***
Азирафель провел в больнице несколько недель. Ранение оказалось серьезным. Дробь из оружия Кроули не только разорвала мышцы и сухожилия плеча, но еще и повредила кость. Хирург сделал все, что смог, пытаясь собрать осколки, и в итоге пришлось вставлять металлические пластины. На реабилитацию ушло слишком много времени, но уже довольно скоро Азирафель смог двигать рукой и перестал чувствовать постоянную боль. Ему даже не понадобились слишком сильные обезболивающие. Ему просто повезло. Швы хирург сделал настолько аккуратными, что шрамы оказались крохотными и почти незаметными, и Азирафель спокойно смотрел на себя в зеркале. Обычное боевое ранение. Он был готов к этому, поступая в полицейскую академию, а потому никак не реагировал на то, что ему прострелили плечо. Разве что… он гордился тем, что, несмотря на опасность, стоящую перед ним с дробовиком в руке, все равно не продал собственные принципы и до конца пытался спасти жизнь грабителя. Хэмсворт, навестив его в первый же день, когда он очнулся, рассказал, что паренек выжил и сбежал, и Азирафель выдохнул с облегчением. У него получилось. Он защитил чью-то жизнь, а это уже дорого стоило. Габриэль навещал его каждый день, постоянно спрашивая о здоровье, рассказывая о новостях с работы и принося разного рода сладости. Будто каким-то образом узнал, что Азирафель не может устоять перед дорогим десертом. Азирафель не помнил, что Хэмсворт ударил его по затылку. Он был слишком разгневан и ошеломлен, чтобы запечатлеть в памяти эту незначительную мелочь. А Габриэль об этом не говорил. Спустя неделю Габриэль навестил его, с широкой улыбкой сообщив, что их утвердили на ведение дела Энни Мартин о подозрении в наркоторговле, а также, что полиция отложила предложение анонима в долгий ящик до того, пока не разделается с Энни. — Не переживай, — заметил Хэмсворт глядя, как Азирафель подскочил на кровати, готовый приступить к работе сию же минуту, но из-за вспышки боли в руке тут же опустился обратно. — В первую очередь мне, как твоему напарнику, важно твое здоровье. Поэтому сперва ты должен полностью поправиться, а уже потом займемся делом. Я пока потолкую со следователями и сам займусь сбором улик. Азирафель расстроенно кивнул. — И прости, что тебя подстрелили, — Хэмсворт виновато оглядел перебинтованную руку напарника, — думал, мы справимся с этим делом, не ожидал, что там будут слишком крутые парни. — Ты не виноват, — Азирафель покачал головой. — Все в порядке. — Кстати, эта вылазка была неофициальной, так что… — Габриэль замялся, — не мог бы ты не говорить начальству, что мы там были? Иначе у меня будут большие проблемы. Азирафель удивленно поднял светлые брови, осмысливая слова Хэмсворта, а затем нахмурился. — Просто я уже давно пытаюсь… прикрыть этот бизнес, но… — Хэмсворт тяжело вздохнул, — у его владельца слишком большие связи, я ведь говорил тебе об этом. Но ничего… когда-нибудь справедливость обязательно победит, Фэлл. Азирафель послушно кивнул. Он верил Габриэлю, как своему начальнику и напарнику, и не сомневался, что в его словах звучит истина. — Как скажешь, — пробормотал он, и Хэмсворт расплылся в широкой улыбке. С того дня Азирафелю стало хуже. Раны прекрасно заживали, лекарства действовали, а милые медсестры, которых подкупала его необычная внешность, носились с ним больше, чем с остальными пациентами, которым действительно требовался более тщательный уход. Но Азирафель плохо спал. Ему снились кошмары, в них раз за разом повторялись одни и те же сцены, в которых звучали сплошные высокие крики и выстрелы, мольбы о пощаде и приглушенные голоса. А потом в эпицентре всего этого хаоса, который к середине сна начинал размываться в сознании, вставал высокий киллер в темных очках, поднимая оружие и ухмыляясь, словно сам дьявол. В этот момент Фэлл каждый раз просыпался с быстро бьющимся сердцем, нарастающей паникой, а главное понимал — он не может дышать. Не в силах сделать всего лишь жалкий вдох и теперь близок к смерти. Азирафель с трудом закрывал глаза и, словно в детстве, начинал перечислять в голове различные районы Лондона, какие только мог вспомнить, а потом судорожно всхлипывал, и стоило почувствовать, что он снова может вдохнуть, страх отступал. Он