Вершитель Судеб

- В этом году первое место разделили Гриффиндор и Слизерин с одинаковым количеством очков равным 360. 310 баллов у Райвенкло и, соответственно, второе место. Со счётом 280 Хаффлпафф получает третье место. Давайте же поздравим факультеты победителей и седьмые курсы, для которых этот год был последним! – когда аплодисменты закончились, Дамблдор продолжил: - Результаты экзаменов вы получите на летних каникулах. А этим вечером вас ждёт пир! Тут же на столах появился наш завтрак, Большой Зал наполнился звоном посуды и шумом весёлых разговоров. Этот день был последним для некоторого количества студентов школы Хогвартс, и они планировали как следует развлечься, чтобы последний день июня запомнился надолго. Я ожидал, что почти все семикурсники уже ранним вечером будут пьяны в стельку, но учителя с улыбкой закроют на это глаза. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы Авадами не бросалось... Меня кто-то хлопнул по плечу, подойдя сзади. Оказалось, это подошла Милианна, которая уже остыла после нашей прошлой ссоры. На её лице была обычная ехидная улыбка, а сквозь блузку можно было заметить приличных таких размеров грудь. - Ну что, скучать не будешь по мне и Хогвартсу? - Размечталась. Странно, но нам удалось найти общий язык и даже завести что-то вроде приятельских отношений. Девушка была конченной стервой во всём, что касалось отношений с людьми (а точнее, крупными их скоплениями). Когда мне на зимних каникулах удалось подловить её в ванной комнате старост, она почти не орала на меня нецензурными выражениями. Потом мы даже смогли нормально поговорить, сидя в одной ванне. Нет, ничего такого между нами не было вообще. Альстрейм не в моём вкусе, а я её не интересую как партнёр для секса. Она сама мне сказала так: - С тобой интересно общаться или сражаться, но в постели я не хочу быть снизу. - Будто бы я просил тебя о чём-то таком. - Ха-ха-ха... Тот наш разговор закончился первым смехом, из-за которого один первокурсник заработал фобию на всю оставшуюся жизнь. Хотя какое нам дело до малых? А в мае я вызвал девушку на откровенный разговор и предложил стать одним из Вальпургиевых Рыцарей. Выражение её лица было достойно запечатления для будущих поколений. - Ты... это серьёзно? – дождавшись моего кивка, она продолжила: - И не боишься, что я выдам тебя? - Обливейт никто не отменял в случае твоего отказа. - Я подумаю, Люциус. - До экзаменов. За день до назначенного срока Милианна дала положительный ответ. Том был сильно удивлён гриффиндорскому пополнению в рядах Ордена. Но и награду свою я... получил. В последние два месяца количество косых взглядов, бросаемых на старост школы, снизилось до нуля. Больше не казалось необычным то, что Малфой и Альстрейм спокойно общаются и ходят вместе. Интересно, сейчас она просто так или с предложением отметить выпускной? - У тебя явно есть какая-то причина, иначе поздравлять с утра пораньше меня ты бы не надумала. - Есть. Но так сразу я ничего не буду тебе говорить, - и она нагло уселась на скамью рядом со мной. Заметив несколько ухмылок от слизеринцев-старшекурсников, я пихнул девушку в бок. - Ты думай, что делаешь. - Когда-нибудь в другой реальности. Наконец мучительное ожидание, в которое превратился завтрак, окончилось, и я поспешил уйти из Большого Зала. Милианна последовала за мной. Впихнув её в первый же пустой класс (и зачем их в Хогвартсе так много?), я спросил: - Что такого неожиданного случилось, раз ты самостоятельно и добровольно обратилась ко мне? Девушка по-воровски оглянулась, наложила на класс довольно-таки интересную модификацию заглушающих чар и закатала рукав своей очаровательной блузки, показывая уродливую (для новичков) татуировку. - Метка. Она пульсирует то слабее, то сильнее, но сигнала вызова не поступало. Объясни мне, что всё это значит, - Альстрейм непроизвольно сделала движение, которым словно бы обхватывала Орден и его заговор. - Ты только за этим ко мне обратилась? – стряхнув