Ангелы с грязными душами

      — Хочешь посмотреть, что я нарисовал сегодня в школе?       Кроули с опаской протянул рисунок. Кровать проскрипела, Айви повернулась и, ухватившись за одеяло, посмотрела на сына.       — Где твои очки?       Кроули опустил взгляд, и его рука, в которой он держал рисунок, дрогнула. Он отступил на шаг, судорожно пытаясь избежать зрительного контакта с матерью.       — В них болят глаза…       — Не желаю ничего слышать! — Айви уперлась головой в спинку большой двуспальной кровати. С панорамного окна на нее падал свет, и волосы отливали огненным блеском. — Пока не наденешь, я не собираюсь с тобой разговаривать.       Айви потянулась к пустому бокалу, стоявшему на стеклянном прикроватном столике, и недовольно сжала его в руке. Она ухватилась за бутылку с вином, заполняя бокал до самых краев.       Кроули засунул руку в карман, где лежали ненавистные очки, и надел их.       Ему нравилось это окно в спальне родителей. Огромное, на самом высоком этаже небоскреба, из него открывался прекраснейший вид на Лондон. И Кроули любил садиться рядом и с восторгом наблюдать за машинами на трассе, за людьми, заполняющими улицу и постоянно куда-то спешащими. А еще, благодаря этому большому окну, вся комната днем заливалась светом.       Но в последнее время Айви стала слишком много лежать в постели, выгоняя Кроули и не давая ему сидеть у окна.       А в очках становилось темно. Неприятно. Кроули терял ориентировку в пространстве, а когда ходил в них слишком долго, глаза начинали болеть и слезиться.       — Давай, что ты там хотел, — глотнув вина, Айви заметно подобрела и поманила сына к себе.       Кроули радостно улыбнулся и, сделав несколько шагов, забрался к матери на кровать и прижался к ее боку.       — Ты надеваешь очки в школе, как я тебе говорила? — Айви поболтала вино в бокале, не глядя на рисунок, который ей протянул Кроули.       Улыбка быстро сползла с его лица.       — Да, — рассеянно пробормотал он, вновь опуская взгляд. Он еще не привык, что в очках его эмоции игнорируются окружающими. — Только другие дети постоянно спрашивают, зачем они мне. И из-за этого не хотят общаться.       — Поверь, если ты их снимешь, с тобой вообще перестанут разговаривать, — Айви пожала плечами и откинулась на подушку. — Твои глаза будут пугать других детей, и у тебя не будет друзей. Нужно же тебе хоть с кем-то общаться, не только с Кармин.       Кроули осторожно поднял голову.       — А папа сказал, что это наоборот красиво… будет заводить девушек и пугать врагов. А зачем девушек заводить? Они разве часы?       Айви раздраженно посмотрела на Кроули.       — Не слушай, что тебе говорит отец! Он ничего не понимает.       Кроули приоткрыл рот, вжав голову в плечи, но не успел ничего сказать.       — Уходи, Кроули, ты меня достал! — Айви выдохнула, поставив бокал обратно на столик и кутаясь в одеяло. — Я не хочу тебя видеть.       Кроули схватился за одеяло, прижимаясь к матери. Рисунок в руке измялся, но он этого не заметил.       — Ты неделю не встаешь с кровати. Ты заболела?       — Кроули, уходи, я прошу тебя.       Кроули помотал головой и вцепился в одеяло сильнее.       Скрипнула дверь, и в комнату вошел Люцифер. Кроули мгновенно выпустил одеяло из рук и отодвинулся, посмотрев на него.       — Я же говорил тебе, милая, что нельзя мешать алкоголь и таблетки, — Люцифер покачал головой, подходя к кровати и забирая бутылку со столика, — так ты не сможешь вылечиться.       — Люци, уведи его, уведи, — Айви приложила ладонь ко лбу и зажмурилась. На ее глазах выступили слезы, а тело затрясло мелкой дрожью. — Прошу, я не могу на него смотреть.       Кроули сполз с кровати. Он опять что-то сделал не так. Постоянно у него что-то не получалось, и все время Айви недовольна.       Люцифер опустился на кровать, туда, где до этого сидел Кроули. Он мягко погладил сына по волосам и совсем едва подтолкнул, качнув головой в сторону двери.       Выходя, Кроули заметил, как Люцифер поднимает Айви, прижимая к себе, и обнимает ее.       Кроули прислонился к стене, сползая по ней и садясь на пол, и уставился на измявшийся рисунок. Кривые цветные линии пытались изобразить семью — Айви, Люцифера и его.       В подготовительном классе частной школы, куда его отправили всего месяц назад, он, наконец, научился нормально держать в руках карандаш. Но все равно линии на бумаге казались ему беспорядочными и совершенно не соединяющимися между собой. А в очках ему еще сложнее сосредоточиться, поэтому он рисовал медленнее остальных.       Но очень гордился тем, что закончил. И хотел, чтобы Айви посмотрела.       Кроули вздохнул, сложив ноги крестиком, и услышал голоса из спальни. Он не до конца закрыл дверь.       — …ты заставил меня, заставил, хотя я не хотела!       Кроули закусил губу, услышав в голосе матери слезы. В последнее время она плакала так часто, что он перестал помнить, когда Айви в последний раз улыбалась.       — Доктор сказал, что эффект от лечения настанет не сразу. Просто не мешай с вином и немного подожди. Это пройдет. Я не могу щелкнуть пальцем и вылечить тебя.       — Потому что все из-за тебя! Я ненавижу тебя, Люци! Тебя и твоего сына!       Кроули вздохнул и встал, направившись в свою комнату. Окно в нем не настолько большое, но зато с него тоже открывался красивый вид.

***

      — Спасибо, дядя Освальд, — Кроули осторожно взял из чужих рук большую розовую коробку, перетянутую пышной зеленой лентой.       Освальд улыбнулся, поправив бабочку на шее, и уселся рядом с племянником на диван, укладывая рядом трость. Он погладил Кроули по волосам и посмотрел в сторону закрытой комнаты.       — Твоя мама еще не проснулась?       Кроули помотал головой и поник.       — Она слишком много спит и практически не встает с кровати. Я совершенно не знаю, как ей помочь.       — Ты и не обязан ей помогать, ты же ребенок. Ничего, после разговоров со мной ей становится легче. Но знаешь, — Освальд широко ухмыльнулся, — ты действительно можешь ей помочь.       — Как? — глаза Кроули загорелись, и он с надеждой посмотрел на дядю.       — Не мешай. Ей больно на тебя смотреть, и, если ты будешь попадаться ей на глаза как можно меньше… возможно, ей станет лучше.       Кроули задумчиво посмотрел на коробку, все еще лежащую в его руках.       — Если ей действительно от этого станет лучше…       Когда Освальд ушел, скрывшись в комнате его матери, Кроули сполз с дивана на пол, устроившись на мягком черном ковре. Он уложил коробку на колени и задумчиво посмотрел на нее. Открывать не хотелось. Что бы там ни скрывалось внутри. Какие могут быть утешительные подарки, когда матери больно на него смотреть? Кроули снял очки и потер глаза. Отцу не нравилось, когда он плакал.       Кроули отложил очки на ковер и посмотрел на коробку. Погладил пальцами шелковый зеленый бант.       В школе ему по-прежнему тяжело давались цифры. Он мог в идеале запоминать все, что говорил учитель, а после слово в слово с точностью до интонации повторить. И не забывал. Но стоило делу дойти до чтения, буквы и цифры расплывались перед глазами. Кроули читал, но с таким трудом, что после пары абзацев и дикого напряжения у него начинала болеть голова, пот выступал на висках, а тихие смешки со стороны других детей начинали раздражать. Ведь у них нет таких проблем. А это всего лишь подготовительный класс. Впереди Кроули ждет еще столько всего! И он не понимал, что не так, почему он не может читать с такой же скоростью, как остальные. Да, он много мог запомнить и повторить. Но учитель говорил мало. Он говорил… что читать нужно самостоятельно.       Попытавшись забыть о школьных проблемах, Кроули решительно дернул ленты. В конце концов, дядя сделал подарок, чтобы он не расстраивался. Кроули сосредоточенно и аккуратно развязывал бант, стараясь не помять его. Он сложил его рядом с собой на пол и уставился на коробку. Когда он приподнял крышку и отложил ее в сторону, боковые стенки коробки раскрылись, открывая содержимое.       — Кроули!       Громкий крик Люцифера, зашедшего в комнату, заставил обернуться, и в следующее мгновение он стоял в объятиях отца, а коробка лежала в нескольких метрах. Люцифер увел его, крепко прижимая к себе. Кроули слышал, как быстро и гулко билось его сердце, как тяжело вздымалась грудная клетка.       — Ты в порядке?       Люцифер отстранил его от себя, оглядел, покрутил голову, потрогал за плечи и снова прижал к себе.       — Освальд!       На его звериное рычание Освальд показался из комнаты Айви и закрыл дверь. Он смущенно улыбнулся и в непонимании приподнял брови.       — Что за крики, братец?       — Какого черта ты делаешь?! Пытаешься убить моего сына?       Кроули перевел взгляд. Стенки коробки упали, и теперь в ее основании стоял небольшой аквариум. А в нем с громким страстным шипением дергано ползала желтая змея с яркими зелеными кругами на теле. Кроули восторженно приоткрыл рот и выбрался из объятий отца. Тот, забыв про него, подскочил к брату, и Кроули, осторожно опустившись на колени, подполз к аквариуму, завороженно рассматривая экзотическое животное.       — Кто пытается убить твоего сына? Я? Зачем мне это? — Освальд приложил ладонь к груди и улыбнулся. — Отец умер всего несколько месяцев назад, а у тебя уже развилась паранойя, брат.       Змея шипела, вытягивая язык из пасти, и Кроули всмотрелся в ее глаза. Тех же разноцветных оттенков, что у него. Кроули улыбнулся и взял аквариум в руки, приподнимая, чтобы поближе рассмотреть. Змея свернулась кольцами, выгнулась и прижала голову к полу. От потери равновесия она раздражилась сильнее, и шипение только усилилось. Но она не желала терять с Кроули пойманный зрительный контакт. Кроули наклонил голову, рассматривая ее. И змея сделала то же самое.       — Ядовитый Крайт! — воскликнул Люцифер и повернулся к сыну. — Кроули, отойди!       Люцифер дернул его за воротник, и Кроули едва не выронил стеклянный аквариум. Он стиснул его в ладонях, боясь разбить, и зажмурился.       — Это ты сейчас чуть не убил его, — заметил Освальд, облокотившись на трость, и с ухмылкой наблюдая за тяжело дышащим Кроули. — Повезло, что он ловкий и сумел удержать. Он в аквариуме, поэтому никакой угрозы нет. Нужно всего лишь соблюдать технику безопасности.       Люцифер сверкнул глазами и осторожно выпустил воротник сына из пальцев. Они мелко дрожали, и Люцифер опустился рядом с сидящим Кроули, продолжающим вглядываться в аквариум.       — Где ты его вообще взял? — Люцифер повернулся к Освальду. — У него ведь глаза…       Освальд довольно кивнул.       — Да, в первую очередь подумал о любимом племяннике. Контрабанда, мы изготавливаем новую продукцию и тестируем, как малая доза яда может влиять на усвояемость веществ. Яд обладает нейролептическим действием. Я еще не придумал, как это использовать, но мои химики разберутся с этим. К слову, ты зря переживаешь за Кроули. У моей Кармин тоже есть зверушка.       — Кармин старше Кроули, а еще она тебе не родная. И у нее точно не ядовитый питомец.       Освальд пожал плечами.       — Надо же приучать ребенка к ответственности. В любом случае, я свою роль выполнил. Если хочешь — можешь забрать ее у Кроули. Меня дальше ничего не волнует.       Люцифер потянулся к аквариуму, но Кроули тут же прижал его к груди, крепко обняв. Змея внутри зашипела и ударилась мордой в стекло. Люцифер широко раскрыл глаза и задрожал.       — Нет! — Кроули стиснул аквариум и отполз от отца. Люцифер все не отрывал взгляда от змеи, продолжающей тереться о стенку, которую сын так опрометчиво прижимал к груди. Люцифер застыл, почти не двигаясь. — Она теперь моя! Я тебе ее не отдам!       Освальд усмехнулся.       — Он еще детеныш, в будущем придется посадить в клетку побольше, — заметил он, расплываясь в улыбке еще шире.       — Ты не можешь оставить его, — Люцифер посмотрел на Кроули.       — Могу, и оставлю! Ты мне ничего не сделаешь!       Люцифер сжал челюсти и поднялся. Бросил злобный взгляд на довольного брата и направился в комнату Айви. Освальд, на секунду напрягшийся, прохромал к Кроули и нагнулся к нему.       — Тебе придется самому разбираться с тем, что с ней делать. Помни, если о питомце не заботиться, он может и умереть.

