***
За неделю Азирафель понял одно — у Кроули напрочь отсутствует понимание о том, что такое дистанция и личные границы. Киллер оказался до ужасного общительным. Он то звонил ему, осведомляясь, как у него дела, то просто хотел поболтать о чем-то совершенно не связанным с криминальной сферой. Для Азирафеля стало полной неожиданностью, что Кроули способен говорить о чем-то ином. Что его голос может быть дружелюбен, а интонации приятными. Звонков в самом деле было много, и за неделю Азирафель устал от подобного внимания. Не говоря об уйме смс, которыми Кроули заваливал его едва ли не каждый час. Азирафелю иногда казалось, что даже влюбленные не переписываются с подобной частотой. А потом ему становилось противно от самого себя за подобные ассоциации. И следом за этим Азирафелю становилось стыдно. Стыдно от того, что он отвечал. Как и говорил Кроули в больнице — Азирафель одинок. Мистер Шедвел, хозяин квартиры, которую снимал Азирафель, был необщительным, грубым, да и относился к нему не очень учтиво, открыто отзываясь о его манере красиво одеваться и вежливо разговаривать. С коллегами по работе тоже не удавалось поговорить по душам. Габриэль занят отношениями, говоря лишь о них. А Ньют в последнее время стал слишком подавлен из-за смерти возлюбленной, и к нему тяжело найти подход. Поэтому Азирафель часто оставался вечерами один, и компанию на вечер ему составляли Шекспир, Гюго или на крайний случай Дюма, а вторым его собеседником часто оказывалась бутылка вина. Азирафель начал отвечать не сразу. Когда Кроули позвонил ему в первый раз, его сковал ужас. Непонимание, что от него нужно киллеру. Но потом он вспомнил, что между ними заключено соглашение. И Кроули оказался… приятным. Разговоры с ним, хоть устные, хоть в виде сообщений казались… чем-то, чего у него никогда не было в жизни. Потому что киллер общался с ним так, как еще не общался никто, даже бывшие возлюбленные. Азирафель чувствовал, что по-настоящему интересен Кроули. От этого становилось еще более противно. Что он воспринимал общение с Кроули, как некое спасение от одиночества. Это неправильно. Это мерзко. Он не должен думать об убийце, с помощью которого собирается найти Хастура, как о своем друге. Ни за что. Это недопустимо. Азирафель посмотрел на засветившийся экран мобильного, вздрогнул и нажал на кнопку ответа. — Да? — как можно более небрежно произнес он. На самом деле он был занят. Азирафель писал отчет, который хотел сдать еще месяц назад, и спасало его только содружество с Габриэлем, который часто прикрывал его перед начальством. — Как у тебя дела, детектив? — спросил низкий и хриплый голос. — Уже раскрыл все преступления Лондона? Азирафель откашлялся. Габриэль поднял на него заинтересованный взгляд, и он понизил громкость динамика. — Конечно, я ведь работаю в поте лица, — саркастично протянул Азирафель, — чего ты хочешь? — Ты даже не представляешь, насколько тяжелое у меня выдалось утро, — в голосе Кроули в самом деле звучала усталость, — и более того, мне предстоит не менее тяжелый день. Хочется знать, что хотя бы ты отдыхаешь. — Не отдыхаю, — ответил Азирафель, не отрывая руки от клавиатуры и продолжая печатать отчет. В телефоне раздался звук резкого торможения, а потом Кроули очень громко и грязно выругался, пообещав вырезать кому-то кишки. Азирафель промолчал, пялясь в монитор. — И раз мы с тобой оба устанем за этот нелегкий день, — небрежно продолжил Кроули, — я предлагаю тебе провести вечер в более приятной обстановке. — Это какой конкретно? — спросил Азирафель, мгновенно напрягшись. Мало ли, что на самом деле удумал Кроули. Может, это лишь предлог, чтобы