тяжело дышал, лежа по ночам в больничной кровати, боясь собственных снов, и все пытался выбросить из головы образ этого человека, который мучил его с того дня, возрождая в нем новые приступы паники, которые Азирафель, как думал раньше, смог перебороть. Этот самый человек, а Азирафель еще с того дня запомнил, что его звали Кроули, появился на пороге палаты спустя еще неделю. В палате Азирафель лежал один, и в этот момент как раз сидел под капельницей, пялясь на систему и считая капли, падающие из пакета с лекарством, а затем бегущие по трубке. Энтони Кроули, словно тень, возник в дверях, заслонив собой искусственное больничное освещение. Азирафель застыл, увидев этого человека в строгом черном костюме и темных очках, которые он не снял, даже войдя в палату. Встретив свой ночной кошмар наяву. Азирафель испуганно наблюдал за тем, как киллер вальяжной походкой проходит к его кровати, придвигает стул и усаживается, откидываясь на спинку, и закидывает ногу на ногу. Азирафель понятия не имел, зачем он пришел. От Кроули исходил негатив. Ощущение опасности. Одна лишь его поза уже говорила о том, что он — хозяин положения. А посмотрев в это лицо вблизи, уже будучи в здравом и ничем не затуманенном уме, Азирафель ужаснулся тому, насколько страшным выглядит этот взгляд. Азирафель словно видел его сквозь плотные стекла. И от этого становилось не по себе. Кроули походил на дикого зверя, в любой момент готового к опасному прыжку. И отчего-то его скрытые глаза казались столь же нечеловеческими. Как у дикой змеи. Азирафель сам не знал, почему в голову пришла именно эта ассоциация. Азирафель сглотнул. Он не собирался первым начинать диалог, потому что это Кроули пришел к нему. Ему что-то нужно. И Азирафель не желал трястись перед ним, если киллер этого ожидал. Наоборот, он прищурился и выпрямился, стараясь выглядеть как можно более угрожающе. — Вижу, ты в полном здравии, — мирно заметил Кроули, склонив голову набок. Сквозь очки казалось, что он внимательно разглядывает Азирафеля. И он мужественно выдержал эту пытку. — Вопреки твоим стараниям — да, — ответил он прохладным тоном. — Я не хотел тебя убивать, — Кроули пожал плечами и сложил руки на груди, — ты сам подставился. — Ты пытался убить невинного человека. — И что? Работа такая. Азирафель опустил взгляд, пытаясь не заострять внимание на безразличных и циничных словах. Кроули прав — у него такая работа. Он сам ее выбрал. Но это не отменяло того факта, что он убивает людей и это неправильно. — Зачем ты пришел? — Азирафель отвел взгляд, внимательно рассматривая, как лекарство стекает по трубкам. Кроули помолчал несколько минут, и все это время Азирафель продолжал наблюдать за лекарством. — Убедиться, что с тобой все в порядке. Азирафель удивленно моргнул и посмотрел, наконец, на киллера. — Зачем? — Копов нельзя убивать, дружок, — тихо произнес Кроули, — вы не трогаете нас, а мы не трогаем вас, понимаешь, о чем я? Азирафель нахмурился, вспоминая, какие вещи рассказывал ему Габриэль, что делают с полицией, когда что-то идет не по плану. — Собираешься мне угрожать? — Брось, с тебя нечего взять. Азирафель поджал губы. — Я все равно могу рассказать начальству, где находится склад с наркотиками и что ты — Кроули — наемный убийца, на счету которого много жизней. И именно это я и собираюсь сделать. Кроули озадаченно поднял брови. Несколько минут он молчал, пока Азирафель смотрел на него холодным и решительным взглядом. — У тебя никого нет, — задумчиво произнес Кроули, подаваясь вперед и опираясь подбородком о подставленную ладонь. Азирафель вздрогнул от этих слов, — ты одинок, поэтому считаешь, что имеешь право быть таким смелым, раз никто не сможет надавить на тебя через близких. И ты готов умереть за справедливость, — он кивнул на перебинтованную руку. — Думаешь, останешься верен принципам, если сдохнешь, как герой? Азирафель промолчал. — Откуда ты понабрался этой дури? — Кроули покачал головой. — Хорошо, давай проверим, насколько сильно твое благородство. — Азирафель напряженно сдвинул брови. — У твоего напарника, Хэмсворта, есть девушка, и я даже знаю ее имя и где она живет. Когда приходит домой и сколько времени сидит одна, пока великий детектив не возвращается. — Кроули