Шаги за стеной

— Прости… меня… Прости… меня… — шепот срывался с губ Анни дрожащими выдохами, пальцы комкали низ бедренной повязки, части УПМ, которая служила для разгрузки при длительном висении. Голубые глаза немигающим взглядом вперились, казалось, в пустоту, девушка дрожала и кусала губы. Но слез не было. Наверное, ей было стыдно плакать… сейчас. Это ведь ее вина. Она не смогла перебороть себя, она не смогла быть настоящим другом и достойным соратником. Наверное, королевская военная полиция — все-таки верный выбор для нее. Туда идут не «самые лучшие» на курсе. У лучших просто есть возможность туда попасть. Но отправляются в это подразделение одни лишь трусы. Это как раз о ней. Она по-настоящему труслива, раз не смогла даже… — Перестань. Лейнхарт замерла, не оборачиваясь, она знала, кто это был. — Своими извинениями ты сейчас никому не поможешь, — Райнер сжал ее плечо чуть сильнее, но хватка была достаточно мягкой, беззлобной. Он не был раздражен ее поведением, он хотел поддержать. — Пойдем. Теперь Анни развернулась и вопросительно посмотрела на него. Куда-то идти? Да, точно… — Завалы сами себя не разберут, — вздохнул Райнер и поправил вырез темно-зеленой рубахи с длинными рукавами, чуть опустив вниз. По лбу парня струился крупными дорожками пот. Было довольно жарко. Жарче, чем вчера, и ветра почти не было. В стоячий воздух уже активно просачивался трупный запах. Лейнхарт вдохнула и поморщилась: нужно все же надеть на нос косынку. И, может быть, смочить водой, чтоб было прохладнее. Девушка, не говоря ни слова, прошла мимо Райнера, и он воспринял это как приглашение идти за ней. Неподалеку ждал Бертольд, который последовал за ними так же безмолвно. Работы здесь в самом деле было много. Некоторые здания превратились в груды кирпичей и досок вперемешку с мебелью, ошметками занавесок, кухонными принадлежностями и детскими игрушками. Анни хотела бы сказать, что боится представить, что они найдут под завалами, но… она, кажется, давно уже смирилась с мыслью, что им придется видеть смерть в самых разных ее проявлениях. Страшно не было. Было больно, обидно, внутри горечью расползались сожаления, но страха Лейнхарт не ощущала. Да и вообще… она, в чем-то, наверное, подражая отцу, привыкла думать, что бояться следует живых, а не мертвых. Мертвые не смогут уже причинить зла, а вот живые… — Куда пойдем? — наконец заговорила девушка, продолжая идти. Быть может, это было нелогично, но когда она двигалась, встречный ветер хотя бы немного рассеивал становящийся крепче трупный запах. — Не знаю, — пожал широкими плечами Райнер. Однако растерянным он не выглядел. Оглядывался по сторонам в поисках чего-то он с явно решительным и знающим видом. — Нужно найти кого-то из старших, чтоб спро… О! Пойдем поможем Хистории! — он махнул рукой, вышел вперед и браво зашагал в сторону полуразрушенного здания из светло-серого камня, от которого остались полторы стены и парочка на удивление целых дверей. Возле здания суетились Хистория, ее неизменная подруга Имир, а также рыжеволосая девчонка с торчащими в разные стороны хвостиками, собранными низко за ушами. Кажется… Элла? Не то чтобы Анни плохо запоминала имена, просто она не интересовалась. Большинство выпускников ее курса для нее оставались безымянными. Выбор Райнера она понимала. Ему нравилась Хистория, нравилась уже достаточно давно, и, конечно же, он не упускал возможности перед ней покрасоваться. Анни на это смотрела скептически: Ленз была совсем юной, самой младшей на курсе, ей не так давно исполнилось шестнадцать, и дела до Райнера ей было ровно столько же, сколько до любого другого парня с их выпуска. Вокруг Ленз вилось множество поклонников, и со всеми она была одинаково любезна и учтива. Анни не замечала, что ее как-то по-особенному интересовал Райнер, но Райнер был уверен в том, что она выделяет его из толпы, а у Анни не было желания высказывать свои сомнения на этот счет. Романтические отношения были, пожалуй, последней темой, о которой она хотела с кем-либо говорить. Где разбирать камни, из-под каких завалов вытаскивать трупы и кому помогать, Лейнхарт не было никакой разницы. Почти весь город превратился в одни сплошные руины, так что вряд ли другое место будет сильно отличаться от этого. К тому же, кажется, Хистории и правда нужна была помощь. Она нагружала себя столь сильно, что даже у довольно равнодушной к этому Анни руки чесались подойти и забрать у нее пару