***
— Хен! — последние полчаса Чонгук мрачной тучей кружил по коридору, поэтому, едва входная дверь открылась, он тут же подскочил к ней, с грозным видом встречая вошедшего спиной Тэхена, стряхивающего капли дождя с зонта на лестничную площадку. — Ты где был? — На работе? — наконец закрывая дверь, удивленно ответил Тэхен, не ожидавший, что Чонгук встретит его нахмурившимся и со сложенными на груди руками. — Ты с работы обычно возвращаешься на полтора часа раньше, чем пришел сегодня, — продолжил наступать Чонгук, шумно дыша и почти не моргая глядя на Тэхена в упор. Но он считал, что имел полное право на гневную тираду, и ему было почти не стыдно за свое поведение. Вообще-то, конечно, очень стыдно. Но выплеснуть эмоции хотелось сильнее, чем сдержать себя. Потому что он ждал Тэхена, как обычно, еще в половине седьмого. В без пятнадцати семь он подумал о том, что хен мог бы и предупредить, что решит задержаться, как он делал это всегда. В семь он решил, что обязательно поворчит на хена, если тот объявится с минуты на минуту, параллельно с этим залезая в контакты телефона, чтобы ему позвонить. К половине восьмого он позвонил Тэхену девять раз и в красках представил, как его хена, владеющего приемами самообороны, но слишком добросердечного, избили и оставили умирать в ближайшей подворотне. За Чимина, когда тот возвращался домой позже положенного, он никогда так не волновался. Не от безразличия, а потому что в принципе не допускал мысли, что с его мужем может что-то случиться. Но теперь, когда жизнь заставила его столкнуться с проявлениями жестокости — под этим он в первую очередь имел в виду историю с Юнги, — он не мог не воображать худшего. Будто Джинен каким-то образом все же прознал, где он теперь обитал, и решил отомстить приютившему его Тэхену. От таких мыслей у Чонгука кровь стыла в жилах. Так что нет, он однозначно не собирался вести себя сдержано. — Я тебе сто раз успел позвонить, но постоянно попадал на голосовую почту! — А, да? — поморщился Тэхен, так и топчась на месте, окончательно растерявшись под тяжелым взглядом Чонгука, пока рядом с его ногами образовывалась небольшая лужица от стекающих с зонта капель. Он невольно давно привык спокойно реагировать на воцарившийся в его квартире легкий персиковый аромат, от которого у него слюни текли всякий раз, когда он забывал следить за собой, но сейчас что-то в воздухе едва уловимо изменилось, немного пугая его. Потому что Чонгук не только выглядел злым, но, очевидно, был расстроен настолько, что даже его запах стал гуще и теперь отдавал горьковатыми нотками. — Извини, Куки. Я еще утром на беззвучный телефон поставил. Видимо, забыл перевести обратно. А там такой дождь, что я не слышал вибрации. Извини, — Тэхен даже взгляд потупил, настолько ему вдруг стало неудобно за свое поведение. Он и не предполагал, что Чонгук вообще заметит его более позднее, чем обычно, возвращение, но, чувствуя на себе грузный взгляд Чонгука, он как будто уменьшался в размерах, заодно осознавая, что еще никто и никогда не заставлял его испытывать такое абсолютное раскаяние за обыкновенную случайность. — Это все еще не ответ на вопрос, почему ты задержался, — продолжал пыхтеть Чонгук, все же немного смягчаясь. Он все еще был сердит. Скорее на свои мрачные фантазии, чем на Тэхена. Хотя в конечном итоге это не имело особого значения. Но теперь, когда Тэхен вернулся и с ним было все в порядке, чувство облегчения постепенно затопляло его, позволяя вновь вдыхать полной грудью. — Мне пришлось остаться, чтобы заполнить некоторые отчеты, — ответил Тэхен, все же вешая зонт на ручку двери. Судя по всему ему еще довольно долго предстояло простоять в коридоре, пока Чонгук счел бы его достойным пройти в глубь квартиры. — И это все немного затянулось. Но у нас сегодня накрыли очередную сходку алкашей, так что бумажной волокиты было больше обычного. — Ты мог бы предупредить меня об этом, — немного уязвленно отозвался Чонгук, совсем затихая. Конечно, он понимал, что Тэхен в общем не был должен отчитываться перед ним, потому что иначе все бы выглядело так, будто он пытался начать контролировать своего хена. Не то чтобы у него не было таких наклонностей. Но Тэхен был ничем ему не обязан, так что поступать с ним так, было бы в крайней степени невежливо. Чонгук в прошлом частенько поддавался эмоциям, но то, что переступать грань было нельзя, он пока осознавал довольно ясно. И все равно было обидно, что Тэхен сам не подумал о том, чтобы сообщить ему обо всем заранее. — Прости, Куки. Я не думал, что ты в принципе обратишь на это внимание, поэтому не стал тебя беспокоить, — Тэхен облизнул пересохшие губы, уже протягивая руку вперед, чтобы в знак примирения щелкнуть Чонгука по его очаровательному носику, когда тот вдруг яростно дернулся и отшатнулся в сторону. — Не обращу внимания?! — глаза Чонгука снова выкатились