***
Времени убилось не столь много, сколько хотелось бы, но Иккинг уже знал, куда пойдет дальше. Для этого ему пришлось сесть на автобус до центра, а потом пересесть на другой номер и поехать в конец города, ближе к трассе и выезду, где он обычно проезжал на байке, возвращаясь в свой гараж. Дорога в трясущемся общественном транспорте, куда так и норовили запрыгнуть люди, чтобы создать лишнюю толкучку, выдалась муторной, душной. Пришлось ехать стоя, заняв место между поручней, чтобы никто непроизвольно не лез к нему, не толкал, но все эти случайные пихания все равно происходили. «Дай сдачи, Не принимай удары покорно, нужно огрызаться По лику свободы побежала трещина, У неё был план, пока её не ударили по губам, И всё пропало, Как свобода,»***** «U2» были правы и ему пришлось силой проталкиваться между наглой женщиной, которая постоянно наступала Хэддоку на ноги и даже не удосуживалась извиниться за свой толстый каблук на туфлях, что отдавил ему все пальцы. Выскочив на одной из остановок и зло оскалившись той самой даме, что пилила его жгучим неодобрительным взглядом через пыльное оконное стекло автобуса, шатен подошел к зданию, что напоминало автомастерскую. Она была довольно большой, обитая синими металлическими фанерными листами, с высоким потолком. Рядом стоял сетчатый забор, за которым были припаркованы машины, мотоциклы и даже старенькая ржавая маршрутка со снятыми с нее колесами. Из сервиса исходил шум работы, словно кто-то орудовал пилой по металлу, паял. Гремел рок, слышались голоса, покрикивания, чтобы сквозь весь этот гам можно было что-то услышать. Но это было не рутинно, не раздражающе, а довольно спокойно. Все занимались своими делами в своем темпе. Механика — это то, что также полюбилось гонщику, когда он нашел свою «Ямаху» почти рабочую и целую, просто немного мятую, со сдохшим двигателем, в стальной горе мусора, подобно тому, как Макс Кентон нашел на свалке Атома из фильма «Живая Сталь» — кстати, любимого фильма Айри, что она могла пересматривать из раза в раз, а впечатления все те же. Робобокс «стальных гигантов», где есть и драма, и возня с механикой, и Хью Джекман. Как ей, — киноману, — могло не понравиться такое? Название автомастерской было голословно — «Metal Church» — «Металлическая Церковь». И будь Иккинг верующим, то такое заведение посещал бы каждый день. Он уже давно выбрал тропу, которая должна привести его в стены этой мастерской. Створки дверей были открыты и ветер играл со звоном ветряных колокольчиков. Хэддок ступил в магазин, окунаясь в запах моторного масла, паяльного и сигаретного дыма. «Металлическая Церковь, нечестивая Церковь, кто же падёт её жертвой? Металлическая Церковь, единственная Церковь, разве ты не понял, что время пришло? Металлическая Церковь отыщет тебя, тебе не убежать далеко, Металлическая Церковь — в тебе, ей ведомо, каков ты на самом деле.»****** Черт, даже песня идущая из мощных колонок, что ни на есть подходящая для такого места. Только зашел на порог, а его будто бы всего с ног до головы вывели на чистую воду, узнали весь его потаенный секрет «Ночной Фурии» и без предупреждение бросили в самый настоящий Рай для механиков. Здесь шатен будто на своем месте. Так и надо. Приходить сюда за запчастями для байка, дышать полной грудью, заполняя легкие всеми этими машинными выхлопами и прочим. И как он раньше не знал об этом месте? Чтобы восстановить «Ямаху» и поддерживать ее, приходилось скитаться по всяким разным мастерским в поисках нужных деталей, отваливая непомерные суммы накоплений и карманных денег. А тут было все, даже намного лучше. Небольшой стол с компьютером, касса, журналы привоза поставок, какие-то бумаги, на стене официальные договоры и лицензии, чтобы не было проблем с полицией, техника безопасности и все остальное. Затем шли огромные стеллажи с коробками, в которых и хранились все нужны запчасти, большие и маленькие, тяжелые и не очень, тормозные шланги, цепи, карбюраторы, стеклоомывайка, масло… Все, что душа пожелает, все что понадобиться для ремонта