булыжников. — Идем, — она взмахнула стоящему рядом и, как оказалось, внимательно наблюдающему за ней Бертольду. Здесь так здесь. Делать хоть что-то всяко лучше, чем не делать ничего. Быть может, тогда… Быть может, так она сможет искупить хотя бы сотую долю своей вины. — Э-э-это что такое?! — Саша дрожащей рукой указывала перед собой. Браус редко страдала от такого, но съеденный с аппетитом завтрак захотелось сейчас же вернуть наружу, и девушка закрыла рот руками, прижав к нему сероватую от пыли тканевую повязку. Женщина, стоящая рядом, понимающе вздохнула. Она была из разведки, и ей такое видеть… приходилось, нечасто, но приходилось. Эта девушка еще проявляет чудеса стойкости — сама разведчица, увидев такое впервые, сразу же опорожнила желудок, не успев даже спрятаться за ближайшее дерево. Она думала, что все старшие будут смеяться, но никто тогда не смеялся. Здесь действительно было не до смеха. Комок, прислонившийся к полуразрушенной бежево-песочной стене, был гигантским, достигал в высоту почти целого этажа. В ширину масса расползлась метра на два, выступая бесформенными краями вперед еще на полтора. Слизь, покрывшаяся пленкой и от того не расползающаяся дальше, была грязно-серой с желтоватым оттенком и проступающими в разных местах красными пятнами — от пыли и крови. Но она была достаточно прозрачной, чтобы видеть изломанные, застывшие в неестественных позах, переплетенные тела. Целых тел там было, может, пять или шесть. По крайней мере, видимых. Быть может, под ними находилось еще несколько. В глубине комка из слизи. Остальным наполнением были куски. Оторванные руки, ноги, головы, половины туловищ, верхние куски с торчащими наружу ребрами и низом позвоночника… Это все переплеталось, связывалось, спутывалось, чьи-то кишки обвивались длинными волосами оторванной головы, располагавшеся рядом, ноги заползали кому-то под ребра, сминая еще сильнее легкие. Саша снова подавила рвотный позыв и закашлялась, зажмурившись. Вместе с трупным запахом в воздухе рядом с комком стоял какой-то едкий, горький аромат, и девушка неосознанно отступила назад. — Вчерашний завтрак титанов, — проговорила разведчица за ее спиной и вышла вперед, натянув повыше, к локтям перчатки из плотной кожи. — Или обед. Или ужин… Саша непонимающе и с крайним неверием взглянула на нее. Это женщина восприняла как приглашение продолжать. — Титаны переваривают гораздо меньше, чем съедают. А животы они набивают от души… — она развела руками, поправив висящий на нижней половине лица платок — такой же, как у Саши. — И, так как у них нет кишечника, они просто отрыгивают все, что не смогли переварить. Браус поморщилась и замотала головой. Не таких новостей она ждала с утра после вкусного завтрака, хотя, пожалуй, было странно не ожидать увидеть здесь что-то, что заставило бы ее желудок болезненно содрогнуться. В конце концов, они в разрушенном городе, полном трупов, которые им придется доставать из-под завалов… или, как сейчас собиралась сделать разведчица, из слизи, в которую превратился желудочный сок титанов спустя день. Раньше Саша думала, что ее не пугает смерть — она выросла в деревне охотников, сама превосходно управлялась с луком и ружьем, разделывала туши и вычиняла шкуры. Она убивала десятки и сотни раз, но охота для нее была делом настолько привычным, что она почти не придавала этому значения. Она убивала, чтобы потом съесть свою добычу. Но ей ни разу еще не приходилось убивать людей или же смотреть на их ужасные, неестественные смерти. Ни разу до вчерашнего дня. И она никак не могла свыкнуться с мыслью, что, вполне возможно, сегодня она найдет под грудами камней тела людей, с которыми она еще вчера утром обсуждала рецепты мяса и мечтала о том, как после возвращения стены Мария можно будет развести коз и овец на вновь обретенных территориях… Жан с мыслью о том, что он увидит немало трупов своих знакомых в разрушенном Тросте, свыкся еще вчера вечером. Правда, вечером его мозг упорно отказывался обрабатывать эту мысль должным образом. Кирштайн дополз до постели, представлявшей собой валявшийся на полу матрац и брошенное на него одеяло, изможденным и сонным, спросил по пути у пары людей, не видели ли они Марко Бодта, те ответили, что не видели, а потому Жан, уже плохо соображавший, что к чему, просто упал лицом в матрац и забылся до утра. Сон промелькнул как одно мгновение, но он умудрился проспать сигнал о подъеме, наспех умылся, перебился булкой