***

      Кроули посмотрел в зеркало. Не такой он бездарный, как только что сказала Айви. Он потер ладонью ссадину на скуле и зашипел от боли. Кровь все еще продолжала течь, и сколько Кроули ни умывался, она не останавливалась. Нахмурившись и вытащив кончик языка, Кроули с пыхтением и старанием приклеил на ссадину пластырь.       Подумаешь, перевели со школы, потому что ему тяжело дается чтение, и теперь он будет учиться дома.       Кроули всего лишь сказал, что, если бы не очки, которые она заставляла носить его с самого детства, цифры бы легче складывались в голове.       Это совершенно не повод так хлопать его по лицу. Хорошо хоть от бокала ему в последний момент удалось увернуться.       Кроули поморщился, прикладывая пальцы к влажной коже, и закрыл кран. Вышел из ванной и уселся на кровать в своей комнате. Террариум с Тони стоял на тумбочке около подушки. За несколько лет детеныш вырос в огромную змею. Кроули долго обустраивал этот террариум так, чтобы создать комфортные условия для своего питомца. Приходилось следить за влажностью, температурой, постоянно менять декоративные листья и деревья, воду и еду. Тяжело Кроули давалась его кормежка. Он очень боялся, что Тони укусит его, а потому долго продумывал систему, по которой он может давать ему еду. Но это не самое грустное в их отношениях. Тони ядовитый. И как бы иногда Кроули не хотелось достать его из клетки, положить на плечи, погладить и обнять, он понимал — один укус — и ему грозит смерть.       Поэтому Кроули только вздохнул, погладив стекло пальцами. Тони зашипел и ударился головой в то место, куда Кроули приложил ладонь. Ему пришлось самостоятельно заказывать прочное стекло, чтобы Тони случайно его не разбил.       Кроули никому не позволял прикасаться к своей змее. Тони только для него. И пусть Тони ненавидел всех одинаково, злобно шипя и не проявляя эмпатии. Кроули все равно его любил.       — Ты вот тоже читать не умеешь, но по лицу почему-то не получаешь, — заметил Кроули, поглядев на Тони. — Айви тоже заперла меня в комнате, — Кроули вздохнул, — а какой в этом смысл, скажи мне? Как будто от этого цифры перестанут расплываться перед глазами.       Кроули стянул очки и бросил их на кровать. Потер глаза, и от яркого света, бьющего в окно, они заслезились. Кроули поморгал и всхлипнул. Он не плакал. Просто глаза слишком сильно болели от света. Раньше этого не происходило. Но из-за того, что до десяти лет он практически не снимал очки, зрение дезадаптировалось, и теперь любой свет причинял дискомфорт. Ему пришлось попросить заменить лампочки в комнате, чтобы совсем не страдать.       Тони зашипел и улегся головой на огромные толстые кольца.       — Что говоришь? — Кроули повернулся к нему и хитро улыбнулся. — Что мне не обязательно сидеть здесь, если комнату кто-то запер?       Змея ему ничего не ответила, растеряв весь интерес.       — Ты прав, Тони, это вовсе не обязательно! — Кроули спрыгнул с кровати и подошел к окну.       Распахнув его, Кроули посмотрел вниз, перегнувшись через раму. Он настолько привык к этой верхотуре, что совершенно не обращал на прекрасный вид внимания. Ловко перешагнув, Кроули встал ногами на узкий карниз, примыкающий к окну. Прижавшись к стене, он почувствовал, как ветер треплет волосы, и испуганно замер.       Только сейчас он понял, насколько глупа его идея.       — Что ж, Тони, жаль, у тебя нет рук, чтобы мне помочь, — выдохнул Кроули и бросил взгляд вниз.       Под ногами разверзалась глубокая бездна, и Кроули выдохнул.       — Мне не страшно, подумаешь, — пробормотал он, поднимая взгляд в небо. Глаза заслезились, и Кроули сморгнул слезы, из-за которых резко снизилась видимость.       Он немного подышал и шагнул вбок.       Дорожка, ведущая от одного окна к другому, не такая большая, и Кроули подумал, что быстро управится с этим квестом. Заметив у стены узкую трубу, он ухватился за нее ладонью, найдя опору.       Эти крохотные пятнадцать шагов показались Кроули вечностью. С завывающим в ушах ветром, который все норовил опустить на глаза слишком длинную челку, потеющими ладонями цепляться за тонкий и горячий от солнца поручень становилось все страшнее. Этот свет заставлял Кроули совсем двигаться на ощупь.       Когда Кроули добрался до цели — окна соседней комнаты — он судорожно выдохнул и отцепил одну руку от поручня как можно быстрее, чтобы постучать в надежде, что в комнате вообще кто-то есть. Кроули совершенно не продумал этот момент. Но он не учел, что ладошки слишком скользкие, и едва не упал, пошатнувшись и потеряв баланс. Он вскрикнул, выругался и зажмурился, стоя на одной ноге и одной рукой держась за поручень.       Так он простоял целую минуту, тяжело дыша и стараясь успокоиться. А затем подтянулся и громко постучал в окно.       Люцифер, возникший по ту сторону, мгновенно поднял ставни и вцепился в Кроули, затаскивая его в кабинет.       Кроули повалился на пол. Весь взъерошенный от ветра и мокрый от пота он тяжело дышал и довольно улыбался.       — Ты как там оказался! — Люцифер схватил его, поднимая с пола. Кроули смотрел на него широко раскрытыми глазами. На лице Люцифера застыла маска ужаса.       — Айви закрыла дверь, а я не хотел быть запертым, — пробормотал Кроули, глупо улыбнувшись. Сердце до сих пор чертовски быстро билось о ребра, перед глазами все еще стояло чувство высоты и отсутствия опоры, но сейчас под ногами пол, за воротник цепко держал Люцифер, и Кроули радовался тому, что смог дойти. У него получилось!       — А если бы ты упал?! — голос Люцифера громко резанул уши, и Кроули поморщился.       — Но не упал же.       Люцифер гневно задышал и толкнул его на свой стул. Снял пиджак и накинул на дрожащего Кроули, который сидел в одной футболке.       — Где твои очки? — он нагнулся, осматривая Кроули, заметил криво налепленный пластырь и надавил на него пальцем. Кроули зашипел и дернулся, вырываясь из хватки и забираясь на кожаное кресло с ногами.       — В комнате. Я их забыл.       — Ты уже плохо видишь без них, а если бы упал из-за того, что солнце ударило в глаза?       — Я их закрыл. Что в очках, что с закрытыми, разницы нет.       Люцифер покачал головой. Он весь дрожал, взволнованно смотря на него.       — Кроули, ты у меня один!       Кроули виновато закусил губу, а потом вцепился Люциферу в руку.       — Скажи Айви, пусть перестанет меня мучить. Я не хочу сидеть в комнате. Я хочу быть с тобой. Я запомню все, что скажешь. Я плохо читаю, но легко запоминаю. Можешь научить меня всему. Я буду тебе помогать! Я буду делать все-все! Только пусть Айви меня не трогает…       Люцифер выдохнул. Его плечи опустились, и он положил ладонь Кроули на плечо.       — Мой бизнес не для тебя.       — Почему?! — Кроули возмущенно выпрямился. — А что мне еще делать, если я не могу ходить хотя бы в школу?! Я не буду просто сидеть в комнате и слушать учебники в наушниках, это скучно!       — Ты еще маленький. Я не могу.       Кроули с недовольством посмотрел на Люцифера, и в его глазах мелькнула решимость.

