Январь 1973 года
Пролетевший мимо зелёный луч заклинания привёл меня в чувство, и я поспешил отскочить в сторону, чтобы не схлопотать что-нибудь ещё. На том месте, где я только что стоял, образовался небольшой кратер после усиленной Бомбарды. Оглушив парочку ближайших авроров, я приблизился к Волдеморту, который в этот раз самостоятельно командовал операцией. Силы оказались неравными изначально. Меня душила слабость из-за среднего магического истощения. Половина защитных артефактов вышла из строя, так что в скором времени придётся полагаться только на щитовые чары. – Мы больше не можем удерживать оборону! – мне приходилось напрягать голосовые связки, потому что шум битвы не позволял услышать даже собственный голос. – От Макнейра всё ещё нет вестей о выполнении задания, – последовало мне в ответ. – Но, мой Лорд... Несмотря на то, что никто не мог нас подслушать, фамильярностей я себе не позволял. Вместо ответа последовал ужасающий по мощи взрыв, разворотивший аврорский корпус, где проходили подготовку новички. Затем последовало ещё два взрыва, ударная волна от которых добралась даже до поля боя. – Вот теперь отступаем. Морсмордре! В небо улетела вспышка заклинания, превратившаяся в знак Пожирателей Смерти: змею, выползающую из черепа. Вспомнив холл поместья Реддлов, я аппарировал туда вслед за Томом. Вскоре к нам присоединились и остальные участники операции. Пытаясь отдышаться, я пересчитал вернувшихся. Мы потеряли семерых, из них трое – средний круг, хорошо обученные бойцы. Разве стоила подобная диверсия стольких человеческих жертв? Тем более, магов было и так очень мало. Проследив, чтобы все получили лечебную помощь и были отправлены по домам, я занялся собой. На всё ушло четыре с лишним часа. Вот уже полгода я являюсь правой рукой и помощником самого Тёмного Лорда, чьё имя наводит страх на детей и их родителей. За мою смерть назначена награда в двести тысяч галлеонов, и это при том, что моё лицо так никто и не разглядел. Если бы я захотел собрать все бредни, рассказываемые про меня, и сложил бы их воедино, получилась бы приличных размеров легенда в духе Средневековья, которое маги всё никак не могут покинуть. Единственное, чем я могу гордится в своей жизни, – это совершенно невероятная даже по магическим меркам удача. Иногда ощущения напоминали действие Феликс Фелицис, однако я продолжал называть всё интуицией. Ещё раз убедившись, что моё присутствие нигде больше не требуется, я направился в кабинет Тома для отчёта о сражении. – Террус таймус. Небольшие светящиеся цифры показали начало третьего часа утра. Не сомневаюсь, что Лорд ещё не спит, однако смысла идти сейчас не было. Поддавшись на этот раз не интуиции, а логике, я направился в кабинет Тома. Старое поместье Реддлов было почти полностью отреставрировано Орденом. Несмотря на то, что основной нашей идеологией был расизм по отношению к магглам, некоторые комнаты были почти доверху забиты немагическими вещами. Нередко, заглянув в какую-нибудь коробку, можно было увидеть, как там уживаются магическое кольцо трёхсотлетней давности и подвеска с полудрагоценными камнями, которые даже не успели поблекнуть. Чем дальше я заходил, тем аскетичней становилась обстановка. Из всего магического и немагического разнообразия ценностей Том уважал только истинно древние реликвии и книги, которые таили знания прошлого, настоящего и будущего. В хозяйском крыле большинство комнат было заколочено: это поместье не любило слишком навязчивых гостей. Дверь в кабинет была распахнута, сквозь проём в коридор лился свет. Тихо постучав по косяку, я перешагнул порог. В комнате не просто царил бардак - это был Апокалипсис в уменьшенном варианте: с особой изощрённостью сломанное и выпотрошенное кресло, повсюду клочки бумаги и, возможно, важных документов, стены в подпалинах от заклинаний. Тёмный Лорд явно пребывал в гневе. – Том? – осторожно позвал я мужчину, стоящего у окна. Вот только в ответ мне прилетело оглушающее заклинание. Интуиция и опыт предсказали такое поведение, и тело моментально прижалось к полу, пропуская чары над собой. Поднявшись, я отступил на шаг назад, готовясь к ещё одной неожиданности. Внимательно посмотрев на Тома, на его шаткое положение, слегка подрагивающие руки и алкогольный дурман в глазах, я понял, что он пьян. – Почему? – и это спросил не я. Волдеморт тяжело опёрся на подоконник и повторил