и чаем, что заботливо оставила у его постели Хистория, и побежал догонять остальных соратников, что уже были распределены по отрядам и отправлены на работы в лежащий в руинах город. Жан снова корил себя за нерасторопность и за то, что опять опаздывает. Вчера дуралей Конни подбил его пробежаться до колодцев набрать воды себе и другим сослуживцам, они набрали. Дело сделали, конечно, полезное, только из-за этого прозевали распределение добровольцев по отрядам снабжения, которые работали на подхвате у разведчиков и людей командира Дитриха, что охраняли Эрена и били титанов на подступах к нему. Сегодня он вскочил с постели позже всех, даже любитель поспать Бертольд уже давно покинул импровизированную казарму. О Марко спросить было некого. Все солдаты вчера спали где придется, кто-то пришел позже, наверное, кто-то вообще отправился в другое помещение. Потому Жан решил, что Марко просто ушел вовремя со всеми остальными солдатами разгребать городские завалы. Он не имел привычки опаздывать, даже когда был накануне вымотан. И Жану за свое опоздание было стыдно вдвойне. — Дрыхнете, словно медведи зимой… — посетовал на него и еще пару человек, которых он не знал, гарнизонный командир в помятой рубашке. Жан отвернулся и цокнул языком, он хотел было высказаться насчет неряшливого вида одежды «умника», но осознание громом ударило в голову — это не имеет сейчас никакого значения. Они все пережили жуткое. И те, кто нашел в себе силы выгладить одежду с утра, и те, кто из постели вылез прямо в руины и уже давно отыскивает там тела погибших. Да и, к тому же, Жан вовремя подумал о том, что он сам, наверное, выглядит не лучше. Ему и причесаться нечем было, потому сейчас на голове, небось, гнездо какое-то. Микаса непонятно что подумает… — Отправляйтесь с Гелгаром, — махнул рукой военный в сторону мужчины с русыми волосами, уложенными ближе ко лбу округлым начесом. — Он найдет для вас работу. Гелгар оказался разведчиком, служил под командованием Майка Захариса в его личном отряде. Он нес в руке флягу с чем-то крепким, периодически к ней прикладывался, выглядел веселым, но нервным. Жан догадывался, что мужчина пытается подшучивать и показывать браваду только для того, чтобы не впадать в уныние от вида окружающей обстановки. Наверное, сам Жан хотел бы уметь точно так же. Он не то чтобы раскисал сейчас, но настроение было явно не шутки шутить. Поправив на носу тканевую повязку, Кирштайн цепким взглядом осматривал город. Они, кажется, проходили по самому разрушенному району — вестимо, Гелгар вел их на помощь какой-то из других команд. По всей видимости, справиться с завалами здесь было не так-то просто. В некоторых местах людей не хватало, им нужна была подмога, а опоздавшие, полные сил, могли стать такой подмогой. И сейчас, как подозревал Жан, станут… Парень вздохнул и еле удержался от потирания глаз. Все это место навевало какую-то сумасшедшую усталость… Вчерашний день отразился на каждом здешнем камне. Вчерашний долгий и очень тяжелый день… Кирштайн махнул сам себе рукой: работу нужно было делать. Он заметил, что слегка отстал от Гелгара и команды, поспешил к ним, чуть не споткнулся о чьи-то ноги, вытянутые посреди дороги, обернулся, чтобы оглядеть препятствие… и больше не смог сделать ни шагу. Марко, которого он искал вчера весь вечер, был здесь. И уже долгое время был мертв. Гелгар обернулся и, кажется, хотел что-то сказать — это Жан заметил боковым зрением, — но двое, что шли с ним, понимающе окинули Жана взглядом, зашептали что-то Гелгару на ухо, тот все это время внимательно смотрел на Жана, а затем коротко вздохнул, кивнул и, махнув, отправился в сопровождении тех двоих дальше. Жану, впрочем, не было сейчас никакого дела до безмолвного разрешения разведчика. Он смотрел на труп друга со смесью непонимания, ужаса, сомнений и смятения. Это… точно Марко? Лицо вроде его — точнее, половина лица. Правой части головы, правого плеча и части туловища под ним, правой руки не было. Вместо этого было месиво из разорванных сосудов, мышц, ошметков кожи, сломанных костей и ткани форменной куртки. Кровь уже запеклась, под телом поблескивала, покрывая брусчатку, полупрозрачная коричнево-красная лужа. Жан помотал головой и зажмурился, хотелось бежать прочь, но ведь тогда он не поймет, не узнает… Тогда ему придется всю жизнь жить в неведеньи. Жан никогда не питал иллюзий насчет своей смелости — он всегда считал, что лучше благоразумно струсить, чем