и, непосредственно, сами услуги ремонта, тюнинга, выправления вмятин, замена чего-либо. Можно было подъехать с обратной стороны здания и сдать свой транспорт на прокачку. И тот, кто посоветовал это место — Айри, что не удивительно. Когда на прошлом заезде гонщик упомянул, что пора поменять потертый шланг, заезженную цепь и вкрутить парочку новых болтов — пепельноволосая упомянула «Металлическую Церковь», заверив, что там найдется все. И не обманула. — Пусть пойдет нахер, если завтра не явится! Мне плевать! — послышался мужской голос и из-за стеллажа вышел парень, на вид лет двадцати пяти, нервно матерясь и раскуривая сигарету, зажатую между пальцев. — Гребаный Майкл, — раздраженно фыркнул он и плюхнулся на стул за столом. Высокий — метр девяносто с копейками, скорее всего. Выбеленные светлые волосы, такой же сумасбродный пепельный оттенок, как у Айри. Тоннели в ушах, проколотая бровь, язык, крыло носа с кольцом. Из-за надетой на нем черной майки, было прекрасно видно татуированную шею, и битые «рукава». На груди цепь, на пальцах кружат перстни, а на ногах, которые парень закинул на стол, потертые временем «гады» на шнуровке. На одежду прикреплен бейдж: «Директор. Джек». Владелец, как понял Иккинг, сделал затяжку и выпустил в воздух клуб серого дыма, а потом поднял ярко голубые глаза на Хэддока. Заметив посетителя, Джек встал с места. — Добро пожаловать в «Metal Church». Вам что-то подсказать? — произнес стандартную фразу своим хриплым голосом парень, готовый рассказать ему все от «А» до «Я», чтобы помочь с выбором нужных деталей. Если честно, то Джек понравился шатену с первого взгляда. Виделся и профессионализм, и стиль, и предпринимательская хватка, без всякой там воды по типу: «Попробуйте наш новый товар — японское топливо. Также, у нас действует акция и скидки. Я помогу вам с выбором подходящего товара. Если будут вопросы — не стесняйтесь обращаться!» — что-то из этой товарной индустрии, когда продавцы-консультанты могут и перегнуть палку. Коротко, ясно, по делу — как и предпочитал гонщик. — Мне нужен тормозной шланг для «Yamaha Tracer 700» две тысячи шестнадцатого года выпуска, цепь и коробка шестигранных колпачковых гаек. И было бы неплохо, чтобы в районе тринадцати — четырнадцати долларов******* все, — подходя к столику, оповестил стритрейсер. — Байкер? — вскинул бровь Джек, осматривая посетителя с ног до головы, примечая молодой возраст, но ничего по поводу этого не возразил. Не его дело, да и у кого каких увлечений только нет. — Там корзина. За пять долларов — можешь набрать себе всякого хлама. Гайки — принесу, если не найдешь подходящего шланга, то подберу, — кивая в сторону большой сетчатой напольной корзины с табличкой «5 долларов — все, что унесешь», сказал Джек и потушив бычок об пепельницу, пошел между стеллажей. Иккинг прошел куда ему сказали и закатав рукава, принялся рыться среди товара, при чем достаточно стоящего. Кладезь с золотом для механика. Подняв взгляд на табличку, Хэддок подумал, что раз так дешево и все, что хочешь, то почему же не набрать про запас нужных деталей. Так и сделал и через несколько минут на кассу опустился набор разных конструкторских мелочей. Даже шланг нужного размера откопал. Вернувшись с маленькой коробкой гаек, Джек принялся разгребать вываленные запчасти. — Пакет? — Нет. Сунет все в рюкзак, так даже удобнее. Пепельноволосый взял в руки цепочку и покрутил ее между пальцев. — Гоняешь? — неожиданно спросил парень и шатен подозрительно скосился на него. — Или просто катаешь подружку? Джек поднял на него такой взгляд, словно «Спрашиваю, чтобы посоветовать что получше», поэтому накатившее волнение и опасения отступили. Все нормально, он просто выполняет свою работу, поэтому пережить по поводу «Ночной Фурии» и его раскрытия не стоит. — Гоняю, — ответил стритрейсер. — Тогда, нужна цепь чуть короче, но прочнее, — и отложил выбранный Иккингом товар в сторону, а сам, осмотревшись, полез под стол. Послышался металлический звон. Через несколько мгновений поисков, Джек продемонстрировал подходящую