из орбит. Он ведь уже почти успокоился. Ладно. Тэхен не был обязан отчитываться перед ним. Но его хен думал, что ему настолько все равно, что он не заметит что-то настолько важное?.. Такого оскорбления Чонгук стерпеть не мог. — Хен! Я живу с тобой в одной квартире почти два месяца, кормлю тебя, слежу, чтобы ты спать вовремя ложился, а то ты вечно так и норовишь зависнуть в Интернете из-за какой-нибудь фигни, кидаю в стирку твои вещи и уже дважды перешивал пуговицы на твоих рубашках. И ты серьезно подумал, что мне все равно, когда ты приходишь домой? Особенно учитывая твое место работы? — Куки, так ты волновался за меня? — Тэхен не смог сдержать широкую улыбку на такой неожиданный душевный порыв. Все это время он упорно считал, что это только он тут все активнее влюблялся в своего омегу, который теперь не держался с ним так холодно, как прежде, отчего казался еще более привлекательным. Но он старался не допускать и мысли, что Чонгук тоже довольно сильно привязался к нему. Ему казалось это чем-то самонадеянным, и он не хотел обнадеживаться понапрасну. Но, очевидно, он мог быть и чуть менее строгим с собой. — Смешно ему, — фыркнул Чонгук, закатывая глаза и несильно пихая Тэхена кулаком в плечо. — Придурок. Я думал, тебя убили где-нибудь недалеко от вашего участка в назидание другим. Собирался уже больницы обзванивать. А тебе весело… — Ну прости, Куки, — жалостливо протянул Тэхен, продолжая улыбаться. Потому что Чонгук выглядел слишком невинно и чудесно в своей заботе о нем, так что ему казалось, что еще немного, и его сердце просто выпрыгнет из груди. Ему хотелось обнимать Чонгука, утыкаясь носом в макушку и втягивая поглубже в легкие его природный аромат, целовать его, помечая губами каждый участок его кожи, и, что уж скрывать, спать с Чонгуком он, уставший от дрочки на работе, тоже очень хотел. Но куда больше ему хотелось, чтобы Чонгук продолжал тянуться к нему. Чтобы его омега открывался ему и нуждался в нем так сильно, как ни в одном человеке на свете. — Обещаю, что в следующий раз обязательно позвоню, если буду задерживаться, — Тэхен кивнул в подтверждение своих слов, все же взлохмачивая волосы на макушке Чонгука, который продолжал недовольно дышать, широко раздувая ноздри. — Эй, Куки, со мной все будет в порядке. Я умею постоять за себя, так что тебе не о чем беспокоиться. — Ничего я не беспокоился, — надулся Чонгук, ощутивший, как воспряла духом его задремавшая гордость, все же не отодвигаясь от Тэхена. Прикосновение его тонких, немного прохладных после длительной прогулки по улице пальцев было слишком приятным и расслабляющим, чтобы можно было так просто отказаться от этого. — Как скажешь, — усмехнулся Тэхен. — Не хочешь сходить в кино? Парни на работе говорили, что сейчас крутят прикольные старые ленты по вечерам. — Прямо сейчас? — Чонгук метнул в бету недоверчивый взгляд. Наверное, ему не помешало бы развеяться, когда он успел тут на пустом месте накрутить себя так, что чуть было сердце не выплюнул, но он все еще переживал случившееся и не понимал, как Тэхен мог так быстро менять темы. Впрочем этим ему бета и нравился в том числе. Тем, как Тэхену всегда удавалось в мгновении ока успокоить его, переключив его внимание на что-то приятное. — Ну да. А что не так? — Там же дождь, хен, — Чонгук с сомнением оглядел Тэхена, который хоть и шел под зонтом, все равно успел заметно промокнуть. — Это все из-за ветра, — сказал Тэхен, наклоняясь, чтобы снять туфли и все же пройти внутрь квартиры. — Из-за него дождь становится косым и заливает сбоку. А так он не особо сильный. И вообще, сколько тебе лет? — хитро прищурился Тэхен, возвращая Чонгуку его недавнюю колкость. — Столько, что уже боишься крылья намочить? — Ничего я не боюсь, — прошипел Чонгук в спину удаляющемуся Тэхену, окончательно расслабляясь. Хотя что-то подсказывало ему, что в следующий раз он будет волноваться за Тэхена ничуть не меньше, если не больше. — А ты куда? — спросил он немного растерянно. — Пойду переоденусь. А ты пока посмотри, вдруг там дождь кончился все-таки. Исполняя указание беты, Чонгук невольно думал о том, что вообще-то был бы совсем не против, если бы Тэхен так и остался в полицейской форме, которая, намокнув, плотно облепила его соблазнительно стройные длинные ноги… — Знаешь, Куки, я вот вообще ни разу не поддерживаю Тома Круза с его всякими громкими заявлениями. Типа того, что психиатрию надо объявить вне закона, и всякая прочая хрень. Но актер он классный. До сих пор вспоминаю, как с открытым ртом смотрел все части «Миссии». Последние, конечно, немного скучные, но все равно эффектные. Та сцена в подводном бункере, или что там было. И, конечно, то, как он летел в нескольких метрах над землей, держась за крыло самолета. Очень круто! И мне нравится, что в этом фильме он вроде немного в том же амплуа суперагента, но не такой непробиваемо-брутальный, а