отчаянно рваться в самый пыл и свернуть себе там шею. Здесь он снова отчаянно хотел струсить и лишь стальным усилием воли держал себя на месте. Он должен узнать! Он никогда не думал, что заведет друзей, но Марко действительно был его другом, и поступить так с ним, с его памятью Жан не имел никакого права. — К-к-как… он умер? Кто-нибудь видел? — он с дрожью оглянулся по сторонам: никого, кроме Конни, который стоял неподалеку с шокированным взглядом, и девушки в белом халате, уже изрядно покрытом пылью, рядом не было. Конни не видел, он и не мог. Они оба вчера опоздали на запись в добровольческие отряды, а Марко успел, и вот они здесь стоят живые, а он валяется под стеной какого-то здания наполовину съеденный. Девушка отрицательно помотала головой, от этого движения ее светло-русая челка растрепалась и полезла на глаза. Убирать ее за уши или под косынку девушка не стала. — Ты его знаешь, парень? — спросила она, кивая на труп и приготовившись делать записи на листе, прикрепленном к черному планшету. Жан обернулся к ней, расширенными глазами изучая ее. Он выглядел растерянным, напуганным, он ждал помощи, хотел, чтобы хоть кто-нибудь объяснил ему, как так получилось. Чтобы хоть кто-то подсказал, что делать сейчас. Когда один из немногих, кого он мог назвать другом, сейчас лежит перед ним бездыханным телом. Жана тянуло пожать плечами: он ведь хотел позвать Марко в разведотряд… Они бы вместе тренировались, чтобы стать более умелыми солдатами, чтобы давать реальный отпор титанам, а потом выбрались бы за стены и, кто знает, может быть, расчистили бы территорию до стены Мария? Может, им удалось бы отвоевать просторы, которые принадлежали людям… А сейчас… Что делать сейчас? Как так? Почему Марко теперь мертв, и все его мечты и устремления мертвы вместе с ним? Быть может, Марко не согласился бы пойти в разведку. Отправился бы в королевскую полицию, как изначально планировал… Хотя, наверное, после вчерашнего Марко уже был не в восторге от королевской полиции… Думал ли он в свои последние минуты о том, какими подлецами оказались служащие того подразделения, в которое он так хотел попасть? О чем он вообще думал? Это все больше не имеет значения… Жан покачал головой, ему хотелось попросить помощи. Девушка с планшетом нахмурилась. — Парень, нам некогда, понимаешь? — проговорила она, стараясь сделать свой тон как можно более чутким, но все равно получалось жестко. — Нам нужно убрать все тела с улиц и сжечь их до завтрашнего утра. Сейчас жара, они будут быстро разлагаться. Начнется эпидемия. А завалы не разобраны и на четверть. Ты меня понимаешь? — она сделала шаг к нему, продолжая глядеть в глаза исподлобья. Жан услышал пару шагов со стороны, но стал туда смотреть. Кто бы это ни был — это сейчас не имеет значения… — Марко Бодт, — прозвучал рядом голос Конни. — Его звали Марко Бодт. Девушка кивнула и отошла в сторону, делая быстрые записи, а на плечо Кирштайна опустилась слегка неуклюже ладонь Спрингера. — Крепись, чувак… — произнес он, немного помолчав. Жан повернулся к нему. Это была нелепая попытка утешить и поддержать… Но он был благодарен. — Отлично сработано, мальчики, молодцы! Теперь несите это все туда, — Лита несколько раз взмахнула ладонью, указывая направление, и два крепких парня, водрузив на носилки тело женщины, потащили его в сторону повозки, на которой уже лежало два мертвеца. Мертвая женщина заняла место с правой стороны повозки. Парни, вытащив из-под окоченевшего тела носилки, споро направилась обратно: требовалось перенести еще пять трупов от ближайшего дома, а затем три от соседнего с ним. Рядом с соседним все еще разбирали завалы. Быть может, пока они будут носить эти тела, у дома положат еще кого-нибудь. — Одного так и не опознали, — произнес носильщик повыше, заправляя за ухо прядь курчавых светлых волос. — Мальчишка, лет двенадцати на вид. Соседи семьи не пришли, быть может, позже, перед сожжением мы сможем их опросить… — Ладно, — просто кивнула Лита и сосредоточенно посмотрела в листы бумаги, прикрепленные к черному планшету. — А его родители? — она, приподняв бровь, взглянула на собеседника. Тот пожал плечами. — Все еще ищем. — Хорошо, — Алва повела плечами и обняла планшет, прижав к груди. Чуть приподнявшись на носочки, девушка качнулась, а затем резко выдохнула и улыбнулась под платком, прикрывающим нижнюю часть лица. — Продолжайте работу. Уверена, вы здесь справитесь без меня, а мне нужно