критериям запчасть. — Для «Ямахи» — самое то. Говорю, по своему опыту, — и посмотрел на экранчик кассового аппарата. — Семь долларов, еще и на мороженое хватит, — хмыкнул пепельноволосый и эта фраза Хэддока не задела, но глаза он все-таки закатил. Его принимают за ребенка. Тут он вспомнил кое-что и опустил брови, смотря прямо в леденящего цвета глаза напротив. — Я от Айри. И в этот момент владелец слегка изумленно моргнул, принимаясь заново блуждать по лицу старшеклассника, о чем-то раздумывая про себя, но потом покачал головой и слегка приподнял уголки губ. — Сказал бы сразу, — и отошел к шкафчику, из которого следом достал бутылку жидкости для охлаждения и моторное масло, видя которые, шатен заметно удивился. Джек поставил это на стол. — Это от нее. Подарок на день рождение, которое она не знает. — Это… — не мог подобрать слов гонщик, все еще не понимая, для чего это и точно ли ему. — Не запаривайся. Ты же Спидибой? — вопросительно изогнул бровь парень. Гонщик дернулся, услышав знакомое прозвище и почувствовал, как тень какого-то предательства расплывается в груди. Неужели, та, которой он доверял — рассказала кому-то о его личности? Стритрейсера начинала разжигать ненависть, но больше всего отчаяние, будто весь мир рушится прямо на глазах. Он с силой сжал челюсть. — Она что-то рассказала? — грубо спросил у владельца Иккинг, цедя эти слова сквозь зубы. Джек даже глазом не повел на такой прожигающий до костей взгляд. — А что она должна была рассказать? — непонимающе уточнил пепельноволосый и в одну секунду Хэддока отпустило от гневного наваждения. По озадаченному выражению парня было понятно — абсолютно пустой лист. Владелец мастерской тяжело вздохнул и устало потрепал волосы на затылке. — Слушай, парень, Айри сказала, чтобы я отдал этот подарок старшекласснику с «Ямахой», которого зовут — Спидибой, передал «Привет» и все. Если она должна была что-то еще сказать, то разбирайся сам. Мне нужно чинить гребанную развалюху Роджера, поэтому думай быстрее. Все встало на свои места. Айри устроила многоходовку, но ни слова не проронила о «Ночной Фурии». Вспомнилось, как подруга что-то говорила о том, что если он не заменит то паршивое, с ее слов, моторное масло на нормальное, то купит ему сама. Что-то о плохом трении и неприятном запахе того, каким пользовался гонщик. Еще и жидкость для охлаждения. Тогда — Иккинг искренне думал, что пепельноволосая шутит, но, как оказалось, нет. Наверняка, сказала владельцу, раз он ее так хорошо знал, что-то типа: «Это для моего друга — отзывается на Спидибой или Спиди гонщик» и все. Чокнутая. Просто чокнутая девушка. Знала бы она, как испугался и отреагировал на ее сюрприз Хэддок, рассмеялась. Да, Айри единственная, что не предаст его. И она постоянно умудряется ему помогать. Как же он жалок, раз посмел даже подумать о том, что подруга могла рассказать кому-то его тайну. Гонщику впервые было так стыдно за себя, за то, что постоянно так черство относится к чувствам других и сомневается в людях. Казалось, подумав об Айри плохо, он ее оскорбил. Эта банальное добро и дружеский жест, а стритрейсер настолько сильно погряз в своей тьме, что не видит простой истины. Хотелось извиниться, впервые в жизни, кому-то сказать «Прости» за свои гадкие мысли, но признаться о своем плохом мнении не мог. «Действительно — мразь…» — с горечью хмыкнув, подумал о себе Иккинг. — Да, — утвердительно качнул головой он, слегка расслабившись. — Старшеклассник с «Ямахой», Спидибой и Спиди гонщик — это я. Сожалею, что задержал вас, — наконец, ответил Хэддок. Из-за этого исследования он совсем головой тронулся. Постоянно мерещится, что все вокруг хотят снять с него маску «Фурии» и придать всеобщей огласке. — Тогда, с тебя всего семь долларов. Ты еще не заплатил, — спокойно произнес Джек. Рассчитавшись за новоприобретения, учебникам в рюкзаке пришлось потесниться, так как на еще две бутылки жидкостей шатен не рассчитывал. Стало заметно тяжелей. — Заходите еще, — бросил владелец уходящему из мастерской гонщику, но тот приостановился. — Айри, — сказал