еще и забавный, — увлеченно делился впечатлениями Тэхен, когда они с Чонгуком наконец вышли из зала и теперь направлялись в сторону гардероба. Сейчас была почти полночь, и народа в кинотеатре практически не осталось, так что Тэхен не особенно волновался о том, что может своими громкими рассуждениями нарушить общественный порядок, блюстителем которого вообще-то выступал в обычное время. — И с Камерон они классно смотрятся вместе. Мне они еще в «Ванильном небе» понравились. Как тандем, разумеется. Но там у них не особо экранного времени совместного было. А тут прям получилось развернуться. Надо будет дома еще раз пересмотреть. Да, Куки? — Тэхен резко затормозил, вдруг понимая, что Чонгук, шаги которого он точно слышал рядом с собой еще пару секунд назад, вел себя подозрительно тихо. Не то чтобы его омега был склонен к созданию лишнего шума, но такое поведение показалось Тэхену странным, когда они только закончили смотреть динамичный ромком. — Куки? Тэхен обернулся и обнаружил Чонгука в нескольких шагах от себя рядом с небольшим диванчиком у стены. Чонгук сидел, склонившись, опираясь локтями на колени и потирая пальцами виски. — Куки, что случилось? — взволнованный Тэхен мигом оказался рядом со своим омегой, пока не решаясь подсесть к нему, но опуская руку Чонгуку на спину. Все ведь было так хорошо. Дождь действительно закончился, так что они благополучно добрались до кинотеатра, хотя Чонгук все же дважды успел влезть в лужи. А потом выяснилось, что сегодняшний день в кино был посвящен романтическим комедиям и ужасам, так что Тэхен, про себя несколько удивившийся такому разнообразию жанров, рассудил, что в нынешнем состоянии Чонгуку не помешало бы посмотреть что-нибудь веселое и про любовь, так что их выбор пал на фильм «Рыцарь дня». Не то чтобы он рассчитывал таким образом пробудить в Чонгуке потребность в его истинном. Вовсе нет. Просто хотел, чтобы Чонгук немного отвлекся от всех забот и посмеялся. Вот только Чонгук отчего-то совсем не выглядел счастливым, и Тэхен не имел ни малейшего понятия, где он успел накосячить на этот раз. — Н-ничего, хен. Все в порядке, — Чонгук принялся судорожно мотать головой из стороны в сторону, чувствуя себя ужасно глупо. Он совершенно не хотел представлять, как по-идиотски наверняка сейчас выглядел в глазах Тэхена, поэтому только клонился к полу все сильнее, ощущая вставший ком в горле. Еще немного и он точно разревется. — Эй, Куки, ты можешь сказать мне. Ты же знаешь. Что не так? — Тэхен суетливо поглаживал Чонгука по спине, не находя себе места. Его собственная спина постепенно затекала от неудобной позы, но, казалось, он совсем и не замечал этого. Все теряло смысл, если Чонгуку было плохо. — Ты из-за фильма так расстроился? Все же хорошо закончилось, ты чего? — Не знаю, хен, я просто… — Чонгук всхлипнул и замолчал, когда первые слезинки покатились из его глаз. А потом диванчик рядом с ним просел, и он почувствовал мягкую руку на своем плече и как Тэхен притянул его к себе поближе, заставляя уткнуться носом ему в предплечье. Чонгук и сам не ожидал от себя такой реакции. Поначалу все было просто замечательно. Он, конечно, пофырчал для виду, когда узнал, на какой фильм они с хеном попадут, но в целом был не против посмотреть что-то забавное. Такого в его жизни давно не бывало, и он не собирался вводить это в качестве нормы, но один раз, пожалуй, можно было и расслабиться. Тем более, когда у Тэхена при этом так ярко горели глаза от предвкушения. И все время, что шел фильм, он тоже чувствовал себя отлично. Смеялся над шутками и с интересом наблюдал за развитием сюжета. Но чем ближе они подбирались к титрам, тем тяжелее становилось у него на душе вопреки тому, как на экране действие постепенно подходило к своей счастливой развязке. И сперва он не понимал, с чем это было связано. Он не должен был так реагировать. Не должен был расстраиваться. А между тем, пока он поднимался со своего кресла и выходил из зала вслед за Тэхеном, который восторженно тарахтел о чем-то, камень на его душе становился лишь неподъемнее. А потом он вдруг понял все. Дело было вовсе не в том, что его расстроил сюжет фильма, а в том, что он хотел такого и в своей жизни. Он хотел, чтобы появился кто-то, кто бы так же самоотверженно заботился о нем, кто принимал бы его со всеми его недостатками, и самое главное — кого он бы любил так сильно, что хотел бы меняться ради него. И хуже всего было то, что, кажется, такой человек в его жизни действительно теперь существовал. Его друг Тэхен. Всего лишь бета, с которым у него никогда не могло быть никаких отношений. И даже будь Тэхен альфой, это все равно не решило бы проблему. Потому что ему не нужен был просто альфа. Его отношения с Чимином и в особенности с Джиненом доказали, что такой путь вел его в никуда. Ему нужен был его альфа. Даже если он считал, что не заслуживал его, это никак не влияло на то, как сильно он нуждался в своем истинном.***
