Кротовая нора

      Её взгляд вселял ужас. Это напомнило Итачи их первый разговор в гостиной, когда он заметил в ней страшную пустоту. Тогда это не производило такого эффекта, но сейчас заставляло сердце биться чаще от страха и волнения. Стеклянные глаза, мёртвые, абсолютно пустые...       Рэй вела себя жутко, выглядела жутко, говорила жутко, жутко смотрела в пустоту. Плохое предчувствие, что так долго терзало Итачи, начало усиливаться, Рэй была на краю пропасти, и если не подать ей руку, она сорвётся и сгинет во мраке.       Учиха замер возле стойки и вот уже несколько минут задумчиво помешивал ложкой чай. Такими темпами он мог бы проделать в стакане дыру, но вовремя спохватился и сел в кресло.       Рэй не выходила из комнаты много часов, и Итачи просто не мог не беспокоиться о ней. Периодически он бесшумно подкрадывался к двери её спальни и прислушивался, и когда изнутри доносились тихие звуки, типа сонного сопения или шуршания постели, Учиха облегченно выдыхал и уходил к себе. Как бы ни складывались обстоятельства, как бы больно ему ни было, чувства к Рэй и искреннее беспокойство за неё никуда не делись. Она шла по неизбежному пути саморазрушения, хотя на какое-то время буря и стихла. Сейчас, кажется, ситуация лишь усугубилась, рецидив налицо.       Всё тело Итачи онемело от накатившего страха. Никогда раньше страх не сковывал его, никогда не заставлял цепенеть, Учиха всегда продолжал двигаться. Но сейчас тело как будто отказывалось пошевелиться, и Итачи ожил, только когда ненароком пролил на себя так и не выпитый чай, и тут же вскочил, ошпаренный кипятком. Он убрал стакан и принялся потирать ладонями обожженные бёдра. Ужасное чувство тревоги заставляло сдерживать дыхание, что-то надвигалось, интуиция никогда ещё не подводила Итачи. Кипяток будто выжег сковывающее оцепенение из тела, и нервное напряжение уже не позволяло сидеть на месте. Учиха стал ходить по гостиной из стороны в сторону, не зная, что предпринять. Здесь не было места гордости, стоило проглотить её и пойти к Рэйчел, попытаться помочь, но упрямая натура не давала шанса решиться на этот шаг.       Итачи ненавидел бездействовать, и эти внутренние противоречия вызывали огромную волну раздражения. Ещё некоторое время он провёл в состоянии резонанса, меряя широкими шагами пространство гостиной, пока не нашёл-таки в себе силы отправиться к Рэй и просто проведать её, пусть даже незаметно.       Учиха поднялся наверх, сотрясаемый внутренней волнительной дрожью, неуверенно прошёл по коридору. Плохое предчувствие всё разрасталось и достигло критической точки, когда Итачи обнаружил дверь в спальню Рэй открытой, а самой девушки не оказалось внутри. Ему бросилась в глаза лежащая на ковре бутылка и большое бурое пятно, а от него простирались следы босых ног такого же цвета до ванной комнаты. Итачи настороженно пошёл по ним, пока не достиг нужной двери. Он прислушался: в душевой шумела вода, но в остальном никаких других звуков он не обнаружил. Стало не по себе. Рэй могла просто принимать душ, и ломиться к ней было бы как минимум неприлично, однако интуиция подсказывала ему недоброе, поэтому он уверенно постучал.       — Рэй? Ты там?       Ответа не последовало, и Итачи постучал вновь уже более настойчиво.       — Рэй! Ответь!       И снова тишина. Учиха продолжал стучать и окликать девушку, и тишина в ответ начала действительно пугать. Пусть это просто её способ заставить его волноваться, пусть Рэй просто замкнулась и не желает разговаривать, Итачи решил, что неловкую ситуацию он сможет разрешить позже. Лучше удостовериться в беспочвенности своего беспокойства.       Понадобилось два мощных и резких удара ногой, благо дверь открывалась внутрь, раздался чудовищный треск, лязг сломанного замка, и дверь с силой отворилась, ударившись о стену. Секундное замешательство завладело Итачи, когда он стремительно вошёл внутрь и огляделся. Сперва его взгляд ухватился за алые расплывчатые пятна, а после он медленно поднял глаза и увидел то, что так боялся увидеть.       Несколько незначительных секунд в ступоре показались Итачи вечностью. Рэй сидела спиной к стеклянной стене в душевой кабине, створки которой были открыты, вода лилась нескончаемыми потоками, отчего девушка промокла до нитки. Голова Рэй была чуть повёрнута в сторону входа, часть растрёпанных мокрых волос легла на лицо. Её руки безвольно лежали по обе стороны от тела, а из ран на запястьях шла кровь. Кровь была повсюду: на её лице, на одежде, на ногах, на стенках душевой, как будто девушка прикасалась ко всему, до чего могла дотянуться.       