стритрейсер и парень внимательно посмотрел на него, ожидая дальнейшего. И почему теперь Иккинг чувствует себя так неловко? Он потер шею. — «Спасибо» — передашь? — спросил Хэддок и Джек широко хмыкнул. — Почему нет, — пожал плечами пепельноволосый. Даже не ясно, обругать Айри за ее неожиданные выкрутасы с подарком, от которого шатен чуть сердца не лишился, настолько сильно оно в тот злополучный момент долбило по грудной клетке и тлело от накрученных разочарования и испуга, или «растаять» от ее искренности и опустить произошедшее, больше никогда в ней не сомневаясь? Скорее всего, при встрече гонщик поворчит на подругу за ее излишнюю назойливость. Все-таки, не мог он просто успокоиться и перестать попусту волноваться о сохранении своего альтер-эго. Но… Хоть как-то, он ее поблагодарил. «Спасибо…»***
И снова небо смеркается, подобно потухшей свече, когда пестрое пламя заката оседает, уступая свое место темноте ночи. На город опускаются сумерки. Стритрейсеры выходят на улицу. Новый заезд, новые впечатления для Иккинга. В этот раз он приехал с опозданием, когда гоночные болиды уже собирались на старте и припарковался у самого ограждения болельщиков. Он даже не удивился, когда в первых рядах заметил кричащую и кипевшую восторгом Зейру, а вместе с ней и Астрид, что бросила взгляд на «Ночную Фурию», а затем поспешно отвернулась. Да, они оба еще помнили ту поездку. Из шатра вышел Мэш с микрофоном. — Перед тем, как начнем гонку, сообщу одно печальное известие, — начал немного серьезно, без привычного задора вещать ведущий и народ сам собой затих. Местность у заводского склада наполнилась спокойствием. — Некоторые, наверняка, уже знают, но на этой неделе на «Третьей трассе» на пересечении погиб один из наших любимых гонщиков, — тень скорби и понимания пробежала в воздухе. — Синяя гончая, став известной под именем — Лесси Паркс направлялась на свадебный уик-энд вместе со своей невестой и столкнулась на машине с уснувшим за рулем водителем автоваза. Обе покинули этот мир на месте пришествия и сегодня, как у нас принято, мы простимся с ними. Новость потрясала, но никто из собравшихся не решался нарушить возникший траур своим шепотом, а затем все достали мобильные, фонарики или зажигалки. Шатен прекрасно помнил одну из соперниц, что вечно дышала ему в затылок на треке. Замечательный стритрейсер, обколесивший весь штат и только недавно сыгравшая свадьбу со своей девушкой. Это был горький уход одного из спортсменов, особенно, после настолько счастливого события в ее жизни. Из организаторской «рубки» вышла сосредоточенная Айри, встала около ведущего и несколькими движениями зажгла фонарик на телефоне, поднимая его вверх. За ней повторила и аудитория, а гонщики врубили дальний свет фар у своих мотоциклов. — Вечная память, Синяя гончая! — и после этих слов, включилась тихая музыка. Это был трек из «Форсажа», что Уиз Халифа посвятил погибшему Полу Уокеру и ребята, как фанаты скорости, не могли пройти мимо подобного. Было одно негласное правило — если кто-то из гонщиков уходил, то его провожали, отдавая дань уважения и восхищения, что стритрейсер дарил зрителям. Это был не реквием, не похороны, а простой знак того, что люди запомнили человека. Кто-то из преданных фанатов или друзей Лесси Паркс, стоявших в этот момент в толпе, старался утереть слезы. Грустно. Иккинг, хоть хорошо и не знал эту гонщицу, но он делил с ней трек, поэтому должен был хоть как-то проявить сочувствие к такому стечению обстоятельств. Для него она всего лишь та, кого он обогнал. Когда песня стихла, то всем дали минутку прийти в себя. — А теперь, чтобы не огорчать нашу Синюю гончую на Небесах, давайте зажжем в этот день! Гонщики, на старт! — уже более заводно оповестил Мэш и визг людей отозвался одобрением. Подготовка шла полным ходом. Хэддок перекинул ногу и уселся на «Ямаху», а затем повернулся в сторону опешившей Хофферсон, с которой они столкнулись взглядом. — Отдала шлем? — усмехнувшись, спросил у нее «Ночная Фурия» и рядом стоящая Торсон чуть не выпала, воззрившись