— Куки, ты там уснул, что ли? — Тэхену пришлось щелкнуть пальцами несколько раз прямо перед носом Чонгука, чтобы наконец получить от него реакцию. Не то чтобы ему не нравилось наблюдать за уходящим в себя омегой, когда тот сосредоточенно хмурился, надувал щеки и смотрел в одну точку своими глазами-бусинками, но, когда это продолжалось дольше трех минут, становилось немного неловко. В таких ситуациях ему не оставалось ничего, кроме как терпеливо сидеть и ждать, пока Чонгук отомрет, и он понимал, что был ни в чем не виноват, но самому себе он все равно напоминал маньяка в такие моменты. Наверное, потому что в действительности он был бы совсем не против часами сидеть и любоваться Чонгуком, но, пока они не состояли в отношениях, вести себя так было бы как минимум странно, а скорее всего еще и жутко. — Ничего я не сплю, — закатил глаза Чонгук, наугад двигая случайную пешку вперед. — Выбрал самую старушечью игру, так теперь не удивляйся, что меня от нее в сон клонит, — заворчал Чонгук, скрещивая руки на груди. Не говорить же ему было, что он просто на пару минут подвис, разглядывая тонкие пальцы Тэхена, в которых тот ловко крутил своего выбывшего слона. Наверное, хен и во время дрочки крутил бы запястьем так, что было бы умопомрачительно приятно… Чонгук резко помотал головой. Это было уже ненормально. Думать о Тэхене в таком ключе было совершенно точно неправильно. Но он никак не мог контролировать эти свои мысли с того самого дня в кинотеатре. На самом деле они и прежде появлялись в его голове. Но тогда он оправдывал себя тем, что думал так не сам по себе, а от лица всего омежьего сообщества. Чонгук был уверен, что любой омега согласился бы с ним и тоже посетовал на то, что обладателем таких рук был бета, а не альфа. Не то чтобы это сильно спасало положение, но Чонгуку было намного комфортнее обманывать себя так, чтобы не добавлять себе новых поводов для самобичевания. А потом случился этот, казалось бы, самый обычный поход в кино на глупую романтическую комедию, который напомнил ему о его потаенных желаниях, и все изменилось кардинальным образом. Может быть, Тэхен и раньше так себя вел, потому что это было просто его естественным способом существования, но с того дня Чонгук будто начал смотреть на все другими глазами. Лежа на своем диване и глядя на заляпанный потолок, Чонгук не мог не задаваться вопросом о том, как он не замечал раньше некоторых вещей. В целом это, конечно, было неудивительно со всеми его переживаниями из-за Джинена и из-за самого себя. Но неужели Тэхен всегда так вел себя с ним, а он этого в упор не видел и никак не реагировал? Неужели бета всегда так аккуратно придерживал его за локоть, мягко направляя в нужную сторону при необходимости, осторожно гладил по голове в особенно тихие моменты, когда они молча что-нибудь смотрели по телевизору или на лэптопе, подолгу смотрел ему прямо в глаза во время разговоров? В целом ничего особенного в этих действиях и не было, так что Чонгук приходил к однозначному выводу, что да, Тэхен всегда был таким. Очень внимательным. Ко всем в принципе, а не только конкретно к нему. И между тем, постоянно удивляясь этому, Чонгук все чаще ловил себя на то, что сам он был склонен воспринимать все так, будто происходило нечто очень серьезное. Это было ужасно глупо с его стороны. Тэхен всего лишь был его другом и вел себя соответствующе, но теперь Чонгук неосознанно искал тайный смысл буквально в каждом его жесте и слове. Потому что, когда Тэхен как бы невзначай, с легкой улыбкой говорил ему о том, что он смотрится мило в новом розовом свитшоте, у него все внутри сводило от разливающегося по телу тепла. И он еще не настолько заврался, чтобы не понимать, на что это было похоже. На те ощущения, которые вызывал у него Чимин своими комплиментами, когда они еще учились в школе. На эти дурацкие бабочки, от которых хотелось улыбаться так, будто он придумал лекарство от рака и теперь все во всем мире будут счастливы. Тэхен своими частыми касаниями, взглядами, улыбками и даже просто короткими приветствиями по утрам перед уходом на работу производил на него такой эффект, что желание радоваться жизни не могло убить даже постоянное напоминание себе о том, что он все еще оставался совершенно недостойным таких эмоций. В панике Чонгук практически ежесекундно заставлял себя вспоминать, как он добровольно прогибался под Джиненом и громко стонал от удовольствия, пока его драли, как подзаборную шавку, а потом Тэхен вдруг оказывался рядом и просил его передать сахар для кофе, и он тут же терялся. Потому что нельзя было с такой добротой в глазах просить гребаный сахар. Но Тэхен именно это и делал. Отчего Чонгук мгновенно таял рядом с ним. И Чонгуку приходилось миллион раз повторять себе, что Тэхен все еще оставался