посмотрел на часы. — Думаю… через сорок минут я смогу ее застать. Азирафель медленно выдохнул. — И что будешь делать? — Кроули ухмыльнулся, а после расслабленно откинулся на спинку стула. — Не нужно быть таким глупым, Азирафе-ель, — детектив вздрогнул, когда Кроули прошипел его имя, — научись договариваться, если хочешь остаться живым. Азирафель, активно переосмысливающий его речь, вдруг понял, что проскальзывало между угрозами в словах киллера. До него дошло, зачем Кроули пришел к нему. Он сжал пальцы на одеяле. — Я не собираюсь договариваться. Только не с тобой, — произнес Азирафель, глядя Кроули в глаза. — И никогда. Кроули дернул одним уголком рта. — Неужели обиделся за то, что я тебя подстрелил, ангел? — спросил он, выпрямившись. — Как… — прошептал Азирафель, широко раскрыв глаза. — Как ты меня назвал? Кроули неуверенно промолчал, и Азирафель понял, что киллер случайно оговорился, и поперхнулся воздухом от столь наглого обращения. Это звучало настолько… вульгарно. Что имел в виду Кроули, когда говорил это? Какого черта он сюда пришел?! — Не смей ко мне так обращаться! — возмутился Азирафель, сжав пальцами уголок одеяла. — Ты — всего лишь мерзкий убийца, который не ценит человеческую жизнь. Мне плевать, что ты выстрелил в меня, можешь хоть подавиться моей жизнью. Но ты убил тех парней. Я более чем уверен, ты даже не думаешь о том, что убиваешь кого-то. Можешь хоть сейчас меня убить, но я не стану вести дружбу с таким, как ты! Азирафель вложил в слова все чувства, что испытывал в момент, когда Кроули наставлял оружие на невинных людей. А еще обиду за то, что теперь даже во снах этот человек не отпускал его. — Хорошо, — произнес Кроули, никак не реагируя на слова Азирафеля. Он не вздрогнул, на его лице не отразилось никаких эмоций, а глаза и подавно спрятаны за стеклами. Поэтому Азирафель никак не мог предположить, о чем в этот миг подумал убийца. — Я тебя понял. Кроули встал, небрежно оправив складки на своем костюме. Он по-прежнему смотрел на Азирафеля, но ему вдруг показалось, что где-то за стеклами взгляд направлен в другую сторону. — Можешь не переживать за свою безопасность, я… — Кроули прервал раздавшийся звук. Стандартная мелодия звонка телефона, который он достал из кармана, приложив к уху и тут же недовольно скривив лицо. — Не сейчас, Хастур, я занят! Кроули положил телефон обратно в карман, не заметив, как в этот миг побледнел Азирафель. Как дрогнули его пальцы на одеяле, как плотно в одну тонкую линию сжались губы и расширились глаза. — Сделаем вид, что ты понял мое предупреждение о том, что тебе лучше молчать, — продолжил Кроули, мельком глянув на Азирафеля. — А насчет дружбы… ты, все же, подумай. С этими словами киллер покинул палату. Азирафель схватился за грудь. Он снова не мог нормально вдохнуть.***
— Что еще?! — Кроули прошипел в телефон, стоило ему оказаться в коридоре. Он прошел к посту медсестер, перебирающих шкафчик с лекарствами, и жестом подозвал одну из них. Медсестра смущенно улыбнулась, глядя на сурового джентльмена в дорогущем черном костюме, и тихо спросила, чем может помочь. В ответ Энтони Кроули пальцами показал номер палаты Азирафеля и ткнул в сторону медицинских карт. Медсестра кивнула и занялась поисками. — Я нашел мальчика, которого ты искал всю неделю, — ответил Хастур, и на фоне его голоса, словно в подтверждение, раздался высокий крик. — И что ты с ним делаешь? — осведомился Кроули деловым тоном, принимая из рук медсестры больничную карту, и вежливо ей кивнул. — Простите, но, так как это конфиденциальная информация, мы не имеем права отдавать ее людям, не являющимися родственниками больных, — произнесла она, — поэтому я должна наблюдать за тем, что вы будете делать с картой. И да, никаких фотографий. Кроули фыркнул и закатил глаза. Но кивнул и начал листать карту под пристальным взглядом медсестры. — Ничего, это не он, — ответил Хастур недовольно, а следом в телефоне раздался выстрел. Энтони глянул на медсестру, но та, кажется, этого не услышала, а потом понизил громкость динамика. — А кто? — У меня есть и своя работа, — рыкнул Хастур на том конце. Кроули внимательно пробежался глазами по листку, где в подробностях описывался ход операции, невольно кивая