Итачи в каком-то диком состоянии аффекта ринулся к Рэй. Он буквально ввалился в мокрую душевую прямо под струи тёплой воды, обхватил девушку за плечи и слегка отодвинул от стены, чтобы сесть сзади. Учиха протиснулся между Рэй и стенкой, а после схватил обе её руки, порезы на которых очевидно и стали причиной всему, и попытался пережать потоки крови. Одной рукой Итачи отодвинул завесу из бронзовых волос и в ужасе оцепенел: её лицо было очень бледным, а губы синими. Он чувствовал её пульс и слабое дыхание, но времени было мало. Учиха пошлепал девушку по щекам в надежде на то, что она хоть немного придёт в сознание, но безрезультатно. Паника сдавила горло, однако Итачи буквально вытолкнул из себя протяжный крик:       — Саске! САСКЕ!       Тима не было дома, и только он знал, куда обратиться за помощью и как вызвать медика. Так как он оставил Итачи смартфон и показал, как ему позвонить, то был смысл связаться хотя бы с ним.       Саске влетел в ванную комнату, и открывшееся зрелище, как видно, ошарашило его. Он замер на месте, чёрные глаза в ужасе расширились, он не отрывал изумленного взгляда от Рэй.       — Иди в мою спальню, там на прикроватной тумбе найдёшь телефон, — дрожащим голосом проговорил Итачи, стараясь придать интонации основательности и спокойствия. — Живо принеси сюда.       Саске не пришлось тормошить, он тут же сорвался с места и исчез за дверью.       Кровь продолжала сочиться из размокшей раны. Рэй, видимо, не случайно включила тёплую воду: хотела, чтобы кровь не засыхала. Итачи кое-как снял кожаный ремень одной рукой со своих чёрных джинсов и затянул обе руки Рэй потуже. Два жгута для каждого запястья были бы гораздо эффективнее, но времени искать второй уже не оставалось.       Саске примчался через минуту с телефоном в руках, и Итачи, не желая отпускать Рэй, проинструктировал его насчёт использования. Саске приложил к уху устройство в ожидании ответа, и это тянулось бесконечно долго. Итачи в панике решил, что Тим не ответит на звонок, однако опасения, к счастью, не оправдались. Младший брат начал тараторить в трубку:       — Рэй в душевой вся в крови, нужен врач. Что делать?       Как видно, Тим что-то говорил, и Саске буквально закипал от ярости:       — Откуда мне знать? Из рук! Из запястий! Какая разница? Вызови врача!       Последовал еще один короткий ответ Тима, и Саске убрал телефон.       — Сказал, что сейчас вызовет скорую, надо будет открыть дверь, — мрачно промолвил Саске, не спуская с девушки взгляда, полного ужаса и сожаления. — Он сам тоже выезжает.       — Хорошо, — слабым голосом ответил Итачи. — Саске, выключи воду.       Брат опять послушно выполнил просьбу и перекрыл потоки воды. После начал рыться в ящиках и шкафчиках, Итачи наблюдал за ним, держа руки Рэй чуть выше её головы. Он сам уже был весь мокрый, его руки тоже окрасились кровью по локоть, и ему не хотелось думать о том, что всё происходит именно так, как в его худших кошмарах.       Саске, кажется, нашёл то, что искал. Он уверенно подошёл и присел на корточки напротив Рэй.       — Надо крепко перетянуть обе руки чистым бинтом. Сними ремень.       Итачи решил, что идея с бинтом куда лучше, поэтому аккуратно снял импровизированный жгут с рук девушки.       — Зажми одно запястье, — снова велел Саске.       Итачи последовал словам брата и начал наблюдать за тем, как Саске аккуратно и на удивление бережно перевязывает правое запястье Рэйчел, стараясь перетянуть потуже, дабы остановить кровь. То же самое он проделал с левой рукой, после чего устало сел напротив прямо в кровавую лужу. Какое-то время братья смотрели друг на друга, и Итачи не сдержал порыва:       — Это наша вина.       Саске, который откинул голову на стенку душевой, смотрел на брата с апатией и усталым безразличием, но слова, сказанные Итачи, заставили Саске нахмуриться и перевести тяжёлый взгляд на Рэй.       — Я знаю, — хрипло ответил он. — Ей станет лучше, когда мы уйдём.       — Да, если она не... — Итачи осекся и легонько провёл носом по мокрым волосам Рэй.       