***

      Своего Кроули добился спустя год. Год нытья и постоянных проделок, от которых Люцифер каждый раз хватался за голову и едва сдерживался от того, чтобы не ударить непослушного сына так же, как это периодически делала Айви. Люцифер останавливал ее каждый раз, когда оказывался рядом, но Люцифер не мог быть с Кроули вечно.       Кроули сам начал избегать ее. Не пытался заходить в комнату, пересекаться в коридорах. За ужином, когда Люциферу удавалось вытащить Айви из кровати, он старался не смотреть на нее. А очки снимал только в своей комнате и когда оставался с Люцифером наедине.       После того, как все начальные классы Кроули просидел дома, Айви настояла на том, чтобы он снова пошел в школу, и ее совершенно не волновали рекомендации учителей. И Кроули проучился пару лет. Он пытался завести себе друзей, но из-за отставания в чтении ему это не удавалось. Кроули просил Люцифера, спрашивал, как ему быть, с кем общаться. Но единственное его окружение составляла Кармин. Старше, опытнее, Кроули нравилось гулять с ней по городу и узнавать различные его стороны. Как пестрящие дорогим блеском. Так и открывающие иную сторону мира.       Он испытывал восторг! Лондон в большинстве своем отличался серостью, а его небо напрочь заволакивал дым от заводов, затмевая солнце, но как же приятно не сидеть в четырех стенах, а исследовать, исследовать, запоминать каждую улицу, каждый уголок. Оставлять в памяти секретные дорожки и тайные знания о том, где можно найти особо редкую интересную вещицу.       Кроули бы с удовольствием снял очки, чтобы разглядеть всю эту красоту своими глазами, но одну особо острую свою ошибку он запомнил слишком хорошо.       В последний год, пока он сидел в школе, перед тем как снова перейти на частное обучение из-за проблем с домашним заданием, Кроули решился посидеть на уроке без очков, и одна из девочек напугалась, увидев его глаза и заверещав на весь класс. А после уроков одноклассники окружили Кроули плотным кольцом, толкнули на землю и начали избивать. Ему удалось повалить только половину обидчиков из-за численного перевеса и тоже оставить их с синяками. В этой жестокой битве Кроули дрался так, будто его собирались убить, а он защищал свою жизнь. В итоге он все равно прибежал домой с кучей синяков, ссадин и разбитыми очками. Пришлось покупать новые, и Кроули выбрал крепкие дужки, чтобы в следующий раз никто не мог их разломать.       Люцифер сказал, что он виноват сам.       А Кроули понял — Айви права. Без очков ему не прожить.       И сколько Кармин не пыталась провоцировать его, сколько не просила и не старалась снять с него очки сама — Кроули не поддавался.       Они остановились в Сохо. Неприятный район, Кроули он не нравился. Повсюду крики и вой сирен. Но Кармин сказала, что для них здесь безопасно, потому что совсем недавно Освальд присвоил этот район себе, разобравшись с остатками засевшей здесь мафии. И действительно, пока они гуляли по улицам, на них никто не обращал внимания. Кармин в кожаных куртке и штанах ловко провела Кроули по переулкам, и они уселись на примыкающей к стене железной лестнице на верхнем этаже одного из домов.       Где-то заверещала сирена, и Кроули поморщился. Этот звук раздражал его не меньше, чем солнечный свет. Как будто крик о помощи, на который он не может прийти.       Кармин уселась прямо на перила и обхватила ногой перекладину, чтобы не упасть. Закурила и улыбнулась Кроули.       — Слышала, ты все же уговорил Люцифера ввести тебя в его бизнес. Самое забавное, что он сам практически не знает, что делать. Во всяком случае, так говорит Освальд.       Кроули сидел, свесив ноги, и держался за перекладину. Он внимательно смотрел вниз. Это не высота.       — Ага, — он повернулся к Кармин. — Не особо интересно.       — А мне Освальд не дает ничего, говорит, это потому что я девочка, — Кармин фыркнула и выдохнула дым, — а о том, что его любовница сама руководит половиной процесса производства мета, он, конечно, не думает. Тебе повезло.       — Нужно уметь быть настойчивым, — Кроули самодовольно облокотился о перекладину. — И уметь отстаивать свои интересы.       — Да-а? — Кармин прищурилась. — Ну и сколько раз ты получил по лицу, отстаивая свои интересы?       Кроули сжал губы. У него до сих пор не сошел синяк с щеки. Люцифер стал несдержанным. Их скандалы с Айви участились, и Кроули часто сидел в своей комнате в наушниках, лишь бы не слышать этих слов. Кроули получал ни за что, за каждую мелочь. И это начинало бесить его еще больше. Хотелось сделать назло, проверить границы дозволенного, а потом узнать, сможет ли он уйти от наказания.       Пока уходить не удавалось, и Кроули молча терпел, потому что физически слабее.       Он и сейчас сбежал на прогулку несмотря на то, что по очередному наказанию должен сидеть дома.       Его жизнь и так сплошное наказание — он дома учится, лишившись возможности ходить в школу! Зачем же совсем запирать его на замок?       — Я тоже так делаю, — продолжила Кармин, не дождавшись ответа, — в школе. Устраивать драки — весело, согласись?       — Нет, не весело.       — Но иначе никак не показать, что ты сильнее. Чтобы быть сильным… нужно им просто быть. Никакие обманы не помогут.       — Ты не сильнее меня, ты — девчонка.       — Я старше и намного опытнее тебя.       — Ты глупая, Кармин, — Кроули встал и облокотился локтем о перила. Он уже выше своей названной сестры, а потому смотрел на нее сверху вниз сквозь стекла очков. Кармин нахмурилась, выдохнув дым его в лицо. — Сила — не главное. Главное — умение пользоваться преимуществом. И твое — далеко не сила. Просто ты умеешь грамотно провоцировать более слабых людей на драки, точно зная, кто выйдет победителем. И при этом никогда не замахиваешься на того, кто действительно может тебе навредить. Ты провоцируешь меня с самого утра. Заметь, сделать тебе это не удалось.       Кроули пожал плечами и отвернулся.       — Ты хороша, я не спорю, но, дорогуша — ты ничего не добилась в этой жизни. Единственное, что ты можешь — жаловаться на своего приемного отца и наслаждаться мелкими победами в школе. Ты — жалкая.       Кроули развернулся как раз в тот момент, когда Кармин налетела на него, и перехватил ее запястья. Он ловко поменялся с ней местами, прижал к перилам и почти перекинул через них, крепко удерживая в хрупком балансе.       — И о какой силе может идти речь? — Кроули оттолкнул Кармин от края, обратно на ступени. Она ухмыльнулась, но в ее глазах продолжал сиять искренний страх.       — Этому тебя учит Люцифер?       Кроули покачал головой.       — Нет, к этому пришлось прийти самому. И не смей больше бросать мне вызов.

***

      — Хорошо, — Люцифер усадил Кроули в глубокое кресло и встал около стола. Кроули воодушевленно выпрямился. — Ты своего добился. Не думал, что у меня настолько настойчивый сын, — Кроули самодовольно ухмыльнулся. — Я введу тебя в дело, если ты так этого хочешь. В конце концов ты — мой наследник. Ты обязан знать все тонкости того, чем я занимаюсь. Будешь постоянно со мной. Я покажу тебе абсолютно все. Расскажу каждую мелочь. Но, Кроули, — Люцифер посмотрел на сына, — я действительно думаю, что ты для этого еще слишком маленький. Мы могли бы подождать хотя бы до твоего совершеннолетия. — Кроули упрямо помотал головой. — Как скажешь. У тебя плохо с дисциплиной, Кроули, ты непослушный. Тебе придется слушать все, что я буду тебе говорить. Иначе… ты не выживешь. Ты будешь делать все, что я тебе говорю. А если ты будешь капризничать, — Люцифер сделал паузу, — мне придется тебя наказывать. И если ты начнешь плакать и говорить, что ты больше этого не хочешь, я буду игнорировать. Потому что иначе — ты ничего не добьешься. Я сделаю из тебя достойного преемника, потому что ты так захотел. Но прежним ты не будешь. Ты готов к такому?       Кроули активно закивал. Он плотно сжал губы, борясь с желанием ответить. Люцифер прав — сам настаивал.       Кроули хотел.       Иначе… он просто не видел во всей этой жизни смысла.       — Тебе будет сложно из-за проблем с глазами, много моей работы заключается в бумагах. Чертова бюрократия поглотила еще и наркобизнес… Я не знаю, как ты будешь этим заниматься. Но пока, раз ты заявляешь, что у тебя прекрасная память, я думаю, это будет не главной проблемой…       Люцифер холодно посмотрел на Кроули, плотно сжав губы.       В следующий миг он вытащил руку из-за спины и наставил на него пистолет. Кроули замер, вцепившись в кресло. Он успел только испугаться. А потом Люцифер выстрелил, и Кроули услышал осечку.       Выдохнув, он сполз на кресле и закрыл глаза. Вся его не особо богатая на события жизнь пронеслась перед глазами, и Кроули почувствовал, как разрывает ребра биение сердца.       — Первое, чему ты должен научиться, — Люцифер положил пистолет на стол и подошел к Кроули, положив ладонь ему на плечо, — не бояться.       …Офис Люцифера располагался в самом центре Лондона, в здании «Paradise». Три верхних этажа принадлежали, компании «LightsOut». По официальным данным и документам компания занималась производством деталей для самолетов, которые Люцифер конструировал лично. Разработав уникальную систему механизмов, Люцифер сделал свою компанию самой востребованной в авиабизнесе, и она приносила невероятный доход. Люцифер намеревался зарабатывать именно этим, но внезапная кончина отца обрушила на его плечи тринадцать заводов по производству марихуаны и ровно столько же наркобаронов, желающих забрать эти заводы себе. Освальд благородно предложил Люциферу помощь, но Люцифер отказался. Несколько лет у него ушло на изучение тонкостей производства ганджубаса и еще столько же на методы его распространения. Сюда, к тому же, подключались проблемы с полицией, а главное… конкуренция. Их отец держал мафию в строгом режиме, а раскол, вызванный разделением власти между сыновьями, вынудил семьи расползтись по разные стороны. Люцифер буквально чувствовал, как все эти люди хотят его крови, но еще больше — его деньги. И не собирался отдавать ничего.       Держать мафиозные семьи в узде сложно, но выполнимо. И Люцифер, приспособив свою компанию по производству авиадеталей под великолепное прикрытие наркобизнеса, засел на самой вершине своего офиса, ведя оттуда сразу два предприятия. На семью времени не оставалось. Айви ждала его дома, и Люцифер радовался, что Освальд, несмотря на разногласия в бизнесе, хоть немного помогает ей справляться с болезнью. Он не понимал, как брату удавалось все и сразу… Люцифер так не мог. Он полностью погрузился в дела, и если бы Кроули сам не втиснулся в его жизнь со своими капризами… Люцифер бы давно забыл, что у него есть сын.       Но Кроули упорно просачивался на собрания, которые Люцифер проводил не только по сборке новых технологий, но и по фасовке и сбыту марихуаны. На самом деле Люцифер не верил в то, что Кроули хоть что-то понимает. Но если сын желал — почему бы не удовлетворить его каприз. Рано или поздно Кроули бы пришлось попасть в этот мир. Люцифер к этому готов не был, свято веря в то, что отец проживет дольше, а бизнес не упадет на него, переломав ноги. Но теперь сына он подготовит.       Кроули сидел вместе с ним на каждом собрании. Он бродил за Люцифером послушной тенью, внимательно слушая и, как правило, ничего не говоря. Стоял в стороне, внимательно наблюдая за этими людьми в костюмах, говорящих о финансах, кредитах, произносящих сложные химические названия, говорящих как будто бы на другом языке. Пожимающих друг другу руки, ухмыляющихся.       Эти люди смотрели на него с презрением, уголки их губ приподнимались, и Кроули стискивал кулаки в карманах толстовки.       