самому Азирафелю вырезать кишки за то, что посягнул на дружбу со слишком опасным человеком. Хотя за последнюю неделю складывалось впечатление, что это Кроули посягает на дружбу с ним. — Не знаю, а как ты обычно проводишь вечера? В клубах? — Боже упаси от подобного вечера, — произнес Азирафель, — подожди минутку, — он встал из-за стола и направился к выходу из кабинета, — я за кофе, тебе взять? — Ага, со сливками, — ответил Габриэль, усмехнувшись, и уткнулся в документы. Азирафель поморщился и вышел в коридор. Дойдя до аппарата с кофе, он с облегчением выдохнул, заметив, что вокруг никого нет. — Обычно я провожу вечер дома, — сказал Азирафель, пытаясь всунуть десятку в автомат. Он не понимал, почему продолжает вести этот диалог. Неужели, одиночество довело его настолько? Или он все делает правильно, если хочет с помощью Кроули найти Хастура? Если бы хоть кто-то мог дать ему совет, как правильно поступить в подобной ситуации. Может, стоит спросить Габриэля? — Приглашаешь меня к себе? — низко спросил Кроули. — Нет! — Азирафель воскликнул это слишком громко и обернулся в надежде, что никого не потревожил своим криком. — Я имел в виду, что… не провожу особо крутых вечеров с наркотиками, оружием и женщинами. — Интересно ты представляешь мой типичный вечер, — заметил Кроули задумчиво, — могу точно сказать, что женщин не бывает. Мы с тобой будем только вдвоем. Азирафель промолчал, достав из автомата кофе для Хэмсворта. Самому в горло не лезло ничего, но сделать для вида нужно и для себя, поэтому он вновь подставил пластиковый стаканчик и нажал на кнопку. — А я имею право отказаться? — Конечно, я ведь просто предложил. Азирафель выдохнул. Конечно, Кроули не настаивал. Не мог же он теперь бояться каждого его слова. Так и до паранойи недалеко. А паранойя — первый шаг к шизофрении. У них соглашение, они обещали помочь друг другу, а значит, это самое обычное дружеское общение. — Просто, все это для меня слишком быстро, понимаешь? — произнес Азирафель в надежде, что Кроули правильно расценил его фразу. — Ты так говоришь, будто я на свидание тебя приглашаю, — Кроули фыркнул. — Просто предлагаю отдохнуть от работы. Азирафель закусил губу. Звучало заманчиво. Каждый вечер был заполнен сплошной повторяющейся рутиной, хотелось выбраться, но не с кем и некуда. Странная нашлась альтернатива, но… — И что ты предлагаешь? — осторожно спросил он, глядя, как автомат выдает ему второй стаканчик с кофе. — Вот, это уже другой разговор, — довольно протянул Кроули. — Я наберу тебе ближе к вечеру, и мы с тобой куда-нибудь сходим. Подумай, может, ты сам куда-нибудь хочешь. А сейчас, у меня есть одно небольшое дело. Кроули отключился, и Азирафель с тоской посмотрел на кофе. Почему у него все равно осталось впечатление, будто его насильно пригласили на свидание? Да и вообще, почему насильно? Кроули не настаивал и спросил, чего хочет сам Азирафель. Тут обвинять киллера можно лишь из принципа. Вернувшись в кабинет, Азирафель поставил перед Габриэлем кофе и сел обратно за стол, беря в руки мышку и снимая блокировку с экрана. — Неужели, ты, наконец, нашел себе девушку? — с ухмылкой спросил Хэмсворт, и Азирафель подавился кофе. — Что? — спросил он, откашлявшись, и проверил, не запачкал ли он пиджак. — Ты о чем? — Не стесняйся, давно пора. А то сидишь вечерами на работе, тоскуешь. А так будешь свежий и румяный, — Габриэль подмигнул. — Я тебя умоляю, прекрати, — Азирафель простонал от безысходности, — сохраняй приличия, мы же коллеги. — Напарники, — уточнил Хэмсворт, — а напарники должны доверять друг другу. Я вот, кстати, со своей поругался недавно. Оказалось, что я слишком