пыль с края ближайшего стола, я уселся туда и всё же пояснил, поймав злобный взгляд гриффиндорки: - Это нечто вроде адаптационного периода. За тобой приглядывают, чтобы ты не наделала глупостей, а змея с Метки приживается в твоём теле. Длиться эти ощущения будут месяца три-четыре, после чего Метку свести невозможно. Только со смертью того, кто её наносил. Я заметил, как девушка слегка поёжилась, понимая, на что дала согласие. Но своё решение она приняла, а такие люди никогда не отказываются от собственных слов или поступков. - Если есть вопросы об этом, задавай, потому что в письмах заговоры не принято обсуждать. Она посмотрела на меня с какой-то странной надеждой в глазах, но на лице явственно читались сомнения. - Люциус... Дай мне прядь своих волос? Я сохраню их как талисман... Моё удивление было настолько велико, что даже отобразилось поверх обычной аристократической маски. Милианна тут же принялась отнекиваться: - Н-нет-нет, ты ничего такого не подумай! Просто... Я не знаю, как выразить свои эмоции словами. С тобой на душе тепло и... Пока девушка пыталась пробормотать ненужные извинения, я всё-таки решил подарить ей то, что она хочет. Но это было действительно странно. Сняв ленту с волос, из-за чего они рассыпались по плечам, я обхватил двумя пальцами небольшую прядку и беспалочковой магией отрезал её так, чтобы неровности в длине моей причёски не было заметно. Покрутив в руках свою ленту для волос, я обвязал ею отрезанный локон и обратился к Альстрейм: - Итак, ты выговорилась? Она подняла на меня свои глаза и заметила протягиваемый пучок платиновых волос. - Спасибо! Я никогда не видел столько радости на этом лице (честно говоря, да вообще ни у кого). Неужели такая мелочь может обрадовать? Или это я не привык к подобным проявлениям счастья? Вернувшись в подземелья, я упал на свою кровать, больше ничего не собираясь делать хотя бы ближайший час. Кроме меня, в комнату вернулись и остальные её обитатели. Крэбб и Гойл торопились доесть оставшиеся сладости, чтобы не потерять ни единой калории. А Паркинсон торопился навести марафет на своё «собачье» лицо. Было абсолютно понятно, что от выпускного вечера он ждёт многого. - Малфой, ты самый везучий парень из всех, кого я знаю, - обратился ко мне Роджер Паркинсон. - Это из-за того что девчонки (и не только) ведутся на мою внешность? Слишком хромающие у тебя принципы, друг мой. - Конечно, служение Тёмному Лорду гораздо интересней, чем сохранность своей жизни и продолжение Рода, к которому маг принадлежит, - язвительно отозвался слизеринец. - Уж какие мы есть, Паркинсон. И никому нас не изменить. Крэбб, Гойл, прекратить есть и слушать меня! Винсент и Грегори (ну, совершенно никакой фантазии при выборе имён) повернулись ко мне, на время отложив набивание животов, и на их лицах проявилась Мысль. - Сегодня вечером, как и во все прошлые годы, будет выпускной бал для семикурсников. Надеюсь, вы ещё помните, что тоже одни из них? Так вот, представьте Слизерин как следует, а нажраться (и это слово ещё самое мягкое) успеете позже. Отчитанные Крэбб и Гойл переглянулись и синхронно кивнули, показывая, что нечто до них всё-таки дошло. Внимательно оглядев своих вассалов, я вновь уставился в потолок кровати. Чувствую, этим вечером явно грянет взрыв. Полдня ушло буквально в никуда. Я пытался читать книги, считать Волдемортов, прыгающих через забор, и строить планы на ближайшее будущее, однако мысли не хотели собираться в кучку и быть о чём-то одном. Спать не хотелось, хотя утром не было сил даже встать с кровати, а вечером явно будет не до отдыха. Наведавшийся ко мне Азазель был встречен буквально с распростёртыми объятьями, что грозило ему потерей одной из жизней от удушья. «Слишком уж радуешься ты мне», - демон передёрнулся. Он вытащил меня в междумирье, чтобы спокойно пообщаться. Не знаю, по чьей задумке так случилось, но этот клочок пространства принял форму длинного моста, не имеющего ни конца ни