Кротовая нора

      Всепоглощающий ужас из крови и слёз охватил каждую клеточку тела, было трудно дышать, мысли в смятении разбегались и путались. Комнату заволокло тьмой, лишь тусклый луч уличного фонаря отражался оранжевой полоской на полу.       Саске потёр сонные глаза тыльной стороной ладони, а после медленно сел на край кровати. Это был один из его ночных кошмаров, таких знакомых и привычных, но что-то изменилось. Саске начал лихорадочно хвататься за воспоминания, каждую незначительную деталь своего кровавого видения. Там был Наруто, помогающий подняться на ноги с лучезарной улыбкой, была, как ни странно, и Сакура, умоляющая вернуться домой, Орочимару угрожающе шипел и гадко улыбался, отец укоризненно качал головой, а мама хотела обнять, но не могла, потому что таяла в воздухе как лёгкий дым. Итачи смотрел ледяным и страшным взглядом, призывал стать сильнее и придти к нему, но Саске не мог отделаться от ощущения, что в этом сне брат был не таким, как обычно. На его лице отражалась короткая улыбка, столь мягкая, полная любви, что чувство ностальгии проникало в сердце. Картинки сменяли друг друга в стремительном потоке, мутные и неуловимые, пока не остановились на Рэй в той самой душевой, в луже крови. Она лежала синим окоченевшим трупом, и глаза её, стеклянные и мертвые, смотрели в пустоту, а Итачи сидел рядом неподвижной статуей и просто смотрел на неё. На этом моменте Саске и проснулся, полный ужасных и тяжёлых чувств.       Мысли о ней заволокли сознание, а страшные воспоминания добавились в общую кровавую копилку. Итачи уже дважды успел навестить её, а вот Саске всё никак не мог решиться. Тим постоянно твердил о том, что Рэй регулярно спрашивала про младшего Учиху и хотела его видеть, и это было отрадно. Но Саске не хотел видеть её в больничной койке, слабую и подавленную, когда она сама желала свести счёты с жизнью. Учиха не понимал этого: после всех бед и страданий он всегда хотел жить, что бы ни происходило, как бы ни складывались обстоятельства. И Саске злился, что Рэй так поступила, что не думала о том, каково будет тем, кому она небезразлична. Он злился, что она оказалась такой слабой, хотя прекрасно осознавал, что не имел никакого права так думать и тем более говорить. Саске боялся, что не сдержит порыва и накричит на неё, что начнёт давить и заставит сказать правду, и Рэй станет хуже. Он не умел поддерживать и утешать, а ничего другого в данной ситуации ей не нужно. Одновременно с этим он действительно скучал по Рэйчел, и все его мысли были с ней, он хотел бы вновь увидеть её и прикоснуться к ней, однако злость и обида были сильнее.       Утром Саске спустился в гостиную с чувством полного опустошения. Тим и Итачи возились на кухне и о чем-то негромко переговаривались. Саске уже давно заметил, как они шушукаются и резко замолкают при его появлении, но усталость и безразличие настолько сильно проникли в тело и мозг, что было уже плевать. Давно ясно, что все что-то скрывают от него, но у Саске больше не было ни сил, ни желания выяснять что именно.       — Саске, мы собираем для Рэй еды, я сейчас поеду к ней. Может, присоединишься?       Младший Учиха мрачно прошествовал в кухню и включил чайник, достал стакан, потом чай, и всё это он делал молча, без единого намёка на ответ. Саске быстро заварил себе чай под пристальными взглядами Тима и Итачи, потом отошёл к кофейному столику, сел на диван спиной к ним и стал лениво потягивать горячий напиток с мелиссой.       — Тебе следует навестить её, Саске, — послышался низкий тембр Итачи. — Неизвестно, когда её выпишут из больницы, а мы... нам остался здесь всего месяц.       Эти увещевательные речи только раздражали и добавляли новых тревог. С каких пор его брат вдруг стал таким заботливым? Каким-то чудом этому жестокому, хладнокровному человеку удалось влюбиться в девушку, но что это меняет? Пусть заботится о Рэй, но Саске не хотел чувствовать себя обязанным ни ей, ни тем более Итачи.       — У Рэй и без меня хватает посетителей, — ледяным тоном ответил Саске.       — Чего ты боишься?       