люблю свою работу, и не люблю ее, представляешь? Азирафель не представлял и тем более не желал представлять. Все эти темы ему никогда не нравились, и он не хотел принимать в них участие. А особенно после того, как поговорил с Энтони Кроули, который предлагал провести вместе вечер. Спасибо Хэмсворту за то, что лишь подтвердил его двусмысленную панику. Азирафель уставился в монитор, краем уха продолжая слушать не очень приятную речь Габриэля, пестрящую слишком вульгарными подробностями, а потому желая как можно скорее абстрагироваться от этого и вернуться к отчету. В самом деле, даже Энтони Кроули куда более тактичный и приятный собеседник.***
Азирафель ждал Кроули около центрального парка. Киллер, все же, уговорил его встретиться и провести вместе вечер, но на просьбу подвезти Азирафель наотрез отказался, потому что не хотел, чтобы Энтони Кроули знал, где он живет. Несмотря на происходящее, у него еще осталось чувство самосохранения, смешивающееся со страхом. Каким бы милым Кроули ни казался по телефону. Кроули подъехал, как по часам, ровно в обговоренную минуту, припарковал машину у бордюра и вальяжно из нее вышел. Азирафель не стал говорить, что в этом месте парковка запрещена. По всей видимости, Кроули не волновали штрафы. — Азирафель, — хрипло воскликнул Кроули, махнув ему рукой, — как работа? Азирафель прищурился, пытаясь найти в вопросе подвох, сарказм или что-то отдаленно похожее на издевательство. Но ничего не нашел. Кроули добродушно улыбался, встав рядом. — У тебя, — Азирафель бросил взгляд вниз и вздрогнул, — кровь на манжетах. Кроули приподнял руку. На краю черной рубашки темнели уже подсохшие пятна крови. И как Азирафель умудрился их различить в темноте? Кроули смущенно кашлянул и опустил рукав пиджака, пряча пятно. — У меня был тяжелый день, — сказал он, пытаясь считать эмоции Азирафеля, но его лицо не отображало практически ничего. Только безразличие и, возможно, немного брезгливости. — Очень хочу выпить. У тебя есть любимый бар? Азирафель отрицательно покачал головой. — Еще скажи, что не пьешь, — Кроули поморщился. — Пью, — ответил Азирафель, — просто предпочитаю делать это дома. Не люблю бары. Там шумно и… постоянно пытаются познакомиться. Кроули с интересом глянул на детектива. Разумеется. Такой красивый и молодой, с натуральными белыми кудрями и столь милым личиком, что впору рисовать и на стену вешать. Еще бы с ним не пытались познакомиться. А ангелу, значит, это не нравилось? — То есть, бар отметается, так как там к тебе слишком повышенное внимание? — уточнил Кроули, ехидно глянув на Азирафеля. — А если я пообещаю, что со мной к тебе там никто не подойдет? — Не сомневаюсь в этом, — пробормотал Азирафель, не задумавшись, насколько двусмысленно это прозвучит. Пока они шли по улице, Азирафель думал, в какой ситуации оказался. В пятницу вечером он шел в бар, выпить вместе с киллером, который работал на самого опасного человека города, и который к тому же подстрелил его при первой встрече. Он бы спросил самого себя, в какой момент жизнь повернула не туда, если бы не осознавал тот факт, что сам инициатор всего этого. Ведь это он выследил Кроули, предложив сотрудничество. Азирафель остановился. А что, если Кроули что-то заподозрил и теперь собирается где-нибудь убить его или, что хуже, попытаться выжать из него информацию? Возможно ли, что Азирафель где-то прокололся? Кроули остановился и склонил голову набок, глядя на Азирафеля. Черт возьми, это же убийца, у которого прямо сейчас манжеты измазаны кровью, мало ли, чем он занимался до встречи с ним! Азирафель выдохнул, чувствуя, как поднимается паника. Это бред, он