Кротовая нора

      С глубоким чувством удовлетворения Саске вернулся в спальню. Левая сторона челюсти саднила и отдавалась болезненными волнами по всей голове, но это был самый настоящий пустяк по сравнению с тем, чего смог добиться Саске. Хладнокровный, всегда спокойный и рассудительный Итачи показал, наконец, зубы. Вывести его из себя оказалось непростой задачей, но Саске нащупал-таки его слабую сторону. Чувство торжества и сладкий вкус возмездия кружили голову. Но недолго продержалась эта эйфория.       Мысли о Рэй вытеснили всю злобную радость, на её место пришло самое настоящее уныние. Какая разница, что Саске смог унизить и растоптать Итачи, если она любит его? Победа в любом случае за ним, а та ночь с Рэй мало что значит. Изначально Саске хотел воспользоваться девушкой для маленькой победы над Итачи, и ему это удалось. Но проблема была в том, что он сам попал в капкан чувств к Рэйчел. До той ночи Саске не сопротивлялся влечению, полагая, что дело в физиологии, не более. Но после... все изменилось.       Учиха лёг на постель, и болезненные воспоминания тут же начали атаку на мозг. Саске не мог теперь выбросить из головы Рэй, забыть, какой красивой она была в ту ночь, какой хрупкой и мягкой была в его руках, как страстно целовала, как требовательно прикасалась, как сводила с ума. Эта ночь стала одной из самых волнительных и лучших в его жизни, и Саске был поражён осознанием, которое внезапно пришло к нему: он бы всё повторил, даже зная, что она любит другого.       Тихая музыка раздалась из дальней комнаты, и Саске сел, напряжённо вслушиваясь. Нетрудно было догадаться, откуда и благодаря кому исходит звук, поэтому Учиха встал и степенно направился к источнику музыки. Как он и предполагал, это Рэй исполняла какую-то композицию. Саске остановился в дверях и стал завороженно слушать и наблюдать. Мелодия была грустной и трогательной одновременно, она волновала самые далекие уголки души, колыхала глубоко запертые чувства. Саске никогда раньше не предавался наслаждениям в принципе, не говоря уже об искусстве. Более всего его поразила сама Рэй, именно её исполнение делало музыку такой вдохновенной и сильной. Тонкие пальчики быстро и ловко перебирали клавиши без особых усилий, сама девушка сидела на удивление ровно, а босая нога нажимала на педаль внизу. На Рэй было прекрасное платье, обнажающее острые плечики и тонкую шею. Саске не сразу заметил бесконечно льющиеся слёзы на её лице, и его сердце болезненно сжалось. Он был рад узнать, что Рэй снова села за рояль, начала играть. Она говорила, что игра для неё — это жизнь, значит ли это, что Рэйчел ожила? Или, наоборот, это последний глоток свежего воздуха? Видеть, как ей плохо, наблюдать её боль и слёзы было тяжело.       Девушка играла вдохновенно и чувственно, всё больше углубляясь в своё исполнение, музыка становилась громче и быстрее, пока, наконец, не достигла торжественной кульминации. Мелодия пошла на спад, а лицо Рэй становилось всё печальнее. Она заметила Саске только когда закончила играть. Учиха попытался выдавить для неё улыбку, но получилось, мягко говоря, неудачно. Девушка, не глядя на него, медленно встала и направилась к выходу.       Безумный порыв заставил Саске попытаться остановить её и заключить в объятия. Он чувствовал крайнюю необходимость в том, чтобы снова коснуться её. Но Рэй непреклонно оттолкнула его и даже, похоже, разозлилась. Она обошла Саске стороной и стремительно направилась в свою комнату.       Учиха ощутил новый накал негодования и злости внутри. Поведение Рэй выводило его из себя, а алогичность её поступков ужасно раздражала. Саске быстро нагнал её и упрямо сдержал закрывающуюся дверь. Девушка попыталась силой надавить на неё, но Саске с лёгкостью одержал победу и уверенно вошёл, закрывая за собой.       Рэй раздраженно прошла к зеркалу и начала снимать украшения, а потом распускать прическу.       — Зачем ты опять пришёл, Саске? — Не сдержалась она. — Чего ты хочешь?       — Я хочу понять, какого хрена ты все это делаешь, — резко отозвался Саске и подошёл ближе, отчего Рэй как ошпаренная отошла от него подальше.       — Не понимаю, о чём ты, — нервно ответила она, пытаясь расстегнуть молнию на спине.       — Не прикидывайся идиоткой, — отрезал Саске. — Спишь со мной, в любви признаешься ему. Это какая-то игра?       — Я не сплю с тобой, Саске, — холодно произнесла Рэй, упуская вторую часть претензии. — Это было только один раз, и такого больше не повторится.       — Ты лгунья! — Гневно воскликнул Саске. — Твоё тело говорило больше, чем ты сейчас. Не говори мне, что ничего не чувствуешь!       — Но я ничего не чувствую, — пренебрежительно отозвалась Рэй. — Прости, что ввела тебя в заблуждение.       Саске окатило ледяной волной и он не сдержался: быстро и неумолимо сократил расстояние между ним и Рэй и крепко схватил её за плечи. Она немного испугалась, как видно, но её взгляд, словно по привычке, снова опустился на его губы. Рэй нахмурилась и аккуратно прикоснулась к саднящей губе указательным пальцем.       — Почему ты не сказала ему? — Грозно осведомился Саске, стараясь не обращать внимание на внутренний трепет от её легкого прикосновения. — Почему не сказала о нас?       Рэй посмотрела ему в глаза и снова нахмурилась, но ничего не ответила.       — В любом случае, я сам ему сказал, — не без удовольствия произнёс Саске после недолгой паузы.       Кажется, эта информация доходила до неё очень медленно, её лицо постепенно бледнело и вытягивалось, глаза расширялись в ужасе. Саске уже начал жалеть обо всём, что сделал, потому как на этом прекрасном лице отразился весь спектр ужаса, боли и разочарования. Рэй вспыхнула резко и внезапно и со всей силы толкнула Саске. В её глазах застыли слёзы, она не сводила отчаянного и сердитого взгляда с Учихи.       — Зачем ты это сделал? — Задыхаясь, воскликнула она и снова толкнула его. — Зачем?       Саске не знал, что ответить. Как сказать ей, что в тот момент он не думал о ней, но только о своей жажде мести? Как сказать, что она невольно стала самым грозным и беспощадным оружием в его руках? Саске не мог выдавить ни слова и просто с сожалением таращился на девушку, которая закипала всё больше и поддавалась истерике. Она начала метаться по комнате, рвать на себе волосы, заламывать руки, рыдания сотрясали всё её тело.       — Теперь ты рад? — Продолжала она. — Всё получилось как нельзя лучше, да?       Рэй подошла к Саске вплотную, и от её пронзительного, убивающего взгляда закололо в затылке от стыда и вины.       — Ты своего добился, — гневно прошипела она. — Да, я чувствую! Ты прав. Да! Твоя взяла! Ты победил, поздравляю!       Рэй истерически хохотнула, а после разразилась рыданиями, закрыв лицо двумя руками. Саске не находил слов, но неуверенно подошёл к ней и аккуратно обнял, поглаживая по спине и волосам. Девушка не отстранялась, уткнулась носом в его футболку и крепко вцепилась в ткань на спине. Они простояли посреди комнаты несколько минут, Рэй всхлипывала и дрожала, а Саске успокаивающе поглаживал её.       — Прости меня, — наконец, произнёс он.       — И ты меня, — глухо отозвалась Рэй после длительной паузы.       Саске знал, за что она просила прощения, но вся обида на неё уже испарилась. Он знал, что девушка испытывала к нему какие-то чувства, и даже представить не мог, каково оказаться в ситуации подобно той, в которой находилась она.       — Музыка знакомая, — вдруг сказал Саске, и Рэй усмехнулась.       — Эннио Морриконе, ты её слышал на концерте.       — Мне понравилось, — проговорил Саске и впервые за столько времени искренне улыбнулся.       Девушка отстранилась и устало посмотрела на него. Лицо покрылось красными пятнами, глаза отекли от слёз, но даже в таком виде она показалась Саске чересчур красивой. Он не считал так в самом начале, при первой встрече не больно обратил внимание на её внешние данные. Теперь же, как видно, именно чувства к ней заставляли его восхищаться каждой мелочью, каждой чёрточкой на её лице. Она завороженно наблюдала за его внезапной и столь редкой улыбкой, пока не опустила глаза.       — Уходи, Саске, — хриплым голосом попросила она, и эти слова прошлись лезвием по его сердцу. — Пожалуйста. Я не могу...       