Хроники Арли. Книга вторая. Кто Я?

— Так что, отец Поль, давайте не будем торопиться с огульным обвинением всех и вся. Погорячились, пригрозили, наказали, наконец, куда же без этого, но надо же быть милосердным. Все мы люди не без греха, что ж из-за этого портить жизнь и карьеру? У меня же нет ни малейшего желания сообщать епископу о том, что верный сын церкви пригрел на своей широкой груди гадюку! И вам стыдно быть таким злопамятным. Дело происходило в личных покоях главного инквизитора, только на этот раз принести вино было некому, потому что старый слуга инквизитора сидел под замком в самом глубоком подвале башни, а нового ещё не нашли. — Да вы проходите, не стесняйтесь, это же ваш кабинет, ваше кресло, — сказал я, поднимаясь из-за стола. — Ну как, мы договорились? — Да, — глухо произнёс отец Поль сквозь стиснутые от гнева зубы. — Так вы распорядитесь, чтобы всех выпустили? Не хотелось бы, чтобы люди томились за решёткой дольше необходимого. Лучше сами объявите им о помиловании. Ну а валить можете все на меня, это вам здесь работать. Отец Поль с ненавистью смотрел на меня, и я его, в общем-то, понимал. — Кстати, я отпишу епископу о вашем примерном участии в этом деле и помощи, которую вы оказывали на каждом шагу. Главный инквизитор резко по-военному развернулся и выскочил из своего кабинета, как будто ему дали хорошего пинка. Я улыбнулся ему вослед: вот что значит образцово проведенная операция. У нас на руках были признания личного слуги строптивого инквизитора, а у него на людей — пшик. Я обрадовал его, что церковь будет всячески отрицать наличие инструмента, определяющего правду, а его люди и так в один голос вопят о своей невиновности. Теперь он будет сидеть в своей глуши тише воды, не дай бог, чтобы кто-нибудь вспомнил о его промашке. А значит, никаких проверок в ближайшее время не будет. Да, враг у меня появился серьёзный, но его ядовитые зубы стерты, а сам он попал в клетку. Мне повезло, что и людям удалось в какой-то мере помочь. Помятые, но живые, а шрамы заживут. Зато будет о чем вспомнить за кружкой пива. Насвистывая весёлую мелодию, я отправился в гости к Оррику, который все это время глаз не спускал со старика-лазутчика. Где-то рядом лязгали замки камер, отпираемые солдатами, и безоружных, избитых людей гнали наверх. Чувствую, мое участие в пытках ещё и как следует приукрасят. — Оррик, где ты там? — Здесь, ваша милость, — раздался голос из одной из камер, стоявших нараспашку. — И ты туда же? — сказал я. — Заканчивай с этим. Командир звучит куда как лучше. Ну, где этот болезный? Я заглянул внутрь и в свете четырёх факелов, разгоняющих мрак подземелья, разглядел всех своих. Даже Валена стояла тут, не побоявшись мрачного антуража. — Дело в шляпе, — сказал я радостно, а затем на всякий случай пояснил: — Отец Поль остался без епископской мантии, но вынужден держать язык за зубами. — Не радуйся так, — сказал Оррик. — Ты лишь выиграл нам время. Ничего не закончилось. — А ничего, что мы тут при нем, — я указал на старика, сидящего у стены, — сыпем своими секретными секретами? — Не бойся, он спит, — сказал Оррик и жестом показал, что сон пленника вынужденный. — Ты его не зашиб? — Крепкий дед, — хмыкнул Оррик, — и не больно словоохотливый. — Но… — поторопил я его. — Но, демон его подери, мы все знаем, так что, если и зашиб, невелика потеря. Я потер руки. — Отлично! Не томи, рассказывай! — История стара как мир, — заметил Аридил. — Когда-то давно отец Поль оказался проездом в деревне, староста которой подложил под него свою дочку, но не рассчитал характер главного инквизитора. Девочка тронулась головой, а ее обидчик уехал, кинув отцу медяк за услуги, — я слышал, так часто поступают в человеческих селениях, чтобы получить сильную кровь. — Бедная девочка, — проговорила Валена. Да-а, привыкать мне ещё и привыкать к этому миру. — Месть? — Да всего понемногу, — сказал Оррик. — Сначала месть, потом деньги — от дочурки остался маленький, за которым нужен пригляд. Да какая разница?! Главное, мы знаем, что он работал не на одну