переписать погибших еще вон на том углу! — она взмахнула рукой и, не дожидаясь ответа молодого человека, широким шагом отправилась к пересечению улиц, один из угловых домов которого был почти полностью цел. Остальным домам там повезло не так сильно. — Когда закончите, дайте мне знать, ладно? — произнесла она нараспев, не оборачиваясь. — Так точно! — четко отозвались оба носильщика. Дина, разбиравшая завалы напротив уцелевшего дома, при приближении Литы окинула ее злобным взглядом. — Лучшая работа для тебя… — буркнула она себе под нос, уверенная в том, что Лита обязательно это услышит. Конечно, то, что ее услышат, не давало никаких гарантий, что на ее слова отреагируют. Алва могла спокойно ее проигнорировать, она нередко так делала, особенно в таких ситуациях, и задеть ее таким образом было невозможно. Она всем своим видом показывала превосходство, и Дина даже успела подумать, что зря она сказала вслух ту фразу, которую сказала… Все равно Лите нет до нее никакого дела, а так она еще вдобавок выставила себя дурой. Однако Лита решила отреагировать. Остановилась, чуть повернула голову изящным, светским жестом. И безмолвно изогнула одну бровь, приглашая говорить. — Важничать с бумажками, — произнесла Дина, пользуясь моментом. Вот сейчас глупо было бы уже молчать. — Ничего полезного ты здесь сделать не можешь. Лита хмыкнула, глядя вниз и в сторону. Волосы, сегодня убранные в обычный конский хвост, спадали на одно плечо, перекрывая грудь и заканчиваясь где-то в районе нижних ребер. Сегодня Алва предпочла обойтись без куртки, на ней была синяя блуза из не слишком плотной ткани, сверху которой были застегнуты ремни системы маневрирования. Дина посетовала на то, что сама не додумалась оставить куртку в казарме. Выросшая в прохладном Надоре, она не причисляла себя к мерзлякам, а сейчас от физической работы ей было еще жарче. И среди завалов ведь не оставишь… Есть риск потерять. — Странно, что ты считаешь ведение списков погибших бесполезной работой, Дина, — проговорила Лита, придав своему тону нотки легкой удрученности — впрочем, фальшивой, как всегда. — Не знаю, как бы отреагировали Люди Чести, если бы ты сказала, что члены их семей, к примеру, не заслуживают даже быть опознанными после такой ужасной трагедии… Дина открыла рот и чуть не задохнулась потоком собственной ярости. Алва всегда могла сделать так, что ее слова будет нечем крыть. Что могла Дина сказать на это? Что это не Люди Чести — здесь, в этом городе, под этими завалами? Или что избавиться от руин и тел на улицах гораздо важнее, чем их опознавать? Она всего лишь хотела показать, что работа тех, кто ворочает камни, носит трупы, копается в смеси грязи с кровью, тяжелее, чем беготня с планшетом, но ее снова обыграли в словесной игре, и даже ее объяснения сейчас будут звучать как попытки оправдаться. — По твоей вине их так много… — бросила Дина, отворачиваясь и наклоняясь к очередному камню. Парень неподалеку окинул ее удивленным взглядом, явно поражаясь тому, как такая худощавая девушка может без видимых усилий таскать такие тяжести. — Я-то здесь при чем? — бросила Лита, не оборачиваясь и делая вид, что занята своими записями. А вопрос — так, вскользь. Окделл поняла, что ярость, которая со вчерашнего дня требовала выхода, достигла точки кипения. — Это ты дала приказ! — она отбросила в сторону булыжник и в два шага оказалась напротив Литы. — Ты сказала мне не делать глупостей. По-твоему, это глупости?! — Да, — Алва оставалась совершенно спокойной, она ответила так, будто объясняла ребенку нечто само собой разумеющееся. — Ты обычно делаешь много глупостей, потому я тебя вежливо предостерегла… — Я хотела спасти их всех… — произнесла Дина, сжимая руки в кулаки, голос ее был наполнен горечью. — Я могла спасти их всех! — она подчеркнула слово «могла» голосом, костяшки пальцев побелели, от переполняющей ее ярости ее трясло. — Каждого, кто пошел со мной на эту миссию. Каждого, кто охранял Эрена. Ты хоть знаешь, сколько их погибло? Сколько сожрали титаны, когда мы несли этот валун?! — девушка покачала головой. — Это ты не позволила помочь им. Ты настолько бессердечна, что не дала мне… — Не дала что? — Лита перебила ее ровно и твердо, спокойным голосом, она вовсе не казалась хоть сколько-нибудь взволнованной или оскорбленной. — Обучиться маневрировать лучше? Или реагировать быстрее? Или, быть может, я не позволяла тебе подтянуть навыки маневрирования в закрытых