более чётко: – Почему мы всё ещё ведём эту войну? – Мой Лорд, наша идеология и наши методы ведения войны не позволяют захватить магический мир в один миг, – я решил вести себя почтительно, чтобы не нарваться на заклинание покрепче. – Вы ведь основатель нашего Ордена, зачем задавать вопросы... всего лишь пешке. Я хотел, чтобы мои слова не прозвучали обиженно или раздражённо, но Тому было уже всё равно. Большое количество алкоголя подействовало даже на сильного мага. По комнате пробежался холодок. И, прежде чем я успел среагировать, сильный удар кулаком свалил меня на пол. Повреждённую щёку обожгло болью, от падения из груди вышибло дух, и я несколько секунд не мог прийти в себя. Мысли плясали, не желая собираться в единый поток, а последствия удара вызывали глухую ярость. Но, похоже, мужчине показалось это малым наказанием, или он уже вошёл во вкус. Не успел я придти в себя, как последовало два сильных пинка по рёбрам и несколько ударов в живот. Я пытался дышать ровно и подавить растущую внутри волну магии, но воздух с хрипами вырывался из лёгких, боль не утихала, и даже думать было тяжело. В комнате холодало всё сильнее. – Прошу... не надо, – простонал я, чтобы не допустить более ужасных последствий. Мои слова наоборот сильнее разожгли пожар ненависти внутри Волдеморта. Его радужка сменила свой цвет на красный, ноздри трепетали из-за запаха крови – он только разминался. – Я знаю, что однажды моё безумие выйдет из-под контроля, – медленно проговорил он, – однако это чувство всесилия ужасно пьянит. Люциус, ты просто первый попался под руку. Круцио! Я не успел заметить, когда Лорд направил на меня свою палочку. Вот только для меня это было уже не важно: всё тело скрутило от невыносимой боли, в глазах заплясали чёрные пятна, а из горла вырвался крик. Шквал стихийной магии затопил меня, и сознание погасло, не в силах поддерживать избиваемое тело. Я ожидал темноты и обморока, но вместо этого вновь оказался на мосту. Из тихого и безопасного оплота мост превратился в корабль посреди бушующего моря – настолько сильно он раскачивался под полыхающим и извергающим потоки воды небом. Самым странным было то, что я застрял. Не в прямом смысле, конечно. В собственное тело меня не пускал самолично поставленный блок, а идти в сторону того мира я не желал. Умереть раньше времени мне не хотелось. Постепенно погода успокаивалась, и отголоски боли перестали терзать мой разум. Ещё раз провально помедитировав, я решил во что бы то ни стало вернуться обратно. К счастью, мне удалось это с первой попытки. Ощущение тела не сразу вернулось ко мне, и поэтому я представлял себя эдакой гусеницей в коконе, которая постепенно превращается в бабочку. Хотя... Я не думаю, что процесс перехода/превращения такой болезненный. Ныло всё тело до последней косточки и малейшего капилляра, голова раскалывалась, и жутко хотелось кого-нибудь укусить. Когда я смог сфокусировать взгляд на окружающем меня пространстве, то поразился большому количеству белого цвета. – Это карма, – хотел я сказать, но из горла не вырвалось ни звука. Рядом кто-то медленно наворачивал круги по комнате. Шагали явно по коврам, из-за чего звук казался приглушённым. Повернув с трудом голову и сощурив глаза, я разглядел чёрную, немного растрёпанную копну волос и просторную чёрную же мантию. – Ск... сколько? – просипел я, мой голос был очень тихим. – Почти месяц, – произнёс Том. Я устало откинулся на подушку, мысленно очень грязно ругаясь. Желание вцепиться в кого-нибудь и оторвать клок мяса стало невыносимым. – Всё в порядке? – в голосе Лорда мне послышалось раскаянье. – Всё просто великолепно, – мрачно буркнул я и отвернулся, чтобы случайно не встретиться взглядом с Волдемортом. – Не стоит так себя вести. Посмотри на меня, Люциус, – я услышал, как зашуршала по полу ткань мантии, а потом почувствовал, как прогнулась под чужим весом моя кровать. – Я действительно раскаиваюсь, но не хочу слишком часто поднимать эту тему. Тёплая рука мягко легла на мои волосы, поглаживая и успокаивая. Я ощущал себя диким зверем, которого непременно нужно приручить. Длинные тонкие пальцы коснулись лба, провели по закрытым векам, легко дотронулись до кончика носа и замерли на губах. Я поддался соблазну и слегка прикусил их, осторожно, не до крови. С шипением Том отдёрнул руку, а я злорадно улыбнулся и уснул, не открывая глаз.Апрель 1973 года.
