Кротовая нора

      К вечеру Рэйчел примерила на себя роль стилиста. Сперва она с огромным трудом уложила жёсткую и курчавую шевелюру Тима на модный современный манер. После ей пришлось чуть ли не с закрытыми глазами подняться на второй этаж в спальню Тима, сдерживая подступающую тошноту, чтобы помочь ему подобрать наряд. Она всеми силами попыталась заглушить в себе все пугающие и угнетающие чувства и мысли ради друга, и такая мотивация оказалась вполне эффективной.       Рыться в его шкафу явилось тем ещё приключением. Каждая футболка была сложена идеально, выглаженные рубашки висели плотным, ровным строем, брюки и джинсы уложены в идеальную стопку. Но найти среди этого скудного, но ухоженного запаса одежды стало не таким уж простым предприятием.       — Шмотки у тебя полное говн..., — она осеклась под строгим взглядом Тима и тут же поправила себя, — гадость.       Пока Тим натягивал какую-то полосатую рубашку, Рэй придирчиво разоряла его шкаф в поисках чего-то приличного.       — Нет, сними это, — брезгливо поморщилась девушка и подала Тиму однотонную белую рубашку с вытачками. — Попробуй вот эту.       Друг без лишних слов выполнил просьбу Рэйчел, пока та принялась искать для него низ. Комната Тима превратилась в беспорядочный хаос из разбросанных вещей, но Рэй так нравилось гораздо больше педантичного порядка.       На выходе перед ней стоял очень даже привлекательный молодой человек с зелёным от волнения лицом и испариной на лбу. Тим постоянно поправлял свои волосы, отчего получил от Рэй пару шлепков по рукам.       — Я целый час укладывала твою мочалку, не трогай, — причитала она, а после протянула ему банковскую карту. — Трать сколько хочешь, произведи впечатление.       — Это глупо, — сиплым голосом возразил Тим. — Она знает, что я обычный студент. Этот выпендрёж лишь испортит впечатление.       — Ладно, признаю. Но всё равно возьми. Пригодится.       — Рэй, нет...       — Даже не пытайся спорить со мной, Тимми, — Рэй резко вложила карту в его руку. — И да, если припрешься домой раньше трёх часов ночи, я выставлю тебя за дверь.       Друг недоуменно нахмурился, и Рэй весело рассмеялась, после чего крепко обняла его.       — Люблю тебя, — сказала она в его плечо. — Расслабься и оторвись как следует.       Тим, кажется, немного расслабился и выдавил скромную улыбку. Он отдал честь по-офицерски и скрылся за входной дверью. Рэй какое-то время смотрела в пустое пространство, и её одолевали самые разные чувства от радости до печали. Она была счастлива за Тима и всей душой хотела, чтобы у него всё получилось. Однако какое-то дурное предчувствие внезапно одолело её, когда она в последний раз посмотрела на него. Это было ощущение какого-то необъяснимого страха, волнения и грусти, у которых, как думала Рэй, не было никаких причин.       Она вернулась в гостиную к Учихам, которые предпочли не вмешиваться в процесс сборов, и села на диван с весьма задумчивым и озадаченным видом.       — Что с тобой? — Подал голос Итачи.       Рэй слегка дёрнулась и коротко посмотрела на него.       — Не знаю, — неуверенно отозвалась она. — Какое-то странное... предчувствие.       Братья ничего не ответили, но Рэй чувствовала их испытующие взгляды на себе. Возможно, всё дело было в том, что близится тяжёлый день, и девушку одолевают самые разные и не самые приятные эмоции, однако Рэй не могла отделаться от ощущения, что над всеми ними висит какая-то скрытая угроза.       — Ты обещала показать какой-то фильм, — послышался голос Саске. — Включай.       Видимо, он хотел отвлечь Рэй от угнетающих мыслей, отчего она была ему очень признательна. Девушка немного встряхнулась, отгоняя своё наваждение, и исполнила просьбу Саске.       Погрузиться целиком и полностью в фильм никак не удавалось. Рэй так и не смогла прогнать своё чувство тревоги, украдкой поглядывая на Итачи. Этот человек несёт за собой шлейф смерти, весь его образ построен на старухе с косой. Но почему Рэй начала ощущать это только сейчас? Она давно знала, чем должен закончиться путь Итачи, однако теперь она боялась за всех троих, не только за старшего Учиху. Откуда пришло это ужасное предчувствие, Рэй не могла понять, и в какой-то момент оно начала её раздражать.       Бенджамин Баттон уже успел помолодеть до прекрасного юноши, а Рэйчел всё глубже погружалась в пучину отчаяния. Она знала, что оба брата заметили её состояние, потому как по очереди подозрительно косились на неё, но Рэй ничего не могла с собой поделать.       — Ну как? — Хрипло спросила девушка после окончания фильма.       Саске неопределённо пожал плечами, Итачи неубедительно улыбнулся. Как видно, они оба тоже не смогли проникнуться фильмом. В воздухе повисло неловкое молчание, Рэй заметила, что от той лёгкой и непринуждённой атмосферы не осталось и следа. Все эти дни она впервые в жизни чувствовала себя по-настоящему в безопасности и покое, однако теперь эти чувства ушли, уступив место смятению и страху.       На часах была уже почти полночь, и Рэй не пришлось намекать, что пора в постель. Учихи молча разошлись по своим комнатам, пожелав доброй ночи, и девушка легла на диван.       Сон не желал идти, хотя тело требовало отдыха. Рэйчел начала представлять, как будет выглядеть её жизнь дальше. Она была уверена, что романтическое чувство любви больше никогда не возникнет в её жизни, потому как в сердце её уже не осталось для неё места. Рэй стоило немало усилий, чтобы принять факт влюбленности сразу в двоих людей, о чём она призналась доктору Эйдельман. Терапевт уверила девушку, что такое бывает и это нормально, но психологически кого-то одного она должна любить больше и сильнее. Рэй не пришлось долго выбирать, она и так абсолютно точно знала, кто это. Итачи проник к ней в сердце быстро и незаметно, навсегда оставив в нём свой неизгладимый след. За такой короткий срок он успел дать Рэй то, чего ей так не хватало в жизни: тепло, уют, безопасность и понимание. Итачи был безупречен во всём, а его недостатки с лихвой компенсировались достоинствами. Любовь к нему делала девушку лучше, возвышала над своими пороками, дарила какую-то надежду на лучшее. Рэй знала, что расставание с ним дастся ей особенно тяжело, именно такого мужчину она мечтала бы видеть рядом с собой, но именно такие мужчины всегда шли к чему-то большему, всегда чем-то жертвовали ради великой цели, всегда умирали молодыми... Наверное, Итачи был слишком хорош для всех миров, и ему не было места ни здесь, ни там. Его миссия — защитить то, что дорого, любой ценой и отдать за это свою жизнь.       