***
Лили потянулась, показывая себя мужу, выгибаясь. Поттер ухмыльнулся довольно и мягко поцеловал ее в шею. — Прекрасная моя… мы же помирились? — Нам с тобой надо поговорить. — Опять разговоры, — он закатил глаза и откатился в сторону от рыжей, на что та недовольно фыркнула, демонстративно запахивая тонкий шелковый халатик, вероломно пряча от Джеймса все самое прекрасное. — Сколько уже можно разговаривать, Лили? — До бесконечности, — саркастично ответила она ему. — Пока язык не отсохнет. Но можем не доводить до этого и просто попытаться в конце концов понять друг друга. Послушай, Джим… я должна извиниться перед тобой. Опять, — Лили села, скрестив ноги по-турецки. — Ты… в праве иметь подобное мнение о Северусе, но и ты пойми меня. Я не хочу слушать всех этих твоих комментариев о том, какой он по-твоему ущербный, понимаешь? Мне от этого не весело. Оставь это для Сириуса и Ремуса, а при мне контролируй свою речь. — Дело только в этом? Тебе не кажется, что Снейпа в нашей жизни стало многовато? — недовольно отметил Поттер. — Джеймс, ты не понимаешь, о чем я. Это не только его касается. Это касается всего. Есть темы, которые неприятны мне, есть темы, которые неприятны тебе. И раз уж мы не можем в них прийти к единому мнению, то давай просто не будем их обсуждать. Дело не в Снейпе, понимаешь, а в том, что мне не хочется слышать от тебя оскорбления его, а ты продолжаешь, как будто издеваешься надо мной. — В таком случае я больше не хочу ни слова слышать о детях. Мы молоды, Лили, год назад мы выиграли войну, нам еще жить да жить, и мы еще успеем сделать ребенка, и, если захочешь, то даже не одного. Я хочу наслаждаться жизнью с любимой женщиной и не готов к пеленкам-распашонкам. А ты как будто издеваешься надо мной. — Хорошо. Хорошо, Джеймс. Я не буду говорить о детях, ты будешь контролировать свою речь при мне. Мы договорились? — И ты уже опять насупилась, — он недовольно закатил глаза. — Прости. Это довольно тяжело, ты знаешь, как сильно я хочу ребенка… Ты, вон, вообще перехотел меня, стоило заговорить об оскорблениях Снейпа. — Ну, в Снейпе и оскорблениях Снейпа мало сексуального, — кривился Поттер. — А в этом? — Лили, про себя отмечая, что исходя из ее воспоминаний, Джеймс не прав в своих выводах о сексуальности Северуса, потянула за пояс халата, развязывая его и позволяя ткани стечь по плечам вниз. — Достаточно сексуального? — М-м-м, очень даже, — Поттер приподнялся на локтях. — Иди ко мне. Лили прильнула к мужу, тепло целуя его в губы. В конце концов, он, наверное, прав, и им некуда торопиться. Если бы она начала говорить о своих размышлениях про вторую возможную войну, то Джеймс бы посмеялся и назвал ее паранойиком. Да и как-то это эгоистично, наверное, заводить ребенка просто из-за своего страха, что ничего после тебя не останется… Рыжая прикрыла глаза, оказавшись прижатой к постели крепким мужским телом, думать о котором все никак не получалось, выученный наизусть рельеф мышц под пальцами совсем не заводил и не пробуждал в ней никакого желания. Она лениво отвечала на ласки, надеясь, что Джеймса это устроит сегодня, ведь они оба устали за день. Чего стоило только пытаться объяснить второкурсникам, что физическая сила — не выход из любой ситуации! Северус, конечно, жестковато с Жаном, но с другой стороны МакГонагалл бы, наверное, поступила так же, а Лили порой не хватало твердости, чтобы хорошенько кого-нибудь проучить. Северус… интересно, чем он занят? Наверное, возится с Гердой. Лили иногда помогала Помфри с маленькой Снейп, но держала это в секрете. Джиму точно не понравится, что она нянчится с дочерью Сева, и по поводу реакции самого Северуса у нее были сомнения. Вдруг ему это не понравится? Не