ошалелым взглядом на неловко косившуюся на нее подругу. Астрид потерла шею, смотря гонщику куда-то в плечо, а не в глаза, что скрыты под забралом. — Да, — кивнула староста. — Прокатимся еще? — дразнил ее шатен. Ох, как же стритрейсеру хотелось еще немного поиздеваться над Астрид, как в прошлый раз. — Это приглашение? — непонимающе выгнула бровь Хофферсон, пересиливая удивление и строя привычную недоступность. Иккинг наигранно задумался, настолько показушно, что староста даже не сомневалась, что все это нарочно. — Возможно, — хмыкнул гонщик, прозвучал выстрел и он вжал ручку, срываясь с места. «Ночная Фурия» Астрид не впечатлял, чересчур самоуверенно и нагло он себя вёл. Она мысленно сравнила поведение пришедшего на ум Хэддок, что тоже не отличался особой вежливостью, и этого парня. Пришла к выводу, что, когда в подобном ключе вёл себя одноклассник — это вызывало раздражающий интерес к его персоне. Или же Хофферсон все также цепляла его мрачность, тут уж, она и сама не знает, но на Иккинга хотелось злиться и терпеть одновременно за его остроты. Непонятно почему. А в случае с гонщиком… Староста была не уверена, вообще ведь, практически, и не знакомы выходит. Поэтому её мнение может выглядеть предосудительно, но казалось, будто стритрейсер таким образом привлекает к себе внимание. Ну да, Хэддок — отталкивает, а «Фурия» — привлекает чужие взоры. Выходил какой-то бред. — Астри, — требовательно прозвучало под боком и девушка опомнилась, кротко оборачиваясь к нахмурившейся «Забияке», которая пронизивающе щурилась, даже забыв о том, что сейчас идет её любимая гонка. Недовольство на лицо. — Объясни-ка мне, когда ты так хорошо заобщалась с Ночной Фурией? — голос так и сквозил теми редкими миндалинками стали. Кому-кому, а Зейре рассказывать о той горе-поездке не хотелось вовсе, но если держать рот на замке, то Торсон просто взорвется. Уже ведь услышала. И поняла все быстро. Шансов отмазаться просто нет. Астрид еще какое-то время мямлила, стараясь отдалить всплывшую между ними тему, но сдалась и рассказала «Забияке» о событиях прошлых дней. — Он чисто случайно подвез меня. Собеседница на секунду зависла, скрещивая руки на груди. — «Чисто случайно» можно ключи от дома потерять, а не прокатиться на байке Ночной Фурии! — резко ответила она и задохнулась от собственных слов, ловя ртом воздух. Хофферсон стало не по себе. Получается, что она скрыла от лучшей подруги такие новости, что узнай фанатки «Фурии», кого именно он сажал на свой мотоцикл — разорвали бы несчастную блондинку в клочья. — Ты хоть понимаешь, что это значит?! — Что? — неповоротливо спросила та, предчувствуя взрыв эмоций у Торсон, которая была готова активно жестикулировать, размахивая руками направо и налево, показывая всю значимость данной ситуации. — Это, конечно, круто, что ты колесила по городу вместе с Фурией, но как?! И почему не сказала мне?! Что вы там с ним делали вообще?! — Да ничего не делали! — фыркнула староста, которой такая двусмысленность слов заметно не понравилась и она ушла в оборону с обыденным гордым видом. — Такси не было, стояла одна на трассе, а тут он подъехал, предложил довести до города, ну я, конечно не сразу, но согласилась. А потом этот идиот втянул меня в погоню с полицейскими! Жуть просто! — Так за вами еще и копы гнались?! — все больше изумлялась «Забияка» всплывающим подробностям. — Боже, Астри! Как вообще… Зачем… У меня слов нет! Мне хочется сказать, что это опасно и как ты вообще умудрилась ввязаться в подобное, поворчать, что ничего не рассказала сразу! Но, также, мне до жути интересно какого это! — не знала, во что удариться и как правильно отреагировать она. Астрид скривилась, а по толпе прошелся очередной гул. — Давай потом поговорим. Здесь слишком много посторонних. Я все тебе расскажу, обещаю, — постаралась отсрочить неизбежное та. Подруга еще что-то недовольно шипела себе под нос, но все же согласилась отложить расспросы на потом. — Ты пообещала. — Да-да… — с облегчением выдохнула Хофферсон. Их будущий разговор затянется надолго.***