Да-да, они все считали его ничтожным ребенком, он понял.       Кроули подозревал — никто не стрелял в них, стоя на крыше дома, с завыванием ветра в ушах. И пусть Люцифер не попадал в него, а пули со свистом пролетали мимо, Кроули пугался, вздрагивал и жмурился, слыша новый выстрел.       Кроули внимательно наблюдал за сидящими главами мафиозных семей за круглым столом, вслушивался в каждое сказанное слово. Сидя совсем рядом с Люцифером, за его спиной, Кроули чувствовал себя в безопасности. Его не пугали эти взгляды, которые периодически проскальзывали по нему.       Очень наоборот…       — Роджер тебя предаст, — сказал Кроули, как только за последним человеком закрылась дверь кабинета, а Люцифер повернулся к нему с усталым лицом.       — С чего ты решил? — Люцифер спокойно сложил руки на груди и уставился на сына.       Кроули выпрямился на стуле, поджав под себя одну ногу, и приподнял брови из-под очков. Он никогда не мог спокойно усидеть на одном месте.       — По глазам, — ответил он, замявшись, — это трудно объяснить словами… но в них видно, что он собирается тебя предать.       Люцифер нахмурился, внимательно рассматривая Кроули. Ему стало неуютно под настолько пронзающим взглядом.       — Почему ты тогда не можешь по глазам определить, когда я выстрелю, и не пугаться этого?       Кроули приоткрыл рот и задумчиво приложил к губам пальцы.       — Я не подумал, что так можно…       — В следующий раз думай. Ты невнимательный.       — И ты подумай! — Кроули оскалился, невольно зашипев. — Потом не говори мне, что я был не прав!..       Кроули не покидал Люцифера ни на миг. Он слушал абсолютно все, что Люцифер говорил, с детским обожанием впитывал в себя. Кроули смотрел, как Люцифер работает, как расправляется с конкурентами. Он не видел цифр, но отлично подсчитывал их, подсказывая отцу более выгодные финансовые вложения. Кроули не считал. Он действовал интуитивно, и ни один его совет не подкреплялся фактом. Но каждый из них работал.       Кроули действительно помогал, но главное — он чувствовал при этом собственную ценность. Он приносил пользу.       Кроули верил, что когда-нибудь… Люцифер будет гордиться им…       — У тебя талант, — Люцифер сел напротив Кроули, когда тот сидел на полу своей комнаты, слушая книгу в наушниках. В приглушенном свете ярко освещался лишь террариум с Тони, а все остальное скрывалось в приятном полумраке. Кроули был без очков и наблюдал за тем, как медленно сокращаются кольца Тони, когда Люцифер вошел в комнату. — Роджер действительно собирался меня предать. Он нанял банду, чтобы та разорила мой склад. По твоему совету я поставил за ним слежку, и она выявила все его планы раньше, чем ему удалось их исполнить.       Кроули снял наушники и улыбнулся.       — Я польщен.       Люцифер огляделся и нахмурился. Кроули заставил всю комнату самыми разнообразными экзотическими ярко-зелеными растениями, и все это больше напоминало сад, чем жилье. Еще сильнее Люцифер нахмурился, заметив, что большая часть этих растений являлась ядовитой. От вида ядовитой хедеры у него и вовсе дрогнули ладони.       — Не льсти себе. Стоит возомнить о себе слишком много, как тебя тут же застрелят. Всегда будь начеку.       Кроули разочарованно выдохнул и опустил голову, ковырнув пальцем дырку на джинсах.       Ничего. Когда-нибудь он его похвалит.       — Развивайся. Учись разбираться в людях. Можешь общаться со всеми моими подчиненными, как захочешь. Но помни — пуль в барабане ограниченное количество. И ошибиться ты можешь не так много раз. На ошибках учатся. Но лучше все понимать с первого раза.       Кроули пытался. В большей степени он наблюдал. Как змея, готовая разбить стекло в любой представившийся удобный случай и наброситься на любого, кто находится рядом.       Кроули казалось, что все в его жизни идеально до одной случайной встречи с Кармин.       Они давно не общались. Кармин училась в университете, в который отправил ее Освальд, а Кроули слишком много времени проводил с Люцифером, практически не вылезая из его офиса и появляясь редко дома. Кармин написала ему смс-ку, спросив, могут ли они просто посидеть где-нибудь, и Кроули встретил ее в центре Лондона и завел в кафешку. Кармин сидела в порванном платье и с пластырем на щеке. Она хмуро пялилась в окно и не желала разговаривать. Кроули купил ей кофе, пончик и терпеливо выжидал, когда Кармин заговорит, вставив наушник в одно ухо и слушая о принципе теории вероятности.       Когда Кармин подняла голову, он вытащил наушник и с интересом опустил голову на подставленную ладонь. В одной из книг писалось, что подобное располагает человека к общению.       Книги многое помогали понять, но по большей части вся эта терминология лишь путала. Кроули и так подсознательно чуял настрой и мысли находящихся вокруг людей. Он на чувственном уровне понимал, что именно должен сказать и сделать для удовлетворения своих потребностей.       — У Освальда и его новой жены будет ребенок, — Кармин посмотрела в окно и отхлебнула кофе. — Я больше ему не нужна.       — Ты совершеннолетняя, в чем проблема? — Кроули скривился, откровенно не понимая, о чем речь.       — В том, что его он хотел, — Кармин выдохнула и помешала кофе пластиковой трубочкой, разбивая пену. — Ты не поймешь… зря я написала тебе…       Кроули пожал плечами, пересел и обнял ее.       Он действительно не понимал. Но после вечера, проведенного вместе, Кармин совершенно забыла о своей печали. А значит, Кроули мог воздействовать. А отсутствие понятия причины не так для него важно.       …Спустя всего неделю Кроули прижался спиной к стене, тяжело выдохнув, и снял очки, потирая глаза пальцами.       Через открытую дверь в комнате своих родителей Кроули услышал, как Айви, сквозь адские рыдания, говорила Люциферу, что снова ждет ребенка.       Кроули весь вечер слушал ругань, крики и громкие слезы. Слышал битье посуды, а потом сладострастные стоны. И когда держаться не хватило сил, надел наушники, прижав к груди подушку, и постарался уснуть.       Кроули много читал о том, что, если люди не чувствуют эмоций — это влечет за собой неприятные последствия. Он испытал откровенное счастье, когда Айви положила Лиззи ему на руки. Потому что… сердце забилось быстрее, и Кроули подумал, что сестра… милая. Он подумал, что любил бы ее, и в этот же миг облегченно выдохнул, поняв, что он в состоянии чувствовать эмоции.       Его страхи, которые влекла за собой сдержанность, остававшаяся после того, как он наблюдал за жестокой расправой Люцифера над конкурентами, после того, как Кроули, наконец, научился, закрывая глаза и стиснув зубы, тихо выдыхать и не показывать эмоций, когда пуля пролетала рядом с его лицом.       Кроули боялся, что эмоции в нем давно умерли.       Он выдохнул, когда увидел Лиззи.       …А потом начался настоящий ад. Лиззи плакала, требовала внимания. А Айви вновь превратилась в ту, которую Кроули помнил большую часть детства. Она снова стала тем монстром, которого он так боялся, но так жаждал его объятий.       Айви рыдала, не вставая с кровати. Она просила Кроули, со слезами умоляла заботиться о Лиззи. И Кроули пытался выполнять все ее просьбы, думая только о том, что Айви никогда… никогда не обнимала его, когда он так этого хотел.       Бизнес Люцифера стремительно разрастался, набирая обороты. Люцифер требовал, чтобы Кроули продолжал стоять за его спиной, поставив выше всего безопасность. Слух о том, что он может выявить изменника, просочился за стены кабинета Люцифера, и Кроули стали опасаться. Он перестал быть тем ребенком, на которого смотрят с презрением.       Кроули себя им не ощущал…       Тяжело кого-то запугать с младенцем на руках и недосыпом в глазах.       А потом произошло это…       Кроули оставил Лиззи одну на несколько часов. Люцифер практически не появлялся дома, поселившись на работе, и Кроули подумал, что он вообще не помнит, что у него есть дочь. Айви стало лучше от лекарств, и она уехала в клуб Освальда. Кроули устал и хотел немного поспать. Трое суток он провел, сидя с сестренкой, у которой начались страшные колики, и она не давала ему уснуть, и под конец совершенно не воспринимал, где находится. Ее комната находилась в другом конце коридора, и Кроули блаженно бухнулся в кровать, заведя будильник.       Кроули не знал, сколько времени проспал, потому что ощущения напрочь смазались в его голове. Ему казалось, что он просто моргнул, и жизнь пошла дальше. И когда он, ничего не соображающий, потирая глаза, зашел в ее комнату и включил свет, Кроули застыл, увидев человека с ножом над ее кроваткой.       — Твою мать…       Нож с громким звоном ударился о паркет, и бандит в ужасе уставился на Кроули. Звук привел Кроули в чувство, и он моментально бросился на него, не раздумывая. Вцепился, пытаясь оттащить от кроватки сестры.       Они вместе повалились на пол, и Кроули прижал его к полу.       — Дьявол! — бандит выдохнул и ударил его. Кроули упал, слыша хруст, чувствуя, как из носа потекла кровь, и зашипел от боли.       Его прижали к полу, и заломанные руки свело болью. Кроули забарахтался в крепкой хватке и попал коленом в пах.       Перед глазами ярко сверкнуло лезвие ножа, и Кроули вырвался, закрыв лицо руками. Боль прошлась по запястьям, и он зашипел. Собрав все силы, Кроули столкнул бандита с себя, отполз и попытался отдышаться.       Кроули оказался медленнее. Бандит вскочил, но вместо того, чтобы продолжить бороться с Кроули, снова направился к детской кроватке.       — Нет!       Кроули вцепился в него со спины, оттаскивая от кроватки. Баланс сил сместился, и бандит едва не повалился на него, но Кроули ловко поменялся с ним местами и оттолкнул, закрыв кроватку собой.       Лицо бандита перекосилось в злобе, и Кроули неосознанно подумал, что сейчас, при ярком свете, он видит его слишком четко.       В следующий миг они снова сцепились в яростной схватке. Кроули получал удар за ударом, по лицу, по животу, по ногам. Он пытался бить в ответ, и, наконец, ему удалось попасть в висок и дезориентировать противника. По щекам и вискам стекала кровь, и Кроули ударил. Пнул по колену, ударил снова.       А затем, совершенно не раздумывая, изо всех сил толкнул, в надежде обездвижить.       Звон разбившегося стекла раздался в ушах, в голове, он эхом отразился от стен. Кроули услышал, как все это время, надрываясь, плакала Лиззи.       Кроули опустился на колени и осторожно подполз к разбившемуся панорамному окну. Ветер трепал его челку, и Кроули схватился за край расколотой рамы, чтобы не упасть. Острое стекло вспороло ладонь, но он не заметил, как кровь засочилась по запястью.       Он, тяжело дыша, смотрел вниз. С такой высоты тяжело различить то, что внизу, но он видел, как в одно место быстро съезжаются машины.       Кроули просидел так несколько минут, или часов. Он не знал. Он не мог отойти от рамы, не мог разжать пальцы, все еще обхватывающие осколок. До него практически не долетали звуки несмолкающего плача. Кроули видел лишь как там, внизу, ярко сияют цветные огни полицейских машин.       Он обернулся, когда Люцифер встал в дверях комнаты. Кроули протянул руки, и Люцифер метнулся к нему, опускаясь рядом и накидывая на плечи пиджак.       Кроули прижался к отцу, крепко обняв. Он мелко подрагивал, и только сейчас заметил, что все это время по лицу стекали слезы, размазывая кровь по щекам.       Люцифер положил ладонь ему на затылок и что-то сказал. Кроули не слышал. Он слышал только звуки завывающих сирен, детский плач и чужой быстро удаляющийся крик, по-прежнему звенящий в ушах.       И с этого момента жизнь Кроули разделилась на до… и после.