просто же так он тогда просил ее не появляться больше в его жизни. А ей так хотелось иногда вновь в ней появиться, чтобы ее слушали и не осуждали, не перебивали, чтобы ее руку крепко стискивали тонкие длинные пальцы, чтобы снова почувствовать то самое настоящее счастье, теплое и безграничное, сладкой патокой обтекающее грудную клетку внутри, то самое, которое бывает только в детстве. Но Северус так серьезен, так хмур и угрюм… как всегда, или даже больше обычного. Она улыбнулась своим мыслям, вспоминая, как, будучи маленькой рыжей глупышкой имела абсолютную власть над ним и была способна одним лишь только легким чмоком в тонкие губы уничтожить всю его серьезность и угрюмость… — Тебе нравится? — голос Поттера вырвал ее из череды воспоминаний, и Лили укорила саму себя. В такой момент думать об этом… это же все равно, что предать Джеймса. — Да, да, милый, мне хорошо, — соврала она, подставляясь еще больше под горячие страстные поцелуи, надеясь, что вопрос прозвучал не потому, что он заметил, как Лили немного все равно на все его старания сейчас. Нет, с этим надо что-то делать… Друг детства был ей куда нужнее, чем она считала раньше. Хватит, Лили. Думай о Джеймсе, — принялась повторять про себя девушка. — Думай о том, как вы любите друг друга. Безумно сильно любите.Глава 3
27 февраля 2021 г. в 21:50
Северус нервно повел затекшими плечами и стиснул зубы, сжимая в пальцах перо. Бодрящее зелье делало его не только бодрым, но и до дикости раздражительным и нервным, что отражалось в том, что новоиспеченный учитель зельеварения реагировал на каждый посторонний шум и лишнее телодвижение в сторону от котла. На уроках ученики не могли ни то, что слова друг другу сказать: для передачи записки нужно было устраивать целую спец.операцию, которая благополучно накрывалась в большинстве случаев. Тишина на занятиях стояла просто гробовая, раздавался лишь тихий, но твердый и уверенный голос молодого преподавателя.
Как налаживать контакт с детьми и договариваться с ними мирными способами, Снейп не представлял. Оказалось, что договориться с грудничком проще, чем с кучкой малолетних дебоширов, которые в силу возраста считают дисциплину в общем-то вещью бесполезной и крутятся на своих стульях, как волчки. Со старшими было попроще, но и среди них откровенных балбесов хватало. Например, охотник команды Гриффиндора Бен и его лучший друг Гарольд упорно видели, как позже выяснилось, любой первый урок как время для тихого часа, отсылая Северуса к его собственным учебным годам, когда в паре парт позади него во время объяснений Слизнорта храпели Поттер и Блэк.
Видимо, это какая-то особая тенденция среди гриффиндорских охотников: бить баклуши, потому что МакГонагалл в любом случае подсобит и уговорит любого преподавателя с закрытыми глазами нарисовать в журнал «удовлетворительно» молодым спортсменам, которые так ужасно выматываются на тренировках, что не могут не спать на занятиях. Как выматываются эти спортсмены, Снейп прекрасно знал, поэтому лишь с некоторым скрытым злорадством рисовал в журнале неуды, заглядывая в котлы студентов, что предпочли чтению учебника накануне занятия развлекалово, а на самом занятии во время объяснения того, что и как надо сделать, чтобы руки не оторвало и в дальнейшим никто не умер от их зельеварских талантов, сладкий сон.
Интересно, будет ли Лили бегать к нему и выпрашивать для них положительные оценки? Судя по предыдущим отметкам в журнале и кипе работ, проверенных Слизнортом, которые Северус нашел в столе, тот уже не первый год рисовал минимум пяти-шести людям с разных факультетов на каждом курсе оценки чисто символически. Среди них были и спортсмены, и префекты, и, видимо, просто его любимчики.