Вопрос брата застал его врасплох. Саске замер со стаканом возле самых губ и всерьёз задумался: чего именно он боялся? Младший Учиха был из тех людей, чувства которых имеют свойство угасать, если что-то или кто-то не подпитывает их, не вдыхает в них жизнь. Единственное чувство, которое никогда не угасало в нём — это ненависть. Страсть к Рэй успокоилась и обратилась в простое и понятное чувство, тихое и ясное, как летний день. Пока её не было в поле зрения Саске, он постоянно думал о ней, но лишь из страха, сожаления и чувства вины за то, что с ней случилось. Учиха боялся, что если увидит её, те сильные и всепоглощающие чувства вновь вернутся к нему и станут ещё сильнее, а они мешали, раздражали, пугали Саске. Её окровавленный образ навсегда отпечатался в памяти, и, как бы он ни хотел, избавить мысли от этого страшного видения уже не удастся. Их единственная ночь, которая многое изменила в их отношениях, тоже осталась в памяти свежим и довольно болезненным пятном. Та привязанность, что почувствовал Саске в те прекрасные мгновения, и не собиралась исчезать, однако он хотел всеми силами отдалиться от Рэй, вырвать с корнем все эмоции, которые он к ней испытывал, навсегда охладеть к девушке, пусть воспоминания и останутся живы.       Внутри у Саске разразилась ожесточённая борьба между желанием увидеть Рэйчел и здравым рассудком, и никакого твёрдого решения он так и не смог принять.       — Не сегодня, — наконец, ответил Саске. — Может, в следующий раз.       Ещё больше Саске страшила мысль о том, что чувство неизбежного сожаления будет терзать его всю оставшуюся жизнь, если он не решится увидеть Рэй снова и поговорить с ней прежде, чем они с Итачи навсегда уйдут. Поэтому вопрос оставался открытым.       — Кстати, — неуверенно начал Тим, — раз все в сборе... Я хотел показать вам кое-что. Только не психуйте...       Саске поставил стакан на столик и равнодушно взглянул на Тима. Тот медленно и сконфуженно достал телефон из заднего кармана джинсов, проделал в нём какие-то манипуляции и протянул Итачи. Саске наблюдал за лицом брата, и ему очень не понравилось выражение, которое возникло у него от увиденного. Итачи заметно побледнел, рука крепко сжимала смартфон, глаза были полны гнева. Старший Учиха поднял вопросительный и сердитый взгляд на Тима, и тот пояснил:       — Это телефон Рэй. Там куча пропущенных звонков от Киллиана на протяжении нескольких дней до её... до того случая. А это его сообщения, которые он строчил ей всё это время. Последнее пришло в тот же самый вечер... Вот оно, смотри.       Итачи снова опустил глаза, которые начали в ужасе расширяться по мере прочтения. Кажется, он не выдержал и с силой положил телефон плашмя на кухонную стойку, сокрушенно опустив голову. Любопытство Саске достигло предела, поэтому он медленно подошёл и взял многострадальный телефон. Слова, которые он прочёл на экране, вызывали тошноту и неподдельную ярость.       — «Моя девочка»? — Переспросил Саске. — Он совсем больной?       — Очевидно, — удрученно буркнул Тим, забирая телефон из рук Саске. — Как видно, преследования Киллиана доконали Рэй окончательно. Когда тебе пишет такое твой насильник... Представить страшно.       Саске не мог избавиться от отвращения, которое проникло под кожу, вызывая зуд. Ему было трудно представить, что должно быть в голове человека, который сначала насиловал ребёнка на протяжении долгого времени, а после стал преследовать со словами любви и обожания. Неужели он правда считал её «своей»? От этой мысли во рту становилось солоно из-за проступающей желчи, а ненависть, чистая, не замутнённая, разгоралась с новой силой. Саске украдкой взглянул на Итачи, лицо которого обратилось в непроницаемую маску. Брат тяжёлым взглядом сверлил столешницу, очевидно, крепко задумавшись о чём-то. Итачи наверняка чувствовал ту же ледяную ярость, желание поквитаться, и Саске стало не по себе. С того дня, как с Рэй случилось несчастье, братья стали на удивление любезны друг с другом, а общая беда даже объединила их. А, может, не столько сама беда, сколько чувства к одной девушке, которой нужна была помощь. Это временное единодушие заставляло Саске чувствовать себя не в своей тарелке. Рэй ненароком объединила их, и даже привычная ненависть уступила место лёгкому и непритязательному пренебрежению.       Итачи изменился, чего нельзя было не заметить. Или он всегда таким был? Этот вопрос был одним из сотен накопившихся вопросов, ответов на которые у Саске не было. Он никогда не задумывался о том, что совсем не знал своего брата, и именно здесь у него появился шанс это исправить. В конце концов, было бы неплохо получше узнать человека, которого собирался убить.       