банду! Оказывается, их целых три штуки ошивается рядом с городом! — Медом тут, что ли, намазано? — сказал я. — Он сообщил, для чего они это делают? — Да ему-то что, лишь бы платили. Отец Поль — отличный источник информации, а этот хмырь просто запоминал все, что слышит, и оставлял послание в определённом месте. — А как вообще получилось, что он стал заниматься этим делом? — спросил я. — Однажды в кабаке к нему подсел человек и предложил поработать на благо всех людей и его самого. — Так и сказал? — Угу, кто ж откажется от такого. А тут ещё платят, и есть возможность поквитаться. — Неужели так просто устроиться слугой к главному инквизитору? — Не так сложно, если пропал старый. — И что, у главного инквизитора не возникло никаких подозрений? — спросил я. — Он его, конечно, вспомнил, а воспоминания у отца Поля остались сугубо положительные, вот и взял к себе. Ну, может, пожалел немного. Кто ж откажется сделать доброе дело, если это ему ничего не стоит. Я задумался, остальные в ожидании смотрели на меня. — Пока никто не знает, что шпиона поймали, надо воспользоваться ситуацией! — сказал я. — Оррик, быстро наверх, там наш бравый инквизитор вещает о предателях и заговорщиках. Нужно помешать ему разболтать на весь мир все, что нам известно. Ни одна живая душа не должна знать, что мы уже поймали негодяя! И вообще, пусть напустит побольше тумана, вдруг у этих молодчиков здесь есть еще кто-то, пусть лучше думает, что продолжается охота на ведьм. Когда Оррик убежал, а с ним ушла и Валена, Аридил взял меня за плечо. — Что бы ты ни решил, что бы ни сделал в дальнейшем, знай, что я — с тобой. И не потому, что дал клятву. Для дяди моя семья как кость в горле, но почему-то никто, кроме меня, этого не видит. То, что сказал Оррик, лишь подтверждает мои подозрения. Вручив мою жизнь тебе, князь нанес нашему роду несмываемое оскорбление. Принц эльфов, пусть даже четвертый в роду, в услужении у человека! Но дядя привык все судить по себе, и тут он просчитался — я не считаю унижением отдать жизнь за такого, как ты. Почему-то я верю, что в тебе что-то есть, что-то такое, что заставляет меня смотреть в будущее с надеждой. Словно в тебе заключена надежда. Я смотрю на тебя, вспоминаю, что говорили мне дома, и понимаю — они ошибаются, потому что не видят того, что вижу я. Его глаза погасли, он отпустил меня и отвернулся, а я стоял столбом, не в силах скрыть сильнейшее изумление. Такого признания, да ещё сейчас, можно было ожидать от кого угодно, но только не от всегда спокойного и рассудительного Аридила. Оно, пожалуй, меняло все. Если до сих пор я в глубине души ещё сомневался, куда мне податься и не послать ли нафиг и князя Аэларэля, и епископа с их требованиями, то сейчас понял, что хочу этого сам, без чьей-либо указки. И никакой старикан в рясе со своими далеко идущими планами меня не остановит. Хочешь меня прикончить прилюдно? А вот те хрен! Я стану инквизитором, несмотря ни на что. Вот тебе мое слово, слово Тёмного Властелина — Убийцы! — Аридил, ты все понял? — сказал я, всматриваясь в его ауру. — Двигаешься позади основной группы с таким расчётом, чтобы никто, повторяю, никто не смог тебя обнаружить. Твоя задача — захват тех таинственных личностей, кто не принимает непосредственного участия в драке. Будь осторожен, сам знаешь, с арбалетами они управляться умеют. В ответ на мою нотацию эльф лишь улыбнулся. — Надеюсь, мне не нужно проверять степень правдивости твоих слов? Аридил враз посерьезнел. — Я сделаю, как ты хочешь. — И присмотри за Валеной. Она рвется в бой не меньше остальных, но её дело — наблюдение. — Не волнуйся, я ручаюсь за её жизнь. — Сам на рожон тоже не лезь, — я ткнул его пальцем в грудь, подводя итог разговору. Понимаю, я всем до смерти надоел, но это моя первая боевая операция, и мне не хотелось сесть в лужу. Да, судьба наконец-то повернулась лицом к своему антигерою. Помимо всего остального, Оррик выяснил, что буквально несколько дней назад к нашему стукачу заявился кто-то из банды и долго выспрашивал насчёт большого обоза, который