***

      В закрытых сейфах Люцифера имелись все возможные вещества. Невероятное количество алкоголя, марихуана, коробки с таблетками и порошками. Сейфы Люцифера тщательно закрывались на десятки замков. Но Кроули не остановил ни один. Он давно научился вскрывать абсолютно любые.       И когда Люцифер ходил вокруг него кругами, рассказывая, каким образом никто не тронет его сына за то, что тот сотворил, объясняя, как в будущем точно так же скрываться от закона, Кроули не понимал ни слова.       Все плыло перед глазами, голова кружилась, и единственное, чего ему хотелось — сдохнуть, пока это состояние не убило его раньше.       Но максимум, что сделал Кроули — потерял сознание в кабинете Люцифера сразу после того, как его стошнило.       Кроули пролежал в отключке целый день, а когда проснулся, его ждало первое жестокое избиение в жизни. Люцифер бил медленно, ритмично. И не очень больно. Но долго, почти бесконечно, и Кроули, в его состоянии, это казалось истинной пыткой.       Каждый раз Кроули думал, что притерпелся с ударом и выдержит. Но Люцифер бил сильнее, заставляя Кроули задыхаться от болезненных спазмов.       — Марихуана? Никогда не употребляй то, что сам продаешь…       Кроули не слушал. Ему казалось, что его предали. Он не ждал от Люцифера особой поддержки. Люцифер на его глазах творил ужасные вещи, и эти удары выглядели настолько незначительными. Но при всем старании и желании его отца, чтобы Кроули собрался и отключил эмоции, он не мог…       День за днем Кроули забивался в угол, хныча, как ребенок, зажимая в ладони горлышко очередной бутылки и повторяя, как мантру, одно лишь желание — чтобы все это оказалось лишь сном.       Сколько Люцифер не старался вправить ему мозги, вбить чувство ответственности. Все бесполезно.       Мозги вправила Айви.       Айви, которая молча подошла к нему и всучила в руки Лиззи. Развернулась и так же молча ушла. Кроули лишь вздрогнул от страха, ведь у него тряслись руки, и перехватил Лиззи удобнее.       — Ты — причина всему этому, — шепнул он, усевшись на кровать и кладя сестру рядом.       Кроули поднял голову и уставился на Тони, лениво свернувшегося кольцами совсем рядом. В подобном состоянии имелся всего один плюс. Без очков все отлично видно. Глаза не болят, а изображение не плывет.       — Но ни в чем не виновата, — он погладил Лиззи по волосам и поджал ноги к груди. — Я просто пытался тебя защитить…       Это в самом деле немного привело его в чувство. Но Кроули не прекратил выискивать новые и новые способы глушить эмоции. Даже удары Люцифера, не выносящего факта появления у него этих влечений… помогали на какое-то время забыться.       Кроули просто… их не чувствовал. А провоцировать Люцифера оказалось не самым сложным занятием.       Целый год выпал из жизни Кроули. Он не жил. Не существовал. Не понимал, что происходит вокруг. Что-то двигалось, как акварельные краски на размазанной картине, кто-то говорил ему, как справиться с этим, но звуки воспринимались лишь как надоедливая музыка в наушниках.       Большую часть времени Кроули просто лежал на кровати, изредка вылезая на крики Лиззи.       Кроули пытались помочь. Никто не оставлял его одного, говоря — справляйся с этим сам. Люцифер, прежде чем избить в очередной раз, долго пытался уговорить Кроули выслушать его, но Кроули не слушал. Освальд с ярким сочувствием уселся рядом, принеся какую-то безделушку в подарок, и, обняв, долго объяснял. Он говорил настолько долго, что Кроули под конец не выдержал и все же вслушался в его слова. Он уловил общий смысл — в жизни бывает всякое, и главное это пережить…       Как будто это так легко.       Даже Айви… начала проявлять к нему больше внимания, чем раньше. Освальд действительно помогал ей. После встреч и прогулок с ним ей как будто становилось в разы легче. А теперь… теперь она обняла Кроули, вернувшись с одной из них. Ничего не сказала, но это показалось Кроули… невероятным.       Кроули долго терпел. Почти год. Невыносимая головная боль от принятых веществ, долговечный сон со сбитым режимом, когда Кроули мог не спать по несколько суток, а потом ровно столько же лежать без чувств. Спать по три часа, а потом долго бодрствовать, пребывая в странном состоянии эйфории. Девять часов лежать в кровати и плакать, скручивая вокруг себя одеяло, без причины, но прочно зная, что где-то глубоко внутри эта причина есть. Заявляться к Люциферу во время заключения важных сделок в убитом пьяном состоянии, а потом получать за это удар за ударом.       Кроули не знал, в какой момент ему полегчало.       Просто в очередной раз он моргнул, перехватил руку Люцифера, останавливая ее рядом со своим лицом, и поднялся с колен.       Кроули знал, что его глаза ужасны. От марихуаны они покраснели, это сделало его зрачки еще более дьявольскими. О да, Кроули запомнил тот испуг взрослого убийцы перед глазами всего лишь ребенка.       Подозревал Кроули, насколько ужасен его вид.       Но еще никогда он не замечал в глазах Люцифера такой растерянности. Или это не растерянность. В этом состоянии Кроули плохо соображал.       — Хватит, — произнес он, вставая и равняясь с Люцифером, он крепко сжимал его запястье, но не ощущал сопротивления. — Ты привел меня в чувство.       Он разжал пальцы, и Люцифер отступил на шаг.       — Я хочу в школу, — Кроули посмотрел на Люцифера, — не хочу больше видеть тебя и твою работу. Не хочу быть связанным со всем этим. Мне всего шестнадцать, а ощущение, будто гораздо больше… Хочу быть обычным ребенком и иметь нормальную жизнь.       — Ты никогда не был обычным ребенком, — возразил Люцифер. — Неужели ты готов все бросить из-за одного промаха? У тебя же потенциал!       — Не хочу! Больше ничего не хочу.       — А как же твоя дислексия, а как же отношения с другими сверстниками?       — И что, мне теперь всю жизнь провести с тобой? В твоих заводах, производствах, среди бандитов и убийц, готовых лишить жизни даже младенца? Я хочу обычной жизни! Дай мне хотя бы узнать, какая она! Ты не дал мне шанса, выдернув из нее в раннем детстве.       Люцифер стиснул зубы.       — Хорошо, — он отвернулся, — но помни — ты сам ответственен за свои решения. Я ни в чем не собираюсь тебе помогать.       Люцифер дал ему все возможности. Он дал ему полную свободу. И только Кроули имел право распоряжаться своей жизнью. Кроули довольно быстро раскусил этот подвох — ведь он не знал — как.       Что ж, пришлось импровизировать.       Помня все прошлые неудачи, Кроули не снимал в школе очки. Никогда, даже когда становилось совсем дискомфортно. Проще быть человеком-загадкой, о котором строят десятки теорий, предполагая, больной он псих или ничтожный выпендрежник. Кроули в общем плевал на то, что о нем думают. Главное, он находился среди подростков, таких же, как он, учился в школе, гулял после нее, ходил в кино.       Совершенно случайно он перенял манеру поведения Люцифера. Слишком много наблюдал за тем, как тот показывал авторитет, подминая под себя криминальную элиту Лондона. Кроули никому не угрожал, у него не возникало ни единой мысли хоть как-то выделить себя среди одноклассников. Но он быстро пресек любые попытки задирать новенького за сам этот факт, за ношение темных очков, за рыжие волосы… причин могло быть уйма. Кроули не дал этому произойти.       Он не давал трогать себя, Кроули знал — в драке он все равно выйдет победителем. Они с Кармин часто тренировались.       А тот факт, что Кроули — богатенький мальчик не просто в темных очках, а итальянских очках от Валенто, в костюме от Армани, и на черной Импале, привлекал почти половину женской части школы.       В учебе Кроули по большей части разочаровался. За время просиживания дома в наушниках, он запомнил не только школьную программу, но еще и продвинулся намного дальше. Кроули легко решил проблему того, что не будет ничего писать на уроках — всего несколько разговоров с учителями, и вот он мог спокойно сидеть и слушать. Никаких конспектов и вычислений. Если Кроули спрашивали… Кроули мог просто ответить.       Это оказалось забавным опытом. Его одноклассники в самом деле не обладали достаточным умом. Кроули видел их буквально насквозь. Эти примитивные желания, яркие эмоции. И сотни ниточек, за которые можно дернуть, чтобы достичь желаемого эффекта. Кроули без труда распознавал, когда красотки хотели познакомиться с ним, и так легко оказывалось поиметь с них что угодно, ведь они так хотели. Он не получал удовольствия, когда обманывал, лгал и заставлял людей верить в то, что навязанные желания — их искренние. Кроули просто тренировался. Испытывал технику манипуляций на одноклассниках, прекрасно понимая, что криминальные боссы… мало чем отличались. Своей самой большой победой Кроули считал глобальную ссору самых лучших подруг, которые разругались настолько сильно, что одна из них едва не утонула в бассейне, куда ее столкнули двое других. И ведь ни одна при этом в него не влюблена. Он просто грамотно сопоставил факты. А вот ссорить парней не так легко, ведь, во-первых, любовный интерес — самая простая вещь, которой можно кем-то манипулировать. А его парни к Кроули не проявляли. А еще они не настолько эмоциональны, как девушки. И это интересней. На уровень сложности выше, вызов для Кроули. Приходилось изощряться, чтобы получить желаемое, и при этом не выглядеть злым манипулятором.       