бетой, но это никак не меняло того, что день за днем он находил в нем все больше качеств, которые хотел видеть в своем альфе. Потому что, конечно, это он занимался стиркой, а после некоторого времени одинокого проживания он познал и технические стороны этого вопроса, так что был в курсе, где находился шланг залива воды и что надо было делать в экстренных ситуациях отключения электричества, но все равно именно Тэхен взял все в свои руки и решил проблему за пять минут, когда машинка забарахлила и устроила в их ванной мини-потоп. И Чонгук позволил ему это. Не потому что сам бы не справился, а потому что у него в первые минуты всегда случался ступор, когда он подсознательно ждал, что придет его альфа и со всем разберется. По происшествии этих нескольких минут он всегда приходил в себя и принимался искать выход из ситуации самостоятельно и, как правило, успешно. Но все равно эти минуты неизменно случались каждый раз. Каждый раз он надеялся, что придет кто-то, кто заслонит его собой от всех невзгод. Пусть это было его слабостью. Пусть это делало его жалким в глазах тех, кто считал, что в первую очередь каждому следовало заботиться о том, чтобы становиться самодостаточной личностью, не нуждающейся ни в чьей поддержке. Но Чонгук все равно нуждался. И отрицать это у него больше не было ни сил, ни желания. Какой вообще был смысл врать себе, если он чуть не загибался от тахикардии, стоило Тэхену только взять на один пакет больше, когда они возвращались из магазина, чтобы ему не пришлось тащить тяжелые сумки, или взяться самому обзвонить всех мастеров по сантехнике, чтобы ему, нелюбителю с кем-либо общаться, не пришлось испытывать стресс от телефонных разговоров. Все это были обычные мелочи, не стоящие внимания, но Чонгук все равно продолжал отмечать и запоминать их. Потому что для него это было важно. Так было всегда. Ему нужно было, чтобы Чимин сам встречал курьеров из доставки еды, а не отправлял его открывать дверь, потому что «это ты же там что-то опять заказал, заодно проверишь, все ли привезли». Чонгук понимал логику Чимина и ни разу сознательно не обиделся на него, как бы соглашаясь с тем, что, кто делает заказ, тот его и принимает. Но он все равно тихонько умирал, когда после очередного звонка в дверь и его попытки подорваться по инерции Тэхен просил его не беспокоиться, мягко давил на плечи, заставляя остаться на месте, и шел расплачиваться с курьером. И теперь, когда он только выбрался из-под давления альфы-тирана и только-только учился дышать полной грудью, для Чонгука эти действия были еще более значимыми, чем прежде. Крепко обнимая подушку по ночам, Чонгук приходил к выводу, что то, что с ним происходило, было очень плохо. И с каждым днем становилось только хуже. Потому что, несмотря на их мелкие ссоры с Тэхеном, которые чаще всего случались по утрам, когда они оба еще недостаточно владели собой, в основном между ними царила идиллия. Фактически их перебранки Чонгук и не воспринимал как настоящие ссоры. Пока дело ограничивалось взаимными злобными колкостями, все, по его мнению, было в порядке. К тому же потом Тэхен неизменно спустя минут двадцать подходил к нему со стопроцентной решимостью помириться, и Чонгук, даже если бы злился на хена по-настоящему, не смог бы сопротивляться его очарованию. А он всерьез и не злился на Тэхена никогда, просто не привык первым идти мирно выяснять отношения, но всегда с готовностью соглашался на предложение беты забыть об очередном конфликте. И в таких условиях Чонгук весьма отчетливо осознавал, что его внезапное влечение к бете — которое, по правде говоря, не было прям таким уж неожиданным, с учетом того, что пальцы Тэхена он оценил еще в их первую встречу, — не пройдет так скоро. Это было просто невозможно, когда Тэхен был таким обходительным, доброжелательным, терпеливым, так еще и говорил этим своим голосом, от которого у Чонгука каждый раз по спине проходилась волнительная дрожь. Чонгук не мог не думать о том, что у него начались бы серьезные проблемы, если бы только он обнаружил в себе смелость признать, что, похоже, испытывал какие-то не совсем дружеские чувства к бете, но, к его счастью, у него был еще один повод для переживаний, так что время признаний он пока продолжал откладывать на неопределенный срок. Потому что хуже того, что он сам чувствовал к Тэхену, была его мысль о том, что, возможно, Тэхен тоже не был так уж безразличен к нему?.. Чонгук позволил себе допустить это далеко не сразу после того, как заметил изменения в собственном восприятии беты. Но затем однажды, когда они смотрели «Человека дождя» и он, все же расчувствовавшись под конец фильма, пустил-таки скупую слезу, Тэхен тихо рассмеялся и вдруг коротко чмокнул его в макушку. И Чонгука переклинило. Тэхен сделал это лишь раз и никак не прокомментировал свой порыв. А сам Чонгук не уставал повторять себе, что