Он был неприятно удивлен тем, что Поттеров Дамблдор тоже припряг работать. Он знал, что МакГонагалл получила серьезную травму, когда участвовала в одной из последних решающих военных операций, но пригласить Лили… Ладно Лили, она, хотя бы, действительно серьезно относилась к своей работе, по ней это было видно, да по другому и быть не могло: это ведь Эванс, самая ответственная староста за всю историю Хогвартса по версии шуточной газеты, что выпускали инициативные префекты в их время. Она строила Гриффиндор не хуже Минервы, правда результатов у нее было от этого столько же.
А вот Джеймс в качестве педагога — сомнительный вариант… Северус недовольно хмыкнул. Джеймс-Джеймс-Джеймс, как же он, черт возьми, ненавидел Джеймса Поттера будучи подростком, не без причин, естественно. Теперь Поттер не выглядел такой страшной угрозой, как раньше, в конце концов, они сталкивались в бою и не единожды, и представитель парнокопытных изволил по достоинству оценить все приобретенные Снейпом боевые навыки. Ныне Джеймс Поттер не был опасностью, не был ненавистным обидчиком, да и вообще не играл особой роли в жизни Северуса, по крайней мере, пока что, пока сил и времени обращать внимание на профессора ЗОТИ просто не было.
Их взаимоотношения с Лили сводились к неловким приветствиям. Девушка его сторонилась. Хотя, чего он ждал, когда сам же просил ее не появляться в его жизни? Он любил ее, но эта любовь мучила и отвлекала, а ему еще года три-четыре отвлекаться точно нельзя. Конечно, ставить на себе крест из-за рождения дочери и класть жизнь исключительно на ее воспитание он не собирался, но пока что о себе Снейп думал в последнюю очередь. Будь сейчас жива ее мать, все было бы иначе, но…
Северус нарисовал на конспекте «уд» за успешную попытку написать хоть что-то правильно и поставил в конце жирную точку. Было бы иначе, да не будет. Мириться с тем, что все так складывалось — трудно, но нужно.
— Профессор Снейп!
В дверном проеме появилась миниатюрная девочка в форме Пуффендуя. Он поднял глаза, выжидающе глядя на второкурсницу, не изволившую даже постучаться. Судя по покрасневшему лицу и тяжелому частому дыханию, она бежала.
— Там дерутся!
Северус закатил глаза. Он же теперь еще и декан…
Снейп поднялся со своего места и отправился следом за уже выдыхающейся пуффендуйкой, которая завистливо щурилась, когда он шел с ней на ровне широким шагом. Он хмыкнул и улыбнулся девочке, а та в ответ отвернулась, вздернув нос, и Северус только качнул головой. Некоторые дети все же были настроены по отношению к нему положительно, в основном те, кого и упрекнуть то было не за что: идеальное поведение в урочное и внеурочное время, всегда хорошая подготовка к занятию. Почему остальным только так тяжело давалось такое поведение, неужели в этом правда есть что-то невероятно сложное? Он не понимал этого ни будучи ребенком, ни сейчас, будучи взрослым.
Девочка привела его к выходу из подземелий, где, в коридоре у самой лестницы, действительно дрались двое детей. Высокий тощий мальчишка-слизеринец повалил жилистого гриффиндорца на пол по чистой случайности, но на него тут же накинулись еще двое из красно-золотых, братья-близнецы Кирштейн, хватая под руки и пытаясь оттащить от товарища, и Северус ускорил шаг, уже собираясь выкрикнуть что-нибудь вроде «немедленно прекратите», как вдруг с другой стороны раздался звонкий девичий голос, и Снейп невольно затормозил, увидев, как на дерущихся несется крупная девчонка.
— Отпустите его! — взвизгнула гриффиндорка.
Северус ее запомнил одной из первых по внешним чертам: Пепперминта Роули была толстушкой ростом на голову выше доброй половины мальчиков на курсе, некоторые ее побаивались, и неспроста — удар у нее был действительно тяжелый, что подтверждал сломанный нос одного слизеринца с четвертого курса, решившего, что будет весело посмеяться над полукровкой.