должен был выйти из города. Десять телег, пятнадцать охранников на троих купцов, нанятых вскладчину, и возницы — всего тридцать два человека. Похоже, бандиты вконец осмелели, если позволяют себе нападать на такой хорошо защищенный отряд, или объединили усилия, что, с одной стороны, увеличивает риск моего плана, с другой — дает шанс избавиться от всех разом. Кровожадный план зловещего карлика? Возможно. Но от рядовых участников банды не было никакого толка. Я уже убедился, что им ничего не известно. Руководители отрядов явно знали гораздо больше, но и противники из них не чета солдатам, захватить такого живьем можно при условии серьезных потерь, а мне не хотелось такого исхода. А вот возможность захвата организаторов — совсем другой коленкор. Подозреваю, именно арбалетчики и являлись теми самыми главными «заказчиками», на которых стоило обратить внимание. Именно на их поимку я и возлагал особые надежды в планируемой операции. Их захват должен был произвести Аридил, двигавшийся по пятам за основным отрядом. Благодаря возможности волшебницы отслеживать появление чужаков задолго до предполагаемой встречи, у него появлялось время подготовиться и засечь засаду едва ли не раньше, чем на нас нападут. Дальше уже дело за ним. Его уровень подготовки, позволял надеяться на благополучный исход. Я сразу клещом вцепился в эту возможность. Несмотря на то, что даже Оррик не верил в наличие еще одного соглядатая в городе, я постарался максимально скрыть все наши приготовления. Для этого уже поздним вечером гостиница, в которой поселились купцы, была полностью заблокирована инквизицией. Отец Поль прекрасно постарался над речью, и теперь бойцы буквально горели желанием отомстить тем, из-за кого, как они думали, им пришлось пережить ряд не очень приятных моментов. Как ни странно, меня он обвинить побоялся, целиком и полностью возложив вину на пока еще эфемерных врагов. Поэтому купчишек не слишком вежливо попросили заткнуться, когда они попытались качать права. Все трое с напряженным вниманием выслушали, чего от них хотят слуги богов, а я подсластил пилюлю тем, что они заслужат благодарность церкви. В результате все люди из каравана остались под арестом в гостинице, а сам постоялый двор закрыли под вымышленным предлогом — на этом настоял я: лучше сплетни, чем длинные языки подвыпивших караванщиков. С нами выразили желание отправиться сразу двое купцов, подозреваю, они опасались, что мы элементарно хотим увести их товар. Никто не имел ничего против их участия. Более того, я и сам собирался предложить им участвовать, чтобы ни у кого не оказалось подозрений насчет состава самого каравана. Было бы странно, если бы в нем не оказалось собственников товара. Мы вышли из города, едва забрезжил рассвет. Я ехал в одной из телег в самом центре каравана. Оррик настоял на том, чтобы убрать из нее часть содержимого и сделать для меня самое настоящее убежище. Мне пришлось согласиться, впрочем, я и не возражал — умереть по глупости в момент, когда «наши победили», показалось мне слегка неуместным. В идее инквизитора оказалось весьма рациональное зерно, поэтому я пошёл ещё дальше и приказал соорудить такие же схроны во всех остальных телегах. В них удалось разместить по четыре человека в каждой — пятьдесят четыре прекрасно вооружённых и злых до зубовного скрежета воинов, жаждущих дорваться до вражеской крови. — Оррик, я не думаю, что нам стоит ждать нападения раньше завтрашнего дня, — сказал я, и воин, сидевший рядом со мной в телеге, скорчил недовольную гримасу. — Грид, нечего изображать из себя школьника, ты же в армии. — Я в инквизиции, а не в армии, ваша милость, — сказал он. — Не вижу разницы. Вашим товарищам тоже не слишком удобно, но они же помалкивают. Со мной и десятником в телеге находилось ещё двое: долговязый, рябой малый с мечом, вечно шмыгающий носом, и парень чуть постарше меня, которого все звали «ползун». Лично я так и не смог соотнести прозвище с его владельцем. Оба воина держали мысли при себе, и только Грид демонстрировал мне свою независимость. Обоз