Саске заметно поёжился от слов брата, но ничего не ответил и отвёл пустой взгляд в сторону. Сейчас они оба могли думать только об одном, общая беда их на время объединила, чего Итачи никак не мог ожидать. Конечно, Саске не стал бы отворачиваться от Рэй в такой ситуации, ведь он тоже любит её, но старший Учиха ждал возражений и перепалок. Саске его приятно удивил.       Рэй потеряла много крови, чего, собственно, и добивалась, но всё ещё жила, дышала. Невыносимо было думать о том, что ей не успеют оказать помощь, поэтому Итачи просто покрепче прижал её слабое безвольное тело к себе и стал ждать.       Тишину нарушали лишь мерные капли, плюхающие из лейки душа, встроенной в потолок. Итачи всё время держал руки Рэй навесу, выше её головы, но усталости или бессилия он не чувствовал. Важно было сделать всё возможное, чтобы девушка осталась жива, иначе на счету Итачи будет ещё одна слишком дорогая и кровавая жертва. В голове было пусто, как и на сердце, лишь гнетущая безнадежность давила на плечи, а напряжение сдавливало конечности до судорог. Хотелось поскорее разобраться со всем этим, убедиться, что с Рэй все будет хорошо.       Резкий звонок в дверь вырвал обоих Учих из неподвижной задумчивости, и Саске тут же подорвался и побежал вниз. Итачи слышал голоса внизу и стремительно приближающиеся шаги. В ванную комнату вошли три человека в специальной форме зелёного цвета и с кучей оборудования, носилками и большим пластиковым чемоданчиком. Двое тут же подлетели к Итачи и Рэй, другой раскладывал носилки.       — Давайте её сюда, аккуратнее, — монотонно проговорил один из медиков.       Женщина зашла в душевую, чтобы взять Рэй за ноги, мужчина аккуратно обхватил её за плечи. Они довольно быстро уложили её на носилки, производя какие-то быстрые и решительные манипуляции.       — Как давно были наложены жгуты? — Строго спросила женщина, накладывая на лицо Рэй дыхательный аппарат.       — Минут за 7 до вашего прихода, — ответил Саске, который стоял в дверях.       — До этого я перетянул ей обе руки ремнём минуты на три, — добавил Итачи, на что медики лишь решительно кивнули.       — Кем приходитесь пострадавшей? — Осведомился мужчина, который встал и начал записывать что-то в блокнот.       Итачи замялся и растерянно глянул на Саске, который выглядел не менее озадаченным.       — Мы... друзья, — неуверенно ответил Итачи.       — Ваши имена?       Итачи совсем был выбит из колеи, он не знал, что ответить, как выкрутиться, в голове было пусто и невозможно сосредоточиться, и Саске, как видно, тоже не собирался отвечать. Их положение спас Тим, ворвавшийся в ванную, буквально снеся Саске с дороги.       — О Боже... Что... она что? — Он без конца бормотал и хватался за волосы, в панике оттягивая их.       — Сэр, вы хозяин квартиры? — Спросил у него медик.       — Нет, — подавленно прошептал Тим и указал на Рэй. — Она... Я... Тим Лоуренс, её сосед. Это я звонил в скорую. Эти ребята здесь не при чём...       Тиму, на удивление, удалось куда лучше взять себя в руки и отвечать на вопросы конкретно. Двое медиков, мужчина и женщина, уже взяли носилки и понесли Рэй на выход.       — Это её первая попытка? — Беспристрастно опрашивал оставшийся медик.       — Такого рода... да.       — Аллергия на медикаменты?       — Нет.       — Вредные привычки?       — Ээ... нуу, бывает иногда, — промямлил Тим.       Итачи тем временем не мог стоять на месте, поэтому уверенно прошествовал мимо Тима, разговаривающего с медиком, и Саске, стоящего в дверях. Учиха спустился и увидел, как два других медика поднимают носилки на колёса, женщина зафиксировала тело Рэй ремнями.       Итачи не мог оторвать ошарашенного и пустого взгляда от девушки, которая лежала безжизненной бледной куклой с дыхательным аппаратом на лице. Как до такого дошло, спрашивал он себя. Как могли они с братом довести Рэй до этого? На эти вопросы ответов было слишком много и не было ни одного. Что творилось в её голове в момент такого страшного решения, известно лишь ей одной. А Итачи, Саске и Тиму оставалось лишь гадать, в чём была их ошибка, где они просчитались настолько, что девушка, которую все они любили, решила убить себя.       Рэй увозили от него всё дальше и дальше до самого лифта. Открытая нараспашку дверь позволила ему увидеть, как её завезли в большой лифт, и в какой-то момент Итачи готов был поверить, что сходит с ума, потому как Рэй вдруг медленно и слабо повернула голову и посмотрела на него сквозь полуопущенные веки, а после двери лифта неумолимо закрылись.       