Нет, Кроули по-прежнему оставался загадочным богатеньким красавчиком. Никто не задумывался о том, что каждым своим действием Кроули всего лишь пытался развлечься, считывая чужие мысли.       Хоть что-то он мог прочитать без боли в глазах.       Кроули чувствовал эйфорию. Это намного лучше того, что он пробовал до этого. Забываться в чужих эмоциях, впитывать их в себя. Понимать, что на самом деле он легко может влиться в общество, а в детстве не получалось… просто из-за глаз. Надо лишь скрыть их очками, немного приодеться, и — вуаля — Кроули завидный парень и авторитет.       Забавная закономерность, но раз она так работала, Кроули не против.       Из всех бродящих вокруг людей Кроули заприметил одного. Он долго всматривался в них, как хищник, внимательно раздумывая над каждым. И этот оказался идеальным. Достаточно наивный и добрый, чтобы Кроули легко мог его обмануть. Но при этом далеко не глупый, чтобы Кроули не скучал.       Так Майлз стал его первым другом.       Это оказалось неожиданно приятным. До этого все общение Кроули заключалось в Кармин, и с Майлзом он понял — насколько много потерял, сидя рядом с Люцифером в душном кабинете и запоминая, как правильно выстрелить, чтобы не убить.       Прекрасные два года, в которые Кроули ощущал себя по-настоящему живым и… нормальным. Майлз не интересовался, что у него под очками, не переходил границ. Он оставался на том идеальном уровне, на котором Кроули комфортно, и их обоих это устраивало.       …За два года в школе Кроули быстро приуныл. Ему стало скучно. Одноклассники, младшие, старшие, все как на подбор. Кроули изучил каждого, он получил все, что хотел, и просто… скучал. Мальчики, девочки — совершенно не важно, ведь к абсолютно любому можно найти подход, что-то предложить и моментально получить взамен. Майлз давно говорил ему, что лучшее решение всех проблем — завести отношения, но Кроули… не хотелось. Не чувствовал он всего этого, как говорилось, трепета в груди, шевеления в штанах и прочей лабуды. Может, он не понимал чего-то?       Читал Кроули обо всем этом. Но каждый раз, когда он думал о том, чтобы предложить какой-нибудь девчонке сходить в кино на последний ряд, вспоминал… как Айви плакала в объятиях Люцифера, кричала, что ненавидит его. Кроули всего передергивало, и он лишь натянуто улыбался каждой, кто пытался его пригласить, и мягко отказывал.       Кроули обрадовался, когда наступил выпускной, и он смог выбраться из этого круга вечной тоски и отсутствия перспектив.       На выпускном он решил не скупиться на ощущения. Слишком много фильмов Кроули посмотрел о выпускных. Конечно, он не придавал этому такого великого значения — подумаешь, день, когда он забудет всех этих людей. Он и так поимел с них абсолютно все, что хотел.       Кроули напился в баре еще до того, как дошел до клуба, в котором проходило это мероприятие. В клуб он пришел веселый и готовый к развлечениям. Яркий свет резал глаза сквозь стекло, и Кроули долго искал в толпе Майлза. Он его так и не нашел. Зато его нашла… Джессика. Он часто видел ее в коридорах, Джессика училась в параллельном классе. Они разговорились, и Кроули незаметно выпил две таблетки, третью закинув в чужой бокал. Эффект наступил довольно быстро, и, когда Джессика взяла его за руку и вывела из зала, Кроули совсем не сопротивлялся.       На его взгляд — все произошло слишком быстро. Она завела его в какую-то вип-зону, закрыла дверь и толкнула на диван, стремительно залезла на него и принялась целовать. Кроули не возражал. Но когда он потянулся к очкам, чтобы снять их, потому что в таком настроении ему плевать, что кому-то его глаза не понравятся, Джессика его остановила.       — Оставь. В них ты особенно очарователен.       Кроули кончил быстро, несмотря на то, что был под кайфом. Джессика довольно слезла с него и, оставив одного, вышла из комнаты.       Когда Кроули вернулся в зал и на него обрушились цветные огни и шумная музыка, он наконец-то нашел Майлза. Довольного, растрепанного и дико пьяного. Они вместе вышли на балкон, на свежий воздух, без потной танцующей толпы.       — Я тебя везде искал, — Майлз недовольно надул губы, а потом рассмеялся.       — Только что трахнул… кажется, ее зовут Джесс… но я не уверен.       — О, — Майлз улыбнулся и достал сигарету, — так малыш Кроули больше не девственник. А я давно тебе говорил. Ну и как?       — Никак, — Кроули отвернулся. Эйфория сошла слишком быстро. — Я… не особо что-то почувствовал.       Майлз выпучил глаза, но потом с уверенным видом кивнул.       — Это же просто перепихон без чувств. Это не страшно.       Кроули неловко поправил челку, упавшую на глаза.       — Да и физически тоже… вы, похоже, слишком много значения этому придаете.       Майлз закусил губу, внимательно рассматривая Кроули. А потом с важным видом кивнул, и, резко встав на цыпочки, прижался к его губам.       Кроули опешил, не зная, что делать. Но почувствовал, как сердце вдруг забилось сильнее. По телу разлилось странное тепло, и он обнял Майлза.       — Я покажу тебе другие ощущения, — шепнул Майлз, развратно ухмыльнувшись.       На следующее утро Кроули проснулся посреди парка. Далеко от клуба, где-то на окраине города, где совсем редко проходили люди. Голова трещала после принятого, но Кроули за эти годы научился справляться с этими ощущениями и подавлять их.       Он зевнул, потянулся и только сейчас заметил Майлза, лежащего рядом. Укрытый пиджаком Кроули, который стоил примерно столько же, сколько его машина, Майлз сопел в крепком сне.       Не думал Кроули, что их дружба окончится вот так.       Но… это действительно было приятно.       Когда Майлз проснулся, Кроули сидел рядом и курил, с интересом рассматривая, как клубы дыма растворяются в воздухе.       — Кажется, я слишком перепил вчера, — произнес Майлз, поднимаясь и потирая глаза. — прости я… не хотел к тебе приставать.       Кроули обернулся, и Майлз растерялся, мило захлопав светлыми ресницами, с которых тушь размазалась по глазам.       — То есть нет, хотел… — пробормотал он, — но не… не стал бы.       — Не парься, — Кроули сделал последнюю затяжку и откинул сигарету в сторону, — просто забудь.       Майлз неуверенно посмотрел на него.       — То есть… просто выпускной секс без обязательств? Мы с тобой… можем разойтись и остаться друзьями?       — Ага, — Кроули отвернулся. — Подвезти тебя до дома?       Его машина стояла недалеко. На заднем сидении валялись несколько использованных презервативов.       Майлз чмокнул его на прощание, когда Кроули оставил его около дома. А к себе Кроули вернулся не скоро. Он еще заехал в бар, как был — растрепанный, взмокший, немного грязный. В баре он понял, что оставил Майлзу пиджак. Но быстро махнул на это рукой.       Странное это чувство.       Кроули прекрасно помнил все, что происходило ночью. Это не провал в памяти, когда остается лишь лицезрение последствий. Нет. Кроули прекрасно помнил, как Майлз стонал, просил быстрее и глубже.       Кроули помнил, как быстро билось сердце, как его сковывало новое необычное ощущение.       И он помнил, как затаил дыхание, когда Майлз потянулся к его очкам. Задел металлическую дужку.       Как он прошептал.       — Ты такой невероятный…       И опустил ладонь.       Кроули выпил стакан виски и выдохнул. Он понял — им нравится лишь эта оболочка. Этот дорогой костюм и загадочные очки. Эта неизвестность, таящаяся в тени, которую отбрасывал его силуэт.       Никто на самом деле не хотел видеть то, что за ним.       Никто и не был к этому готов.       Кроули не влюблялся в Майлза. Но осознание… что и сам Кроули интересовал его как объект, который лишь интересно поиметь, потрогать красивую обертку. Больно било по вискам.       Да, Кроули понял, что все эти манипуляции работали в обе стороны.       Ничего, он заслужил.       В конце концов — это придавало жизни хоть какой-то горький привкус. Виски тоже оставляет своеобразное послевкусие, однако именно оно приносит наслаждение…       Сюрпризы на этот день не закончились.       Придя домой, в своей комнате он обнаружил Айви. Кроули сразу напрягся, мысленно прокучивая в голове — что мог сделать не так. Потому что Айви приходила только, когда он косячил.       Лиззи не оказалось рядом. Кроули подошел к кровати и присел рядом с матерью. Айви потянулась к нему и, то ли Кроули все еще не отошел от опьянения, то ли она действительно впервые посмотрела на него с тоской.       Айви обняла его. Кроули стал выше и крупнее, и Айви прижалась к его плечу. Но он все равно ощутил себя тем маленьким пятилетним ребенком. Когда Айви обняла его в последний раз.       — Прости, — шепнула Айви, и у Кроули быстрее забилось сердце. Он не знал, что ему делать. Обнять в ответ? Оттолкнуть? — Я правда люблю вас. И тебя, и Лиззи…       Кроули стиснул зубы.       Он слишком часто слышал обратное.       — Вы не виноваты ни в чем.       И обратное этому Кроули слышал постоянно.       — Я просто тоже хотела, чтобы у меня было будущее.       — Но я мог стать твоим будущим, — выдохнул Кроули. Айви отстранилась от него и посмотрела в лицо заплаканными глазами. Она подняла ладонь и прошлась пальцами по дужкам его очков.       — Ты — лишь результат неудачного свидания.       Кроули глубоко вдохнул. Айви давно встала и ушла, а ему все казалось, что он никак не может выдохнуть. Кроули прижал ладони к ушам, склоняясь и утыкаясь лицом в колени.       Он забудет эту фразу. Вытравит ее таблетками, утопит в алкоголе.       