ему не нужно было так драматизировать и пытаться вычислить то, чего в реальности не существовало. В целом он даже соглашался с самим собой. Но мысль о том, что, может быть, для Тэхена все тоже было не так просто, раз поймав, уже не отпускала его. Сколько бы Чонгук ни пытался убедить себя в том, что он не имел права выдумывать такое о Тэхене, который так бескорыстно заботился о нем, он уже предположил это и потому теперь временами смотрел на бету особенно пристально, пытаясь понять, верны ли были его догадки. И оттого ему становилось страшно. Потому что, окажись все правдой, ему пришлось бы с этим что-то делать, а он не имел ни малейшего понятия, как должен был бы отреагировать в таком случае. — Это называется зарядка для мозгов вообще-то, — Тэхен самодовольно улыбнулся, явно предвкушая победу, пока Чонгук в это время снова завис, забывая обратить внимание на ход беты. Тэхен опять это сделал… Опять так по-домашнему потрепал его по макушке, что у Чонгука сердце в пятки улетело. — А тебе она зачем, если заряжать все равно нечего? — тихо буркнул Чонгук, вызывая у Тэхена новый приступ смеха, и тут же пожалел об этом. Он-то пытался хоть как-то отвлечь себя, а вместо этого лишь усугубил ситуацию. Потому что хуже ласковых пальцев Тэхена был только его голос, от которого Чонгук вообще-то уже имел удовольствие кончить. И не раз… Вздохнув, Чонгук скорбно прикрыл глаза. Он-то думал, что рядом с Джиненом жил, как на минном поле, но, пожалуй, только сейчас он начал понимать, где его ждали настоящие ягодки. — Надо было соглашаться играть на желание, когда ты предлагал, — принялся сокрушаться Тэхен, поедая очередную брошенную на произвол судьбы пешку Чонгука, который в это время в который раз вздыхал. Потому что да, он оказался настолько самонадеянным, что когда Тэхен вытащил откуда-то из недр своего шкафа шахматную доску, озвучил гениальную идею сыграть на желание. Хорошо хоть добросердечный Тэхен, сомневавшийся в навыках их обоих, отговорил его, а то пришлось бы еще и желание исполнить. И это в плюс ко всем его прочим мучениям. — Как насчет второй партии, когда эту закончим? — Ну уж нет! — Чонгук быстро выбросил руки вперед в защитном жесте, яростно качая головой. Его мозги и без того каждый день подвергались безжалостному расплавлению, чтобы нагружать их еще сильнее. — И вообще, интересно, в ЕКПЧ* еще принимают поправки? Считаю, что шахматы надо запретить на международном уровне! — Чонгук тоскливо оглядел свои фигуры, пытаясь все же хоть немного сосредоточиться и выстроить какую-нибудь стратегию. — Если решишь позвонить им, попроси заодно внести в черный список ароматизатор «елочку», — согласно покивал Тэхен, периодически покусывая губы, чтобы не начать урчать от удовольствия. В последнее время они с Чонгуком все чаще проводили вечера вместе за разными играми или другими активностями, и, казалось бы, он должен был привыкнуть к своему омеге, начать воспринимать его спокойнее. Вот только уже почти два месяца ему приходилось изворачиваться каждое утро, чтобы не дать Чонгуку заметить его стояк, который просто не мог не появиться после сна, когда он совершенно не контролировал себя и только пропитывался запахом своего омеги. От этого он бесился практически каждый день, что временами приводило к их небольшим стычкам с Чонгуком, и Тэхен искренне надеялся, что в какой-то момент все же ему должно было полегчать. Когда-то же должен был его организм натренироваться и перестать реагировать на присутствие его омеги рядом. Но пока вместо этого он продолжал в собственной квартире тайком пробираться в ванную, чтобы, крепко стискивая зубы, передернуть, а вечерами был вынужден бороться с едва контролируемыми приступами нежности, когда хотелось стиснуть Чонгука в объятиях и бесконечно трогать его. Не грязно и пошло, а тепло и невинно. Ткнуть пальцем в его щеки, огладить предплечья, пробраться под футболку и исследовать его ключицы, а затем грудную клетку и ребра, чтобы в конце концов перебраться на живот и пощипать за бока. В последнее время ему было достаточно только вдохнуть поглубже, чтобы в штанах тут же стало твердо, и все равно в первую очередь он хотел просто иметь возможность касаться Чонгука без особого на то повода. И потому ему приходилось прикладывать все усилия, чтобы сдерживать себя и не лезть к Чонгуку, которого такое явно не обрадовало бы. — Ехал вчера на такси до работы, чуть не задохнулся. — А я тебя просил встать пораньше, — укоризненно проговорил Чонгук. — А ты что? Только все к стене отворачивался и жался к ней поближе. Тэхен на это неопределенно хмыкнул. А что еще ему оставалось, если Чонгук так настойчиво будил его, заходя к нему в комнату через каждые три минуты, не давая расслабиться и спокойно спустить себе в пижамные штаны? Тэхену уже даже было все равно, насколько позорно это было. Он просто хотел кончить, а вместо