головой на каждую строчку, а потом перевел взгляд на имя оперирующего хирурга и усмехнулся. — Моя проблема важнее твоей работы, — протянул Кроули, переворачивая страницу и изучая лист назначений, читая названия препаратов. — Вельзевул подождет. Чем ты занят, Змеёныш? Опять тусуешься в этой больнице? — Возможно. — Ты мне все еще не заплатил за то, что я одолжил тебе своего хирурга. Он единственный во всем Лондоне, кто действительно хорошо шьет. — Я помню, — Кроули закрыл карту, кивнул медсестре и отошел от поста. — Где ты? Я сейчас приеду, поговорить с нашим новым другом. Хастур продиктовал адрес, и Кроули сбросил звонок. Он уже несколько недель спал всего по несколько часов в сутки, а потому от недосыпа стал еще злее, чем обычно, и это при том, что успокоительные и так подавляли его вспышки агрессии. Кроули негодовал. Найти анонима, который якобы знал личность Вельзевула, оказалось сложнее, чем он думал изначально, да еще и проклятый Хэмсворт отказался помогать. Для начала Кроули решил разобраться с тем грабителем, которого Азирафель всеми силами защищал. Тот оказался очень полезным, и Кроули поблагодарил бы детектива за то, что тот не дал убить его. К несчастью, парень оказался обдолбан настолько, что пришлось привязать его к батарее и несколько дней ждать, пока вся дрянь, которой тот накачался, выйдет. Иначе он был просто неспособен вести человеческий диалог. И вот когда к концу недели несчастный, наконец, протрезвел, слишком легко рассказал о том, что им действительно шепнули на ухо, что склад пустует и его можно брать. Оказалось, что они не одни. Еще нескольким бандам с улиц так же сообщили, что свободны остальные склады. Кроули скрипел зубами, составляя список складов, разбросанных по Лондону, и примерный набросок местных уличных банд, которых кто-то натравил на них. Ему еще трижды пришлось ездить на места, чтобы предотвращать ограбления. Только в этот раз никакой ангел не вставал перед невинными наркоманами, которых застали на месте преступления, чтобы спасти их. Эрни, парень которого Кроули благостно оставил в живых за то, что тот оказался таким послушным, не знал, кто именно нашептал о местах складов. Поэтому пришлось отлавливать остальных, но тут с Кроули сыграла злую шутку его любовь убивать всех, кого он встречает. В живых не осталось никого, кого можно допросить. Босс негодовал, крича ему в телефон ругательства и угрозы, которые Кроули с безразличным видом выслушивал день за днем, обещая, что ускорится, просто ему нужно больше времени. Работы был непочатый край. Проверить много имен, навестить стольких людей, со всеми провести беседу. И даже ярости Кроули не хватало на всех. Именно поэтому Кроули радовался, что у него был Хастур. Он согласился поймать кого-нибудь из местных уличных банд, чтобы найти их осведомителя, который чудесным образом знал о расположении каждого склада. И прямо сейчас Кроули собирался вытрясти информацию об этом неизвестном, который бросается ложными фактами, натравливая банды на склады. Он не сомневался в том, что это как-то связано с тем самым анонимом, знающим Вельзевула. И надеялся, что чутье не подводит, а иначе Хэмсворт опережал его, потому что у него имелась запись — а это давало фору. Со всей этой работой Кроули нашел время навестить Азирафеля только сейчас. Все это время, следя за бандами, навещая родственников полицейских по вечерам и ведя с ними профилактические беседы, Кроули думал об этом странном существе. Образ ангела стоял перед глазами практически круглые сутки, оставляя в покое только во снах, потому что Энтони Кроули никогда не видел сны. Кроули долго размышлял, почему не смог просто взять и застрелить Азирафеля. У него никогда не было с этим проблем. Он даже забеспокоился, все ли с ним в порядке, но расправившись с половиной уличных банд, понял, что нет, дело не в нем. Дело в гребаном ангеле. Его взгляд всплывал перед Кроули постоянно, и это стало мешать работе. И в какой-то момент, когда Кроули убивал очередного бандита, до него вдруг дошло. Проблема в глазах этого ангела. За стеной истинного холодного гнева Кроули даже в тусклом свете помещения, сквозь проклятые темные стекла удалось разглядеть боль. Ту самую, которая, как правило, не свойственна