двигался со скоростью бодрой черепахи, так что только через пару часов городская стена исчезла за деревьями. Делать было решительно нечего и, самое главное, негде. Даже мне с моим ростом не получилось бы вытянуть ноги. Как же там умещаются остальные? Но ради дела все готовы были терпеть, а Оррик пообещал разрубить напополам каждого, кто хотя бы высунется из телеги без его ведома. К полудню, пройдя километров пятнадцать, обоз встал, и «легальные» охранники отправились обедать, нам же пришлось довольствоваться сухим пайком. Телеги едва слышно «переговаривались», иногда внутри возков кто-то коротко хмыкал, после чего все испуганно замолкали. — Ваша милость, а это правда, что в старого Томажа вселился демон? Хм, интересная интерпретация. — Грид, тебе никто не говорил, что много будешь знать — скоро состаришься? Воин вздрогнул и осенил себя тремя кругами — я первый раз видел подобный жест. — Сохрани боги, это ж рази любопытство? — А что же это? — заинтересовался я. — Так, мысли вслух! Я хмыкнул. — Оставь свои мысли при себе. Много будете думать, и вас сожгут уже по-настоящему. Теперь вздрогнули все трое, но больше меня вопросами не докучали. Самое время подумать о будущем, которое мне уготовили мои покровители. Значит, вам нужен фейерверк на площади и сказку сделать былью! Старый хитрый пройдоха в сутане приготовил мне славный сюрприз, а эльфийский Дункан Маклауд, да продлятся его годы до тех пор, пока я не снесу ему голову, явно решил воспользоваться чужими руками. Но я не доставлю вам такой радости. Отобедав как следует, возничие повскакивали на козлы телег, и мы двинулись дальше. Помните анекдот про каток? Набор максимальной скорости в момент старта — как раз наш случай. Я стал опасаться, что мы загнемся в своих укрытиях, пока доберемся до места засады. Ночью нам всем пришлось вылезти из наших схронов, иначе потом толку от воинов оказалось бы мало. Я бы вообще в первый день разрешил всем не прятаться, но Оррик убедил меня, что, во-первых, за нами могут следить, а во-вторых, мы говорим о воинах, а не о барышнях, которым лишь бы потанцевать, — потерпят, если для дела нужно. Когда солнце село, инквизитор все-таки разрешил всем выбраться из телег. Надеюсь, за нами присматривают не так тщательно. Чтобы избежать риска, Оррик расставил дозорных и только потом дал команду покинуть укрытия. Я с наслаждением растянулся на траве, вслушиваясь в звуки ночного леса, а перед самым рассветом нас всех загнали обратно. Мы жаждали боя больше всего на свете. Грид скрипел зубами и разминал затекшие ноги, остальные, безымянные соседи, занимались тем же самым, но в разных вариациях. Мой горб пылал болью, как будто там внутри находился термоядерный реактор, у которого отключили систему охлаждения. — Ну сколько можно?! Где эти лодыри? — в сердцах прошипел я в середине третьего дня, когда мое терпение перевалило за грань. — Это уже натуральное хамство! Бам! В борт телеги ударилось что-то, и перед моим носом из дерева высунулся арбалетный болт. — Ааа! — кто-то завопил истошно над ухом, и я узнал голос купца Веринима. — Убива-ают! Как он верещал! Боже, настоящий талант! Если бы я сам не просил его вопить погромче, ни за что бы не подумал, что это сольное выступление — постановка. Надеюсь, и нападавшие не заподозрят подвоха. Нам нужно было их выманить, а не гоняться за ними по бурелому. Выглянув из-под парусины, накрывавшей нас с головой, я обнаружил, что вокруг царит настоящий хаос: охрана суматошно пыталась построить строй, их начальник орал в голос, что-то требуя от очумело вращающих глазами людей. Возницы побросали вожжи и пытались укрыться в телегах. Верю! Верю! Мне хотелось хлопать в ладоши от радости. Пока все шло согласно плану. К нам из леса бежали люди, потрясая оружием и грозно улюлюкая. Их было не меньше тридцати человек, некоторые выглядели очень серьёзно! Неужели очередные людоеды? Им оставалось преодолеть ещё метров тридцать, когда поведение людей, суетившихся возле телег, кардинальным образом поменялось — их движения приобрели смысл, в