этого только заводился сильнее, пока Чонгук небрежно тряс его за плечо. — Куки, можно спросить? — решил перевести тему Тэхен, посчитав, что так будет безопаснее. На самом деле не то чтобы очень. Но этот вопрос мучил его слишком долго, и ему было слишком любопытно, чтобы продолжать молчать. — Конечно, хен. — Я вроде не спрашивал, но… — Тэхен замялся, жуя губу. И вот опять оно. Опять Чонгук заставлял его почти дрожать от нерешительности. — Скажи, а ты… Когда ты узнал про Чимина и Юнги, ты не задумался о том, чтобы попробовать найти своего истинного? — все же осторожно спросил он. Ему нужно было знать ответ. В последнее время, даже если Чонгук этого не замечал, он начал позволять себе чуть больше, чем раньше. Например, касаться Чонгука немного дольше положенного, смотреть на него в упор, потому что оторвать взгляд не представлялось возможным. А однажды он даже вдруг поцеловал его в макушку, за что сам себя чуть не ударил. Потому что это было слишком. И тогда он даже наказал себя тем, что пару дней снова вообще не лез к Чонгуку. Но потом все началось сначала. Потому что он не был настолько железным, чтобы совсем не контактировать со своим омегой, и он только пытался все делать так, чтобы это не было слишком нагло и неуместно. И ему нужно было знать, что Чонгук думал о своем истинном, чтобы понимать, в каком направлении двигаться дальше. — Нет, вроде, — Чонгук нахмурился, пытаясь определить честный ответ на вопрос. — Я не помню, хен… Наверное, нет, — сердце в груди Чонгука в очередной раз замерло на мгновение, когда он заметил на себе внимательный взгляд Тэхена. Может, это было особенностью всех бет? Это даже ему самому казалось чем-то крайне нелепым, но Чонгук все равно не оставлял попыток придумать разумное объяснение поведения Тэхена и того факта, почему его так крыло от одного присутствия рядом с ним беты. Он никогда не вдавался в подробности и не особо был в курсе того, как вообще беты относились к отношениям, а у Тэхена спрашивать о таком ему было неловко. Но он помнил с детства стереотипные рассказы о том, что беты по природе своей были не заинтересованы в других особях, и заодно предполагал, что, возможно, в силу этого факта беты не осознавали собственную привлекательность. Может, поэтому Тэхен вел себя так, иногда будто флиртовал с ним, а еще был очень ласковым? Может, потому что даже не допускал того, что это может быть воспринято превратно? Может, для Тэхена это было совершенно естественно по отношению к любому человеку вообще, поэтому никакого тайного смысла во всем, что он делал, и не существовало? «Да,» — пытался крикнуть погромче про себя Чонгук. Безуспешно. — Я тогда на Чимина очень злился и ничего другого не замечал. Мой брак окончательно рушился. Мне было не до поисков срочной замены. Да и вообще, как ты это себе представляешь? — Что именно? — Поиски истинного, — уточнил Чонгук, двигая на доске слона. Он постепенно начинал подбираться к королю Тэхена. Наконец-то. — Нельзя же просто выйти на улицу, заорать и тут же получить истинного по щелчку пальцев. — Было бы удобно, правда? — хмыкнул Тэхен. — Да, но… — Чонгук засомневался, стоило ли так откровенничать с Тэхеном, но все же решил, что это будет честно. Он и так уже дрочил на голос своего хена, а теперь вот еще и засматриваться на него начал, хотя не должен был. Стоило отплатить Тэхену хотя бы правдой за всю эту грязь. — Я помню, о чем ты говорил, но я все еще не думаю, что заслужил истинного. — Почему? — Тэхену показалось, что даже кровь застыла в его жилах, так сильно он напрягся. — Потому что, когда встречаешь истинного, невольно начинаешь думать о сказке, которая ждет впереди. Ну, мне так кажется, — пожал плечами Чонгук, усаживаясь в позу лотоса. — Все же так и говорят об этом. Идеальное взаимопонимание и все такое. Но если бы я встретил своего истинного, ему бы пришлось понять про меня много неприятных вещей, а он такого не заслужил. Так что пусть лучше живет себе счастливо без меня. — Но все же… Ты бы хотел встретить его? — попробовал снова Тэхен, не теряя надежды. — Может быть. Я… Я уже говорил, что считаю, что личность важнее этой связи, — закончил предложение Чонгук совсем невнятно. Он помнил, как сказал это в прошлый раз Тэхену. В самом начале их знакомства, когда он пытался таким образом не позволить себе задуматься о своем истинном. Тогда он даже и не осознавал того, что так легко врал Тэхену. Но теперь это было очевидно. Потому что все его поведение в последние пару недель так и склоняло его к мысли о том, что ему, похоже, нравился Тэхен, но он продолжал это игнорировать, потому что не хотел влюбляться в бету. Да и в какого-нибудь альфу тоже. Если это и должно было произойти с ним вновь, то только с тем, кто был ему предназначен. Больше он не хотел разрушать ничьи отношения своим эгоизмом. По той же причине он и своего истинного предпочел