— Опять твоя верная защитница прибежала, смотри-ка, снова спрячешься за ее юбку? — Жан Бруствер, тот из гриффиндорцев, что оказался на полу, сел, вытирая рукавом пот с лица. — А ты… вообще в тебе никакого духа факультета! — буркнул он на девочку.
— Пепси, не вмешивайся! — рявкнул Даймонд на нее, попытавшись вырваться из крепкой хватки державших его, но ничего не вышло. — А ты вообще крыса! Слабо тебе один на один со мной, да, вечно с собой этих таскаешь!
— Да я хотя бы в защите девчонки не нуждаюсь! — Жан ядовито улыбнулся, видя, что провокация успешно работает, и у слизеринца сдают нервы.
— Жан, еще одно слово, и я тебя по стенке размажу! — Пепперминта бросилась уже было на своего товарища.
— А ну немедленно все прекратили! — Снейп недовольным взглядом окинул замеревших перед ним подростков. — Отпустите его, — велел он двум гриффиндорцам, Марку и Джону, что все не отпускали помятого Тэтчера. — Ты быстро на ноги встал. А ты не визжи как пожарная сирена. А ты быстро в общежитие, — последние слова были адресованы маленькой пуффендуйке, которая тут же послушно засеменила вниз по лестнице. — И? Я вас внимательно слушаю. Врать не советую — это бесполезно.
Марк и Джон отпустили Даймонда, толкнув его небрежно прямо на Роули, которая легко сумела удержать худого мальчика, но он тут же от нее отпрянул, гневно взглянув, на что та ответила недоумением.
— Будем играть в молчанку? — с тяжелым вздохом спросил декан. — Хорошо. Всем четверым девять часов отработок у Филча.
— Но это он первый начал! — вспыхнул Даймонд. — Он накинулся на меня!
— А ты научись держать язык за зубами! — Жан замахнулся на слизеринца, но Северус перехватил его руку, с силой стиснув.
— Жан — десять часов отработок, Марк, Джон и Даймонд — шесть. Пять баллов с Гриффиндора.
— Что у вас здесь произошло? — в коридоре появилась встревоженная Лили.
Северус невольно улыбнулся, но тут же вернулся к своему привычному устало-серьезному выражению лица.
Она и в той одежде, в которой вела занятия, не была слишком сильно похожа на преподавателя, а в гражданке вовсе напоминала студентку, при чем далеко не старшекурсницу. Лезшие из кожи вон, чтобы выглядеть старше, девушки своего добивались и двадцатиоднолетняя деканша Гриффиндора в длинной футболке с котятами и джинсах тянула максимум на четвертый-пятый курс. Она не изменилась. Все те же яркие глаза, все те же пышные рыжие кудри, те же веснушки, хаотичными кляксами разбрызганные на светлой коже, чуть усталый под конец учебного дня взгляд.
— Небольшой конфликт.
— Профессор Поттер, десять часов отработок — это несправедливо! — тут же кинулся к Лили Жан. — А им всем всего по шесть!
— Десять часов? За что? — Лили с легким недовольством взглянула на Снейпа, чему тот совсем не удивился: это был взгляд старосты, которая выясняла, почему префекты-пятикурсники с Когтеврана сняли баллы с ее факультета.
— Он начал драку. Тэтчер тоже отличился, конечно, а Кирштейны стояли в стороне и ждали с моря погоды, пока не понадобилось помочь товарищу. Я посчитал, что будет справедливо дать ему больше часов, — объяснил Северус.
Повисла тишина. Рыжая нахмурила брови, оглядывая студентов недовольно. Снейп ждал вердикта по поводу своего решения. Пока что они не сталкивались с ней на этом поле. Один раз околоконфликтная ситуация случилась только с Поттером из-за спавшего на занятиях гриффиндорского охотника и закончилась ничем: символический балл с факультета снят, Бен выспался, а Джеймс с Северусом так и не смогли доказать друг другу, кто из них двоих прав, а в конце их просто разогнала по своим углам Спраут.