Он забудет. Обязательно…       Через два месяца Люцифер, стоя к нему спиной, сообщил, что Айви ушла. Кроули едва не выронил из рук Лиззи, которую кормил из бутылочки. Он долго переваривал эту фразу. Но больше всего Кроули хотел, чтобы Люцифер повернулся к нему.       И начались несколько лет нескончаемого кошмара.       Кроули не особо понимал, что такое любовь. Ему казалось, что он никогда ее не видел, не чувствовал, а только слышал определения в книгах. Хотя он искренне верил, что любит своего откормленного Тони, который с возрастом все больше лежал и меньше шипел.       Но он подумал, что Люцифер все же любил Айви. Потому что подобных истерик Кроули не видел никогда. Да, Люцифер мог в порыве гнева пристрелить своего же работника и ни о чем не сожалеть. Мог избивать Кроули за то, что он снова приполз домой обдолбанным. В конце концов, Люцифер поставил на колени весь криминальный мир, не моргнув и глазом.       Кроули знал — Люцифер — Дьявол. Жестокий, бессердечный, и те смазанные воспоминания о его детстве, когда Люцифер обнимал его, целовал в лоб, когда он единственный не кривился от вида разноцветных глаз и беспокоился о потере его зрения. Не помогали думать иначе.       Люцифер слишком остро переживал. На эмоциях он потерял треть бизнеса — конкуренты почуяли его шаткое эмоциональное положение и ударили в нужный момент. Люцифера окружали предатели, и он начал жестоко расправляться не только с конкурентами, но еще и с собственными людьми. Лишенный жалости, он говорил, что рядом должны стоять только те, кому он может доверять.       После очередной пьяной ночи Люцифер не мог встать с кровати, обнимая особенно тощую блондинку, и Кроули, поморщившись и покинув его комнату, забрал Лиззи и поехал в сторону офиса Paradise. После того, как Кроули увидел бандита с ножом над кроваткой младшей сестры, его переклинило. Он не доверял сиделкам и няням, не отдавая Лиззи в их руки, а самостоятельно кружил над ней. Однажды он уже оставил ее одну. И больше повторять эту ошибку Кроули не собирался.       Он встал около дверей, ведущих в кабинет Люцифера. Владельцы компании «Riders» желали заключить с Люцифером сделку, по которой одна пятая дохода переходила бы им. Кроули не знал, собирался ли Люцифер подписывать этот договор, но по его мнению, директор «Riders» мог идти нахуй с подобными требованиями, и Кроули не собирался потакать его капризам.       Кроули подозревал, что все может пойти прахом. Ему всего лишь двадцать, у него нихрена нет опыта, кроме подсмотренных встреч, а младенец на руках совершенно не придавал ему солидности.       И Кроули вспомнил об одной особенности.       Сняв очки и демонстративно положив их на стол, Кроули широко оскалился, глядя на опешивших боссов криминального мира. Это дало ему мимолетное преимущество, и Кроули взял слово. Идеально взвесив каждое, выбрав нужную интонацию, он лихо утихомирил разбушевавшихся коллег.       А потом устало выдохнул, как только последний покинул кабинет.       Не его это… Люцифер зря готовил его к этому.       Кроули не хотел.       Несколько месяцев он находил Люцифера в постели посреди вороха кружевного женского белья, кожаных ремней, ярких кляпов и разнообразных игрушек. Девушки каждый раз оказывались разными, и Кроули едва сдерживался от того, чтобы не выпинать их из комнаты в этот же миг.       А потом он не выдержал. Устроив Люциферу истерику, Кроули заставил того прекратить разврат и заняться работой.       — Лиззи пять лет, пять! А она до сих пор не разговаривает и не смотрит в глаза! — Кроули кричал, пока Люцифер спокойно смотрел на него. — Соберись, вырасти нормально хотя бы ее! Я не собираюсь и работать за тебя, и растить ее!       — Но ты сам хотел занять мое место, — заметил Люцифер, поднимая на руки дочь и внимательно разглядывая ее. Лиззи улыбнулась ему и опустила взгляд. — Что, не выдерживаешь? Максимум, на который ты способен — выпендреж?       — Лиззи! — громко произнес он. — Или ты берешь себя в руки и становишься нормальным, или я забираю ее, и ты никогда больше нас не увидишь!       Взгляд Люцифера резко изменился, и Кроули понял, что он сказал. Ведь Айви… ушла.       Через десять минут, лежа на полу и держась за живот, Кроули сплюнул на пол кровь.       Сам виноват.       Но своего он добился. На следующий день Люцифер вернулся к работе.       Кроули стало проще. Люцифер в самом деле слишком внезапно воспылал к дочери любовью и заботой, и весь груз ответственности резко спал с его плеч. И он смог спокойно вдохнуть.       Не его проблемы, что Люцифер не желал нанимать няню и таскал Лиззи с собой. Кроули сделал свое дело. Не его проблемы, что у Люцифера член чесался так, что каждое утро из его комнаты выходила новая потаскушка в порванном белье.       Он отвернулся от всего этого, желая просто… нормальной жизни.       Кроули — так назвала его мать при рождении. Ему всегда казалось, что это имя странное, но красивое.       Энтони — такое имя он себе выбрал, когда смирился с тем, что Айви бросила его. Когда он попытался… сделать все сам.       А фамилию, которую дал ему отец… Кроули не желал произносить вслух.       Энтони Кроули пытался создать вокруг себя нормальную жизнь. Он переехал. Он заявился в Оксфорд и получил диплом, рассказав наизусть всю программу химико-биологического факультета. И сколько комиссия не проверяла его на обман, ей не удалось. И ни к чему Кроули это, но ему так хотелось. Делать то же, что и все остальные. И пусть он мог извлечь из растений яд и без этих бумажек и знал наизусть основы приготовления любого вещества. Само ощущение жизни давалось куда сложнее.       Кроули пытался зарабатывать, занимаясь хакерством в интернете, взламывая программы и запуская в чужие компьютеры вирусы, но много денег это не приносило. А Кроули привык к большим деньгам. На маленькие не найти столько алкоголя и веществ.       Он не желал возвращаться к Люциферу. В этот ад, где сплошной криминал, крики, боль и убийства. Кроули не хотел снова видеть сестру, перед которой чувствовал вину за то, что так внезапно бросил ее на неуравновешенного отца. Променял ее на нормальную жизнь. На ее отсутствие.       Люцифер лишь усмехнулся, когда Кроули встал напротив него, плотно сжав губы и сложив руки на груди.       — Вернулся блудный сын, — заметил он, — сколько лет прошло, Энтони. Наконец, понял, где самое выгодное местечко? Или просто до тебя дошло, что, кроме как криминалу, ты больше нигде не нужен?       — Не провоцируй, — прошипел Кроули, — я много сделал для тебя!       Люцифер неоднозначно пожал плечами.       — Твоя сестра — маленький гений, — Люцифер посмотрел на Лиззи, сидящую за детским столиком и рисующую формулы. Кроули не различал отсюда, какие именно. — У меня на нее большие надежды. Вряд ли, конечно, она сможет управлять бизнесом, но… какой потенциал! Ты и вполовину не так умен, как она.       Энтони стиснул зубы.       — Ты сам ушел, тебя никто не просил, — Люцифер хмыкнул. — Но… могу предложить альтернативу. — Он отошел в сторону, демонстрируя стену, сплошь увешанную оружием. — Мои конкуренты совсем разбушевались. Приструни, и я подумаю, что мы с тобой будем делать дальше.       — Как я это сделаю? — Кроули удивленно поднял брови, разглядывая тонны оружия.       — Импровизируй, — Люцифер пожал плечами. — А я посмотрю, на что ты способен. И не ной. Несколько лет назад у тебя не возникло проблем.       По мнению Кроули, импровизировал он посредственно. Во всяком случае, пуля в плече и три часа погони по крышам об этом говорили. Он, конечно, по итогу убил Сайласа и всех его людей, облившись кровью с ног до кончиков волос. Но удовольствия это не принесло. Скорее осознание собственной ничтожности — Люцифер действительно считал, что он не способен ни на что другое, а Кроули и с этим не справился на отлично. И глупо винить Люцифера, что он не объяснял ему, как. Люцифер много лет потратил на объяснения, это Энтони в один год умудрился все запороть. Забросить все свои труды, упиться и забыть о будущем. И ради чего? Ради того, чтобы прямо сейчас с автоматом в руках стоять над трупами в покрытом кровью костюме от Гуччи.       Он вернулся к Люциферу разъяренным и злобным. Надеясь покончить со всем этим. Но Люцифер… был так доволен. И Кроули, сбитый с толку, получивший эту крупицу похвалы и уважения… ничего не сказал, так и оставшись послушно стоять напротив и внимать каждому слову.       — Работай от моего имени, — произнес Люцифер, — набирайся опыта, ищи заказчиков. Не будь полностью зависим от меня. Я все равно не отдам тебе бизнес, ты упустил эту возможность. Учись выживать самостоятельно. И только после этого я позволю тебе встать рядом со мной.       Кроули, стиснув зубы, пытался. Он понял. Он хотел по-другому. Хотел вырваться из этого мира и жить нормальной жизнью. Это оказалось невозможным. Нет, он не зря столько лет вяз во всем этом дерьме, убив свое детство, променяв его на лицезрение зверских расправ Люцифера, на стояние под дождем, пока Люцифер стрелял в него, пули пролетали мимо, а Кроули пытался, пытался не бояться и подавлять эмоции. Не зря Кроули погубил свою жизнь, когда бандит напал на его сестру, а он просто… пытался ее защитить.       Его подавленные эмоции нашли выход. Когда Кроули ловил ублюдков, неугодных криминальной верхушке, у него появлялась возможность выплеснуть все, что копилось в душе годами.       Энтони стремительно набил репутацию опасного и жестокого киллера. Он слышал про других. Про многих. За это платили, и платили много. Не один Люцифер желал скорейшей расправы над конкурентами.       