помещениях? Ты ведь знаешь, что у тебя проблемы с узкими местами. — глядя на растерянность, которая отразилась на лице Окделл, она усмехнулась. — Ты не допускаешь, что все, кого ты так рьяно хотела защитить вчера, — проговоренные нараспев слова звучали издевательски, — погибли именно из-за того, что ты просто не успела прийти к ним на помощь? А не… из-за того, что ты там себе нафантазировала, что бы это ни было. — Ты… Да как у тебя хватает наглости обвинять меня? — Окделл вспыхнула пуще прежнего. — Тебе было плевать на них всех, в то время как я действительно хотела им помочь! — Иногда одного желания недостаточно, — произнесла Лита, ее усмешка по-прежнему выдавала ленивую беззаботность, но взгляд стал жестким, колким, словно ледяные копья. И прежде чем Дина успела сказать что-то еще, Лита в один шаг преодолела разделяющее их расстояние. — Не забывай об одной важной вещи, Дина, — ее тон был спокойным и расслабленным, но при этом в нем ощущалась угроза такой силы, что светловолосая явственно поежилась. — Слушайся моих приказов. Мне не составит труда убить тебя, если ты сделаешь то, чего делать не следует. И уж тем более мне не составит труда убить всю твою семью, предварительно хорошенько помучив. Так что, если ты не хочешь стать причиной их смерти, держи себя и свои, несомненно, благородные порывы в руках. Надеюсь, мне не придется повторять это слишком много раз, — синие глаза опасно сверкнули, а затем Лита будто в одно мгновение превратилась в воплощение беспечности и праздности. — Говорят, у Алв невероятное терпение, но ко мне, пожалуй, это не относится, — она перебросила сверкающий на солнце хвост из волос за спину, легким движением руки приподняла планшет перед собой и, развернувшись на носочках, легко зашагала прочь, перескакивая через крупные булыжники и пиная мелкие камни. — Говорят, у Алв нет сердца, — прошипела вслед ей Дина. — И это, кажется, правда. На это Лита ей не ответила. Перед глазами Эрена разворачивалась невнятная, странная и путаная картина, он понимал, что это сон, но проснуться мешало ощущение, что он еще не выспался. Вчерашний день его вымотал. Точнее, наверное, не столько сам день, сколько эта сила… Да, использование силы титана, как оказалось, очень утомляло. После второго раза хотелось спать, спать и спать, все тело горело, словно в лихорадке, а во сне его подстерегали кошмары — ему снилось, как он поедает Микасу, Армина, других своих сослуживцев… а затем добирается до семьи: вытаскивает мать из-под обломков дома, ловит в лесу отца. Снилось, будто он является причиной того, что Шиганшину семь лет назад наводнили титаны. И все же сон был отдыхом, давал силы. Да и, наверное, осознание того, что это просто сон, делало кошмары, которые он видел, не такими пугающими. Глаза Эрен открывал неохотно. Сон закончился, перед взором уже некоторое время стояло тусклое коричневое марево, а в уши отрывками проникали чьи-то приглушенные голоса. Йегер недовольно поморщился: казалось, что обсуждали его, хоть суть разговора он не улавливал. Почему-то возникало ощущение, что те, кто сейчас переговаривается неподалеку, смотрят на него и говорят именно о нем. А он в этот момент дрыхнет. Хотя, быть может, это как раз удобный момент, чтобы подслушать? Эрен напряг слух, до него донеслись обрывки фраз. Так и есть, говорят о нем. Чей-то недовольный голос, показавшийся очень смутно знакомым, проворчал: «Сколько можно спать?» Эрен нахмурился: сколько нужно, столько и можно! Попробовал бы этот умник разносить титанов целый день, при этом находясь в теле титана! В конце концов, за успешно выполненную миссию ему могли бы дать выходной. Хотя, наверное, сейчас в рядах армии творится такая неразбериха, что давать ему выходной, по сути, и некому… Быть может, то, что ему дали отоспаться — уже награда. За размышлениями Йегер не заметил, как голоса стихли. Воцарилась тишина, в которой будто повисло напряжение и ожидание. Обратив на это внимание, Эрен выругался про себя. Кажется, он себя выдал. Дальше притворяться спящим не было смысла. Он открыл глаза, над ним был темный каменный потолок, поверхность камня освещалась неярким коричнево-желтым светом. Куда его принесли после того, как он заткнул дыру в стене тем валуном? Эрен пару раз моргнул. Волосы, спутавшись, лезли на глаза, и он лениво пошевелил рукой, собираясь поднести ее к лицу и убрать волосы со лба, но, ощутив холодную металлическую хватку вокруг запястья, мгновенно