руках замелькали мечи, — а стоило бандитам добежать до дороги, из телег горохом посыпались злющие инквизиторы, на ходу разминая затекшие члены. Задуманное удалось на славу: сила встретила силу, и волна нападавших, ожидавшая встретить лишь слабое сопротивление, наткнулась на несокрушимый утёс. Второй в своей жизни серьёзный бой воины встретили совсем по-другому. Никаких пленных нам больше не требовалось, а значит, не нужно и рисковать понапрасну, подставляться под удар, сдерживать замах. Воины с двух сторон за долю секунды сообразили, что ждать пощады от врагов не имеет смысла. Они столкнулись с грохотом и ревом. Тут же окрестности огласились криками боли и ярости. Звон мечей взвился ввысь, распугивая лесных обитателей, хруст костей, падение тяжелых тел на землю, рычание намертво сцепившихся воинов обрушились на меня, оглушая и заставляя завороженно наблюдать за этой пляской смерти. На этот раз я оказался сторонним наблюдателем, но это обстоятельство ни на секунду не облегчило мне жизнь. Все голоса слились в один. Как можно управлять боем, если непонятно, где свои, где чужие? На солнце сверкали мечи, глухим звуком отдавались удары оружия о щиты. Перед глазами завертелся калейдоскоп из тел, так что мой мозг сразу потерял нить боя. Но Оррику как-то это удавалось. Именно мой спутник играл роль начальника охраны каравана, и я в который раз убедился, что он, как рыба в воде, чувствовал себя в бою. Инквизитор видел все и действовал единственно верным способом. Он шел сквозь схватку, раздавая четко выверенные удары, на моих глазах он несколько раз помешал врагу добить наших воинов. Инквизитор не стеснялся бить в спину, ставить подножки, сбивать с ног. Наше численное преимущество и его умелые действия постепенно перевешивали чашу весов. Мне показалось, или я видел смазанную тень, метнувшуюся к опушке? Если это тот, о ком я думаю, мой план вполне удался и во второй части — Валена смогла вовремя обнаружить нападавших, и теперь Аридил шел по следу организаторов. Я мысленно пожелал ему удачи. Битва понемногу стихала. Несмотря на наличие нескольких очень сильных бойцов, мои воины сначала оттеснили противника от обоза, а затем расчленили на части. К тому времени, как я выбрался из своего убежища, она разбилась на множество мелких стычек, на наше счастье, в этот раз уже наши бойцы бились вдвоем против одного нападавшего. На крики уже не оставалось сил, обе стороны берегли их для ударов. Этим я и воспользовался. — Сдавайтесь! — крикнул я. Меня никто не услышал — ну еще бы, откуда бы взяться луженой глотке? Тогда я попросил о помощи своего глашатая. — Сдавайтесь! — подхватил купец Вериним после довольно ощутимого тычка в спину. Лишние минуты схватки — это лишние раны, силы и кровь. Даже если сдадутся несколько человек, мои усилия потрачены не зря. И действительно, несколько нападавших замешкались, услышав крик купца, за что были мгновенно наказаны — мои бойцы и не подумали предоставлять им шансы на жизнь. Опустил меч — падай с перерезанной глоткой. Я на секунду опешил — не такой реакции я ожидал на свое предложение, но мой порыв остановил Вериним, догадавшийся о моих намерениях. Он буквально поймал меня за шкирку и втянул обратно в телегу. — Без вас разберутся! — заорал он, и мне пришлось подчиниться. Схватки закипели с новой силой, враг стал отступать, кто-то с той стороны попытался объединиться, чтобы пойти на прорыв, но и наши это понимали: очагов сопротивления становилось все меньше, преимущество — все больше. Оррик метался между воинами, помогал там, где его опыт ломал чужую силу и волю. Мне оставалось только смотреть за тем, как гибнут последние нападавшие, на свой счет в этот раз я не записал никого. Ну и фиг с ним, уж по этому поводу я печалиться точно не буду. Последний враг безмолвно повалился на землю, его обступило семь моих воинов. Грид сплюнул на труп, утер с лица кровь — свою и чужую — и радостно заорал: — Сдох, ублюдок! Победа! Его крик подхватили остальные воины. И хоть были среди них и те, кто не мог подняться с земли, но и