— Это справедливо, — глубоко вздохнув, сказала девушка в конце концов. — Впредь будешь думать, прежде чем устраивать очередную драку, — она сочувственно взглянула на слизеринца, который прижал ладонь к распухшей щеке. — Жан, Марк, Джон, вы ко мне в кабинет и ждите меня там. В дополнение к наказанию будет очередная нудная лекция о вашем поведении.
Лили обогнула подростков и, прежде чем спуститься в подземелья, остановилась около Снейпа.
— Отведи Тетчера к Помфри, пожалуйста, он сам не пойдет, — прошептала она, близко наклонившись к нему.
— Пришлешь их на отработку ко мне. Есть пара нечищеных котлов, — так же шепотом сказал Северус.
— Освоился на должности, — с ухмылкой ответила рыжая.
Они разошлись. Декан Гриффиндора, сверкая раскрашенной цветной подошвой кед, в подземелья, вниз, а декан Слизерина, взяв под руку потрепанного студента, отчаянно сопротивляшегося, очевидно, слышавшего просьбу сопроводить его до Помфри — в сторону больничного крыла. Пепперминта увязалась следом, на что Северус не среагировал. Мало ли, может она сейчас свернет в одном из коридоров. Однако, девочка так и шла за ними, пока Даймонд вдруг не повернулся к ней, резко сказав:
— Хватит ходить за мной постоянно!
— Я не хожу за тобой. Просто хотела убедиться, что ты в порядке, — Роули нахмурилась.
— Я был бы в порядке намного чаще, если бы ты не оказывала мне медвежью услугу и не изображала из себя героиню! Я сам разберусь с Жаном! Ты надоела!
— Ах так?! Ну… ну значит и разбирайся! Только что-то получается у тебя не очень, что не разборка — то лицо в кровь! — выпалила в ответ гриффиндорка и убежала, сверкая платиновыми косами, наверное, единственным, что подчеркивало ее кровное родство с ее матерью Эмили Роули, с которой Снейп однажды встречался. — Лучше бы спасибо сказал хоть раз!
Мальчик недовольно скрестил руки на груди и продолжил путь под строгим надзором Снейпа. Ну и парочка… Пепперминта была выше Даймонда на голову, и тот рядом с ней выглядел действительно маленьким. Кучерявый бледный и безобразно худой Тэтчер вообще, ради правды, выглядел довольно жалко, особенно с кровоподтеком на распухшей щеке. Не удивительно, что взгляд Лили был полон сочувствия — у нее к подобному типажу всегда была слабость… пока она не узнала, что и такие, с виду жалкие, могут больно укусить.
Северус не часто вспоминал о происшествии на озере. Как-то со временем подзабылось, и, вроде бы, даже переболело, но иногда он просыпался от кошмаров, в которых его вновь и вновь прилюдно подвешивали вверх ногами, и их диалог с Лили вновь и вновь повторялся. Казалось бы, он столько всего пережил с того момента… неужели потерять ее — действительно худшее, что с ним случалось в этой жизни?
Так хотелось с ней заговорить, так хотелось обнять, взять за руку, смотреть ей в глаза долго-долго, как в детстве, когда она никуда от него не могла убежать, когда она не хотела убегать от него. И как было тяжело понимать, что это невозможно… проще совсем не думать об этом.
Еще тогда, защищая ее в бою от Лестрейндж, в день, когда война наконец закончилась, он впервые остро ощутил, насколько ему дорога Лили Эванс. Зная, что дома его ждет беременная жена, он, как законченный эгоист, кинулся под залпы темных заклинаний, потому что все, о чем он тогда думал, так это о спасении Лили, и как же его потом распирало от боли, когда она прижалась после боя к нему, лишь на мгновение, шепнула на ухо «спасибо» и ушла к раненным орденцам, к мужу и его друзьям, которые так косились на Снейпа, будто бы он все же бился не за них, а за Пожирателей.