Почти два месяца ушло на окончательное восстановление после одной январской ночи. За это время Дамблдор успел собрать свой Орден Феникса и значительно укрепиться в Хогвартсе. Министерство Магии пока пытались не трогать, однако его авторитет усердно подрывали шпионы и той, и другой стороны. Не сомневаюсь, что однажды Том с наглой улыбкой завалится в мой дом (а теперь в поместье Малфоев я полноправный хозяин) и скажет: «Люциус, ты теперь наш новый Министр Магии. На должность заступаешь уже завтра». А сейчас я собирал вещи для непродолжительной поездки во Францию. Для меня нашли дипломатическую миссию, чтобы я развивал «потрясающий потенциал», и заодно приказали проведать сына и пока единственного наследника Малфоев. Никогда не любил детей. Дело вовсе не в том, что, маленькие и капризные, они приносят много вреда и требуют всё твоё внимание, нет. Просто я много натерпелся в своей жизни от детей и никогда не хотел бы такой участи в будущем. Думаю, рассказывать мою историю «дружбы» с Драко, который никогда не родится в этой реальности, не стоит. Теперь у меня что-то вроде фобии, которая проявляется не всегда, но её последствия ужасны в любом случае. Оглядываясь на тот опыт, что был у меня в прошлом... прошлой жизни, я вижу, насколько глупым и наивным был. Я не сожалею о прожитом, я не пытаюсь говорить о прошедшем в сослагательном наклонении. Я хочу разгадать самую странную загадку в своей жизни. И, как мне кажется, что-то всё-таки было упущено. На сборы и прощание ушло гораздо больше времени, чем я планировал. Сначала порт-ключ «случайно» потерялся, потом Том продемонстрировал мою награду после успешного завершения миссии, а в конце мне сообщили, что новобранцы умудрились поджечь защитные чары на тренировочном зале. – Разбирайся со всем этим... сам. Ясно? – с усилием проглотив ругательство, я подхватил чемодан и активировал порт-ключ, чтобы спустя десяток секунд появиться возле ворот французского поместья Малфоев. Защитные чары на доме узнали во мне хозяина и очень гостеприимно распахнули передо мной ворота. Из огромного сада доносились голоса, детский смех и лай собаки. Мысленно отметив, что погода во Франции действительно чудесная, я неторопливо пошёл в сторону главного корпуса поместья. Сейчас у меня было достаточно времени для обустраивания, но завтра придётся сразу же идти во французское Министерство Магии и провести там безвылазно около недели. Конечно, я мог бы пропустить в своём повествовании эти домашние мелочи, но полностью забыть о сыне было бы глупо. Это адское создание полутора лет от роду имело светлые вьющиеся волосы, голубые глаза, как у всякого ребёнка его возраста, тонкий прямой нос, пухлые щёки и губы и очень несносный характер. Звали его Андрэ Люциан Малфой (на французский манер), а любимыми словами ребёнка были «дай», «моё» и «хочу». Кстати, меня как отца он не признавал и упорно называл «дядей», а иногда и «букой». Понимаю, что более крепких ругательств он пока не знал, но и это – «бука» – тоже меня обижало. Но только до тех пор, пока я не вернулся в Англию, подчистую забыв о двух неделях командировки. В Министерстве меня встретили не очень радушно, однако, как член семьи Малфоев, я имел весьма широкие права в половине стран Европы. Так что, кривя лицо и воротя нос, меня допустили во французский Архив. Первым препятствием на моём пути стали груды пыли и отсутствие какой-либо систематизации данных. Не знаю, как архивные служащие тут ориентируются, но хорошая уборка здесь не помешала бы. Затем мне пришлось незаметно копировать среди неважных важные документы. И где здесь дипломатическая миссия? Разве что переговоры с главарём Архива и помощником Министра по поводу вывоза бумаг. Ах, да! За день до отъезда мне пришлось наведаться на улицу Макинов – аналог нашего Лютного переулка. Обиженная тем, что её послали прямо в дождь, сова сбросила мне на руки письмо от Тома и улетела. Он просил найти среди нелегальных товаров темномагическое кольцо редкой работы. Траты будут возмещены. Описанное кольцо я так и не нашёл, однако один продавец буквально умолял купить у него медальон. Треугольный, со скругленными концами, он был сделан из серебристого металла, который словно таял в моих руках. Обрадованный торговец сказал, что никаких проклятий на медальон не наложено и что ради меня он даже готов пойти на уступки. Эта подозрительная личность кивала на все мои слова, а в конце выдала совсем странную фразу. – Mais vous concevez qu'il m'est plus avantageux de m'en aller plutot..? – с трудом подбирая слова на французском, спросил я. – Il faut mieux etre dehors avant la bagarre.* Продолжая размышлять над смыслом фразы, что не особо была мне понятна (уж эти различия между английским и французским), я вышел из магазина на улицу и только потом аппарировал. Отослав обратно слишком расторопных служанок, я поднялся в свои комнаты, продолжая сжимать в руке медальон. Не знаю, как это описать словами, но в нём была какая-то особая энергетика. На следующий день я должен был отправиться в Англию. Спускаясь по лестнице, я оказался свидетелем одной весьма пышной тирады от нянечки Андрэ. Эта пухлая леди одновременно занимала пост экономки в поместье. - Ces messeurs sont un tas de gredins et le seul sentiment gu'ils m'inspirent est la haine de leur cause et le mepris pour mon pays.* Доброго дня, монсеньор. Во Франции явно что-то зреет.