они, кривясь от боли, тянули к небу руки с клинками. Оррик только усмехнулся, хлопнул десятника по плечу и направился к телегам. Он еще издали заметил меня и отсалютовал. — Иан, все! Ни один не ушел. — Он обратил внимание на купца: — И ваш товар в сохранности, уважаемый Вериним. — Ну и славно, — проворчал купец. — Вот только я не успеваю на ярмарку. — Всем нам приходится чем-то жертвовать. Если бы не мы, вам больше не довелось бы увидеть ни одной ярмарки в своей жизни. А у вас в активах останется благодарность церкви. Не находите, что убытки не столь велики? — сказал я. Купец спорить не стал, спрыгнул с телеги и пошел проверять лошадей, а я посмотрел на Оррика. — Надеюсь, Аридил успел напасть на их след. — Ты тоже заметил, как наш ушастый друг несся к лесу? Как пить дать твоя колдунья что-то учуяла, — усмехнулся Оррик. — Его тоже заметили, но наш длинноухий друг от стрелы увернулся. Я посмотрел на пробитый насквозь борт телеги — если бы не укрепленный по распоряжению инквизитора деревянный щит, кто знает, как все могло обернуться. — А это в кого стреляли-то? — В меня, — буркнул Оррик. — Только я тоже не лыком шит. Я же помню, кого в тот раз эти гады выцеливали, вот и старался не отсвечивать. Но все равно с четырехсот шагов… Он повернулся боком, и я разглядел глубокую царапину у самого горла. Автоматически пощупал свое, не такое толстое, словно ствол дерева, и сглотнул. — Пипец, — это все, на что меня хватило. — Да, еще немного, и я не жилец. — Оррик оглянулся. — Славно мы их прижали. Потери, конечно, есть, но ты их всех перехитрил. На твоем счету уже три шайки. Такое не забывается, отец Тук, конечно, припишет все себе, но и нам всем достанется, будь уверен. — Конечно, достанется — он хочет меня убить прилюдно, — напомнил я. — Хотел! Хотел, безусловно, — согласился Оррик. — Но он не такой дурак, как ты думаешь, если увидит, что ты полезен, обязательно передумает. Бесполезных дураков на свете полно, а вот полезных… — …дураков? — вставил я. — Дурак ты, — беззлобно ругнулся инквизитор. — Ладно, пойду я, нужно ребятам помочь. Где там твоя колдунья? Ее помощь тут пригодится. Оррик ушел, а я вылез наконец из телеги и решил оглядеться. Первый раз за все время мне удается побродить по полю боя на своих двоих. Когда напали на Гюго, мне пришлось туго, в лесу — не было времени, а сейчас моя роль сводилась лишь к наблюдательской, я старался никому не мешать, но удовлетворить жгучее любопытство хотелось. Одно дело — видеть бой издали, другое — бродить среди тех, кто еще час назад смеялся, надеялся, злился и строил планы. Нас было пятьдесят семь против тридцати трех. Купцов, конечно, следовало не брать в расчет, если бы Джонас, коллега Веринима, не отправился размахивать кистенем, защищая свое добро. Он получил, естественно, на орехи и теперь постанывал рядом с телегой, баюкая окровавленную руку. Хорошо еще, что не насмерть. Задел он своим оружием кого-нибудь или весь его запал пропал зря — никто потом так и не вспомнил. Раненых оказалось больше на целый десяток — двадцать семь человек так или иначе попробовали чужой клинок на вкус. Пятеро больше никогда не похвастаются за пивом, что они испытали в бою. Двенадцать из двадцати семи самостоятельно не смогли бы даже доползти до дороги — их сейчас с величайшей предосторожностью укладывали на обочине, высматривая волшебницу. Враги полегли все. Их изрубленные тела я обошел особенно тщательно. Следовало привыкать к реалиям этого мира. Они пришли за нашими жизнями и поплатились своими — все честно. Моя попытка заставить их сложить оружие пришла из прошлого мира и не имела никаких шансов. Наверное, ее все приняли за военную хитрость, если так, то она удалась. Наконец за поворотом раздались радостные крики — это двое солдат, отправленные Орриком за Валеной, махали остальным руками. Девушка запыхалась, но старалась не отставать — сейчас ее время. Она уже знала, что ее умение лечить в данный момент нужнее, чем любое другое. — Сюда ее, сюда! Трому совсем худо, да и Дирк едва дышит. Отношение к волшебнице тоже