Северус стиснул кулаки так, что ногти впились в кожу. Снова треклятая мысль, что он кругом перед всеми виноват, закрутилась в голове, выметая прочие мысли. Не время для жаления самого себя…
— Почему ты не ходишь сам в больничное крыло? — поинтересовался он у Даймонда, когда они вошли в лазарет.
— Помфри меня недолюбливает, — ответил слизеринец. — Она за Жана.
— Тебе кажется. Скажу по секрету, Помфри одинаково терпеть не может всех детей в этой школе, — наклонившись к мальчику, сказал Северус.
— Профессор Снейп? Мистер Тэтчер, Мерлин, неужели опять? — мадам драматично вскинула брови, когда вышла к ним с Гердой на руках.
— Это она еще мягче с возрастом стала, — сказал парень Тетчеру, и тот хихикнул.
— Чего вы там ему шепчете, профессор? — настороженно спросила женщина.
— Ничего. Так, просто, — Северус поспешил забрать из рук Поппи дочку.
— Папа! — Герда крепко обхватила его за шею, и Снейп едва удержался, чтобы не растаять при Помфри и Тетчере.
Он жутко скучал по ней в течении рабочего дня, разрываясь на переменах между попытками ответственно подходить к возложенной на него работе и желанием наведаться в больничное крыло к дочери, хотя по ночам он немного хотел выть из-за капризов малышки, которая все еще не привыкла к новой обстановке. Помфри справиться с девчонкой не могла, и Северус смеялся над этим, вспоминая, как Дамблдор уверял его, что они в состоянии справиться с одним ребенком.
С одним ребенком-то, может быть, и могут, но не с ребенком из рода Снейпов.
Мадам тем временем возилась с травмированным студентом. Тот все недовольно фыркал, хмурился и шипел что-то наглое и грубое в ответ на постоянные замечания в адрес своей сутулости. Северус покачивал на руках Герду, отойдя подальше к окну, негромко разговаривая с ней. Девочка как обычно внимательно слушала, положив голову ему на плечо и играя с сережками, что-то иногда мыча в ответ и угукая. Где-то за его спиной вдруг вскрикнул Даймонд, и Северус тут же резко обернулся, рефлекторно крепче прижав к себе дочь.
— Все немного серьезнее, чем мне показалось, — заключила Помфри, ощупывая синяк на ребрах мальчика. — Подожди минутку.
Она ушла, а Снейп подошел к полураздетому студенту, что сел на кровать, скрестив руки на груди и угрюмо уставившись в пол.
— Слушай, а вы с Пепперминтой хорошо знаете друг друга, да? — задал он интересовавший его вопрос.
— Ну… типа того, — ответил Даймонд. — Мы живем неподалеку друг от друга. В детстве общались много…
— Значит, вы друзья?
— Были. Очень близкими. А потом… началось все вот это вот с Жаном. Пепси физически сильнее меня, и Жан ее боится на самом деле. Да и Кирштейны тоже… и их это подначивает, а она вмешивается, хотя ее не просят.
— Знакомая ситуация… — задумчиво ответил Северус, прижимаясь губами к виску Герды, что наклонилась вперед, потянувшись к мальчишке. — Может тебе стоит по-другому взглянуть на это? И не отталкивать человека, который просто пытается тебя защитить.
— Как по-другому? Я на ее фоне — просто слабак.
— Так и Жан ведь, получается, тоже. Ты же сам сказал: он ее боится, — Снейп позволил дочери свесится через его предплечье вниз. Та потрогала рукой пышную шапку темных кудрей Даймонда и заулыбалась. — Значит чем он лучше тебя, прячущегося за девчонку, если эта девчонка способна его победить? А вообще, нет в этом ничего такого, знаешь ли, это я тебе по личному опыту говорю. Не отталкивай ее. Она, вероятно, не желает тебе зла.
— Это… я об этом не думал так, — Тетчер прищурился, глядя на младшую Снейп, что продолжала зарываться пальцами в его кучеряшки, пока Северус не утянул ее обратно и не отошел в сторону. — Вообще, иногда я скучаю по тому, как мы с ней общались…
Северус усмехнулся. Что-то ему это все сильно напоминает…