просто накручивает себя. Его размышления прервала надоедливая стандартная мелодия звонка, раздавшаяся в тишине. Кроули отвернулся и достал мобильник. — Да-а? — протянул он хрипло, в его голосе просквозило недовольство. Азирафель застыл. Мог ли Кроули сейчас звонить Хастур, как тогда в больнице, или то был единичный случай, в котором ему просто повезло? — Я пытаюсь отдохнуть, — злобно прошипел Кроули, сжав телефон и глянув в сторону Азирафеля, — …в смысле?! Лицо Кроули застыло, на нем исчезли все эмоции. — Я сейчас приеду, — Кроули огляделся, — …что значит, подъедешь сам? Ладно, жду. Кроули сбросил звонок и повернулся к Азирафелю. — Послушай, — он виновато замялся, — похоже, нашу прогулку придется отложить. Я должен помочь другу. — Опять работа? — Азирафель с пониманием кивнул. Киллер покачал головой. — Нет, на этот раз дело… личное, — Кроули нахмурился. Он казался озадаченным, словно решал в голове какую-то проблему. — Быть может, я могу чем-то помочь? Азирафель сам не понял, зачем предложил помощь. Хотел снова посмотреть на Кроули с оружием в руках? Сработала интуиция. Азирафель почувствовал, что именно сейчас Кроули необходима помощь. Да, глупо, Кроули старше его лет на десять, если не больше, сильнее, а главное — опытнее. Ему не нужна помощь такого, как он. Прямо сейчас Кроули должен усмехнуться, намекнуть на его некомпетентность, а потом предложить пойти домой. Но Кроули ухмыльнулся. — Если тебе хочется. С момента телефонного звонка прошло от силы минут десять, и к месту, где они стояли, подъехала недорогая Шевроле, моргнув фарами. Кроули кивнул Азирафелю в сторону задней пассажирской двери, а сам пошел к передней. Усевшись, Азирафель посмотрел вперед и узнал в водителе того самого человека, который в день ограбления был вместе с Кроули. Как же Габриэль его назвал… Дэнни Хайс? Хастур повернул голову к невозмутимо пристегивающемуся Кроули и недовольно кивнул в сторону Азирафеля. — А он тут зачем? Азирафель услышал в его голосе дрожь. Пальцы судорожно сжимали руль, и вся поза выражала нетерпение и волнение. — Дело серьезное, чем больше, тем лучше, — Кроули пожал плечами. Хастур резко отъехал от бордюра, и Азирафеля подкинуло на сидении. — А что стало с твоим «я в одиночку могу расстрелять целую толпу и мне не нужен никакой напарник»? — Послушай, может, я сяду за руль? — предложил Кроули, когда машина вильнула и едва не врезалась во встречку. Хастур не ответил, продолжая сжимать руль и бешено вести машину. — Нет? Ну ладно. Одно дело, когда нужно расстрелять толпу, и другое, когда попадать в нее нельзя. Хастур нервно дернул плечами, и Азирафель, внимательно наблюдающий за ним, нахмурился. Он понятия не имел, куда они ехали и зачем. Что они будут делать, и почему он во все это ввязался. Но отступать поздно. Азирафель сглотнул, когда они приехали в Сохо. Плохие воспоминания о том, как он жил здесь в детстве и что произошло, когда ему было десять, всплыли в голове, и детектив поправил ворот рубашки, чтобы легче дышалось. Не сейчас, только не поддаваться панике в такой момент! Хастур остановил машину так резко, что Азирафель едва не стукнулся лбом о спинку сидения перед собой. Он припарковал машину около небольшого и заброшенного дома. — Что у тебя? — спросил Хастур, когда они вышли из машины, глядя на Кроули и доставая USP из кобуры, пересекающей светлый плащ. — Ну… — Кроули расстегнул пиджак и достал пистолет. — Сегодня только он, у меня были другие планы на вечер. Хастур глянул на Азирафеля. — А у тебя? Азирафель неуверенно отвернул полы пальто и вытащил пистолет из кобуры на ремне. — Хорошо, какой у нас план? — спокойно спросил