Рэйчел адекватно понимала, что её любовь могла отравить кристально чистого, безупречного Итачи. Пусть терапия делает своё дело, и девушка постепенно освобождается от своих грязных пороков, но она никогда не стала бы достойной такого мужчины, вряд ли во вселенной вообще нашлась бы такая девушка. Такие герои не живут долго и счастливо, они приходят в этот мир одинокими и прекрасными, безропотно и гордо выполняют свою великую миссию, а после исчезают, растворяются в воздухе чистым облаком, оставляя лишь загадочный и неуловимый шлейф. Наверное, мечтать об Итачи было гораздо продуктивнее и приятнее, чем пытаться поймать это невесомое облако руками: всё равно ускользнёт.       Конечно, Рэй не могла игнорировать чувство удовлетворения от ответных чувств такого человека, как Итачи. Весь его образ соткан из мрака и страданий, эта неприступность и внешняя холодность делают его ещё более привлекательным, самолюбие любой девушки поползёт вверх от любви такого мужчины. Однако это же самое самолюбие сжимается до малюсенькой точки от осознания недосягаемости желанного мужчины и неотвратимости роковой судьбы, какими бы сильными ни были ответные чувства. Рэй знала, что Итачи никогда и ни при каких обстоятельствах не посмел бы втягивать ее в свой кровавый мир, подвергать хотя бы малейшей опасности из корыстных побуждений. Отсутствие даже здорового эгоизма не позволило бы Итачи бросить всё и выбрать самого себя и любовь к девушке, хотя бы ради самой девушки. Он умел отбрасывать личное и сосредотачиваться на глобальном, а вот Рэй этому ещё не научилась, от этого становилось до дрожи обидно.       Рэйчел всегда знала, что чем запретнее плод, тем он соблазнительнее, а кто может быть запретнее Итачи? Она желала его всеми фибрами души, каждой клеточкой тела, до замирания сердца, и каждое осознание невозможности получить желаемое отдавалось всё более болезненной волной. Рэй казалось, что она умирает каждый раз, как понимает неизбежность прощания с человеком, который занял такое значительное место в её сердце. К своему стыду, даже его гибель не казалась ей такой трагедией, как то, что он никогда не будет принадлежать ей. В отличие от Итачи, Рэй всё ещё была эгоисткой, поэтому такое положение вещей стало для неё таким мучительным испытанием.       Все её мысли были поглощены прекрасным мужчиной, который находился в соседней комнате буквально в нескольких метрах от неё, и Рэй требовалось неимоверное усилие воли, чтобы не сорваться с места и не побежать к нему. Ей было мучительно любопытно, думал ли он о ней в эту же самую минуту, как она думала о нём? Хотел ли он её так же, как она хотела его? Впрочем, подумалось Рэйчел, это уже не так важно, ведь даже если Итачи испытывал сейчас то же, что и она, он куда лучше умел владеть собой и заставлять себя отбросить всё лишнее.       Рэй совсем забыла о времени, поэтому когда подняла глаза к настенным часам, обнаружила, что был уже второй час ночи. Глубоко погружённая в свои мысли, она просидела неподвижно почти два часа, и из оцепенения её вырвал хлопок входной двери. Рэй повернула голову к прихожей, намереваясь встретить Тима приветственной улыбкой.       Друг вошёл в гостиную в счастливой прострации и сперва не заметил не спящую подругу. Он остановился возле кухонной стойки с глупой и блаженной улыбкой, его горящие счастьем глаза не моргая сверлили столешницу. Рэй не могла не заметить, как Тим преобразился. Как бы он ни выглядел, какие бы шмотки ни были на нём надеты, какая бы модная прическа ни украшала его голову, по-настоящему красивым его делали чувства, отражающиеся на лице и в глазах. Рэй никогда раньше не видела его таким счастливым, и она впервые в жизни пожалела о том, что она никогда не заставляла его так счастливо улыбаться. Тем не менее, ей было отрадно видеть и знать, что Тим испытывает такие чувства, и Рэй готова была костьми лечь, чтобы он никогда больше не лишился их. Она любила его, любила больше всех в этом мире, он был самым лучшим человеком в её жизни, самым близким и дорогим, и Рэйчел было искренне жаль, что она осознала это только сейчас.       — Трёх ещё нет, — вкрадчиво проговорила она и хитренько улыбнулась.       Тим резко вздрогнул, напуганный внезапным голосом в тишине, и подозрительно нахмурился.       — Тебе не пора ли спать? — Осведомился он и подошёл ближе.       Рэй не сдержала веселого смешка, слегка прищурившись.       — Ты как суетливая мамаша, — шутливо ответила она, и Тим заметно расслабился.       Друг обошёл диван и медленно сел, кладя ноги Рэй, укрытые одеялом, на свои колени. Он блаженно молчал, видимо, снова погрузившись в свои грёзы.       — Нуу, — нетерпеливо протянула Рэйчел, — как всё прошло?       Глупо было задавать такой вопрос человеку, который светился от счастья, но любопытство, так или иначе, взяло верх.       — Всё прошло... идеально, — на выдохе ответил Тим, загадочно улыбаясь.       — Целовались? — С лукавой улыбкой заговорщически спросила Рэй, на что Тим густо покраснел.       Рэйчел снова была ошарашена очередным наблюдением: каким же открытым и понятным было лицо Тима, каждая эмоция или мысль красноречиво отражались на нём. Прочитать его было проще простого, просто раньше Рэй не задумывалась об этом и даже не хотела что-либо прочитывать в своём друге. Теперь она видела всё и приглядывалась к каждой делали. Например, Тим заметно поправился и от этого похорошел, тело его начало наливаться мышцами, лицо приобрело основательности, выражение уверенности, голос стал громче, слова увесистее. Он явно преисполнился уверенности в себе, что не могло не радовать.       На вопрос друг так и не ответил, но его застенчивая улыбка говорила о многом.       — Я вас познакомлю как-нибудь, — вдруг сказал он и мягко взглянул на подругу.       Рэй саркастично усмехнулась и смерила Тима укоризненным взглядом.       — Хочешь, чтоб девчонка сбежала от тебя сломя голову? — Сардонически вопросила Рэйчел. — Не лучшая идея говорить потенциальной партнерше, что твой лучший друг суицидник-наркоман-алкоголик с ПТСР, нарциссизмом и периодической биполярочкой.       — Во первых, у тебя нет нарциссизма и биполярного расстройства, не выдумывай, — с лёгким раздражением возразил Тим. — Во-вторых, ты больше не суицидница-наркоманка-алкоголичка, ты на стадии лечения. А в-третьих, ты мой лучший друг, и я тебе доверяю. Я хочу, чтобы ты всегда была частью моей жизни.       