— Поздравляю с очередной победой в твою копилку, Спидибой! — подняла бутылку пива Айри, а парень только смешно закатил глаза, на что та хихикнула. Они уже сидели в своем привычном месте, в закутке из высоких стен. Девушка сделала освежающий глоток. — Как дела с твоим исследованием? — хитро поинтересовалась она, усаживаясь поудобнее на хлипкой скрипучей табуретке, чтобы внимательно слушать. А вот и злополучный вопрос, вызывающий у Иккинга только цыканье. — Никак, — угрюмо бросил он, нервно перебирая пальцы рук. — Достало все. — А в школе как? Хоть что-то расскажешь? — не отступала пепельноволосая, желая вытянуть хоть что-то стоящее. Ему же легче станет, а то насупился и сидит, как обиженный чем-то ребенок, как считала подруга. Хэддок вспомнил последние события и грубо усмехнулся. — Постоянно сталкиваюсь с теми, с кем меньше всего хочу. Каллен со своими тупыми издевательствами, которые начинают уже выбешивать потихоньку, Зейн, что попался ему под руку и «героическое спасение» из запертого класса, Рен в библиотеке, Зейра к ним же, неспособная сама выпутаться из ситуаций с парнями и постоянно мелькающая перед глазами Астрид. Казалось, для него хуже уж быть не может, но зарекаться не стоит. Знает же, что в один момент все пойдет по конкретной пизде. Видя опущенные брови шатена и его дрожащую в оскале губу, Айри также нахмурилась. Она отставила бутылку пива на землю и достала из кармана пачку сигарет. Одну вставила себе в зубы, а другую протянула гонщику. Тот взял ее, хотя и знал, что они жгуче мятные. Щелкнуло колесико зажигалки, зажглось пламя, девушка подкурила, потом приблизила огонь к стритрейсеру. Рот и легкие обожглись табаком, ему в нос сразу ударил ментол и защекотал ноздри, что он чуть не чихнул, подавился дымом и закашлялся. А пепельноволосой хоть бы хны от этой сигареты, потягивает. — Это «закон подлости». Чем больше желаешь кого-то не видеть, тем чаще вы сталкиваетесь, — произнесла она, после паузы и Иккинг скосился на нее. — Сильно не зацикливайся — будет еще сильнее раздражать. Усмехнулся. — Куда уж сильнее?! — неутешительно всплеснул руками Хэддок. — Тебя ведь никто не обижает? — с чего-то поинтересовалась Айри. Шатен наградил ее мрачным взглядом, ничего не ответив, давая понять, что ее предположение — глупость, но она инерпритировала это по своему и довольно правильно, можно сказать. — Унижениями занимаются те, кто сам не желает их получать. Инстинкт самозащиты, считай. Никто не должен ни заниматься этим, ни проходить через это, но… — многозначительная затяжка. -… Многие довольно жестоки в этом плане. — пепельноволосая посмотрела куда-то вверх, на темную пелену неба. — «То, что нас не убивает — делает нас сильнее» — мне не нравится это высказывание. Кто-то из-за издевательств ломается, кто-то — черствеет, некоторые только сохраняют себя и то, их потом преследуют темные воспоминания. Отвратительно, когда при встрече с человеком из своего прошлого думаешь: «Ого! А этот парень гнобил меня в школе. И почему у этой гниды все так хорошо?». Обычно, если встречаю кого-то подобного, то спрашиваю себя: «Почему эта тварь не сдохла еще?». Становится страшно, что из-за таких мыслей, могу опуститься до их уровня. Мрак, — она раздраженно оскалилась и схватив рядом стоящую бутылку за горлышко, налегла на напиток, делая несколько больших глотков. Гонщик удивился. Он плохо знал Айри, поэтому был немного сбит с толку ее откровением. И сколько же дерьма она пережила за свои двадцать пять, — вроде как, — лет? А с виду не скажешь, что за этой веселой ухмылкой прячется что-то едкое, темное, тягучее, как смола, готовое в любой момент подкинуть парочку картин прошлого и загнать в угол. Всегда замечались вскользь упомянутые о себе фразы, раскрывающие ее не с той стороны, с какой бы хотелось увидеть. Видеть — нет, но знать — да. Казалось, что по сравнению с жизненной головоломкой стритрейсера — у нее куда хуже. Но пепельноволосая так не считала. Она, наоборот, говорила, что любая проблема — это не мелочь и с ними стоит считаться, чтобы