переменилось. Фактически она спасла от смерти четырех человек, хотя почти никто не сомневался в том, что их ждет. Вести из деревни пришли практически перед самым отъездом. Пусть никто из них еще не вставал и мог пить только бульон из ложечки, но и Аиду теперь придется потерпеть с их появлением в своем царстве. Каждый воин в отряде был в курсе, кто спас жизнь их соратников. Оррик, несмотря на свою нелюбовь к колдовству, постарался донести до всех, что именно волшебнице они обязаны жизнью. Перед Валеной расступились, пусть слегка настороженно, но с изрядной долей почтительности. — Дайте ей пройти. Девушка, впрочем, уже не реагировала на отношение к себе так сильно. Когда слишком долго пребываешь в состоянии стресса, перестаешь реагировать на раздражители. Это поначалу компания инквизиторов приводила ее в ужас и лишала воли, но с каждой прожитой минутой жизнь примиряла ее с мыслью о будущем. Сейчас же ее интересовали только раненые. На тех, кто прижимал к себе руку или прихрамывал, она даже не посмотрела, все ее внимание было приковано к ряду тех, кто лежал на земле. — Вот с ними, — она указала на трех человек, — я уже не смогу ничего сделать. Слишком тяжелые раны. Жестко. Я бы постарался смягчить новость, но сейчас перед воинами стояла не девушка, а целитель, которому приходилось решать, кому жить, а кому умирать. — Остальным я могу помочь, но моих сил на всех не хватит, — ровным голосом сказала она. — Я поделюсь, — выступил вперед Оррик, но его отстранил долговязый парень, сидевший со мной в укрытии. — Вы уже и так сделали больше, чем все мы, — он с вызовом посмотрел на остальных. — Почему это с нашими товарищами за нас должны своей кровушкой делиться чужаки? Чем мы хуже? Не дело так! Пусть колдунья мою жизнь забирает, для своих братов не жалко. Сначала на него посмотрели, как на сумасшедшего, но спустя секунду вперед шагнул Грид и рубанул рукой. — И то дело! Верно говоришь, Окуш! Я тоже готов жизнею поделиться! — И я! — И я! — Мою бери, колдунья! — У меня много, не убудет! Я стоял и смотрел на выкрикивающих свои имена воинов и едва мог сдержать подступивший к горлу комок. Если все, чего я добился в этом мире, ограничится всего лишь спасением этих людей, то я уже не зря здесь оказался. Конечно, главного инквизитора Архана с нами не было, но уже одно то, что эти люди пошли против расхожего мнения, дорогого стоит. Впрочем, аппетит приходит во время еды, так что, конечно, не дело останавливаться на достигнутом. То, что лавры достаются не мне, а моим людям, нисколько меня не задевало, а в какой-то мере даже и вдохновляло — не люблю быть на виду. А так — непричастен, но все знают, что я был где-то поблизости. Нас с Орриком оттеснили от раненых и довольно решительно попросили не лезть не в свое дело. — Веришь, первый раз такое вижу, — хмыкнул инквизитор. — Обычно наш брат от колдунов шарахается, как от огня, а тут, вишь, даже защищают. Чудеса! — Чудеса творятся людьми, — сказал я. — И нечудеса тоже. Оррик посмотрел на меня и покачал головой. — Что-то нашего лопоухого долго нет. — Он же утром был длинноухим. — Да как ни назови, все равно задерживается. Сколько там времени ему нужно, чтобы догнать, стукнуть по темечку и притащить вражину сюда? До сих пор у меня не было ни тени сомнения, что эльфу удастся разобраться со всеми вопросами самому, но стоило Оррику пробубнить о своих сомнениях, как мои тараканы полезли из всех щелей. — Может, нужно было пойти за ним? — Догнать эльфа здесь? Ну ты и шутник. Лес для них — все равно что тракт для конного. — То есть ты за него не волнуешься? — Я?! За эльфа?! — сделал большие глаза Оррик. — Больно надо! Я за дело переживаю, пристукнет пару человек, и мы опять окажемся у разбитого корыта. Спустя час Оррик уже не был так оптимистично настроен. Аридил так и не вернулся. Если бы у меня был хвост, я бы, наверное, уже отбил бы им себе ноги. Инквизитор проявлял беспокойство только тем, что часто поглядывал в сторону леса, я же места себе не находил от волнения. — …им теперь только отдых, — Оказывается, Валена