Это заявление заставило Рэйчел вздрогнуть от внезапно накативших всепоглощающих чувств. Благодарность вперемежку с любовью сменялась на боль и чувство вины. После стольких страданий, что она причинила лучшему другу, он всё ещё был с ней, не отвернулся от неё, не хотел держать дистанцию и даже не думал ни о чём подобном. Сколько же терпения, понимания и стойкости было в этом невзрачном на вид человеке, если он до сих пор так отчаянно боролся за подобного рода дружбу.       — Тим... — прошептала Рэй, чувствуя, как глаза и нос защипали от накатывающих слёз. — Я тебя не заслуживаю...       Друг недоуменно повернулся к подруге и нахмурился, после чего его лицо смягчилось, и он одарил её улыбкой, полной понимания и любви. Тим слегка дотронулся до щеки Рэй, а после покровительственно погладил по волосам.       — Ты заслуживаешь гораздо больше, — мягко прошептал он в ответ. — Ты должна это хорошенько усвоить в своей глупой рыжей голове.       — Она не рыжая, — тут же возразила Рэй, шмыгая носом, и они оба тихонько рассмеялись.       — Главное, не отрицаешь, что глупая, — шутливо поддел Тим.       Парень устало положил голову подруге на живот, и Рэй принялась задумчиво перебирать пальцами его кудри. В ноябре прошлого года они оба и представить не могли, что всё в их жизни так круто изменится. Рэй даже в самых смелых фантазиях не смогла бы тогда вообразить, что Тим когда-нибудь узнает всю правду о ней, что сможет понять и поддержать, что будет защищать её. Никогда раньше они не были настолько близки, никогда не могли вот так просто лежать вместе на диване и говорить откровенно и легко, и Рэй знала, что это была её вина. Это она держала друга на расстоянии, она не позволяла приблизиться, она не ценила дружбу. А ведь Тим нуждался в ней, его мир тоже полон одиночества и тьмы. Он часто подвергался травле и насмешкам сверстников, но гордо и стойко сносил издевательства, он не имел успеха у девушек и в результате взрастил в себе кучу комплексов, его старший брат, которого Тим так любил, трагически погиб в автокатастрофе вместе с молодой женой три года назад. И Рэй ни разу достойно не поддержала его, ни разу не показала своего участия, поглощенная собой и своими проблемами. Она должна была каждый день говорить, какой он прекрасный, сильный и умный, каждый день благодарить его за дружбу, каждый день обнимать и показывать свою любовь. Из всей той толпы людей, которых Рэй когда-то глупо называла друзьями, лишь Тим был настоящим, лишь он был ей другом и союзником, лишь он был на её стороне. Когда не стало Нила Лоуренса, друг был подавлен настолько, что почти месяц не приходил в школу и не встречался с Рэйчел. Как выяснилось, он ходил к психологу, чтобы хоть немного скорректировать эту серьёзную психологическую травму. Их семья прошла через ад, и Рэй, которая вместе с матерью была на похоронах Нила, не чувствовала тогда ничего. Удивительно, насколько пустой и никчёмной, насколько безразличной и жестокой она была в те времена. Сейчас Рэйчел казалось, будто она вспоминает не саму себя, а другого человека, не достойного ничего хорошего в этом мире. Лучше поздно, чем никогда, решила Рэй, поэтому осторожно и вкрадчиво начала:       — Тим, я хотела сказать... Мы никогда не говорили с тобой о Ниле... Тогда я была отвратительной сукой, не придавала значения ничему, что не касалось моей дражайшей персоны, и ни разу не выразила...       — Не надо, Рэй, — вдруг прервал её Тим, и девушка чувствовала, как он напрягся всем телом. — Мы много говорили об этом, о твоём поведении в прошлом. Ты неоднократно извинялась, а я бы простил тебе что угодно...       — И всё же, — бескомпромиссно вмешалась Рэй. — Я искренне сожалею и сочувствую твоей утрате. Ты многое держишь в себе, и я знаю, что ты все ещё травмирован произошедшим. Просто знай, что если ты вдруг захочешь поговорить об этом, я обязательно выслушаю тебя и сделаю всё, чтобы тебе стало лучше.       Тим поднялся и повернул голову к Рэйчел, на его лице отражалась печальная и благодарная улыбка, он коротко кивнул. Девушке показалось, что он смотрел на неё с каким-то восхищением, что её весьма удивило.       — Что? — Не вытерпела она этого взгляда. — Чего ты так смотришь?       — Не знаю, просто... Ты прошла такой путь, Рэй, так сильно изменилась. Я... горжусь тобой и просто счастлив, что ты рядом.       Девушка не сдержала порыва и кинулись Тиму на шею. Она решила, что теперь заобнимает его до смерти, чтобы компенсировать все упущенные в жизни объятия.       — Нуу... пора спать, — несколько сконфуженно пробормотал Тим, пытаясь мягко высвободиться из кольца крепкой хватки.       Рэй тоже слегка смутилась и отпрянула, позволяя другу подняться.       — Доброй ночи, — тихо произнесла Рэй и мягко улыбнулась.       — Сладких снов, — отозвался Тим, и его лицо стало серьёзным. — Ложись и ты, не нужно тебе сидеть допоздна...       — ...это вредит твой терапии, — в один голос с Тимом саркастично повторила Рэй. — Да, я знаю. Сейчас усну, не переживай.       Когда Тим поднялся к себе, Рэйчел искренне попыталась лечь под одеяло и забыться крепким сном, но у тела и головы были другие планы. Девушка уснула лишь к утру, а дальнейшее пробуждение стало той ещё пыткой.       Тим целый день ворчал на неё, злился, что она не послушалась и не уснула, и все попытки объяснить ему, что от неё это не зависело, проваливались.       — Доктор Эйдельман позавчера сказала, что я могу выходить гулять, — сказала Рэй ранним вечером.       — Можешь, да, — глухо отозвался Тим, нарезающий фрукты. — С сопровождением. А я должен пойти в лабораторию, доделать кое-что, и мне нужна будет помощь Учих, так что...       — Думаю, мы справимся вдвоём, — вдруг подал голос Саске, обращаясь к Тиму.       Рэй недоуменно покосилась на младшего Учиху и не верила своим ушам. Он давал Итачи возможность провести с девушкой вечер? Когда Саске пристально и весьма многозначительно взглянул на Рэй, то ей стало ясно, что делал он всё это ради неё, потому что знал, какие чувства она испытывала к его старшему брату. Этот благородный и жертвенный поступок был так не похож на Саске и одновременно в этом был весь он. Рэй хотелось благодарно разрыдаться, но она сдержалась. Не глядя на Итачи, она ждала хоть какого-то ответа и ужасно боялась, что он откажется, дабы не сближаться больше с девушкой.       — Одевайся, — послышался низкий, мягкий голос Итачи, и Рэй готова была с облегчением выдохнуть. — На улице прохладно.       Так и не решившись поднять на него глаза, она встала с дивана и натянула огромный безразмерный свитер, а после двинулась к прихожей, зная, что Учиха последует за ней.       Рэй шла по улице без какой-либо конечной цели, Итачи молча шёл рядом. Девушка заметила за собой, что ощущение его близости заставляло её млеть от удовольствия, безумно хотелось взять его за руку, а лучше просто развернуть к себе и поцеловать у всех на виду. Рэй бессознательно вела Учиху в самый уединенный и отдаленный уголок парка, поглаживая гуляющих мимо собак и улыбаясь маленьким детям. Эта показная беззаботность вряд ли выглядела убедительно, потому как Рэй поддалась дикому волнению, как школьница, идущая на первое свидание с самым классным мальчиком в школе. Она украдкой покосилась на Итачи и чуть не поперхнулась: самый классный мальчик в школе просто серое, невзрачное пятно в сравнении с ним. Рэй и до этого сполна оценила привлекательность старшего Учихи, но почему-то именно сейчас начала видеть её в ещё более ослепительном свете. Итачи заметил на себе её взгляд и удивлённо посмотрел на девушку, а после мягко улыбнулся. Рэй ощутила, как запылали щёки и поспешила отвести глаза как бы невзначай. Она понимала, что ведёт себя глупо, что такое с ней происходит впервые, но ничего не могла с собой поделать. Между ними произошло много всего, они оба уже давно признались друг другу в чувствах, а ощущение было такое, что будто бы всё ещё впереди. Это романтическое вдохновение испарилось в один миг от осознания, что это печальный конец, а не прекрасное начало, и Рэй тут же поникла.       Они остановились на узком деревянном мосту через маленький пруд, по которому плавали закормленные горожанами утки. Рэй всем телом оперлась на высокие перила, устремив задумчивый взгляд на воду. Ей безумно хотелось, чтобы Итачи первый начал говорить, но он молчал и вряд ли собирался нарушать тишину. Вокруг не было ни души, отдаленные звуки городской суеты долетали до этой спокойной и тихой рощицы, не нарушая при этом умиротворённой обстановки. Окружающая среда и внутреннее состояние Рэй вступили в неравный бой: природа и свежий воздух сдались под натиском душевных терзаний. Девушка почему-то начала бояться самого Итачи в том, что касалось чувств. Она боялась, что он оттолкнёт её и будет прав, поэтому не хотела вновь навязывать свои чувства. Рэй вдруг поняла, что стала обычной девушкой с обычными страхами и переживаниями, что то, что происходит с ней из-за Итачи — нормальные человеческие проявления. Тем не менее, легче от этого не становилось, напротив, Рэй предпочла бы сейчас свою обычную холодность.       Она глубоко задумалась и, когда ощутила внезапное и тёплое прикосновение к своей озябшей руке, задрожала всем телом. Рэй не решалась повернуть голову и посмотреть на Итачи и решила просто отдаться этому чувству близости и попытаться насладиться моментом. Он нежно поглаживал её руку, лежащую на перилах, своими пальцами, вызывая табуны мурашек по телу. Рэй перевернула руку ладонью вверх и переплела свои костлявые пальцы с его. Девушка заворожённо смотрела на это переплетение и заметила, насколько её рука казалось крохотной по сравнению с его рукой. На самом деле, кисти Итачи были довольно изящными для мужчины, пальцы тонкие и длинные, и невероятная крепость этих рук просто не вязалась с внешней тонкостью и красотой. Рэй ненароком сравнила с Саске: его руки были грубыми и мозолистыми, мужскими и на вид, и на ощупь. Это навело девушку на мысль, что Итачи, должно быть, очень опасен в бою, если его руки сохранили такой аккуратный и изящный вид. Напрашивался закономерный вопрос: зачем человеку, который способен замучить до смерти одним взглядом, вообще использовать руки в бою? Этот вопрос вырвался вслух против воли, на что Итачи весело рассмеялся. Рэй сердито насупилась.       — Дело не в этом, — мягко возразил Итачи. — В своё время я тренировался до полусмерти и кровавых мозолей на руках и ногах.       — Теперь не тренируешься? — С любопытством поинтересовалась Рэй.       — Перестал видеть в этом смысл, — равнодушно ответил Итачи, и Рэй саркастично усмехнулась.       — А ты самоуверен, — поддела она. — Ты просто решил полагаться только на свои глаза?       — Не сказал бы, — Итачи задумчиво посмотрел на водную гладь. — Ты и сама знаешь, как тот же Какаши одурачил силу моих глаз не так давно.       — Правда одурачил? Некоторые считают, что ты поддавался.       — И да, и нет. Я, если честно, вообще никогда и ни с кем не дрался в полную силу, а с шиноби листа тем более. Но тогда Какаши действительно одурачил меня, я такого не ожидал.       — Ну, он был не один, — скептично проговорила Рэй. — К тому же с ними дрался твой клон...       — Это не совсем клон, — поправил Итачи. — Это техника изменения облика, которую использовал Нагато. Этими «клонами» управляли мы с Кисаме, и они имели те же способности и ту же чакру, что и мы. Думаю, Какаши мог догадаться, что что-то не так...       — Ты так уважительно о нём отзываешься, — с небольшой иронией произнесла Рэй.       — Так и есть, — просто ответил Итачи и улыбнулся. — Я служил в АНБУ под его началом и уважал его, восхищался его силой. Мне жаль, что пришлось сражаться с ним.       Рэй легонько хохотнула.       — Сражаться? Ты же просто мучал его в гендзюцу...       — Мне бы не хотелось...       — Прости, — тут же спохватилась Рэй.       Конечно, ему неприятно говорить об этом. Странно, что девушка не подумала об этом сразу.       — Почему ты не сражаешься в полную силу? — Решила сменить тему Рэй.       — Это трудно объяснить, — с неохотой ответил Итачи.       Рэй нахмурилась и повернулась к нему всем корпусом. Их руки всё ещё были переплетены, и Рэй чувствовала невероятный прилив счастья и покоя.       — Как-то раз ты обещал мне кое-что, помнишь? — Обидчиво проговорила она, на что Итачи недоуменно нахмурился. — Ты обещал, что начнёшь говорить. Припоминаешь?       Итачи лучезарно улыбнулся и ткнул её двумя пальцами в лоб, что вновь заставило Рэйчел заволноваться.       — Ну уж нет, — собрав волю в кулак, сердито проговорила девушка, — со мной этот номер не прокатит, Учиха.       Итачи вновь рассмеялся и крепко обнял Рэй сзади. Она понимала, что он не хочет откровенничать, и ей было даже немного обидно. Ей хотелось слушать его голос, знать его мысли и чувства, хотелось, чтобы он был с ней открытым. Рэй знала, что Итачи и без того открылся ей больше, чем кому-либо в жизни, однако она желала большего.       — Если бы... — неуверенно начала она, — если бы у тебя был выбор... не знаю... ну... быть со мной, остаться, ты бы...       — Да, — прервал её Итачи. — Я бы остался. С тобой.       Его ответ заставил её съежиться от накативших чувств. Рэй поняла, что отрицательный ответ было бы тяжело услышать, но положительный делал ещё больнее, ведь это означало, что они оба хотели быть вместе и не могли.       — Даже после всего... что я сделала? — Дрожащим от слёз голосом уточнила Рэй, и почувствовала как руки Итачи на её талии напряглись.       — Да, — вновь ответил Учиха без лишних слов утешения.       Рэй немного повернула голову и потерлась макушкой о его подбородок.       — Я даже не знаю теперь, как мне... как мне жить, — прошептала девушка, и по её щеке прокатилась крупная горячая слеза.       Итачи немедленно развернул её к себе, его лицо стало чуть ли не угрожающим, агатовые глаза смотрели в самую душу.       — Не говори так, — строго велел он. — Ты обещала, помнишь? И мне, и Саске.       Рэй покачала головой и неубедительно улыбнулась.       — Не волнуйся об этом, — мягко проговорила она. — Я не стану больше... Просто... я никогда больше не смогу так... полюбить.       Лицо Итачи смягчилось, и он посмотрел на Рэй немного снисходительно, но тепло. Он положил обе руки на её плечи и уверенно улыбнулся.       — У тебя впереди целая жизнь, — тихо произнёс он. — Миллионы разных событий, множество встреч. Это ещё не конец, Рэй. Тебе всего 18 лет...       — А тебе 21, и ты скоро умрешь, — вдруг прошептала Рэй надрывным голосом. — Если честно, мне было бы легче, если бы ты, как и Саске, женился и наплодил детишек, а не... Я просто не могу думать о...       — И не думай, — прервал её Итачи. — Просто живи, Рэй. Научись радоваться каждому дню, люби эту жизнь, какой бы она ни была, мечтай и стремись к своим целям.       — Легко сказать «не думай», — буркнула она. — Ты бы на моём месте не думал?       Итачи растерянно отвёл взгляд и немного наклонил голову.       — Ты права, — сокрушенно ответил он. — Но для тебя это ещё не конец. Ты ведь понимаешь меня, понимаешь, почему я должен...       — Понимаю, — резко ответила Рэй, — от этого ещё хуже...       Итачи рывком дёрнул её на себя и сжал в крепких объятиях, отчего Рэй начала задыхаться, но ей это даже нравилось. Она в отчаянии ухватилась за его свитер в одержимом желании полностью слиться с Итачи. Она сама чувствовала его напряжение, его боль. Эта порывистость, резкость были ему несвойственны, и Рэй понимала, что это неспроста.       — До последнего вздоха буду помнить тот день, когда впервые тебя увидел, — вдруг проговорил Итачи и отстранился, заглядывая в заплаканные воспалённые глаза Рэйчел. — Ты была загадочной и смешной, дёргала мой плащ, думая, что это маскарадный костюм. Наверное, именно в этот момент я в тебя и влюбился, хоть и не понимал этого.       Рэй печально усмехнулась и шмыгнула носом. Слёзы лились из глаз непрекращающимся потоком, и Итачи то и дело смахивал их легкими поцелуями или невесомыми прикосновениями.       — На пороге смерти я вновь вернусь в тот день, когда впервые поцеловал тебя, — беспощадно продолжал он, нагнувшись к ней и прижавшись щекой к её лбу. — Потому что это лучшее, что происходило со мной за очень долгое время. Потому что я впервые в жизни почувствовал себя счастливым... Рэй...       Она подняла на него глаза и увидела в чёрном омуте отражение той же тяжести, того же страха, что терзали и её сердце. Он обхватил её лицо двумя руками и стоял так близко, что Рэйчел чувствовала его горячее дыхание на своём лице, тепло его тела окутывало её всю целиком.       — Я умру с твоим поцелуем на устах, — прошептал он, и Рэй уже не могла сдерживаться, разразившись рыданиями.       Любая девушка была бы счастлива услышать что-то подобное от любимого человека, однако от Итачи это были не просто высокопарные речи: он говорил правдиво. Этот факт разрывал её сердце на миллионы кровавых лоскутов, и она даже немного злилась на Учиху за это.       — Зачем ты говоришь мне это? — Сквозь рыдания вопросила она. — Это же ужасно... это... ужасно...       Итачи не ответил, лишь крепче прижал её к своей груди, и Рэй слышала, как стремительно и беспокойно бьется его сердце. Когда рыдания стихли и остались лишь жалостливые всхлипы, Итачи вновь отстранился и посмотрел на неё.       — Я не первый полюбил тебя, — вкрадчиво прошептал он. — И точно не последний.       — Но мне больше никого не надо...       Итачи прервал её мягким поцелуем, который словно отчистил голову ото всех угнетающих мыслей. В какой-то момент Рэй подумала: «черт с ним, возьму всё до капли». Её руки непроизвольно потянулись к его лицу, она стала водить пальцами по его скулам, щекам, шее, ушам и волосам, наслаждаясь ощущениями на своих пальцах. Итачи тем временем опустил руки на её талию и крепко прижал девушку к себе. Поцелуй стал глубже и нетерпеливее, Рэй задрожала всем телом от проникновения его проворного языка.       Всё вокруг как будто замерло, и было уже всё равно, что они оба находились в общественном парке и кто-нибудь мог их увидеть. Рэй нуждалась в этой близости, как в глотке воды после долгого обезвоживания. Она хотела, чтобы Итачи был с ней, был её, и он дал ей это чувство, пусть и ненадолго.       В какой-то момент Учиха резко приподнял её и посадил на перила, занимая место между её ног. Он крепко обхватил её за талию одной рукой, другая рука поглаживала бедро, и Рэй чувствовала себя в безопасности, зная, что он ни за что не отпустит её, и она не упадёт.       Девушка обхватила Итачи ногами и руками, не желая никогда не выпускать его из этой хватки.       — Свяжу по рукам и ногам и запру в чулане, — пробормотала она в его губы и почувствовала резкий выдох от легкого смешка.       Итачи продолжал безжалостно терзать её губы, целовать щеки, нос, лоб, и Рэйчел плавилась по этими прикосновениями. Она чувствовала накатывающее возбуждение внизу живота и жар между ног, и даже решила, что готова на всё прямо на этих перилах. Как видно, Итачи тоже был бы не против взять её прямо здесь, но, конечно, в нём было гораздо больше выдержки и самообладания, поэтому он немного отстранился в попытке отдышаться. Рэй уткнулась лбом в его плечо, и вся счастливая лёгкость вновь улетучилась.       