Итачи в ступоре и смятении стоял на месте и пялился в то место, где только что видел Рэй, пока из оцепенения его не вырвали спускающиеся громкие шаги.       — Я могу поехать с вами? — Спросил Тим, семенивший за мужчиной.       — Не в карете, — равнодушно ответил медик. — Давайте на машине.       Тим кивнул и остановился, вполголоса бросив Учихам:       — Оставайтесь здесь. Я обо всём позабочусь.       Итачи не стал возражать. Он был в таком шоке, что в принципе не находил слов и сил на что-либо. В квартире снова стало тихо, когда за Тимом захлопнулась дверь, некоторое время братья просто стояли на месте без движения, пока Саске не подал голос:       — Нельзя было её втягивать во всё это...       Итачи коротко кивнул, но не обернулся.       — Уже поздно об этом рассуждать, — безжизненным голосом вымолвил он, еле шевеля сухими губами. — В любом случае, мы лишь два звена в общей цепи, которая привела её к этому. Не думаю, что без нас что-то изменилось бы.       — Тим сказал, что это не первый раз, — сказал Саске за спиной Итачи. — В прошлый раз она намеренно съехала на машине с моста в воду и чудом осталась цела.       Итачи лишь мрачно хмыкнул, а после опустил глаза на свои руки и болезненно поморщился: кровь начинала засыхать и покрываться коркой. Кровь Рэй на его руках. Кровь ещё одного человека, которого он любил. Казалось, будто этот порочный круг не разорвётся, и Итачи уже никогда не выбраться. На его руках всегда будет кровь, покуда в нём самом теплится жизнь. Чтобы разорвать порочный круг ненависти и насилия, главное звено должно исчезнуть, а в этом круге главное звено — Итачи. Так ему казалось.       Старший Учиха обернулся и взглянул на брата, который стоял возле окна и задумчиво смотрел вдаль. Его юный, сильный и злой младший братик, глупый маленький братик, ради которого Итачи и шёл по этому пути. Если бы не Саске, Итачи предпочёл бы умереть вместе с семьёй и кланом, но жизнь брата была дороже всего, и умирать было ещё не с руки. Итачи уже знал, что упустил многое, что во многом ошибся, многое не предусмотрел, но было уже поздно что-то менять. Даже если Саске узнает правду сейчас, ничего не изменится: Итачи должен умереть в любом случае, ненависть Саске к Конохе неизбежна, как и все дальнейшие злоключения. Чувство безысходности и западни преследовало Итачи всю жизнь, он всегда чувствовал отсутствие свободы воли во всём, а свои личные желания, чувства и привязанности отодвигал на задний план, научившись игнорировать их. Однако здесь Рэй каким-то образом удалось научить Итачи хоть иногда думать о себе и обращать внимание на свои потребности и эмоции, сосредотачиваться на них. Сама обстановка располагала к этому: на какое-то время Итачи забыл, кто он такой, что сделал и что должен сделать в дальнейшем. Он стал обычным человеком с обычными человеческими слабостями и страстями, и ему начинало это нравиться. Тем не менее, момент истины не за горами, и невозможно просто взять и отринуть его, удрать со всех ног от неизбежности. Итачи и не стал бы: он тот, кем должен быть, и исполнит свой долг, хочет того или нет.       Поход в уборную показался бесконечным, хоть и находилась она всего в нескольких шагах. Итачи долго держал руки под струями тёплой воды в раковине, глядя затуманенным взглядом на красные потоки, уходящие в водосток. Он намывал их с особой тщательностью, словно боялся оставить хотя бы лишнюю алую капельку. В какой-то момент движения стали резкими и остервенелыми, и Итачи не сразу обнаружил себя в крайне взвинченном состоянии. Он быстро встряхнулся в надежде успокоить нервы и ополоснул горящее лицо водой. Смотреть на себя в зеркале совсем не хотелось, и Итачи всеми силами старался избежать этого. Он боялся увидеть в своих собственных глазах всё, от чего предпочёл бы избавиться: страх, злость, отчаяние, боль.       Тима не было больше двух часов, и всё это время Учихи провели в напряженном и молчаливом ожидании. Итачи неподвижно сидел на месте, не обращая внимания на затёкшие конечности, а Саске периодически ходил из угла в угол. За всё время ни один из них не произнёс ни слова, каждый был погружён в свои мысли, и в какой-то момент Итачи заметил, что в этом молчании не было ни капли напряжения или агрессии. Братья будто слились в едином потоке беспокойства и ожидания, и даже их прошлая вражда отступила, пусть и на время.       