Кроули. — Просто врываемся и расстреливаем ублюдков, — процедил Хастур и уже сделал шаг вперед, но Кроули остановил его, положив ладонь на плечо. — Мы не будем просто врываться, мать твою, возьми себя в руки! — прошипел он, нависнув над напарником. — Ты что, не понимаешь… — Хастур приподнял обесцвеченные брови, посмотрев на Кроули почти жалобно. — Все я понимаю. Будь рациональнее. Мы зайдем с разных сторон, нас больше, значит, больше шансов. Я пойду первым, через главную дверь, а ты пойдешь справа, там запасной выход. Хастур кивнул и, вырвавшись из хватки Кроули, направился в указанную сторону. — Азирафель, можешь пойти либо за мной, либо, если тебе страшно… — За кого ты меня принимаешь?! — возмутился Азирафель и крепче сжал пистолет. — Я не ради красивых слов предложил тебе помощь. Кроули догадывался, что это и в самом деле не пустые слова. В глазах Азирафеля, как и в тот день, горел тот же самый огонь, он рвался в бой, жаждал помочь, спасти. Даже не зная, кого и зачем. — Хорошо, тогда иди за мной, — он кивнул в сторону дома и направился к нему быстрым шагом. — И да… там будет девочка. Не трогай ее. Азирафель поспешно пошел за ним. Не удивительно, что в доме ребенок. Или девушка, а Кроули просто назвал ее так. Но возмутило Азирафеля то, что его на полном серьезе попросили не трогать ее. То есть… значит, для Кроули это нормально — убить ребенка, если он уточнил, что делать этого не стоит? Азирафеля передернуло, и он краем глаза глянул на киллера. Насколько страшнее Кроули в реальности, чем в рассказах и слухах?.. Дом оказался заброшенным. Стекла забиты досками, а местами заклеены. На стенах выведены краской отпугивающие надписи и грубые слова. Внутри не лучше. Обшарпанные стены, слезшие с них обои, сплошь измазанные краской из баллончика. Разбитый пол, из которого местами торчат щепки. Оглядевшись, Кроули кивнул Азирафелю в сторону лестницы. Кроули шел осторожно, аккуратно переставляя ноги, словно в самом деле ползущая змея. Азирафель смотрел ему в спину, чувствуя, что сам никогда бы не смог столь спокойно и хладнокровно идти навстречу опасности. Его самого потряхивало от напряжения, пальцы, сжимающие пистолет, вспотели. Азирафель боялся дышать, опасаясь издать лишний шум в напряженной тишине. Кроули же абсолютно бесшумен. Азирафель неосознанно пытался повторять за ним. Азирафеля сковывал страх. Он не до конца понимал, что происходит и для чего он здесь. Однако благодаря собственной чувствительности к внешнему миру успокаивался. Как нервный Габриэль заряжал его растерянностью и нервозностью, так Кроули ледяным спокойствием. От киллера исходило хладнокровное равнодушие. Отстраненность. Спокойствие. И Азирафель почти на расстоянии чувствовал это, и ему становилось легче дышать, а сердце невольно билось медленнее. Фэлл не знал, как. Но это работало. Поднявшись на второй этаж, они сразу услышали из одной из комнат голоса. Кроули тихо прошипел под нос и, не раздумывая, выбил дверь ногой, тут же врываясь в комнату и поднимая оружие. Азирафель встал рядом, по правую сторону, и поднял пистолет, внимательно сводя брови. В комнате оказалось трое мужчин и маленькая девочка лет десяти. Она была привязана к стулу, а один из них стоял за ее спиной, приставив к шее нож. Другой стоял, нацелив пистолет на стоящего недалеко Хастура, а третий, увидев Кроули, тут же наставил на него оружие. — А это еще, блять, откуда? — воскликнул он, оглядывая Кроули и Азирафеля, переводя оружие с одного на другого, но потом остановился на Кроули. Азирафель наставил на него пистолет в надежде, что количественный перевес будет на их стороне. В комнате повисло напряжение. Хастур