуратно приподнял его голову и приложил два пальца к сонной артерии. Живой. И, похоже, даже ещё в сознании, учитывая, что почти сразу начал постанывать. Едва слышно, но всё-таки. А вот количество пролитой крови вокруг маленького тела очень напрягало. Рой повернул голову к подбежавшим подчинённым. — Через сколько приедут врачи?       — Уже, сэр! Карета скорой помощи остановилась возле магазинчика, — поспешил доложить Кейн Фьюри. По его расширенным даже за очками глазам было видно, что его напугала ситуация со Стальным. — Как он?       Рой аккуратно подхватил подростка за плечи и под колени и поднял на руки.       — Живой, но, кажется, потерял много крови.       Рой быстрым шагом миновал своих подчинённых, крикнув им помочь команде майора со сбором улик и поимкой преступника, а сам направился к ждущим их врачам. Благо магазинчик, о котором упомянул его сержант, находился совсем рядом — в двух минутах ходьбы.       Врачи скорой помощи и правда были при полной готовности — их ждала не дежурная машина, а реанимация, с целой кучей навороченной техники и, видимо, лучшими специалистами — во всяком случае, Рой подозревал именно это, основываясь на их поведении. Никто не выразил удивления, увидев на его руках окровавленного ребёнка, не занервничал и не стал суетиться. Все действовали слаженно и чётко.       Стального уложили на каталку, надели на его лицо кислородную маску — видимо, чтобы облегчить дыхание, подключили к какому-то массивному, вечно пищащему аппарату и отгородили от Роя ширмой, обосновав тем, что «мальчику нужен покой». Как будто, имея возможность видеть его, Рой бы стал его тормошить или ругать. Право слово, порой он в упор не видел в действиях некоторых людей никакой логики.       — Вы тоже ранены?       — А? — Рой повернулся к задавшей вопрос фельдшеру, вопросительно искривив брови. Женщина в ответ кивнула на его окровавленную форму. Рой моргнул, соображая, а потом помотал головой: — это Стального. Со мной всё в порядке, не считая погибших нервных клеток.       — Ясно, — фельдшер мягко улыбнулась, — не волнуйтесь. Несмотря на обильное кровотечение, на первый взгляд у мальчика не такие серьёзные повреждения. Скорее всего, он полежит у нас денёк-другой и его отпустят.       — Надеюсь.       Рой сложил ладони и поднёс к лицу, упёршись большими пальцами в подбородок. Несмотря на заверения фельдшера, тревога отступать не желала. Врачебный вердикт ещё не был вынесен, и ему нужно было услышать, что с мелким всё в порядке после тщательного его обследования. Зная способность мальчишки находить себе проблемы буквально на ровном месте, Рой будет очень удивлён, если у него и правда не окажется никаких скрытых повреждений. Кстати об этом. Он был уверен, что медики заметят сами, но что-то внутри страстно желало поставить их в известность:       — Он пробил себе штырём предплечье пару дней назад, и ещё было сильное растяжение запястья. Укол от столбняка сделали.       Женщина бросила на него быстрый пытливый взгляд и кивнула:       — Я передам ваши слова доктору.       Бросив короткое «спасибо», Рой замолчал и устремил взгляд на белую ширму. Простынь покачивалась в такт движениям машины, изредка отклоняясь достаточно, чтобы увидеть часть ноги Стального. Не то чтобы это давало какую-то информацию.

***

      Госпиталь всегда ассоциировался у Роя с не самыми приятными воспоминаниями. Медосмотр, драка, ранение, ранение товарища — всё это играло на нервах и вносило свою лепту в длинную колонку минусов, перекрыть которую не могли никакие плюсы.       Во всяком случае, так было пока на плечи Роя не свалилась ответственность в лице одного пятнадцатилетнего нахального мальчишки.       В случае со Стальным госпиталь означал совершенно другое — безопасность, своевременное лечение, наблюдение и отсутствие несанкционированного перемещения. Когда мальчишка был в госпитале, он не мог ничего утворить (исключая нанесение лёгких телесных медсестрам за попытки поставить укол), с ним не могло случиться ничего страшного (кроме сразу нескольких уколов и капельницы), и Рой мог дышать спокойно. Кроме того, присутствие врачей рядом с этим паршивцем значило, что любые раны (как хорошо заметные, так и скрытые) будут вовремя обработаны, зашиты, если надо, и перевязаны. Так что да, госпиталь и Стальной было хорошим сочетанием слов, в определённом смысле. За исключением ситуаций, когда в это сочетание добавлялись такие слова как «операционная» и/или «интенсивная терапия».       Вот тогда Рой начинал паниковать.       И, поскольку встреча Стального с Водным привела как раз к такой ситуации, он ничего не мог с собой поделать и уже битый час расхаживал взад-вперёд по коридору, нервируя не только свою команду и приехавшего полчаса назад скорым поездом Маеса Хьюза, но и гражданских.       — Что, если этот придурок нанёс ему слишком тяжёлые травмы? Что, если с ним что-то не так? Они держат его там уже очень долго. Что, если он…       — Что, если ты наконец сядешь и перестанешь мельтешить? — не выдержал Хьюз и схватил проходящего в сотый раз перед ним друга за рукав формы. — У нас всех уже шея свернулась наблюдать за тобой.       — Маес, я просто за него волнуюсь! — Рой раздражённо вырвал руку из хватки и зло поджал губы.       — А я, по-твоему, нет? — развёл ладонями тот и удивлённо выпучил глаза. Даже за стёклами очков они показались ненормально большими. — Сядь, пожалуйста. Тут все переживают за Эдварда, но ты ничем ему не поможешь, доведя себя до нервного срыва.       — Не припомню, чтобы ты следовал своим же советам, когда Алисию увезли с аппендицитом.       Зелёные глаза друга расширились ещё больше, рот чуть приоткрылся, будто он хотел что-то сказать, но в последний момент передумал, а потом на его лице появилось странное выражение, какого Рой никогда прежде не видел. Удивительная смесь высшей степени изумления и чего-то очень похожего на жалость и понимание. Маес протяжно вздохнул, взъерошил собственные волосы и как-то осунулся.       — Ох, брат, прости. Я не подумал.       Рой моргнул. Впервые в столь обыденной фразе ему послышалось нечто большее. Словно Маес вложил в слова какой-то новый смысл. Что-то, чего сам Рой пока уловить не мог. Он обернулся на свою команду, надеясь найти в их глазах объяснение, но увидел только шокированные лица. Только Риза не выглядела удивлённой и смотрела с какой-то новой нежностью и чуть заметной улыбкой на губах. Он снова моргнул. Не дождавшись никаких пояснений, скрестил руки на груди и искривил бровь:       — Чего?       Команда на удивление синхронно замотала головами, кто-то выдавил едва слышное «ничего». Риза же улыбнулась чуть смелее — кончики губ поползли вверх — вот уж кто точно всё понял. Игры в шарады Рой не любил никогда, а потому уже хотел отдать приказ своим людям немедленно объяснить, что он такого страшного сказал и почему они так на него смотрят, но был перебит звуком открывшихся дверей, ведущих в операционную.       Седой доктор, заявивший о необходимости проверки Стального на внутреннее кровотечение и возможное повреждение органов, устало стянул с головы медицинскую шапочку, спустил маску на подбородок, предоставляя себе полный доступ к кислороду. Гражданские — видимо, родственники кого-то из офицеров — вскочили со своих мест, но он махнул им рукой и направился к Рою. Рой, чувствуя, как колотится сердце и подступает к горлу тошнота, спешно скользнул глазами по врачу, пытаясь определить, в каком тоне пройдёт беседа. Ему хотелось рвануть к этому врачу, схватить за плечи и потрясти, чтобы не тянул и скорее поведал о состоянии ребёнка, но он понимал, что после такой выходки его вежливо, но твёрдо попросят покинуть пределы госпиталя. Вроде врач не выглядел расстроенным или встревоженным. Всё хорошо? Или умело скрывает эмоции? Что же?!       Нервы были на пределе, в висках пульсировало, сердце рвалось из груди наружу, а секунды уплывали слишком медленно, словно издеваясь.       — С вашим мальчиком всё хорошо.       Рой почувствовал, как лёгкость затопила всё его существо. Кровь отхлынула от головы, купируя мигрень, сердце как-то враз вернулось к нормальному ритму, тошнота отступила. На глаза выступили слёзы, но он сумел удержать их, в отличие от громкого выдоха. С паршивцем всё в порядке! Он будет в порядке! Рой сделал глубокий вдох, заставляя себя отвлечься от накатившего облегчения и сосредоточиться на словах врача. Когда этот несносный ребёнок полностью поправится, он лично убьёт его!       — У него было небольшое внутреннее кровотечение, которое мы успешно убрали, сильный ушиб рёбер и россыпь синяков по всему телу. Также есть лёгкое сотрясение, но ничего опасного. Левая рука пусть недельку побудет в лангете — не стоит ему беспокоить её лишний раз. Придётся поменять автоброню — текущая выглядит, мягко говоря, не очень, но скажите механику, что нервы подверглись сильным испытаниям, пусть не торопятся с подключением. Возможно, что первые несколько дней у него будет подниматься температура, но это нормальная реакция на шок и заживление. На всякий случай мы проколем ему антибиотик — кто знает, какую заразу этот ваш преступник занёс ему, когда поранил.       «Прекрасно. Пусть побольше уколов сделают, желательно в задницу — может хоть начнёт головой думать».       Рой согласно кивнул, давая молчаливое разрешение и устало прикрыл веки.       — Спасибо.       — Это наша работа, но всегда пожалуйста, — врач ободряюще улыбнулся в густые усы и щёлкнул пальцами: — кстати, нам понадобится подпись опекуна мальчика, чтобы всё правильно оформить.       Рой снова кивнул.       — Я понял. Дадите денёк?       — Разумеется. Скоро мы переведём его в палату и вы сможете навестить его.       — Ещё раз огромное вам спасибо.       Мужчина легонько хлопнул Роя по плечу, кивнул и вернулся к гражданским, которые вновь вскочили, завидев, что разговор доктора с офицером закончился.       — Ну вот, с Эдом всё будет хорошо, а ты переживал. Я же говорил: военные медики — лучшие. — Маес снова оказался рядом, успокаивающе вывел пару кругов на его спине, и Рой почувствовал, как его, наконец, полностью отпустило. Остатки дрожи ушли. Мозги окончательно прояснились.       Тихонько вздохнув, он некоторое время ещё посидел на скамейке, наслаждаясь успокаивающими поглаживаниями друга, а потом заставил себя подняться. Ладони сложились в обратный замок, руки вытянулись над головой и позвонки хрустнули, вытягиваясь от скрюченной позы.       — Вы куда, к Эдварду же ещё не пускают.       — Спокойно, старший лейтенант, я не собираюсь ломиться в операционную или где они его там держат. Просто позвоню миссис Рокбелл — ей нужно приехать подписать документы и исправить малому автоброню.       Рой проигнорировал растерянное: «так вы же всегда всё подписывали» и быстрым шагом направился к лестнице. Ближайший телефон находился на первом этаже возле выхода.