По мосту прошли две пожилые женщины и предосудительно посмотрели на непотребно обнимающуюся парочку, и Рэй не сдержалась от ответного оскала. Женщины с отвращением отвернулись и стали перешептываться, периодически оборачиваясь.       Итачи и Рэйчел переглянулись и одновременно прыснули, не сдержав смеха. Наверное, так и должно быть. Наверное, влюблённые парочки и должны целоваться на улице у всех на виду и смеяться над теми, кто осуждает их счастье. Но Рэй знала, что они не были нормальной парочкой, поэтому её улыбка тут же померкла.       Они продолжали обниматься и неотрывно смотреть друг другу в глаза, чтобы хоть немного абстрагироваться от своих невзгод. Через какое-то время Итачи спустил Рэй вниз, взял за руку и повёл прочь с моста вглубь парка. Они прогуливались по узким дорожкам, наслаждаясь красотой природы и друг другом, говорили обо всём на свете, Итачи делился впечатлениями от прочитанных книг, а Рэй снисходительно улыбалась. На какое-то время им обоим даже удалось забыть о скором неизбежном расставании, и Рэй чувствовала себя счастливой. Как бы ей хотелось, чтобы это не заканчивалось, чтобы они каждый день проводили вместе, гуляли, целовались и любили друг друга, но этому не суждено было сбыться. Рэй не собиралась с этим мириться, хотя и понимала, что всё равно ничего не может сделать.       — Я люблю тебя, — произнёс Итачи, когда они остановились возле дома.       — А я люблю тебя, — ответила Рэй и улыбнулась дрожащими губами.

***

      — Завтра, — уверенно произнёс Тим в вечер вторника. — Всё готово на 99,9%, система практически загрузилась, экзотический материал готов. Завтра откроется гравитационное поле и, как следствие, кротовая нора. Будем готовиться примерно с 16:00 до 17:00.       Рэй посмотрела на Учих, которые выглядели сосредоточенными и готовыми, но она знала, что это лишь видимость. Ей удалось откровенно поговорить с обоими и увидеть их замешательство, поэтому её уже не обманет их вечно самоуверенный и спокойный вид.       — Теперь даже интересно, как всё произойдёт, — добавил Тим. — Сколько там прошло времени, будете ли вы что-нибудь помнить...       — Постой-ка, — вмешалась вдруг Рэй, — они что... могут не помнить?..       — Конечно, — спокойно ответил Тим. — Я не знаю, как это работает, но такая вероятность есть. Это зависит от точки отсчёта, наверное. Допустим, если там прошло не больше минуты, а здесь 7 месяцев, то там они не переживали ничего, что пережили здесь. Нельзя помнить то, что с тобой никогда не происходило. Это лишь моя теория. Возможно, память и события не зависят от точки отсчёта, ведь они не материальны. Тогда они будут помнить всё...       Тим бормотал свои гипотезы, не замечая, как причиняет боль присутствующим. Её друг был прекрасным человеком, но иногда совсем не распознавал чужие чувства.       Рэй было тяжело осознавать, что Учихи могут забыть её, ведь она будет помнить. Она считала это ужасно несправедливым, и хотелось со всей дури ударить кулаком по столу. Рэйчел покосилась на Саске, который выглядел невозмутимым, и ей подумалось, что ему, возможно, будет даже лучше всё забыть. А вот по виду Итачи было понятно, что он подавлен и напуган, его лицо побледнело, глаза стали пустыми и стеклянными. Рэй видела в этих глазах всё то, что испытывала сама.       — Что ж, — проговорил Тим, потирая ладони, — не будем тратить время на уныние. Закажем еду, посмотрим что-нибудь весёлое и не будем весь вечер загоняться почём зря. Устраивает такой вариант?       Рэй заметила, что голос Тима стал немного дрожать, как и руки, которые он так тщательно пытался занять хоть чем-то. Видимо, он тоже был расстроен предстоящим расставанием, что даже умиляло. Он крепился и хотел казаться непринужденным, но Рэй слишком хорошо его знала.       — Ах да, сперва нужно разгрести всю арматуру в лаборатории, расчистить место, — вдруг спохватился Тим. — Саске, идём.       — Почему я? — Мрачно буркнул он, на что Тим одарил его самой милой и дружелюбной своей улыбкой.       — Потому что ты лучший напарник из всех, что у меня были.       Тим говорил с некоторой долей сарказма, но Рэй заметила, как дрогнул его голос и украдкой опустились глаза. Саске же выглядел весьма ошарашенным, видимо, слова Тима произвели на него особенное впечатление. Рэйчел не сдержала улыбки и увидела, что Итачи тоже улыбался. Саске заметно смутился и поспешил встать с кресла, следуя за Тимом в лабораторию.       Остальную часть вечера они все искренне пытались быть весёлыми и увлечёнными. Делали вид, будто фильм самый смешной, еда самая вкусная, компания самая приятная, а вечер самый лучший в жизни. Но Рэй чувствовала пустоту внутри и знала, что все они чувствовали то же самое. Как бы они ни пытались поддержать друг друга позитивным настроем, это было напрасно. В самом начале Рэйчел даже представить себе не могла, что всё обернётся таким образом, что и ей, и Тиму будет так тяжело отпускать незваных гостей. Да, они действительно сблизились, Тим обрёл в их лице друзей, а Рэй впервые в жизни познала такие сильные и поглощающие чувства.       Это было удивительно, но, кажется, Тим немного привязался к Саске, и это, скорее всего, было взаимно. Было приятно наблюдать за их дружескими перепалками, и Рэй поняла, что будет безумно скучать по всему этому. Будет скучать по совместным киносеансам, пикировкам Тима и Саске, по завтракам, обедам и ужинам, разговорам и молчанию, по всему, что оба Учихи привнесли в их с Тимом жизнь. Им с другом ещё предстоит в полной мере ощутить эту внутреннюю и внешнюю пустоту.       Ночью, разумеется, Рэй не спала и была уверена, что и остальные беспокойно ворочались в своих постелях. Никаких конкретных мыслей в голову не приходило, лишь глубокая, гнетущая пустота продолжала терзать внутренности. Какой-то дикий порыв заставил Рэй подняться и направиться в спальню Итачи без какой-либо конкретной цели. Она уверенно вошла в его обитель и не удивилась, когда обнаружила его бодрствующим. Девушка замерла на пороге, утратив вдруг уверенность, и Итачи приветственно улыбнулся ей, хлопая по кровати. Рэй выдавила ответную улыбку и на дрожащих ногах подошла к нему, а после аккуратно легла в радушные объятия.       Они ничего не говорили, и этого не требовалось. Рэй просто наслаждалась тишиной в его присутствии и тёплыми объятиями, пока не провалилась в хрупкий беспокойный сон.       