бы избегать. Чтобы обезопасить его. Но, если бы его заставили выбирать, Чонгук точно знал, что бы ответил. Теперь либо истинный, либо никто. — Понятно, — уныло откликнулся Тэхен, по инерции меняя местами ладью и короля. Понятнее на самом деле не стало нифига. Чонгук своими непрямыми ответами только все сильнее путал его, не давая понять, можно ли уже было признаваться во всем или пока не стоило. Тэхен знал, что ему нужно рассказать правду. Иначе все могло прийти к тому, что Чонгук в какой-то момент снова ушел бы от него. Но он все не знал, как стоило подступиться к этому разговору. И если бы Чонгук сам подтвердил ему, что ждет встречи с истинным, сомнений у него осталось бы намного меньше. Но Чонгук продолжал последовательно гнуть линию о возможности любых отношений, и это заводило его в тупик. Такая позиция Чонгука заставляла его пугаться того, что его омега, разозлившись на то, что он так долго врал ему, точно пошел бы искать себе кого-то на стороне, а такого он бы вынести не смог. С другой стороны, пока Чонгук считал его бетой, рассчитывать вообще было не на что. Конечно, он всегда хотел, чтобы Чонгуку понравился он сам, а не факт их истинности, но теперь все стало так запутанно, что Тэхен вообще не понимал, как было правильно поступить, и потому продолжал отмалчиваться. — Эй, хен, что это только что было? — прищурившись, спросил Чонгук, радуясь тому, что у него появился достойный повод съехать с темы. — Что? — Это! — Чонгук грозно ткнул пальцем в доску. — Мы же договорились не жульничать! — Куки, это рокировка, а не жульничество, — на самом деле Тэхен ожидал, что он теперь будет хандрить еще минимум лет двести, но вид недовольного Чонгука с надутыми щеками так умилил его, что он невольно разулыбался. А заодно подумал о том, что ему срочно нужно было что-то решать. Потому что он не мог допустить того, чтобы его лишили такого чуда. — Ты сдвинул фигуры не туда! — продолжил настаивать Чонгук. Может, он и был профаном в практических вопросах, но теорию в свое время невольно изучил от и до. Уж больно интересная тогда ему книга попалась с руководством по шахматам. — Это же длинная рокировка, фигуры стоят ближе к клетке короля, а не ладьи. — И давно ты заделался специалистом в шахматных делах? — Тэхен скривился, глядя на то, как он поставил фигуры. Они играли в офисе довольно часто, так что он мог делать это даже с закрытыми глазами, и все равно Чонгук умудрился залезть ему в голову так глубоко, что он и в этом запутался. Так недолго было и свое имя позабыть… — Я просто внимательный, — хмыкнул Чонгук. — Так ты переставишь их как надо? — он несильно хлопнул Тэхена по плечу и получил в ответ хитрый прищур. — А что ты сделаешь, если нет? — Тэхен выгнул бровь, посмеиваясь глядя на Чонгука. — Сдавайся, Куки, твой слон тебе уже все равно не поможет, — для верности Тэхен помахал перед носом Чонгука ферзем, которого съел два хода назад. — Значит так, да, хен? — Чонгук шумно задышал, спешно пытаясь придумать выход из ситуации. — Ну тогда получай! Чонгук и сам от себя этого не ожидал, но он вдруг схватил с доски короля Тэхена, подскочил на ноги и, заливисто смеясь, понесся на кухню, слыша возмущенные вскрики беты за спиной. Это было так глупо, потому что до кухни было всего два шага, но Чонгук все равно ощутил, как буквально на мгновение все заботы свалились с его плеч, наконец-то оставляя его в покое. Он так часто хотел просто убежать от всего. И пусть это была лишь игра, но он наконец осуществил то, о чем мечтал. — А ну стой! — голос Тэхена неожиданно раздался совсем близко, и Чонгук только успел завести руки за спину, поворачиваясь к бете лицом. — Забрал фигурку, Куки? Очень по-взрослому, — Тэхен пытался говорить грозно и давить рвущийся из груди смех, и это было даже не так сложно, когда он вдруг обратил внимание на то, как судорожно Чонгук продолжал облизывать свои приоткрытые малиновые губы, которые так и хотелось попробовать на вкус… — Отдай ее сюда, и никто не пострадает. — А если нет? — невинно спросил Чонгук, продолжая пятиться к стене. — Мистер полицейский меня накажет? — Чонгук замер прежде, чем закончил говорить, а потом громко ойкнул, глядя в глаза опешившему Тэхену. Как ему вообще пришло в голову ляпнуть такое?.. И если бы Тэхен не смотрел сейчас в ответ так удивленно, Чонгук еще мог бы успокоить себя тем, что это не прозвучало так плохо, как ему показалось. Но Тэхен все только продолжал стоять напротив него, выглядя при этом крайне растерянным, повышая в Чонгуке желание удавиться. — На первый раз я ограничусь предупреждением. Но в следующий раз, Куки, мне придется поучить тебя быть воспитанным мальчиком. Тэхен подался вперед, чтобы забрать короля из его ослабевших пальцев, а затем вышел из кухни, так и оставляя Чонгука стоять столбом и покрываться мурашками от этого пробирающего до костей своей интимностью шепота.