Все эти размышления пронеслись в голове Саске за несколько секунд, пока одна назойливая мысль не встала во главе угла: причина поступка Рэй только в этом? Именно сообщение отчима стало отправной точкой? Это вряд ли. За несколько дней до происшествия случилось множество травмирующих для неё событий, в которых принимал участие и сам Саске. Когда Итачи сказал, что Рэй влюблена в обоих братьев, это стало для младшего Учихи открытием, к которому он был совсем не готов. Наверное, ему было проще вообще не быть кем-то любимым, поэтому данная информация внесла свою лепту в общую мешанину из сомнений и боли. Тем не менее, для Рэй это стало ещё большим потрясением, ведь для такого закрытого и холодного человека, как она, любить сразу двоих — тот ещё стресс.       Саске не понаслышке знал, что такое чувство вины, хотя всеми силами старался глушить его или игнорировать. Рэй была такой же, однако шквал самых разных неблаговидных поступков, причиняющих боль тем, кого она любила, обрушился на неё в виде груза вины, а такой груз может сломать даже самого сильного человека.       Саске вновь покосился на брата и спросил себя: нёс ли он на своих плечах такую же ношу? Жалел ли он? За всё время их пребывания в этом мире Саске не заметил в Итачи ничего такого. Тогда как он мог вообще кого-то любить? Как видно, это так и останется загадкой.       Мысли Саске бродили от Рэй к Итачи и обратно, пока их не прервал Тим:       — В общем, для меня это тоже шок. Будем на чеку, хотя я надеюсь, что Киллиан ничего не станет предпринимать. Это глупо и опасно для его репутации...       — Репутация здесь не играет роли, — подал голос Итачи, всё так же не поднимая головы, — он одержим Рэй, это видно. И он зол и напуган, а это ещё хуже. Послушай, Тим...       Брат оторвался от созерцания столешницы и пристально взглянул на Тима решительным взглядом.       — Когда мы уйдём, собирай Рэй, и уезжайте отсюда, — уверенно проговорил Итачи. — Не оставайтесь в этой квартире, найдите новую, делайте что угодно, чтобы он вас не нашёл.       — Если бы это было так просто, — подавлено ответил Тим. — Он влиятельный человек, у него большие связи, может отследить кого-угодно. Киллиан ведь был адвокатом по уголовным делам, у него подвязки в органах. Если он захочет найти Рэй, то найдёт, не сомневайся...       — Тогда убьём его, — вдруг вмешался Саске, сам от себя не ожидая такого заявления.       Тим и Итачи повернули головы и недоуменно посмотрели на него, а Саске почему-то чувствовал крайнюю степень удовлетворения.       — Ты с ума сошёл? — Не выдержал Тим. — «Убьём его»? Это тебе не ниндзяленд, мы не можем просто пойти и кокнуть кого-нибудь...       — Почему не можем? — Равнодушно спросил Саске. — Он что, неуязвимый? Обычный мешок с кровью, как и все остальные.       — Ты никого и никогда не убивал, — скептично произнёс Тим, — а говоришь об этом так уверенно, будто это обычное дело.       — Это обычное дело, — раздраженно бросил Саске и взглянул на Итачи, — для некоторых из нас уж точно.       — Это не мир шиноби, Саске, — возразил Тим. — Здесь совсем другие понятия о справедливости. Ну убьём мы его, а дальше что? Знаешь, кто станет первым подозреваемым? Рэйчел! И уж поверь, его дружки в органах сделают всё возможное, чтоб её закрыть. Да и я тоже засветился... Вы уйдёте, а мы с Рэй будем это расхлёбывать.       Саске немного охладил свой воинственный пыл, подозревая, что Тим абсолютно прав, и под ударом окажется Рэй.       — Он прав, — согласился Итачи. — К тому же Рэй вряд ли хотела бы этого...       — И что тогда? — С чувством полного поражения сокрушенно осведомился Саске. — Сидеть и ждать, когда он ей навредит? Или вы думаете, что он не захочет подчистить за собой? Он избавится от вас обоих, Тим.       В этом была доля правды, и это пугало Саске больше всего.       — Есть ли вариант договориться с ним? — В отчаянии спросил Итачи.       — Договориться? — Саске начинал закипать. — И это ты говоришь, брат?       — Так, давайте не будем начинать сыр-бор, — вмешался Тим более высоким тоном, а после задумчиво почесал кудрявый затылок. — У меня была одна идея... за которую Рэй в очередной раз захочет меня убить. Но зато она будет очень далеко отсюда, далеко от Киллиана.       — Что за идея? — С готовностью вопросил Итачи.       — Очень простая: связаться с её отцом в Ирландии. Я не уверен, что он вообще хоть как-то заинтересован в дочери, но Рэй говорила, что его мать, бабушка Вайолет, всегда была очень хорошей женщиной и до сих пор шлёт открытки. Если бы Рэй могла поехать туда хотя бы на время... все могло бы устаканиться.       — А это далеко? — Уточнил Итачи.       Тим усмехнулся и ответил:       — Очень, на другом континенте через океан.       — Звучит убедительно, — удовлетворенно проговорил Итачи.       Саске злился. Его бесило, что эти двое идут по пути наименьшего сопротивления, но вмешиваться не стал. Зато дал себе слово, что если ублюдок посмеет появиться в его поле зрения, то непременно умрет.       Другое спонтанное и неожиданное решение пришло к нему в голову внезапно.       — Я еду с тобой к Рэй, — уверенно произнёс Саске, пристально глядя на Тима.       Тот легонько улыбнулся и кивнул.       — Только ничего не говори ей о моём плане, — настороженно предупредил Тим.       — Не буду, — с мрачной усмешкой ответил Саске. — Подожду, когда она сама узнает и снова попытается тебя придушить.       Тим презрительно сузил глаза.       — Смешно, ага, — саркастично отозвался он. — Я постараюсь позвонить Маккарти сегодня, учитывая разницу во времени.       — Разницу во времени? — Уточнил Итачи.       — Ага, часовые пояса и всё такое. Долго объяснять в общем. Разница с Уотерфордом 8 часов, значит... — Тим задумчиво уставился в пустоту, безмолвно шевеля губами, — если позвоню в 12 по местному, там будет 8 утра. Сойдёт.       Саске понятия не имел, о чём этот ботаник снова твердил, но ему, очевидно, лучше знать. Пусть звонит, подумалось Саске. Он верил, что эта идея прогорит, ведь если бы отцу Рэйчел было до неё дело, он был бы рядом и защитил её. Это лишь разозлит девушку и станет очередной травмой и без того сломленной души. Для чего в очередной раз напоминать ей, что её отцу плевать на неё? Саске не понимал этого, хотя осознавал, что Тим просто хочет защитить её и готов использовать любые средства, даже самые неприятные, что немного, но радовало.       — Ладно, пора ехать, — подал голос Тим. — У меня сегодня лекции, поэтому мы ненадолго.       Саске поднялся к себе, чтобы переодеться в уличную одежду, и в процессе натягивания джинсов задумался. Спонтанное решение всё же поехать к Рэй возникло неспроста: злость на неё все ещё не угасла, однако ненависть к её отчиму подавляла всё остальное. У Саске оставалось не так уж много времени, чтобы защитить девушку, которую он... любил? Учиха впервые признал это, впервые чётко проговорил в своих мыслях, и данное открытие заполонило всё, что было у него в голове.       Со странным и резко возникшим воодушевлением Саске спустился в гостиную, а после последовал за Тимом к выходу, будто не замечая на себе странного и пристального взгляда Итачи. Они молчали всю дорогу, и Тим нарушил тишину внезапно:       — Приехали. Веди себя прилично.       Саске смерил его надменным взглядом, но предпочёл оставить реплику без ответа. Он знал, что Тим имел ввиду. Как ни странно, очкарик был довольно проницательным и наверняка понимал, по какой причине Саске так долго не хотел навещать Рэй. Так или иначе, Учиха и не собирался бушевать, хотя трепетное волнение отдавалось мелкой дрожью в руках.       Они поднялись на 4 этаж, где Тима радушно приняла медсестра по имени Шэрон.       — У неё сейчас посетитель, — сказала она после обмена дежурными приветственными репликами.       — Кто? — Подозрительно осведомился Тим.       — Отчим пришёл навестить, такой импозантный мужчина, — кокетливо проворковала Шэрон.       Саске коротко посмотрел на Тима, который весь позеленел, как видно, от наступающей тошноты, а сам Саске ощутил клокочущую внутри ярость и стремительно двинулся вглубь коридора.       — Какая палата? — Рявкнул он на ходу.       — Стой!       Тим помчался за ним, пока не догнал его в холле, крепко схватив за плечо. Инстинкты сработали сами по себе, и Саске невольно сделал болезненный захват, вывернув руку Тима, отчего тот отчаянно заверещал.       — Никогда. Не хватай меня. Сзади, — чётко разделяя каждое слово, процедил Саске и отпустил парня.       Тим выглядел напуганным, хотя и пытался это скрыть.       — Не руби с плеча, — дрожащим голосом прошептал он, воровато озираясь по сторонам. — Я тогда поступил импульсивно, когда пошёл к Киллиану и вывалил ему всё, и теперь жалею об этом. Надо действовать разумно...       — Ты издеваешься? Кто знает, что он сейчас...       — Саске, мы в больнице. Киллиан же не дурак, он не станет ей ничего делать здесь.       — А для тебя имеет значение только физический вред? Он может угрожать ей, пугать её, унижать её...       Саске осекся и глубоко вздохнул, пытаясь вернуть самообладание. Однако мысль о том, что подонок находится прямо сейчас с ней наедине, заставляла сердце биться чаще от злости и волнения.       — Возьми себя в руки, — уверенно призвал Тим. — И не делай глупостей. Не говори с ним, не привлекай внимание. Не забывай, кто ты и откуда.       — Хватит мне мозг сношать, — раздраженно бросил Саске. — Пошли уже, я в норме.       Это было не совсем так, потому что Саске требовалось огромное усилие воли, чтобы взять себя в руки и успокоиться. Тем не менее, Тим настороженно повёл Саске в нужном направлении, пока они оба на достигли двери в палату, из которой раздавались приглушённые голоса. Саске прислушался:       — ...я надеюсь, ты понимаешь, Рэйчел, что это серьезно. Не заставляй меня принимать меры...       Он открыто угрожал ей, что заставило Саске буквально ворваться в палату к Рэй.       Киллиан стоял напротив койки, на которой сидела Рэй, откинувшись на подушку. Он был одет в деловой костюм и аккуратно причёсан, но Саске обратил внимание на роскошный букет цветов на подоконнике и пару подарочных пакетов рядом. Мужчина тут же обернулся и с любопытством оглядел новоприбывших, и, как видно, присутствие Тима несколько его напрягло.       Саске пристально и тяжело смотрел на человека, который создавал видимость порядочности и благочестия, и под этим взглядом Киллиану становилось неуютно. Он сконфуженно отвёл взгляд, посмотрел на Рэй и одарил её фальшивой улыбкой, отчего у Саске даже потемнело в глазах от гнева. Он уже открыл было рот, как почувствовал цепкую хватку Тима на своём предплечье, что снова чуть не обернулось для парня травмой. Саске удалось каким-то чудом сдержаться, хотя ярость буквально раздирала внутренности. Учиха заранее чувствовал горький вкус поражения, хотя прямого противостояния ещё даже не произошло. Саске вполне осознавал, что здесь он не более чем мальчишка, у которого нет ни сил, ни влияния, и эта уязвимость ужасно коробила его. В своём мире он непременно проткнул бы этого червяка чидори и даже бровью бы не повёл. Но здесь высокомерный и уверенный вид Киллиана внушал чувство полного бессилия.       — Мне пора, — мягко произнёс он и подошёл к Рэй.       Саске напрягся всем телом, когда мужчина присел на край кровати к девушке и попытался взять её за руку, однако Рэй ненароком отдёрнула руку, глядя на Киллиана напуганным и одновременно презрительным взглядом. Саске невольно дёрнулся вперёд, инстинкты снова управляли им, только на этот раз это был не инстинкт самосохранения, а стремление защитить кого-то столь дорогого. Саске было знакомо это чувство: когда-то очень давно он не раз действовал на чистых инстинктах в попытке защитить друзей. Тим, благо, вновь успел сдержать Учиху.       Впрочем, Киллиана не смутило всё это, поэтому он снова улыбнулся и легонько потрепал Рэй по плечу.       — Поправляйся, детка, — слащаво пролепетал он и встал.       «Детка»? В голове Саске опять начали возникать те слова из сообщения Киллиана, что делало его ещё более опасным, чем думал Учиха. Теперь эта опасность, скрытая под маской радушия и сдержанности, сквозила от него изо всех щелей. Тошнотворный ком омерзения и злости подкатил к самому горлу, и любые попытки проглотить его оборачивались крахом. Киллиан тем временем степенно направился к выходу, пренебрежительно обходя Саске, и Учиха уже просто не выдержал, выпалив спокойное и мрачное:       — Чёртов насильник.       Киллиан замер на месте в полушаге от Саске, и атмосфера в палате стала как будто наэлектризованной. Учиха чувствовал напряжение мужчины, стоявшего по левую руку от него, а также прилив уверенности и сил. Саске прошёл чуть дальше и обернулся, вперив уничтожающий взгляд в спину Киллиана, который очень медленно обернулся и в ужасе посмотрел на Учиху. Они сверлили друг друга пристальными взглядами несколько секунд, и Саске не без удовольствия заметил страх в глазах подонка. Киллиан постепенно бледнел и, наконец, отвёл растерянный взгляд, украдкой посмотрел на Рэй, потом на Тима, и теперь в его облике чувствовалась уже нескрываемая угроза. Мужчина вырвался из оков оцепенения, так же медленно развернулся и был таков.       В палате висела гнетущая тишина, и Саске впервые за эти минуты прямо взглянул Рэй в глаза. Она смотрела на него с ужасом и укоризной, бледное лицо скривилось от переизбытка эмоций, губы сжались в плотную линию.       — Зачем? — Еле слышно прошептала она.       Саске смотрел на неё прямо, без капли смущения или растерянности, злость подстёгивала его.       — Я просто назвал вещи своими именами, — равнодушно ответил Саске, — раз уж вам это не под силу.       