Когда лёгкое поглаживание Итачи по её волосам вырвало из бессознательности, Рэй не хотела просыпаться и осознавать начало самого тяжелого дня. Она пробудилась на его плече, и ей совсем не хотелось разрывать этот тактильный и волнующий контакт. Через шторы уже пробивался солнечный свет, и Рэй страдальчески застонала.       — Пора вставать, — тихо проговорил Итачи, продолжая гладить девушку по волосам.       Она лениво потянулась и подняла голову, чтобы заглянуть в агатовые глаза. Учиха выглядел изнурённым, видимо, не сомкнул глаз всю ночь. Рэйчел легонько провела по тёмным кругам под глазами, на что Итачи нежно улыбнулся.       Как бы им обоим ни хотелось вместе валяться в кровати всю оставшуюся жизнь, вставать всё равно пришлось. В гостиной ещё никого не было, и Рэй свободно прошла на кухню, чтобы заварить всем чай. Саске и Тим спустились через несколько минут мрачные и молчаливые, в такой же мрачной и молчаливой обстановке все сели завтракать на диване в гостиной.       За весь день никто практически не разговаривал, стараясь чем-нибудь себя занять. Тим сидел в лаборатории и следил за финальным процессом подготовки портала, Саске то и дело поднимался в свою комнату непонятно зачем, Итачи пытался прочитать рассказ Хемингуэя, и, видимо, ему не удавалось сосредоточить внимание на тексте.       — Принцип айсберга, — вдруг проговорила Рэй, чем привлекла внимание Учихи, который вопросительно посмотрел на неё. — На поверхности воды видно лишь 1/8 часть айсберга, когда вся остальная часть скрыта под водой. Ты смотришь на айсберг и знаешь, что подавляющая его часть скрыта от глаз, ты знаешь, что видишь только вершину...       Она начала эту тему лишь касательно творчества Хемингуэя, ведь данный принцип был ему очень близок, однако чем дальше она углублялась в понятие, тем больше видела в нём сложившуюся ситуацию. На поверхности была лишь 1/8, а вот под водой находилось всё остальное: вся не высказанная боль, все тайные переживания, вся тяжесть скорого прощания, всё то, что обычно люди не говорят вслух. Рэй осеклась на полуслове, и Итачи заметил её замешательство, подозрительно нахмурившись.       К четырём часам вечера все снова собрались в гостиной, Итачи и Саске переоделись в свою прежнюю одежду, что начало дико бросаться в глаза. Рэй успела забыть, что Итачи ходит в броском плаще Акацуки и с перечеркнутым протектором на лбу, а Саске стал одеваться на манер шиноби звука, хотя и оставил на спине своей чёрной безрукавки символ клана Учиха. Смотреть на них в этих обликах было особенно больно, поэтому Рэй устало отвела глаза. Вот они, настоящие, такие, какими должны быть, и ничто не могло бы это изменить. Что они будут делать, когда снова окажутся в убежище клана Учиха? Неужели Итачи снова сядет на трон с высокомерным видом, а Саске станет производить попытки ранить его? Рэй теперь было сложно это представить. Конечно, если теория Тима сработает, и Учихи забудут обо всём произошедшем здесь, всё пойдёт своим чередом, но если нет...       — Ну что, — вздохнул Тим, собираясь с духом. — Осталось несколько минут до открытия портала. У вас будет не более двух минут, чтобы войти в него, после он захлопнется и неизвестно, удастся ли открыть его вновь. Поэтому не зевайте.       Дверь в лабораторию была открыта настежь, но никто не торопился входить туда, все остались стоять на пороге. Тим первый решился начать прощаться. Он подошёл к Итачи и протянул ему руку.       — Я был рад с тобой познакомиться, — проговорил Тим, заметно нервничая. — Надеюсь, ты запомнишь то, что я сказал тебе.       — Да, — ответил Итачи и крепко пожал руку Тима. — Спасибо, Тим. Ты очень хороший человек.       Тим застенчиво улыбнулся и повернулся к Саске, он подошёл неуверенно и, кажется, не находил подходящих слов для прощания.       — Я хотел сказать... спасибо, — наконец, выдавил он. — Ты научил меня... быть увереннее и сильнее, я этого не забуду.       Саске был поражён таким заявлением, его глаза удивлённо расширились и он молча уставился на Тима.       — Ещё... мне бы хотелось сказать тебе, что ты лучше, чем думаешь, что ты заслуживаешь лучше того, к чему стремишься. Тебя ждёт непростая жизнь, Саске, и, надеюсь, что в итоге ты обретёшь себя. Не поддавайся гневу...       От этих загадочных и витиеватых речей и Рэй стало неловко, не говоря уже о Саске, однако она сама не смогла бы сказать ему что-то подобное в страхе вывалить правду.       В помещении образовалась напряженная тишина, пока Саске не сделал то, от чего у всех полезли глаза на лоб: он практически обнял Тима, покровительственно положив свою руку на его плечо и заглянув в глаза.       — Спасибо, Тим, — только и смог ответить Саске, на что Тим в полной растерянности и смятении потрепал его по плечу в ответ.       Рэй было и отрадно, и больно смотреть на эту картину. Саске претерпел здесь колоссальные изменения, и сей факт дарил некую надежду, а Тим... прямо сейчас теряет недавно обретенного друга.       В какой-то момент Рэй поняла, что очередь дошла до неё, но её горло сдавило настолько сильно, что она не смогла бы сказать хоть что-то. Это было сковывающее и пугающее чувство заледенелости, и Рэй ничего не могла с ним поделать. Она переводила растерянный и отчаянный взгляд с Итачи на Саске и обратно и не имела ни малейшего представления, что должна сказать или сделать.       Когда в её голове хоть немного прояснилось, и она готова была сдвинуться с места, в прихожей послышался щелчок дверного замка. Все настороженно переглянулись, Рэй подозрительно нахмурилась.       — Пойду посмотрю, — подала она голос и двинулась к прихожей прежде, чем кто-нибудь успел бы возразить.       Когда она сделала всего один шаг в прихожую, в лицо ей уже смотрело дуло пистолета. Рэй заметила за собой, что почему-то не испытывала страха, лишь замешательство. Она попятилась обратно в гостиную, и Киллиан шёл ей навстречу, держа на мушке.       Рэй остановилась возле дивана, держа руки перед собой, она осторожно перевела взгляд с Киллиана на оцепеневших возле лаборатории парней. В голове была только одна мысль: «как же не во время».       — Кто они? — Прошипел Киллиан, переводя пистолет на ребят.       — Просто друзья, — сипло ответила Рэй.       Она заметила, что Кил был нетрезв, глаза налились кровью, бледное лицо перекосилось в гримасе гнева и ужаса. Когда Тим сделал шаг вперёд, Киллиан нацелился на него и яростно крикнул:       — Не рыпайся!       