обычным людям. Такая, которая рождается в глубине души еще в самом детстве. Это отчаяние, ломающее рассудок и душу. Расползающееся по телу и пожирающее его годами. Растущее из самых мрачных глубин. Это нельзя разглядеть просто так. Это можно увидеть только тогда, когда во всевозможных смыслах понимаешь это отчаяние. Кроули еще не встречал людей с таким взглядом. Еще никогда не понимал, что именно скрывается в глубине чужих глаз. Азирафель. Какое необычное имя. Кроули слышал множество имен за всю свою жизнь, но подобное впервые. Такое нежное, такое невинное. По-настоящему ангельское. Словно насмешка судьбы над Энтони Кроули. Словно плевок в лицо — посмотри — он слишком далек от тебя, тебе никогда его не достигнуть. Кроули не мог забыть его. Этого чертового ангела, которого он, идиот, чуть не пристрелил собственными руками и проклинал себя за это каждый день. И Энтони Кроули должен разобраться с этим. Слова Азирафеля обидели. Ангел бессовестно оттолкнул его, хладнокровно очерчивая между ними незримую, непереступаемую границу. По его яростному взгляду он видел, Азирафель не желает ни о чем договариваться. Но он молчал, и Кроули понял, что смог задеть за живое, когда угрожал ему. Пришлось, потому что Азирафель оказался упорнее, чем он думал, и стоило немного припугнуть. Кроули не хотел, но тогда глупец попытался бы пойти на конфликт с его боссом, а в таком случае Азирафеля точно бы приказали убить. Кроули не думал, что ангел теперь так просто подпустит его к себе. Просто ему нужно время, чтобы понять. Подумать о том, как правильно вести себя с Азирафелем, как опутать его своими кольцами, привлечь внимание. А потом влезть к нему в душу, выудить на поверхность то, что он хранит, не показывая никому, а потом разрушить все это и вытащить ангела из того ада, в котором он находился на данный момент. Кроули знал это. Он понимал, видел, чувствовал. Он хотел. А если Энтони Кроули чего-то хотел, он это получал. — Ой! — раздалось прямо под ухом, и Кроули поднял голову, уставившись на незнакомца, которого толкнул плечом, выходя из больницы, пока вновь выстраивал в своей голове непорочный образ ангела. — Прошу прощения… Паренек в забавном полосатом галстуке и очках с пластмассовой оправой покачнулся и едва не упал, так что Кроули пришлось подхватить его под локоть, чтобы удержать на ногах. — Все в порядке? — он внимательно вгляделся в его лицо. Покрасневшие глаза странно блестели за стеклами очков, а на щеках играл болезненный румянец. Как бы не заразиться от него чем-нибудь. Паренек странно дернул головой, выцепил руку из его хватки, благодарно кивнул и направился в сторону регистрации. Кроули повернулся и наткнулся на Хэмсворта, который зашел в больницу следом за этим чудиком. — Это Ньют Пульцифер, — произнес он, подойдя к Кроули. — Мой коллега. Судмедэксперт. — А-а, — с пониманием протянул Кроули, приподнимая бровь и еще раз оглядывая Пульцифера, — поэтому он такой… дерганный. — У него два месяца назад умерла девушка, — Габриэль безразлично пожал плечами, кидая докуренную сигарету в ближайшую мусорку. — До сих пор, видимо, не отошел. Он ее лично вскрывал, а после этого еще несколько часов рыдал в углу где-то в участке. — А у вас разве нет психотерапевта для таких случаев? — уточнил Кроули, глядя в сторону паренька, который действительно нетвердо стоял на ногах. — Конечно, нет, о чем ты? — Хэмсворт презрительно фыркнул. — Азирафель был единственным, кто пытался его успокоить. Собственно, поэтому Ньют и привязался к нему так сильно с того времени. Кроули хмыкнул. Конечно, он не только выглядит, как настоящий ангел, но и ведет себя соответствующе. — Навещает его тут каждый день, — с этими словами Габриэль многозначительно подмигнул. — Кстати, мне стоит ждать, что Азирафеля найдут с излишком героина в лекарстве от головной боли? — Нет, он оказался сговорчивым, — Кроули пожал плечами. Хэмсворт усмехнулся, а после развернулся и направился к коллеге. Прошипев что-то не очень понятное и содержащее больше нецензурного, Кроули вышел из больницы, думая лишь о том, что сейчас его ждет Хастур вместе с небольшим подарком, и на этот раз он позаботится о том, чтобы не блуждать вокруг да около, а разыскать, наконец, этого анонима.