Учиха посмотрел на Тима, который всё ещё топтался на пороге и переводил испуганный взгляд с Саске на Рэй. Девушка же, кажется, пыталась совладать с собой: сделала глубокий вдох и устало прикрыла глаза.       — Тим, оставь нас, пожалуйста, ненадолго, — попросила она после недолгой паузы и слабо улыбнулась другу.       Тим настороженно посмотрел на Саске, как видно, опасаясь оставлять его наедине с Рэй, однако девушка развеяла его опасения:       — Всё нормально. Мы просто поговорим.       Несколько секунд Тим неуверенно смотрел то на Саске, то на Рэйчел, после одарил Учиху последним предупредительным взглядом и вышел за дверь.       Рэй не торопилась начинать разговор. Она повернула голову к окну и задумчиво посмотрела вдаль. Саске подостыл, невольно разглядывая её черты, которые стали уже такими близкими и родными. Его опасения оправдались с лихвой: снова видеть её было мучительно приятно, и прежний, немного угасший огонь разгорался с новой силой. Он не чувствовал вины за то, что сделал, считая себя абсолютно правым. Более того, злость на саму Рэй хоть и поутихла, но никуда не делась. Однако его терзало одержимое, страстное желание прикоснуться к ней. Чтобы хоть немного остыть, Саске нашёл в себе силы оторвать взгляд от девушки и подойти к окну, устремив пустой, апатичный взгляд на зелёный, живописный парк.       — Не нужно вмешиваться, Саске, — наконец, произнесла Рэй. — Это моё дело.       Она говорила точно так же, как и он сам, когда кто-то пытался помочь ему. Такое стремление полностью дистанцироваться было Саске понятно, но её заявление подняло в нем новую волну негодования.       — Уже не только твоё, — стараясь не повышать голос, ответил Саске.       — С Киллианом я разберусь сама, — раздраженно сказала Рэй, — вас это не касается.       — Разберёшься? — Злобно усмехнулся Саске и сердито посмотрел на Рэй. — Оно и видно.       Он бросил красноречивый взгляд на её запястья, обмотанные бинтами, и Рэйчел слегка вздрогнула от его слов, на автомате проведя пальцами правой руки по бинтам на левой. Её лицо исказилось в гримасе боли, и Саске несколько пожалел о своих словах.       — Извини, — мрачно буркнул он и отвернулся.       — Ты не сможешь защитить меня, — тихо и подавленно произнесла Рэй, и эти слова отозвались в Саске болезненной волной. — Скоро ты исчезнешь, будто тебя никогда и не было, а я останусь здесь... Мне нужно научиться... выживать.       Как бы тяжело ни было признавать это, Рэй была права, что ещё больше убедило Саске в его первом и спонтанном решении убить Киллиана. Он подумал о том, что если у Рэйчел и Тима будет алиби, никто не сможет обвинить их в этом преступлении. Мало ли, сколько врагов у такого червя?       — Я догадываюсь, о чём ты думаешь, — вмешалась Рэй в поток лихорадочных мыслей. — Не смей, ясно? Это не выход.       Саске настороженно посмотрел на неё, поражённый тем, как быстро ей удалось считать его помыслы и намерения. Он недовольно нахмурился, но решил не возражать. Учиха знал, что если у него появится хотя бы малейший шанс избавить Рэй от её мучителя, то он ни за что на свете его не упустит. Пусть учится выживать без этого подонка.       Молчание несколько затянулось, как и непрерывный зрительный контакт. Саске отметил про себя, что ожидал увидеть более изнурённую потерей крови и слабую Рэй, но она выглядела вполне неплохо.       — Как ты? — Спросил он, немного смутившись.       Девушка мягко улыбнулась.       — Гораздо лучше, — уверенно ответила она. — Правда, теперь приходится через день общаться с мозгоправом, но она вроде ничего.       — Зачем тебе мозгоправ?       Саске подошёл и присел на стул возле её кровати, вальяжно вытянув ноги.       — Такова процедура. Само... самоубийцам полагается терапия, хоть здесь это просто формальность.       Саске пристально смотрел на неё, и Рэй не могла выдерживать его тяжёлого взгляда больше нескольких секунд. Он просто не мог не задать вопрос, который мучал его все эти дни.       — Зачем ты это сделала?       Девушка не отвечала долго, она задумчиво смотрела в одну точку, между её бровей пролегла хмурая морщинка. Саске вполне осознавал, что Рэй имела право не отвечать, более того, она могла и не знать, что ответить, поэтому решил не настаивать. Но она вдруг перевела задумчивый взгляд на Саске и нерешительно произнесла:       — Я думала... что так всем будет лучше.       Учиха не сдержал презрительной усмешки и укоризненно покачал головой.       — Иногда ты бываешь такой дурой, — без злобы поддел Саске, и Рэй хохотнула.       — А то я не знаю, — ядовито ответила она.       Учиха продолжал смотреть на неё, но теперь ему стало гораздо легче. Рэй была в порядке настолько, насколько это возможно, хотя и не было никакой гарантии, что она не повторит это вновь.       — Никогда... — Саске на секунду осекся, но продолжил тихим и уверенным голосом, — больше так не делай.       Рэй грустно опустила глаза и легонько кивнула, но Учихе было этого недостаточно.       — Пообещай, — строго велел он, на что Рэй слегка усмехнулась.       — Может, поклянёмся на мизинчиках?       — Рэй, — укоризненно призвал Саске, — пожалуйста.       Её лицо стало серьёзным и даже слегка удивлённым, но тем не менее она тихо ответила:       — Обещаю.       Слова Рэй звучали искренне, и Саске с радостью и надеждой поверил ей. Пока что.       — Почему ты так долго не приходил? — Вдруг спросила она и застала Учиху врасплох.       Он и сам не смог нормально объяснить это самому себе, поэтому даже не знал, что ответить. Разговоры по душам — не его конёк, а по-другому эту тему никак не развить. Саске решил, что короткого и расплывчатого ответа вполне должно хватить.       — Боялся, — мрачно проговорил он, уже не глядя ей в глаза.       Саске опасался, что Рэй начнёт расспрашивать дальше, а он не сможет проигнорировать её вопросы и отмахнуться от неё. Однако девушка, к его удивлению, решила не травить душу ни себе, ни ему, поэтому промолчала.       — У меня почти пропала чувствительность, — внезапно произнесла Рэй, — на руках и пальцах. Такое часто бывает... в таких случаях из-за повреждённых сухожилий. И неизвестно, смогу ли я теперь играть...       Саске хмуро наблюдал за тем, как Рэй разминает пальцы и кисти, украдкой поглядывая на её лицо, которое немного кривилось от боли при каждом движении.       — Я отрезала себе крылья, — с болезненной улыбкой сказала она.       Саске было тяжело это слышать, ведь отчасти Рэй была права. Когда он увидел, как она играет, когда услышал, какие звуки она способна извлекать из рояля, ему стало отрадно за неё, ведь в те моменты она действительно жила. Однако Учиха не хотел верить в то, что это конец.       — Не отрезала, — мягко возразил он и сжал обе её руки в своих ладонях. — Вот они, на месте.       Её руки были холодными и сухими, и Саске стал потирать их пальцами в надежде согреть. У него самого руки всегда были горячими, насколько он помнил, но никогда не задумывался об этом. Учиха поднял глаза на Рэйчел, у которой дрожали губы, а глаза и нос покраснели от накатывающих слёз.       — Не сдавайся, — призвал Саске, и одна слезинка таки сорвалась и прокатилась по бледной щеке.       Рэй слабо улыбнулась и прикрыла глаза, и Саске не сдержал порыва. Он приподнялся со стула и приблизился к ней, задержавшись на какое-то время возле её губ, но поднялся выше и нежно поцеловал её в прохладный лоб.       — Спасибо, — прошептала она, когда Саске, не отстранившись, снова поравнялся с ней лицом.       Рэй неотрывно смотрела в его глаза, и их лица находились в каких-то ничтожных сантиметрах друг от друга. Саске ужасно хотелось поцеловать её, и он убил бы того, кто помешал бы ему это сделать. Он уже ощутил на своих губах мягкие и податливые губы Рэй, когда в палату неожиданно ворвались.       — Ну что, поговорили? — Нарочито громко вопросил Тим.       Саске отстранился и посмотрел на очкарика самым уничтожающим своим взглядом, и огромная волна раздражения окатила его с головы до пят. Тим сконфузился и отвернулся.       — Я... простите, — пролепетал он, намереваясь снова уйти, но Рэй остановила его:       — Всё нормально, Тим. Не уходи.       Саске было чертовски обидно, что прекрасный момент был прерван и упущен, но так захотела Рэй, поэтому он с чувством полного провала принял свою капитуляцию.       — Тим, — начал Саске, когда они уже ехали в машине домой.       Парень был настолько ошарашен, что чуть не выпустил руль из рук. Он в недоумении покосился на Саске.       — Ты назвал меня по имени? — Вопросил он.       Учиха раздраженно закатил глаза.       — Я и до этого называл.       — Не припомню такого, — возразил Тим и усмехнулся. — Что ты хотел сказать?       Саске задумался и отвернулся к окошку. Он ни капли не пожалел о том, что увидел Рэй и поговорил с ней, хотя Тим заслуживал хорошую трёпку за своё внезапное появление. Однако стало очень тоскливо от осознания скорой разлуки, а чувство какого-то важного упущения не покидало его. Всё, чего он хотел от Тима, заключалось в одном:       — Позаботься о Рэй.