с одним бандитом стояли напротив, выставив оружие и сверля друг друга глазами. Азирафель с Кроули нацелились на того, кто с яростным взглядом направлял пистолет в Кроули. И рядом стоял третий, упирая в девочку нож. Общая тишина разряжалась только ее испуганным шмыганьем. — Энтони Кроули… — с презрением произнес бандит, узнав киллера, в которого целился, но не опустив оружия, — тварь Люцифера. — Как грубо, — заметил Кроули, невольно оскалившись. — Но по-прежнему лестно. — Ты нам не нужен, — мужчина кивнул в сторону Хастура, — только он. Давай, разберемся без лишних споров. Это личное, не будем впутывать в это тебя. — Но я уже пришел, — Кроули улыбнулся и дернул пистолетом. — Не зря ведь. — Нам не нужны проблемы с Люцифером. — Об этом нужно думать прежде, чем замахиваться на его людей. Азирафель вдруг понял. Кроули медлит. Тогда, на складе, он не раздумывая стрелял в парней, и ему было плевать, кто и зачем. Он просто убил их. И сейчас мог сделать тоже самое, но почему-то не делал. И до него дошло. Кроули не хотел подставлять опасности жизнь девочки. Если бы он выстрелил в человека напротив, ей, вероятно, тут же бы вспороли горло, и все, кто находился в комнате, понимали это. Поэтому никто не шевелился. Поэтому Кроули оттягивал время. Азирафель посмотрел на его напарника. Тот стоял бледный, тяжело дыша, не спуская глаз с бандита перед ним, сжимая в руках оружие. Перевел взгляд на девочку, и у него сжалось сердце. Она сидела, заливаясь слезами, упорно стараясь не издавать ни звука. Но все равно шмыгала сквозь слезы, сдерживаясь изо всех сил, зажмурившись и пытаясь не глядеть на происходящее вокруг. В горле встал тяжелый ком. Воспоминание, как он сидел в шкафу, прикрыв рот ладонью, сдерживая слезы от понимания, что если его услышат, убьют, мгновенно всплыло в памяти, и пальцы на пистолете дрогнули. Так не должно быть. Нельзя угрожать детям. Нельзя доводить их до истерики, ломая их неокрепшие умы, чтобы в итоге из них вырастали невротики с кучей фобий, которые не знают, как в итоге прожить собственную жизнь. Психотерапия, таблетки, сеансы, гипнозы… все это ждет потом, если девочка не переживет подобную травму. А это будет, Азирафель знал это. Потому что он был там. Сидел на месте этой девочки, в таком же десятилетнем возрасте, кусая пальцы до крови и глотая слезы. Паника подступала, становилось трудно дышать. На лбу выступили капли пота, и Азирафель дернул головой, пытаясь ослабить давление воротника рубашки на шею, чтобы вдохнуть. Нельзя поддаваться панике сейчас. Только после. Нельзя из-за собственного страха и прошлого подвергать чужую жизнь опасности в данный момент. После — сколько угодно, но не сейчас. Азирафель крепче сжал пистолет. — Я даю тебе последний шанс уйти отсюда, — бросил бандит, разговаривающий с Кроули, — мой друг убьет девчонку, если ты не свалишь в ближайшую минуту. И если ты натравишь на меня Люцифера после этого… то я прекрасно осведомлен о другой рыжей красотке, которую мы тоже можем убить. И не только убить. Кроули шумно втянул носом воздух. Азирафель в панике посмотрел на Кроули, а затем на его друга. А потом на девочку, которая не открывала глаз, возможно пытаясь представить, что происходящее — лишь сон. Злость поднялась к горлу, вытесняя панику. Чертовы бандиты угрожали невинному ребенку! Азирафель не мог позволить этому произойти. Не тогда, когда стоял рядом и подобное происходило на его глазах. Не тогда, когда мог предотвратить то, чего не предотвратил в далеком детстве. Не раздумывая ни секунды, не думая о последствиях, ослепленный собственной болью и волнением, Азирафель сжал пистолет и выстрелил.