Возвращение Тима выдернуло обоих Учих из молчаливого ступора: Итачи вздрогнул и медленно встал с кресла, а Саске отвернулся от окна и в ожидании смотрел на пришедшего. Тим выглядел очень уставшим, изнурённым и подавленным. Он смотрел на братьев с какой-то обречённостью, а после устало рухнул на диван.       — Угроза для жизни миновала, — хрипло проговорил он, уставившись в одну точку. — Врач сказал, что вы спасли ей жизнь, правильно наложив жгуты...       — Их наложил Саске, — тут же вставил Итачи, вновь усаживаясь в своё кресло.       — Любой шиноби должен уметь это делать, — беспристрастно проговорил Саске, отворачиваясь к окну. — Не только медики.       — Как она сейчас? — Нетерпеливо вмешался Итачи,       — В реанимации, мне не удалось её увидеть, — пробурчал Тим. — Но врач сказал, что прогнозы неплохие. Ей сделали переливание...       — И сколько она там пробудет? — Осведомился Саске, не оборачиваясь.       — Как знать... срок реабилитации в таких случаях может быть довольно долгим, — апатично пробормотал Тим. — Когда ей станет лучше, я наведаюсь к ней. Чуть позже и вас приведу, если захотите и будет такая возможность. Насчёт вас я кстати всё решил, наплёл медикам, что вы просто мои старые школьные друзья, братья из Сан-Франциско, выдумал имена. Они, к счастью, не стали докапываться, всё равно все бумаги за Рэй заполнял я...       — Будешь сообщать её семье? — Вкрадчиво спросил Итачи, заранее предугадывая ответ.       — Какой семье? — Несколько раздраженно бросил Тим. — Её матери плевать, а Киллиан пусть идёт нахрен, я его к ней и близко не подпущу. Можно, конечно, позвонить Глории, бабушке Рэйчел, но, боюсь, её удар хватит...       Все замолчали, и Итачи вдруг понял, что сейчас семья Рэй — это все присутствующие в этой гостиной, и каждый заботился о ней по-своему. Когда братья уйдут, у неё останется Тим, и Итачи доверял ему. Этот парень изменился с момента их первой встречи, стал увереннее и сильнее, он сможет позаботиться о Рэй.       — Сейчас нам всем надо отдохнуть, — подал голос Тим. — Тяжёлая выдалась ночь. Завтра я вызову клининговую службу.       Учихи согласно кивнули, и все медленно, словно во сне, начали расходиться.       Итачи долго не мог уснуть. Перед глазами у него плыла кровавая пелена, сквозь которую постоянно виднелось лицо Рэйчел. Он разглядывал свои руки, лёжа на спине, и всё ещё не верил, что смог смыть с них кровь девушки. Даже здесь, в этом мире, не обошлось без кровопролития, которого Итачи так старался избежать, и стало ясно, что это злой кровавый рок преследует Учиху по пятам.

***

      Дни тянулись бесконечно долго. Молчаливая, гнетущая атмосфера сопровождала каждый уголок квартиры. Тим часто отсутствовал: то ездил на учёбу, то часами сидел в больнице у Рэй. Учихи тем временем находились безвылазно дома. Итачи не мог ни на чём сосредоточиться, попытки почитать книгу или посмотреть фильм с треском проваливались. С Саске они не разговаривали, хотя и находились часто в одном помещении довольно долго. Их молчаливое перемирие держалось крепко, без трещин, и это вполне устраивало Итачи.       Так прошло почти две недели, пока Тим не вернулся с учебы и не сделал вполне заманчивое, но волнительное предложение:       — К Рэй разрешили пускать посетителей, наконец. Я был у неё сегодня утром. Так что, если кто-то из вас хочет её навестить, поднимите руку.       Итачи и Саске в недоумении переглянулись друг с другом, а после уставились на Тима.       — Вы оба сможете её навестить, просто по очереди, — решил помочь Тим. — Завтра один, потом второй.       — Ты был у неё? — Переспросил Саске. — И как она?       — Лучше, — неуверенно ответил Тим. — Всё ещё слаба, конечно, сильно подавлена, но в целом ничего.       Тим, как видно, сглаживал углы, не хотел сгущать краски, дабы не вводить Учих в ещё большее уныние. Итачи боялся встретить Рэй, понять, насколько ей тяжело и больно, увидеть в её глазах прежнюю жуткую пустоту, однако решил, что стоит как можно скорее покончить со своими сомнениями, увидеть её живой и успокоиться, хотя бы немного.       — Я поеду, — вызвался он. — Завтра.       Тим бодро кивнул и ушёл к себе, а Саске смерил Итачи каким-то странным взглядом, в котором читалась укоризна вперемешку с благодарностью.       