распахнул глаза от ужаса и подскочил. Впереди равнодушно-ровными прутьями маячила решетка. Он был в тюремной камере. По другую сторону решетки, в коридоре, перед ним находились двое. Эрен узнал их сразу, да и сложно было их не узнать тому, кто хотя бы что-то слышал о разведотряде. Командующий Разведкорпусом Эрвин Смит сидел на стуле, опустив локти на колени и положив подбородок на сцепленные в замок руки. Рядом с ним, опираясь спиной на каменную кладку стены, стоял капитан Леви — сильнейший солдат государства. В голову Эрена пришла неуместная мысль о том, что он почему-то думал, что капитан Леви повыше ростом, когда сам капитан взглянул на него колким холодным взглядом и чуть выгнул бровь. — Проснулось, сонное царство? — бросил он едко, от чего Эрен растерялся, разрываясь между желанием поежиться и отпустить колкость в ответ. Так и не определившись, что ответить, Йегер опустил взгляд на свои руки. Оба запястья сковывали металлические кандалы, цепи не позволяли свести руки вместе, до головы дотянуться также было невозможно. Он сидел на широкой кровати, необычайно богатой для такого места. Больше никакой мебели в камере не было. Эрен догадывался, почему: в конце концов, он вряд ли даже встать с кровати сейчас сможет. Оковы не позволят. Чувство несправедливости происходящего нахлынуло бурной волной. Он, в конце концов, спас город! Так почему сейчас с ним обращаются как с худшим преступником из всех возможных? До сих пор ему не доверяют? Но ведь он же доказал, что он на стороне людей! От размышлений его отвлек голос командора. — Эрен Йегер… — тон Смита был задумчивым, немного отстраненным, но не таким холодным, как у капитана Леви. — Человек, обладающий неизвестной нам до сих пор силой… Способностью превращаться в гиганта, я прав? — яркие голубые глаза посмотрели на Эрена изучающим взглядом. Парень рассеянно развел руками. По сути, все, что говорил командор, было правдой, только у Эрена было странное чувство… Будто у него сейчас потребуют объяснить, как так получилось, как он овладел этой силой, а он… Он не знал, что сказать. То немногое, что он вспомнил, никак не объясняло, откуда у него есть эти силы. — Также ты являешься бывшим жителем Шиганшины, ты жил там, пока город не разорили титаны, — продолжил командор Эрвин. — Твоя мать погибла во время нападения титанов, твой отец… — на этом моменте мужчина сделал выразительную паузу, чуть приподняв густые брови. Эрен в прострации посмотрел по сторонам. — Я не знаю, где он сейчас, — ответил он, так как понял, что от него ожидают продолжения фразы. — Значит, пропал без вести, — задумчиво растягивая слова, произнес Эрвин. — Но перед тем, как пропасть, он с тобой виделся, так? Эрен впал в ступор, невольно приоткрыв рот. И виной тому было не высказанное командором предположение. В руках у Смита появился ключ — тот самый, который Эрен привык носить на веревочке на шее, тот самый, который отдал ему отец. — Этот ключ мне передали Армин и Микаса, — пояснил командор. Он явно хотел сказать что-то еще, но Эрен не мог думать ни о чем другом, кроме как о том, все ли в порядке с его друзьями. — Где они? — перебив мужчину, спросил он. Эрвин чуть улыбнулся — мягко, спокойно и ободряюще. — Они в порядке, им ничего не угрожает, — ответил он, без труда прочитав опасения парня по его действиям. — Вместе с остальными военными помогают разбирать завалы в Тросте. Ты сделал великое дело, Эрен, ты спас этот город. Мы не зря доверили это тебе… — Я могу их увидеть? — снова перебил его Йегер, чуть подскочив на постели, а затем рассеянно добавил: — Ну, когда они закончат… Капитан Леви раздраженно вздохнул и закатил глаза. — Мелкий, ты задрал… — произнес он прежде, чем Эрвин успел ответить на вопрос. Эрен в недоумении распахнул глаза. «Мелкий»?! — Научись затыкаться вовремя и не задавать лишних вопросов, — Леви, сузив глаза, опасно на него посмотрел, и Эрен невольно сглотнул. На пару мгновений в воздухе повисла тишина. А затем командор, бросив беглый взгляд на пол, посмотрел на Эрена, как тому показалось, виновато. — Увы, я не могу пока что устроить тебе встречу с друзьями, — произнес он, разводя руками. «Почему?!» — так и рвалось из уст Эрена, но, встретившись с острым взглядом капитана Леви, он счел за лучшее промолчать. Возможно, командор и сам объяснит, по какой причине он не может этого сделать сейчас. Смит, однако, сменил тему. — Эрен, откровенно говоря, ты сейчас в затруднительном