закончила все свои манипуляции и теперь пыталась мне рассказать о состоянии раненых. — Принц еще не вернулся? Я застонал от бессилия. — Нет! — мой голос сорвался на крик. Валена вела себя с эльфом подчеркнуто вежливо, и ей, должно быть, казалось, что мы не замечаем, какими взглядами она одаривает нашего высокородного спутника. Если Оррик старался зацепить Аридила разными эпитетами вроде «длинноухого», то она называла его не иначе как «принц» или «его высочество» — в зависимости от ситуации. — С ним все будет хорошо, — уверенно сказал она, положив руку мне на локоть, но ее аура выдавала в ней страх. К счастью, моя способность распознавать правду через одежду не «пробивала», поэтому оставалось думать, что она действительно так считает. Я постарался вздохнуть поглубже, как будто проглатывал перьевую подушку. — Не надо было отпускать его одного, — еще раз повторил я, хотя и понимал, что Оррик, скорее всего, прав. Да, это была моя идея, но Аридил всецело ее поддержал. — Я могла бы попробовать его найти, — сказала Валена и посмотрела на меня. Как же я мог забыть о ее способности! Поборов эмоции, я кивнул. — Но ты же потратила все силы на раненых. — Кое-что осталось. В этот раз у меня от помощников не было отбоя, почти не пришлось тратить свои силы. Я подошел к Оррику и попросил найти для Валены такое место, чтобы ее не могли разглядеть посторонние. Он внимательно посмотрел на девушку и повел нас по дороге обратно. Не успели мы пройти и ста метров, как мне открылась небольшая полянка, отлично маскирующая все наши действия со стороны разбитого лагеря. Валена уселась на колени, закрыла глаза и сосредоточилась. Оррик и не подумал уходить. Он с любопытством наблюдал за действиями волшебницы, но не задавал никаких вопросов. Не забывал он и поглядывать в сторону лагеря, выглядывая из кустов время от времени. Заглянув туда очередной раз, инквизитор выругался и обернулся к нам. — Если вы собираетесь искать эльфа, то напрасно тратите время. — Почему?! — Потому что наш блудный друг только что заявился в лагерь. Один. Я облегченно выдохнул, не в силах сдержать радостную улыбку, растянувшую мой рот до ушей. Черт, еще немного, и я побегу к нему вприпрыжку. Но даже на это я готов был пойти, лишь бы этот длинноногий товарищ вернулся живым и невредимым. Лучше провалить план, чем потерять друга. В лагерь мы вернулись все вместе, я шагал посередине излишне бодрым шагом. Эльфа оказалось видно издалека, его фигура на целую голову возвышалась над остальными. Наконец он тоже обратил внимание на нашу троицу и решительно двинулся нам навстречу. — Аридил! — Как успехи? — Цел? — Ты почему один? Последним подключился к опросу Оррик и, как обычно, первым вспомнил о деле. — Нам нужно отправляться в Зитау, — ровным голосом сказал Аридил, едва мы с ним поравнялись. — Куда?! — воскликнул я. — Это город, следующий после Архана, — пояснил Оррик. — Но мы и так бы поехали в том направлении. Вернемся к отцу Полю, расскажем о результатах… Только тут я заметил, что бледностью кожи Аридил напоминал мертвеца, а за те несколько дней, что он провел, следуя за караваном, ему словно добавили пару сотен лет. — Нет, нужно ехать немедленно! — глаза эльфа горели мрачным огнем. — А я могу вставить слово? — обиженно спросила Валена. — Нет! — в один голос ответили Аридил и Оррик, глядя в глаза друг другу. — Что вообще случилось? Ты можешь сказать? — Не могу, но нам нужно поторопиться. — Что такого есть в этом Зитау, чего нет в Архане?! — возмутился я. Оррик внимательно посмотрел на эльфа, почесал бороду и перевел взгляд на меня. — Там есть портал. Связь. — Связь с кем? — спросил я, начиная догадываться, о ком пойдет речь. — Мне нужно увидеть князя. — А нам, значит, ты рассказать не можешь? — обиженно спросил я. — Прости, Иан, вас это не касается. Оррик тронул меня за плечо. — Иан, есть только одна новость, о которой он нам ничего не расскажет. — И что это за новость? — спросил я, глядя в глаза Аридилу. — Что мы влезли в дела, касающиеся эльфов, — сказал Оррик и глубоко вздохнул.