Отчим вновь перевёл дуло на Рэйчел, и её это вполне устраивало. Она не хотела, чтобы кто-нибудь пострадал, а когда Киллиан целился в кого-то из парней, у неё холодели внутренности.       — Киллиан, — осторожно начала она, — всё хорошо... Никто ничего не узнает, обещаю. Тебе нечего бояться...       — Ты думаешь мне страшно? — Гневно вопросил Киллиан. — Думаешь, я испугался таких букашек, как вы?       Его рука с пистолетом заметно дрожала, а сам он покрылся испариной.       — Тогда зачем ты здесь? Хочешь убить меня при свидетелях, Кил?       — Я убью вас всех, — процедил Киллиан, и Рэй снова похолодела.       — Как же ты до такого дошёл? Тебе не нужно этого делать, Киллиан, ты ведь не убийца...       — Ты ничего обо мне не знаешь, девочка, — с безумным смехом отозвался Киллиан и подошёл ближе, направляя пистолет прямо в лоб Рэй.       Страх к ней так и не пришёл, что весьма настораживало, и краем глаза она заметила справа какое-то движение. Рэй понимала, что они собираются что-то предпринять, и вот от этого осознания стало по-настоящему страшно. Она замерла, не в силах ещё что-то сказать или сделать, потому как Киллиан, как видно, был решительно настроен её убить.       Следующие секунды произошли в каком-то замедленном для Рэй режиме. Заметив справа активное движение, девушка непроизвольно повернулась и увидела, как Тим несётся вперёд на Киллиана, Итачи и Саске, очевидно, не ожидавшие такой опрометчивости, дёрнулись за ним. Отчим развернулся и нацелился на парней, и в гостиной раздался выстрел, однако Рэй не успела сообразить, куда он попал, потому как была отброшена Итачи на диван.       Девушка поспешила сесть и увидела, как Саске вырвал пистолет из рук Киллиана и отшвырнул его подальше, а Итачи постарался заломать ему руки сзади. Тем не менее, Килу удалось вырваться, и он подбежал к кухонной стойке и схватился за нож. Рэйчел была в такой прострации, что совершенно потеряла ориентацию в пространстве, она мотала головой в поисках Тима, но нигде не видела его. Тем временем Киллиан принялся размахивать ножом и нападать на Учих. Когда Саске решил вытащить катану из ножен, Итачи предостерегающе остановил его, и тот раздраженно отпустил рукоятку.       В следующее мгновение очередной выпад Киллиана закончился для него трагично. Он замахнулся на Итачи, который перехватил его руку, началась возня, скрытая от глаз Рэй, и когда Итачи отпрянул, в животе отчима торчал кухонный нож, и кровь орошала его бежевый свитер.       Рэйчел смотрела на всё это и не могла поверить глазам, она не находила в себе сил оторвать взгляд от бьющегося в агонии Киллиана, пока снова не спохватилась:       — Где Тим?       Паника сдавила горло, и Рэй в ужасе посмотрела на Итачи, который и сам был не менее ошарашенным. Учихи обернулись и посмотрели на то место, которое было недосягаемо для обзора Рэй. Девушка медленно встала на ватных ногах и увидела, наконец, Тима, который лежал на полу за креслом и держался за окровавленный живот. Она тут же бросилась в нему.       — О боже, боже, боже, — бормотала Рэйчел, обнимая Тима и зажимая рану поверх его руки.       — Всё... хорошо, — пробормотал Тим и тихонько застонал, оскалившись.       В этот момент Рэйчел увидела, что его зубы окрасились кровью, и ужасное осознание поразило каждую клеточку её тела.       — Я вызову скорую, — прошептала она и попыталась встать, но Тим остановил её.       — Нет, — слабо возразил он. — не надо... Я... не чувствую ног... печень, как видно... Рэй...       Он крепко схватил её за ворот рубашки одной рукой и пристально посмотрел в глаза.       — Слушай... меня... внимательно... Я... всегда любил тебя, я... мечтал о тебе с первого... класса, и моя... мечта сбылась... Ты дала мне... больше, чем я... мог бы представить... Рэй...       Тим снова застонал, а Рэйчел всё никак не могла выйти из состояния шока. Она неотрывно смотрела на своего друга и не могла до конца поверить в то, что он умирает. Девушка снова попыталась встать, чтобы вызвать скорую, и Тим опять её остановил.       — ... холодно, Рэй... мне... холодно... я хотел... ты должна... исполнить мечту... Рэй, ты... мыслишь как... композитор... пиши... музыку...       Голос Тима становился всё тише и слабее, он начал закатывать глаза, и Рэй в каком-то глупом порыве стала трясти его, как будто он просто засыпал.       — Тим! Тим! Я тебя люблю! Тим! Открой глаза, пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!       В этот самый момент из лаборатории раздался чудовищный гул, похожий на ультразвук, хотелось заткнуть уши, но Рэй продолжала крепко обнимать друга двумя руками. Она повернула голову к источнику шума и чуть не ослепла от яркого, синего света.       — Портал... — еле слышно прошептал Тим, — идите... скорее... иначе...       Рэй подняла голову на Учих, которые замерли на месте и в ужасе смотрели на Тима, и почувствовала какую-то странную злость.       — Вы слышали, что он сказал? — Прокричала она. — Идите же! Идите!       Ни Итачи, ни Саске не торопились уходить, растерянно и шокировано глядя то на Рэй, то на Тима.       — Давайте! — Уже громче закричала Рэй, пытаясь перекричать всё нарастающий шум.       В гостиной поднялся настоящий вихрь, от портала шли яркие, слепящие блики, гул закладывал уши, всё было похоже на какой-то апокалипсис. Время шло на секунды, и Рэй в последний раз посмотрела на братьев, пелена из слёз делала их лица мутными, но она всё равно продолжала смотреть.       — Уходите, — более спокойно проговорила она. — Другого шанса не будет!       Учихи вырвались из оков оцепенения и переглянулись друг с другом. Саске направился к порталу первый и вошёл в него, не оборачиваясь, а вот Итачи медлил.       — Ступай, — улыбнулась ему Рэй, — ну же!       Старший Учиха вновь остановился у портала и обернулся в последний раз, на секунду Рэй показалось, что из его глаза выкатилась еле заметная слезинка, а после Итачи сделал ещё один шаг и исчез в синем, ослепляющем свете, который тут же погас.       Рэйчел вновь повернулась к Тиму, которого начало трясти от шока, и крепко обняла его. Рыдания вырывались из горла сами по себе, и Рэй не узнавала своего собственного голоса. Она умоляла его, твердила слова любви, повторяла его имя, рыдала и рыдала, трясла его размякшее тело, проклинала, целовала его в сухие кровавые губы и в лоб... И вдруг совершенно внезапно Тим перестал трястись, посмотрел на неё довольно осознанно и прямо и тихонько прошептал:       — Рэй... После чего умер.