положении, — произнес он, и Эрен задумался, относится ли это каким-то образом к тому, что ему не дают увидеться с Микасой и Армином. — Буду с тобой честен: тебя боятся. Йегер удрученно кивнул. Он это знал. Помнил, как обступили его солдаты с клинками наизготовку, помнил, каким ужасом были наполнены глаза капитана, который командовал этими солдатами, помнил, как бескомпромиссен он был, когда отдавал приказ стрелять из пушки… Видимо, несмотря на то, что он отвоевал Трост, на него все равно смотрят как на чудовище. Это было несправедливо, но Эрен, откровенно говоря, сейчас сам толком не понимал, как к себе относиться. — Никто не знает, откуда у тебя могла взяться эта сила, а люди часто боятся того, чего не понимают, — продолжил Эрвин. — Быть может, если бы ты пролил свет на то, как обрел такие умения… — он сделал многозначительную паузу. — Этот ключ… — Эрен протянул руку вперед, насколько получилось, указывая на предмет в ладони Смита. — В последний раз, когда… — он замялся, задумался и немного изменил формулировку. — В последнюю встречу с отцом, которую я помню, отец дал мне этот ключ. Сказал, что я должен добраться до своего дома в Шиганшине и с помощью этого ключа отыскать в подвале правду о титанах. Эрвин задумчиво повертел ключ в руках. Он совсем чуть-чуть изменился в лице, Эрен заметил это не столько сам, сколько обратив внимание на то, что капитан Леви теперь внимательно смотрит на него. Сам Эрен решил терпеливо ждать. Нарываться на холодный взгляд и колкости капитана не хотелось. Он по-прежнему восхищался этим человеком, глубоко уважал его боевое мастерство. Потому нежелание лишний раз выводить его из себя было продиктовано отчасти нежеланием упасть в грязь лицом перед ним. Лучше оставить о себе хорошее впечатление — быть может, им еще нужно будет вместе работать. Вместе уничтожать этих гигантских мразей. Капитан Леви будет это делать с помощью своих боевых навыков, а Эрен — с помощью своей новообретенной силы. Мечты, мечты… — Твой отец знает о титанах что-то особенное? — мысли Эрена разогнал голос командора, в нем не звучало большей заинтересованности, чем прежде, однако интуиция подсказывала, что он все же спрашивает это не просто ради продолжения разговора. — Я не знаю, сэр, — ответил Эрен уже более уверенно. Кажется, ему наконец-то удалось взять себя в руки и найти шаткий островок спокойствия. — Сколько я себя помню, он никогда не пускал меня в подвал, хотя я очень хотел поглазеть на то, что он там хранит, и я думаю, на то была причина. Эрвин задумчиво хмыкнул. — Возможно… Думаю, стоит проверить. Как считаешь? — он поднял взгляд голубых глаз на Йегера, эти слова звучали с какой-то веселостью, неожиданной бравадой. Эрен снова растерялся. — Я? — кажется, это был самый глупый вопрос, который можно было бы задать в данной ситуации, но, к удивлению парня, даже капитан Леви не стал злиться. — Понимаешь ли, Эрен… — пожал плечами Смит. — Я бы не сказал, что у тебя сейчас есть широкий выбор. Если ты попадешь в лапы королевской полиции или гарнизонных войск, то тебя, скорее всего, казнят. На мгновение внутри у Йегера пронеслась волна леденящего страха, но она исчезла довольно быстро, не оставив после себя и следа. В конце концов, командор Эрвин еще ничего не сказал о разведкорпусе, а значит… — Но в разведкорпусе ты мог бы быть полезен, — продолжил мужчина, подтверждая догадки Эрена. — Твоя сила очень бы нам пригодилась. К тому же, — он взглянул вверх и в сторону, будто подбирая слова, — я, скажем, заинтересован в том, чтобы исследовать подвал твоего дома в Шиганшине. Знания, найденные там, могут дать надежду всему человечеству, — он склонил голову чуть набок и выжидающе-внимательно посмотрел на Йегера. Эрен не до конца понимал, что происходит, однако в его голове ясно вырисовывалась осознание — его хотят видеть в Разведкорпусе. Именно там, где он хотел оказаться. Именно в том подразделении войск, которое делало невозможные по мнению многих вещи и которое состояли из самых сильных солдат, готовых и умеющих дать титанам реальный бой. Нигде больше он не мог бы быть столь полезен. И нигде больше он не мечтал оказаться. — Так что, Эрен? — командор ухмыльнулся, приподняв один уголок губ, и чуть сузил глаза, подавшись вперед, глядя в сверкающие огнем предвкушения и ярости глаза Йегера. — Готов ли ты ради человечества отдать всего себя службе в Разведкорпусе? Эрен усмехнулся в ответ похожей улыбкой. — Еще бы!