До следующего дня Итачи провёл в страшном волнении. Перспектива увидеть Рэйчел, поговорить с ней радовала и одновременно угнетала. Она жива, но в порядке ли? Что если в её голове всё ещё сидит мысль о смерти? Что если это не последняя попытка?       Целый шквал вопросов и противоречий мешал уснуть, поэтому Итачи так и не сомкнул глаз до самого утра, пока к нему не постучал Тим.       Дорога до больницы заняла около двадцати минут, и Итачи посчитал каждую до секунды. Он смотрел в окно, на проносящиеся мимо дома, забегаловки, офисы, парки и скверы, но будто не видел их, всё расплывалось и сливалось в одну размазанную кучу. Тим молчал, но периодически с беспокойством поглядывал на Учиху, который крепко сжал кулаки от накатившего волнения. Машина остановилась внезапно.       — Приехали, — произнёс Тим и улыбнулся Итачи. — Идём.       Они вышли из автомобиля и двинулись к стеклянным раздвижным дверям, через которые сновали люди туда-сюда. Внутри было очень чисто и пахло спиртом и стерильными бинтами, натертые до блеска полы скрипели, белые стены ослепляли. Тим и Итачи поднялись на лифте до 4 этажа, прошли по коридору и остановились у стойки, за которой сидела молодая и приятная на вид женщина.       — Доброе утро, Шэрон. Мы к Рэйчел, — проговорил Тим и дружелюбно улыбнулся.       — Привет, Тим, — улыбнулась женщина в ответ. — Идите, она уже проснулась.       Тим поманил за собой Итачи, который реагировал на всё как-то заторможенно.       — Я тут каждый день торчал со дня прибытия Рэй, — вещал Тим по дороге к палате и усмехнулся. — Перезнакомился со всем персоналом. Считай, свой.       Итачи не ответил. Волнение становилось всё сильнее и сковывало по рукам и ногам. Когда они остановились у двери в палату, Тим прошептал:       — Рэй немного подавлена, большую часть времени молчит. Но ты не переживай по этому поводу и не загоняйся. Это нормально в такой-то ситуации...       — Пошли уже, — с легким раздражением бросил Итачи и сам открыл дверь в палату.       Помещение было на удивление просторным, в тёплых, приятных тонах. Большое, широкое окно открывало вид на зелёный, цветущий парк. Рэй лежала на высокой больничной койке, укрытая толстым одеялом по пояс, и безразлично смотрела в окно. Обе её руки покоились по обе стороны от тела, запястья были перемотаны толстым слоем белоснежных бинтов.       — Привет, Рэй, — бодро поздоровался Тим и прошёл к койке, водрузив пакет с едой на тумбу. — Мы заехали в пекарню, купили твои любимые круассаны. Ещё немного фруктов, ты же любишь виноград.       Тим продолжал бормотать, а Рэй, будто очнувшись на произнесенное им «мы», медленно повернула голову к посетителям. Итачи застыл на пороге, не в силах пошевелиться и оторвать от неё ошарашенного взгляда. Рэй была очень бледной, лицо было сероватого оттенка, под глазами пролегали ярко выраженные коричневые круги, губы белые и сухие, в глазах — обычная пустота. При виде Итачи апатичное выражение лица девушки тут же переменилось, на нём теперь отражался страх, а глаза покраснели от накатывающих слёз. В этот момент Учиха уже пожалел о том, что решил придти к ней, это ведь наверняка лишний стресс для неё. Рэй болезненно зажмурилась и снова отвернула лицо в окну, а Итачи продолжал переминаться с ноги на ногу на пороге.       — ... в общем покопайся в пакете, — продолжал болтать Тим, который, кажется, волновался не меньше. — Я взял тебе...       — Спасибо, — проскрежетала Рэй хриплым безжизненным голосом, не поворачивая головы, и Тим тут же замолчал.       Он перевёл печальный взгляд с девушки на Итачи, потом уставился в пол. Молчание затянулось.       — Я пойду возьму себе кофе, — буркнул он. — Тебе взять, Итачи?       Учиха отрицательно махнул головой, всё ещё неотрывно глядя на Рэй, и Тим стремительно вышел из палаты.       Итачи потоптался на месте ещё минуту и решился подойти ближе. Он понимал, что уже поздно отступать, стоило показать Рэй свою поддержку. Учиха присел на край кровати и легонько коснулся пальцами её прохладной, немного влажной руки. Она слабо дёрнулась, а после неуверенно и медленно отодвинула руку подальше. Итачи с тяжёлым сердцем отвернулся и уставился в одну точку. Он совсем не знал, как вести себя, что говорить после всего, что было. Рэй избегала его довольно долго по понятным причинам, а после решила убить себя. Как мог Итачи не связать это с самим собой? Он так и не нашёл подходящих слов, понадеявшись, что Тим вот-вот вернётся и спасёт положение, однако Рэй оказалась куда отважнее Учихи.       — Прости, — слабо и очень тихо прошептала она, и Итачи сперва решил, будто ему послышалось.       Рэй снова повернула к нему голову, и в её глазах стояли слёзы.       — Прости меня, — повторила она уже более надрывно.       Итачи было тяжело и больно смотреть на неё, однако он повернулся к ней всем корпусом и легонько коснулся пальцами её лица.       — Рэй... — только и смог выдавить он.       Она продолжала повторять слова извинения еле слышным шёпотом, всё повторяла и повторяла, пока Итачи не перебил её:       — Перестань, прошу. Не надо...       Рэй последовала его просьбе и прикрыла глаза. Одна слезинка прокатилась к виску, и Итачи поспешил смахнуть её.       — Всё хорошо, Рэй, — тихо и осторожно произнёс Итачи. — Я не сержусь на тебя, не надо себя терзать, ладно?       Рэй отрицательно замотала головой, и Итачи устало вздохнул. Она была ужасно упрямой, как маленький непослушный ребёнок, и это вызвало в нём какую-то особенную волну тепла и любви.       — Взгляни на меня, — мягко велел он.       Рэй не торопилась открывать глаза и смотреть на Итачи, однако через какое-то время всё же взглянула на него своими синими глазами, которые в свете больничной палаты и дневного света из окна стали ещё ярче. Итачи искренне и с душой улыбнулся ей, продолжая гладить волосы, немного потускневшие и спутанные.       — Верь мне, — вкрадчиво сказал он.       И Рэй, кажется, немного успокоилась. Они долго смотрели друг на друга, Итачи не переставал нежно гладить её, дарить ей тёплую улыбку, а Рэй просто не отрывала от него печального взгляда, практически не моргая.       — Тим пару дней назад заставил нас смотреть какой-то фильм, — Итачи решил немного разрядить обстановку. — Комедия про то, как парень вдруг стал богом.       — «Брюс Всемогущий»? — Уточнила Рэй слабым голосом.       — Да, — ответил Итачи.       — И как?       — Я не особо вникал, — с усмешкой проговорил Итачи. — Да и чувства юмора у меня нет.       — Стоит стать богом для того, чтобы приучить собаку к туалету, — хрипло вставила Рэй, криво улыбнувшись, и Итачи не сдержал искреннего смешка.       — Это точно, — согласился он.       На какое-то время повисло молчание, пока Рэй не нарушила его:       — Я знаю, что это ты... ты меня нашёл.       Итачи сглотнул тяжёлый и болезненный ком. Ужасные воспоминания были свежи и реальны, картинка в голове всё ещё сохраняла очень чёткие очертания, а резкая смена темы ввела его в ступор, он совсем не хотел, чтобы Рэй вспоминала о том дне, чтобы говорила об этом. Тем не менее, согласно кивнул.       — Прости за это, — снова извинилась она, и вновь на её глазах проступили слёзы.       — Тшш, тихо-тихо, не надо, — тут же спохватился Итачи, нагнувшись к ней поближе и успокаивая, как маленького ребёнка, увидевшего ночной кошмар. — Я рад, что вовремя нашёл тебя, что успел. Ты не должна винить себя за это.       — Я не хотела... — плачущим голосом проговорила она, — в смысле... не хотела умирать. Я как-то... наверное...       — Ничего, всё позади, — успокаивающе ответил Итачи. — Но я рад это слышать.       Эти слова и правда стали облегчением для тяжелого сердца. Знать, что она действительно не хочет умирать, было отрадно, и хотелось просто облегченно выдохнуть.       — Спасибо тебе, — прошептала Рэй и выдавила неубедительную улыбку.       Итачи продолжал с теплом смотреть на неё и гладить по волосам, а после без тени сомнений нагнулся и запечатлел на её сухих губах мягкий поцелуй, отчего Рэй блаженно улыбнулась, не открывая глаз, из которых текли слёзы.       — Спасибо, — шёпотом повторила она.       — Когда ты вернёшься, мы снова сядем все вместе смотреть кино, — мягко проговорил Итачи. — На этот раз выбирать будешь ты.       Рэй открыла глаза и слабо усмехнулась.       — У меня специфичный вкус, — с улыбкой предупредила она.       — Я ему доверяю, — ответил Итачи.       В этот момент в палату вернулся Тим, и Учиха немного отпрянул от Рэй, к которой нагнулся слишком близко. Тим будто не заметил этого и вошёл как ни в чём не бывало.       — Итачи решил доверить мне выбор фильма для нашего следующего сеанса, — прохрипела Рэй уже более легкой и непринуждённой интонацией.       — О нет, — страдальчески выдал Тим, — только не это. Ты не знаешь, во что ввязался, друг...       Неожиданно для присутствующих в палате раздался тихий, слабый смех Рэйчел, который просто согревал душу. Итачи и Тим не сдержали радостных улыбок, слышать её смех было в этот момент каким-то особым подарком судьбы.       С этого момента их беседа стала лёгкой и веселой, Рэй и Тим шутливо подкалывали друг друга, Итачи вежливо слушал и смеялся вместе с ними. Было приятно видеть Рэйчел такой, однако Учиха видел, что ей всё ещё плохо. Несмотря на шутки и смех, глаза её были красными, в них периодически скапливались слёзы, её голос был слабым и немного надрывным, взгляд печальным и апатичным. Она не притворялась, однако вся эта весёлая идиллия пройдёт в ту секунду, когда Итачи и Тим выйдут за дверь.       Когда в палату вошла медсестра и объявила об окончании посещения, Рэй тут же поникла, а Итачи ощутил новую волну отчаяния и страха. Не хотелось оставлять её, и будь он в этом мире ниндзя, то смог бы незаметно залезть к ней и сидеть всю ночь. Однако здесь всё было иначе, поэтому Итачи и Тим неохотно встали.       — Я ещё приду, — с улыбкой произнёс Итачи, бережно взяв Рэй за руку. — Обещаю.       — Я буду ждать, — прошептала она и постаралась улыбнуться, но тщетно.       Тим легонько чмокнул подругу в щёку.       — Я-то точно приду, — бодро сказал он.       — Тебя я всегда жду, Тим, — мягко ответила Рэй, отчего парень заметно зарделся.       Они вышли из больницы, и Итачи раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, было облегчением узнать, что Рэй признала роковую ошибку, что она не хочет умирать. Было радостно слышать её смех и видеть её улыбку. Но с другой, было совершенно очевидно, что она не в порядке, и до серьёзных улучшений ещё далеко. Оставлять её одну было страшно, однако пришлось мужественно принять неизбежность.       В машине Тим снова завёл старую тему:       — Я уже спрашивал, но всё же... Что дальше? Что будешь делать?       Итачи задумчиво уставился в окно. Он уже успел обо всём поразмыслить, свести воедино, представить самые разные варианты развития событий в зависимости от своих поступков, и ответ оказался очевидным:       — Оставлю всё как есть. И этому есть веские причины.       — Какие?       — Многие из них ты уже перечислял в самом начале, — сухо ответил Итачи. — Но я сам много думал об этом после прочтения манги. Я бы многое хотел изменить, на многое повлиять, однако я согласен с тобой, что это слишком опасно. Под маской прячется Обито, а настоящий Мадара отсиживается в тени. Если я начну действовать против Тоби, если попробую помешать его планам, что будет? Допустим, мне удастся, и тогда Обито потеряет шанс на искупление, а это на многое может повлиять в будущем. Кроме этого, я думал о том, что делать с Кабуто. Как и где его найти? Если он, как и Орочимару, не хочет, чтобы его нашли, то так и будет. Более того, режим отшельника спокойно поможет ему скрыться даже от самых сильных сенсоров. Предположим, я выживу, каким-то чудом найду его местоположение во время войны и использую изанами. Но ты в курсе, что изанами вполне может убить пользователя, особенно если он уже использовал другие додзюцу до этого? У меня мало чакры, техники мангекё отнимают много сил. Если изанами убьёт меня, я не успею снять Эдо Тенсей. А это может обернуться настоящей катастрофой. Любое мое вмешательство способно порушить всё, в попытке избежать жертв могут появиться сотни новых, в желании изменить страшные события и повлиять на них может стать только хуже. Всё должно идти своим чередом. В конце концов, война закончится победой альянса, а Саске будет спасён Наруто. Этого мне достаточно.       Говорить всё это было тяжело. Осознание своего бессилия и безысходности ударило ниже пояса, и по-настоящему принять их оказалось не так-то просто. Ещё более тяжело было знать всю правду и не иметь возможности использовать её во благо из страха перейти грань, нарушить логическую цепочку событий.       — Ты прав, — согласился Тим. — Какими бы ни были события, они должны произойти в своё время.       Время... оно неумолимо неслось вперёд, забирало с собой всё хорошее, что было в жизни, ковыряло старые раны, укорачивало жизнь. Смерть стояла у порога, и Итачи был готов встретить её со всем радушием.