правильно найти выход, решить. Даже обычная обида, которая постепенно, незаметно, наполняла чашу терпения отчаянно бурлящей массой ненависти, гнева, печали и других убивающих ясное сознание пороков, могла стать смертельным оружием для души. Разбивая собственно выстроенную дорогу в будущее, подобно камню брошенному в стекло. Звонко, вдребезги, на куски, чьи осколки будут царапать руки до крови, когда попытаешься собрать витраж жизни заново. Болезненно. Мучительно. Тяжко. «То, что нас не убивает — делает нас сильнее» — действительно дерьмо. Хрупкую человеческую душу может переломить все, что угодно, поэтому мы и стараемся защититься от этого. Иккинг стал мразью, а «Ночная Фурия» — ублюдком. Все честно, но до дрожи противно. С этим скрежещущим чувством грязной натуры приходится считаться. Он стал железным, неподступным и ему не хотелось, чтобы эти маски слетали. Так легче. Так легче, когда нет мелочей. Замки на сердце сдержат все. Они прочны. Они из стали. «И Железный человек сеет ужас. Местью прямо из могилы Он убивает людей, которых однажды спас. Никому он не нужен. Все отворачиваются от него. Никто ему не помогает,»******** Отдаленно слышится песня с вечеринки за стеной. Хочется бежать прочь. Айри быстро приходит в себя, находит границы разговора и снова расплывается в теплой улыбке, на которую не может получить ответную от Иккинга. Просто отворачивается. — Все наладится, Спидибой, все наладится… И в слетевшие с ее губ слова хочется верить. Только тяжело. Все равно тяжело.***
Немного помолчали, переосмыслили все, а затем Айри, уже после третьей бутылки, завозила языком. — Мне тут Трей такую интересную информацию рассказал, — издалека начала она, когда Иккинг уже вовсю тискал Беззубика, заставляя обратить внимание на лукавый блеск в ее глазах. Трей — человек из организаторской группы. Следит за состоянием гонщиков, если вдруг что-то пойдет не так. Медбрат с лицензией и корочкой. Молчаливый, но внимательный, недавно стукнул тридцатник, но он все также продолжает носиться с впечатляющим его стритрейсингом, словно это одна из радостей в его жизни. Конечно, когда ты патологоанатом и навидался всякого с трупами — нужна отдушина. Посторонний глоток воздуха. — Что к ним приходила девушка и отдавала взятый Ночной Фурией шлем. Объяснишь или мне лучше надумать все самой? — с нескрываемой наивностью, заинтригованно улыбнулась подруга. Хэддок хмыкнул и поднялся с корточек, подходя к своему байку. Он надел на голову шлем, залез на мотоцикл и завел его, от чего кот, которого он ласкал, шмыгнул обратно в кучу мусора, на прощание махнув растрепанным хвостом. — Надумай, — усмехнулся шатен, давая ответ на вопрос Айри. Она и не сомневалась, что он не захочет делиться этим. Простила ему эту маленькую тайну и вольность. — До скорого, Спиди гонщик, — на прощание, произнесла она, а байк, рыкнув, уехал, оставляя ее одну со своей больной фантазией. «Прокатимся еще, Хофферсон?» — рассекая воздух, дразняще пришлось на ум парня. Примечание автора: Небольшое техническое отступление, просто для маленького пояснения. Персонаж Айри не каноничен, оно и понятно, и был создан только для взгляда «третьей стороны», хотя все повествование идет только от «Автора». Если фик разбить на POV, то вышло бы так: «Иккинг», «Астрид», «Айри». В сюжете ей отведена важная роль, поэтому, если кому-то покажется, что здесь очень много ОЖП, то говорю сразу — Айри никогда не станет одной из основных или главных персонажей. Айри тот персонаж, который должен раскрывать Иккинга с той стороны, с которой не способна справиться Астрид. Банально, друг, который не сможет перетянуть на себя «одеяло протагониста», но сможет толкнуть сюжет к кульминации и вывести Хэддока на главную «точку невозврата». Именно поэтому все упоминания, сцены, зарисовки с Айри — все это для Иккинга, переосмысления, осознания его жизни. Фух, ну как-то так. Написала все сейчас, чтобы ОЖП не захватывал много внимания, а то я уже сама заволновалась, что слишком много пишу о ней. Всем куриных крылышек из KFC и добра!