***

      Тим довёз Саске до дома, а сам уехал на лекции. Когда Учиха поднялся в квартиру, в гостиной он обнаружил Итачи, что его ни капли не удивило. Саске сдерживался, чтобы не начать сыпать вопросами, потому как это было бессмысленно: его брат либо не ответит, либо начнёт свои запутанные несвязные речи. Итачи сидел в кресле, скрестив вытянутые ноги, и выглядел апатично и одновременно самоуверенно. Это заставило Саске вернуться в тот день, когда они встретились для решающей битвы, потому как его брат с точностью повторил и позу, и выражение своего лица. Младший Учиха нервно сглотнул, и всё же решился задать один вопрос.       — Я уже устал от вечного вранья и загадок, поэтому прошу хотя бы на один вопрос ответить честно. Тим и Рэй не отвечают, по какой причине так радушно приняли тебя, и чёрт с ними. Но я давно заметил, как ты изменился здесь, и я хочу знать причину.       — Ты уверен, что я изменился? — Апатично спросил Итачи, холодно глядя на Саске из-под полуопущенных век.       — Не отвечай вопросом на вопрос, — раздраженно бросил Саске и подошёл к окну. — Ты убил собственных родителей, а здесь так легко и просто взял и... влюбился в девушку. Как такой человек как ты вообще на такое способен?       — Ты не думал, что дело в шарингане?       Саске обернулся и недоумённо взглянул на Итачи, который всё так же беспристрастно смотрел на брата.       — Причём здесь шаринган? — Растерянно осведомился Саске.       — Разве ты не чувствуешь?       Саске начал выходить из себя, потому что Итачи, как видно, снова взялся за своё.       — Что не чувствую? — Уже более резко спросил Саске, стараясь всеми силами сохранить самообладание.       Губ Итачи тронула лёгкая загадочная улыбка.       — Свободу, — ответил он, и Саске в конец запутался, поэтому Итачи продолжил:       — Плата за эту силу — страдания, всегда были и будут. Особенность нашей чакры в том, что она способна вытеснить всё хорошее в нас. Я уже говорил тебе, что у мангекё шарингана тоже есть одна особенность: постепенное погружение во тьму. Однако у этого понятия есть два значения: прямое и переносное. Прямое заключается в...       — ... слепоте, — нетерпеливо перебил Саске.       — Верно, — удовлетворенно ответил Итачи. — Тогда переносное, думаю, ты тоже уже понял. Здесь ни у меня, ни у тебя нет шарингана, и тьма не управляет нами. Это и есть ответ на твой вопрос.       Саске понимал, к чему клонил его брат, но уже не чувствовал злости.       — Поэтому ты... ненавидел наш клан? — Спросил Саске ровным и спокойным голосом.       — Отчасти... да. Но я тоже был частью этого проклятого клана, и шаринган управлял мной точно так же, как и многими другими.       — Говоришь так, будто не принимаешь свою силу, — пренебрежительно вставил Саске и снова отвернулся к окну.       — Нет, я уже давно смирился с ней, потому что она — часть меня самого. Но я никогда не бахвалился силой и тебе не советую.       — Я не нуждаюсь в твоих советах, — с легким раздражением отозвался Саске. — Так дело только в этом? В шарингане? Я лично не чувствую в себе никаких изменений.       — Этому есть две причины, — послышался холодный голос Итачи. — Первая: у тебя нет мангекё, чтобы в полной мере ощутить силу и тьму этих проклятых глаз. Вторая: ты, как обычно, не обращаешь внимание на очевидные вещи.       Саске хотел было огрызнуться в ответ, но сдержался. У него уже не было моральных сил для противостояния, но он знал, что они вернутся, когда они с братом вновь окажутся в своём мире.       — Когда я покончу с тобой, то пойду за Учихой Мадарой, — тихо и равнодушно произнёс Саске.       — Ты это уже говорил. Но не будь так самоуверен, Саске. Всё может измениться.       Младший Учиха снова повернулся и посмотрел на своего сильного и загадочного брата. Тот факт, что он что-то скрывал, был неоспорим, как и то, что Итачи вряд ли будет до конца честен. Это странное чувство смятения и растерянности раздражало Саске, он хотел бы избавиться от него, чтобы вновь преисполниться уверенности и сил для осуществления своей давней цели. На душе скребли кошки, а интуиция подбрасывала новых тревог.       — Тебе не надоело лгать? — Вдруг спросил Саске без капли грубости или вызова.       Итачи снова улыбнулся и опустил глаза.       — Не представляешь насколько, — сухо ответил он.       Саске усмехнулся и сел на диван. Больше они не разговаривали, окунувшись в размеренное и удивительно спокойное молчание.