края и висящего над бездной. Сверху можно было увидеть идеально голубое небо без малейшего намёка на солнце или облака. Доски пахли смолой и лесом после дождя и время от времени поскрипывали, словно мост медленно раскачивался над пропастью. Оперевшись о канаты, заменяющие нормальные перила, но на ощупь бывшие крепче стали, я внимательно оглядел своего адского заступника. - Итак, я задолжал тебе какой-то важный разговор, Азазель? Можешь не особо торопиться с ответом, у меня всё равно предостаточное количество времени, чтобы его дождаться. Ради беседы со мной, демон даже соизволил говорить, а не передавать мысли и образы в моё сознание, позволив мне насладиться прекрасным и чарующим голосом. - И да и нет, на все твои слова сразу. В отличие от моего, твоё время ограничено, но как-то странно. Словно бы ты застрял в огромной временной петле. Поэтому ни я, ни кто-либо другой не можем добраться до твоей души. Я мысленно сделал пометку разузнать подробней о петле, в которой трепыхается моя душа, но сейчас повод для общения был другой. - Ах, значит, я задолжал тебе плату за покровительство? Но пока я от тебя почти ничего не получил, кроме нескольких туманных подсказок и небольшой помощи. - Не стоит считать меня слишком мелочным. Ради такого, как ты, я готов отказаться от нескольких правил контракта между демоном и человеком. Я жажду новых знаний. К сожалению, демоны не умеют перемещаться во времени. Они лишь видят различные вероятности будущего. Поэтому я хочу заполучить знания об иных реальностях (а я не сомневаюсь, что ты из-за какой-то другой вероятности нашего мира). - Семь грехов-искусителей во плоти – вот кто ты, друг мой, - я усмехнулся и посмотрел вниз, в бездну. – Интересно, если спрыгнуть туда, я достигну чего-нибудь в конце концов? - Это междумирье, Люциус, и у каждого оно своё. - Проекция сознания, выраженная обстановкой или пейзажем? Отличная ментальная ловушка для непосвящённых. И здесь время текло как-то медленно и неповоротливо, словно насмехалось над мирами и судьбами. Ожидание гасило пыл и огонь в душах. Холод вечности окутывал сознание. Если поддаться времени, то можно и не выбраться из его ледяных оков. - Что мне делать, Азазель? - Ты имеешь в виду собственную апатичность и нежелание действовать? – получив мой кивок, демон продолжил: - Ты странный. Человеческая жизнь невероятно коротка, а твоя и того меньше, но ведёшь ты себя так, словно впереди ещё много времени... - Целая вечность. Вечность, чтобы научиться управлять своей судьбой. Я не знал, откуда всплыли эти слова. Похоже, бесконечный мост не случайно является отображением моего сознания. - Наверное, - пожал плечами Азазель. В этот момент он выглядел слишком... человечным? – Не пора ли тебе возвращаться в тело? В твоём мире близится вечер. Он очень важен для тебя. Последние слова мне больше показались вопросом, нежели утверждением, но демон больше ничего не произнёс. Голубые небеса медленно темнели, показывая, что сейчас вечер. Цвет остановился на светло-фиолетовом, не изменяясь. Я слишком устал, чтобы делать сейчас что-либо. Надеюсь, сон хоть немного восстановит мои силы. Разбужен я был сильным тычком в плечо. Кое-как раскрыв глаза, я лицезрел Паркинсона в опасной близости от себя. - О, проснулся наш Спящий Красавец. Ты ещё успеешь подготовиться к выпускному вечеру, если поторопишься. - Большой Зал? - Как обычно. - Пошёл прочь. Спихнув с себя наглого слизеринца, я поморщился, но всё-таки нашёл в себе энергию, чтобы добраться до ванной комнаты. И почему я не съехал в отдельные комнаты, когда мне предоставлялась такая возможность? Ради какого-то глупого школьного праздника я решил особо не прихорашиваться. Зачем? Всё равно многие уже будут пьяны, так что красота мало кому сдалась этим вечером. Погрозив зеркалу, которое вдруг расщедрилось на длинную тираду комплиментов, я подобрал более-менее праздничную одежду и стал расчёсывать волосы. Все эти семь лет я почти не стриг их (разве что самые кончики), но отросли они только до лопаток, может, даже чуть ниже. А пользоваться магией в этом деле мне бы не хотелось. Протянув руку к шкатулке с украшениями, я вспомнил, что любимую (а потому единственную) ленту отдал этим утром Милианне, а пользоваться в Хогвартсе заколками или чарами мне не позволяла гордость аристократа. Пришлось идти искать специальный шнурок для волос. Неудобно мне всё-таки ходить с распущенными волосами. Большой Зал чем-то напоминал огромный гудящий улей. Посуда на столах сверкала золотом. Многочисленные свечи не только освещали, но и сильно грели воздух. Все вокруг были нестерпимо радостными и довольными жизнью. Мне так хотелось разрушить эту явно ненормальную идиллию, но с каких это пор я стал рушить хрупкие детские мечты? Так что пришлось улыбаться как можно приветливее и спокойней, чтобы улыбка не превратилась в оскал. Подлетевшая ко мне буквально на крыльях счастья Альстрейм утащила меня за гриффиндорский стол. Многим уже было всё равно, поэтому нас поприветствовали пошлыми шуточками и поднятыми за здоровье бокалами. - Спасибо тебе за подарок, Люциус! – сказала мне староста школы, когда после речи Дамблдора ученики решили сначала отдать честь превосходной еде. - Когда это мы перешли на имена при других? - На нас не обращают внимания, не беспокойся. Оглядев ближайшие блюда в поисках того, чем можно было бы поужинать, я вздохнул. Слишком много жирного, рыбы и овощей. С каких это пор «львы» стали травоядными? - Ищешь мясо?- полушутливо поинтересовалась у меня Альстрейм. – Цельных кусков на Гриффиндор выпадает не особо много. - Что же, - я немного брезгливо отодвинул в сторону тыквенный сок и взял бокал с водой, - я подожду десерта. Девушка пыталась вовлечь меня в активную беседу, а я не торопился ей отвечать, ограничиваясь короткими фразами и двусмысленными предложениями. Устав добиваться от меня развёрнутых ответов, Милианна отобрала у какого-то своего сокурсника бутылку огневиски. - Я не буду пить. Мне нужна трезвая голова. - Это нечестно, Люциус. Поддержи даму хотя бы в этом, - клянчила девушка. - Дам по шее, - пообещал я ей и подтянул к себе поближе тарелку с кремовыми пирожными и кружку чая. Альстрейм пыталась приставать ко мне до тех пор, пока старосты-пятикурсники не повели младшие факультеты к своим гостиным. Я тоже поднялся, чтобы совершить обязательный для старост школы обход. Импровизация – это, конечно, хорошо, но правила и планирование дают ощущение надёжной опоры под ногами. И, что бы я там ни говорил, на падение в бесконечность меня не хватит. - Идём, Милианна, пора совершать обход Хогвартса. А выпить ты всегда успеешь и в гриффиндорской гостиной. - Ладно, пошли, - нехотя согласилась девушка и последовала за мной. Не успели мы пройти и нескольких коридоров, как Альстрейм отрубилась. Всё же в одиночку выпитая бутылка огневиски подействовала на неё усыпляюще. Кое-как дотащив старосту школы до портрета Полной Дамы, я передал её на руки обескураженным старостам-пятикурсникам. - Она пьяна в стельку. Дотащите её до какой-нибудь кровати и киньте. Альстрейм будет ещё минимум семь часов изображать бревно. - А-ага... Кивнув гриффиндорцам, я направился в глубь школы. Темнота коридоров встретила меня приятной тишиной и спокойствием. Привычное чувство защищённости охватило меня, и я успокоился, совершая своё привычное путешествие по огромному Хогвартсу. Иногда я сталкивался с группками или парочками учеников самых разных факультетов, но успевал пройти мимо них до того, как меня заметят. А если не успевал, то отговаривался от чужой компании шуткой или язвительной фразочкой. Так что расходились мы с пожеланиями весело провести это лето. Да, весело... На мне висел огромный груз, который одному не утащить далеко. Вот только разделить это странное бремя было не с кем. Сегодня всем хорошо и весело, жизнь бьёт ключом. Сегодня мир тих и спокоен. Сегодня нас ждёт спокойная ночь. А завтра начнётся война.