Рэй осеклась и отошла от Саске, повернувшись к нему спиной. Учиха не стал настаивать. Он понимал, что в такой ситуации человеку нужно побыть одному и привести в порядок мысли. Сам он понятия не имел, как навести порядок в своей голове, поэтому в полном эмоциональном раздрае покинул спальню Рэй.       Какое-то время Саске стоял в коридоре возле её двери, пытаясь справиться с собой. Огромный поток мыслей и чувств душил его, вызывал головную боль, заставлял сдерживать вырывающиеся крики. Внезапный порыв, вызванный очередной волной негодования, сподвиг его к следующему шагу. Саске решительной и злой поступью двинулся в комнату Тима, надеясь, что она не заперта. Его надежды оправдались, и Учиха буквально ввалился в небольшое помещение.       В рассеянности и какой-то одержимости Саске начал разорять полку за полкой, ящик за ящиком, раскидывая вещи и книги. В оглушающем помешательстве он стремился найти хоть что-то, что сможет ответить на его вопросы. Под кроватью Саске обнаружил выпуски манги и судорожно вздохнул. Он немедленно достал толстую стопку журналов и начал по очереди пролистывать их, пока не дошёл до 367-ой главы. Там происходило то, что Саске уже пережил: приглашение Итачи на битву. Учиха раздраженно обнаружил, что это последний выпуск из всех, что находились здесь. Этот факт поднял в Саске очередную волну ярости, и он начал в отчаянии расшвыривать журналы по комнате, рвать их на части до боли в пальцах. Этот поганец Тим спрятал вторую часть выпусков, вероятно, подозревая попытку Саске заглянуть к нему в комнату. Что же там такого? Зачем очкарику прятать остальное? Эта неизвестность сводила Саске с ума, он готов был убивать, сжигать дотла города, причинять океаны боли, лишь бы докопаться до истины.       Учиха обессилено опустился на пол, стараясь успокоиться и выровнять дыхание. Комната превратилась в месиво из разбросанных вещей, книг, листов бумаги, разорванных журналов, и Саске не сразу заметил странный свёрток, вывалившийся из шкафа. Учиха подполз ближе, преодолевая завалы, и развернул плотную ткань.       Сердце радостно затрепетало, когда Саске обнаружил клинок Кусанаги. Он нетерпеливо обхватил левой рукой родную рукоятку, которая моментально словно приросла к ладони, как всегда бывало. Учиха резко вытащил катану из ножен, завороженно наблюдая за бликами на безупречно чистой и гладкой стальной поверхности. Саске мог часами чистить своё оружие, полировать до блеска, педантично уделяя внимание каждому миллиметру. Кусанаги в руках преисполнил уверенности и сил, его присутствие поддерживало, вселяло чувство безопасности. За эти месяцы Саске совсем позабыл об этих ощущениях, а теперь никто не смог бы вновь разлучить его с катаной. Такая привязанность к своему оружию появилась уже давно и ни капли не смущала его владельца.       Следующая идея возникла в голове под влиянием той уверенности и прилива сил, что наполнили Саске. Он уверенно встал и на твёрдых ногах вышел из комнаты Тима. Оставленный после себя хаос нисколько не беспокоил, пусть ботаник понервничает, полезно. Сам Учиха целеустремлённо двинулся к лестнице, потом вниз, пересёк гостиную и направился прямиком в комнату Итачи. Катана грела руку, её тяжесть приятно отдавалась в мышцах. Прежде, чем Саске успел открыть дверь в спальню, входная дверь хлопнула, и он обернулся на звук. В прихожую вошёл Итачи, который выглядел устало, но, как видно, уже успокоился и вновь обратился в ледяную глыбу. Старший брат заметил Саске, после перевёл хмурый взгляд на Кусанаги в его левой руке, и его лицо стало абсолютно каменным и непроницаемым. Младший Учиха подошёл близко и решительно и занёс оружие, приставляя острие к горлу Итачи. Брат даже не шелохнулся, продолжая пристально и невозмутимо смотреть на Саске.       — Ты ответишь на мои вопросы или умрешь, — твёрдо констатировал Саске.       Итачи продолжал стоять абсолютно неподвижно как мраморная статуя, на бледном лице не дрогнул ни один мускул, тяжёлый и пустой взгляд сканировал Саске. Стало не по себе, младший Учиха еле заметно поежился, он чувствовал какой-то подвох, интуиция подсказывала, что что-то не так.       — Где вторая стопка выпусков? — Уверенно спросил Саске, не сводя глаз с брата.       Итачи молчал и, очевидно, не собирался отвечать. Это выводило из себя, его спокойствие раздражало и заставляло сомневаться в себе. Саске больше всего на свете боялся, что его решимость может пошатнуться, что его месть не стоит и гроша, что цель всей его жизни окажется бессмысленной.       — Где? — Уже громче повторил Саске.       — Не имею понятия, — холодно отозвался Итачи. — Спроси у Тима.       — Ты лжёшь, — сквозь зубы процедил Саске. — Ты всегда лгал мне, всегда избегал, сторонился! Пока не...       Гнев душил и заполнял лёгкие, и Саске требовалось немало усилий, чтобы совладать с ним. Он глубоко вздохнул и продолжил:       — Я должен знать: что именно позволяет местным нормально к тебе относиться? Почему они не боятся тебя? Почему не презирают?       — Ты снова просишь меня отвечать за других, — безразличным тоном проговорил Итачи. — Катана в твоей руке дрожит, а сам ты на грани. Если не сумеешь справиться с собой, то тебе никогда не одолеть меня.       — Я могу перерезать тебе горло прямо здесь и сейчас, — яростно прошипел Саске и приставил оружие вплотную к горлу Итачи. — И ничто меня не остановит.       — Верно, — апатично ответил Итачи. — Так чего же ты ждёшь?       — Мне нужны ответы!       Каким образом брату удавалось так ловко выводить Саске из себя, ничего толком не делая? Одна моральная победа над ним ничего не стоит в сравнении с тысячей его побед над Саске. Это заставляло ненавидеть Итачи ещё больше.       — Ты получишь ответы только в том случае, если научишься видеть. Человек пребывает во власти своих иллюзий, о чём я не раз говорил тебе. Его жизнь определяется тем, что он сам считает правильным, а его истина субъективна. Это формирует нашу реальность. Но реальность может оказаться миражом. Ты ещё не созрел для того, чтобы отличать иллюзию от реальности.       — Ты опять принялся поучать меня, ничего нового, — презрительно проговорил Саске. — Твои витиеватые пустые речи лишь сотрясают воздух.       — Ты даже сейчас не способен увидеть очевидное, — высокомерно промолвил Итачи.       — Я вижу перед собой убийцу клана и моих родителей, — презрительно бросил Саске.       — Именно этого я и добивался, очевидно, — так же презрительно ответил Итачи. — Ты живешь в иллюзии, созданной мной. Даже здесь ты не способен выйти за её пределы.       — Высокомерный ублюдок, — гневно прошептал Саске. — Каким образом тебе удалось окрутить Рэй?       — А тебе? — Внезапный вопрос сбил спесь с Саске практически моментально.       — Если ты о нашей... связи, то для неё это ничего не значит, — жёстко произнёс Саске, подавляя дрожь в голосе.       — Опять ошибаешься, что в очередной раз доказывает твою слепоту, — с легкой насмешкой в голосе сказал Итачи. — Трагедия в том, что она любит нас обоих.       Слова брата отозвались в Саске огненной волной. Он открыто признал чувства Рэй к другому человеку и выглядел при этом абсолютно спокойным. Саске не думал до этого о чувствах девушки в таком серьёзном ключе, но теперь Итачи буквально вколотил в него эту мысль. Весь пыл тут же угас, рука задрожала, и катана медленно опустилась.       — Это уже не будет иметь значения там, — более спокойно заметил Саске.       — Да, — апатично ответил Итачи.       Братья смотрели друг на друга в безмолвном диалоге некоторое время, пока Саске не отвернулся. Итачи не сказал бы ничего даже под страхом смерти. Его по обыкновению загадочные монологи ни к чему не приводили, ни на миллиметр не приближали к истине, о которой брат так любит рассуждать. Саске ощутил вдруг смертельную усталость и желание поскорее покончить со всем этим. Одержимая месть немного остыла, как и желание убить, но необходимость этого возросла в разы. Когда Итачи умрет, младший Учиха обретёт долгожданную свободу. Только вот было совершенно неясно, насколько сильно она ему нужна и нужна ли вообще. Непреодолимое противоречие.       И всё из-за неё.