В криминальной среде царил относительный мир. У каждого имелся личный бизнес, сферы распределились равномерно. Никто не шел против другого, убивая лишь по мелочи, потому что так нужно. Районы строго разделились между боссами семей. Кроули прекрасно знал, что Сохо принадлежал его дяде, давно величающего себя Смертью, а Люцифер быстро, но жестоко, отхватил себе весь центр.       Кроули впервые увидел Люцифера таким. Он сидел на краю кровати, ссутулившись и прикрыв лицо ладонями. Энтони осторожно встал рядом, заметив, что Люцифер держит в руках скомканную газету с открытой статьей.       — Я ошибся, — произнес он, отрывая руки от лица, и уставился в окно. Кроули заметил рядом пустую бутылку из-под виски и вдохнул. Совершенно не нужно, чтобы Люцифер снова впадал в апатию.       — Что ты сделал?       Люцифер поднял на него взгляд. Обычно холодный и равнодушный, Люцифер выглядел настолько подавленным, что Кроули сглотнул. Такого Люцифера он помнил только в раннем детстве. Настолько давно, что это казалось сюрреалистическим сном. Этого не было. Все это не по-настоящему.       Сжав газету, Люцифер выронил ее и снова уткнулся лицом в ладони. Кроули поднял ее и широко раскрыл глаза. На фотографии стоял сынишка Освальда, прикрывая лицо руками. Энтони прочитал заголовок и пробежался глазами по самой статье.       — Я не знал, что его сын там…       Кроули молча посмотрел на Люцифера. Он не знаком с Уайтом. Контакты с Кармин он оборвал давно, не общаясь, а о Уайте только слышал и не знал, как тот выглядит. На фото и лица почти не разглядеть. А судя по тому, что там написано, с лицом его будут большие проблемы.       — Освальд тебе этого не простит.       Люцифер шумно вдохнул. Он поднял на Кроули внимательный взгляд. Он долго смотрел на него, словно намереваясь сказать что-то важное. Но передумал и лишь плотно сжал губы. Он встал, нависнув над ним. Энтони едва поборол в себе желание шагнуть назад, настолько нервировало его присутствие Люцифера. Настолько в нем засело чувство того, как сильны его удары.       — Ты больше не подойдешь к моим заводам. Будешь работать там, где я тебе скажу. Быть киллером — лучшее, что тебе подходит.       Кроули опешил и яростно сжал кулаки.       — Ты обещал отдать производство мне!       — Ты его не получишь.       …После взрыва на складе, принадлежащего Чуме, устроенного Люцифером, в криминальной среде разросся жестокий конфликт. Смерть объявил Люциферу войну, а мафиозные боссы разошлись по разные баррикады. Ненавистники Люцифера встали на сторону Смерти, но и у местного Дьявола оставались союзники. Люциферу срочно понадобилось заключить союз с полицией, и он решил, что Кроули для этого — лучший вариант. И Люцифера не волновало, как именно Кроули это сделает.       Энтони пришлось применять все свои навыки шантажа и манипуляций. Бóльшую роль сыграло оружие на его плече — оно придавало значимость его весомым аргументам. Но Кроули действительно оказался талантлив в заключении сделок. Начальник полиции жадный до денег, и эту нить Кроули слишком легко обвил вокруг его толстой шеи, затянув тугим узлом.       Труднее оказалось в последствии налаживать контакты со всеми, кто работал на Люцифера. Сложнее брать оружие в руки и ползти туда, куда указывал Люцифер.       Кроули удавалось все. Он говорил, что без него Люцифер бы не справился, что он приносит пользу, хочет руководить этим чертовым производством, к которому Люцифер его не подпускал.       Но Люцифер оставался непреклонен.       Кроули занимался этим на протяжении четырех лет. За эти четыре года он научился стрелять так, чтобы попадать, толком не прицеливаясь. Плохое зрение делало его очень чувствительным к движениям, к ветру, к звукам. И Кроули не нужно целиться, чтобы попасть, куда нужно. Кроули все чувствовал. За это время его эмоции совсем притупились от проделываемой работы. Это были четыре года жаркой войны между Люцифером и Смертью. Время, когда Кроули засыпал с мыслью, что может не проснуться. Ходил по улице, предполагая, что в него может влететь пуля. Жизнь мгновением. Кроули знал, что может умереть в любой момент. Эта работа опасна. Эта жизнь опасна. И Кроули наслаждался ей так, словно каждый день для него — последний.       Клубы, бары, подпольные казино. Мальчики, а иногда, под самое особое настроение, девочки… Алкоголь, деньги, игральные карты. Порошки и таблетки. Если Кроули что-то хотел — он просто это получал.       Ему не нужны эти жалкие гроши, которые он получал за оконченные чужие жизни. Но стабильно делая крупные ставки в надежде все потерять… Кроули выигрывал.       Ему не нужна любовь, когда в ней нет никакого смысла, когда людям нужен всего лишь грязный ни к чему не обязывающий секс.       Все это — так скучно и неинтересно. Так предсказуемо и банально. Кроули слишком много видел и понимал, теряя интерес ко всему. Он угадывал любую эмоцию, чувствовал чужие желания. Кроули, как змея, опутывал людей кольцами, сдавливая им кости и ломая их.       Плевать ему, что кто-то влюблялся в него. Это только ложь. Им нравилась лишь оболочка.       Змеи тоже красивые, но никто не желает обнимать их, зная, что в клыках яд.       Энтони скучал. Все получалось слишком хорошо, слишком идеально. И Люцифер, переставший обращать на него внимание, кроме стандартных смс о том, что Кроули должен сделать, не волновал.       Люцифер всего лишь ударит, если Кроули облажается. Не слишком большая цена.       За эту искусственно выстроенную иллюзию красивой жизни.       — Садись, — Кроули похлопал по бедру, и симпатичный блондин, поглядывающий на него весь вечер, довольно уселся к нему на колени. Он попытался обнять его, но Кроули перехватил запястья, — нет-нет, без рук, малыш.       Он развернул его лицом к игральному столу и покрутил в пальцах черные кости.       — Давай, красавчик, поцелуй на удачу, — Энтони поднес их к намазанным блеском губам, — если выиграю — все деньги твои.       Парень смачно чмокнул кубики, и Кроули небрежно бросил их на стол, тут же потянувшись к кожаным шортам и поглаживая их ладонью.       — Две шестерки, выигрыш ваш, мистер Кроули!       Энтони усмехнулся, наблюдая, как паренек заблестевшими глазами посмотрел на него.       Он действительно отдал все деньги ему. А потом отпустил, потому что в этот день у него не было настроения на развлечения. Он остановил машину недалеко от Темзы и облокотился локтями о перила широкого моста. Кроули хлебнул вина прямо из бутылки и всмотрелся в черную воду.       Он сам не знал, чего хотел в этой жизни.       Умея отгадывать и видеть чужие желания. Имея талант видеть в глазах людей их истинную сущность. Кроули понятия не имел — из чего состоит он сам.       Начался дождь, и Кроули порадовался, что по какому-то счастливому совпадению у него в машине имелся зонтик. Сходив за ним, он все продолжал пялиться в черные воды Темзы, придерживая свободной рукой почти пустую бутылку. Дождь он ненавидел, потому что стекла заливались водой так, что он переставал что-либо различать, и приходилось ориентироваться на слух и свет.       И тут Энтони почувствовал, как в задний карман его узких брюк залезла маленькая ладонь. Вероятно, воришка не ожидал, что его клиент окажется сверхчувствительным из-за слабого зрения.       Поэтому Энтони резко развернулся, перехватывая тонкое запястье.       И уставился на девчонку в два раза ниже его, в каком-то нелепом костюме и длинными спутавшимися волосами, по которым струями стекала вода. У девчонки сияли следы ожогов на лице, немного узкий разрез глаз, и Кроули приоткрыл рот, прищурившись.       Таких он еще не встречал. Злобных, диких, таящих страх на самом дне, подернутых вуалью сомнения и ненависти.       — Ну и что, дорогая, отведем тебя в полицию за то, что ты вытворяешь? — ухмыльнулся Кроули, разглядывая эти необычные глаза.       — А ну выпусти! Насилуют! — закричала девчонка громко, и Кроули едва увернулся от ловкого удара ногой.       Энтони потянул ее на себя, крепко обнял, зажал рот рукой и отвернулся, пряча их под зонтиком. Недалеко как раз проходила парочка, и ему совсем не хотелось попадать в неловкую ситуацию. Один раз его застукали во время секса в переулке, и последствия ему совсем не понравились.       — Только попробуй укусить! — шикнул он, чувствуя, как девчонка открывает рот. — Что ты там хотела?       Кроули выпустил ее, и девчонка выбежала из-под зонтика. Он достал из кармана бумажник. Энтони вообще-то не знал, сколько там оставалось денег. — Забирай, раз хотела.       Девчонка ловко поймала его на лету. А потом швырнула обратно Кроули.       — Не нужно мне ничего от такого, как ты!       И она скрылась настолько ловко, что Кроули не заметил за плотной стеной дождя.       — Дьяволица, — усмехнулся он и развернулся обратно к Темзе, прикладываясь к горлышку бутылки.       …Кроули повстречал свою знакомую совсем скоро. Не прошло и трех месяцев, как он зашел в кабинет Люцифера.       А потом он развернулся и заметил, как эта девчонка с забавными глазами стоит в наручниках, а за локти ее держат два новых охранника.       — Это кто? — Кроули указал на девчонку, и та недовольно поджала губы.       — Мой распространитель, работает в Сохо, — Люцифер встал из-за стола, подходя к Кроули. — Накосячила и теперь понесет за это наказание, верно, Энни?       — Да она же совсем малыш! Ребенок! — воскликнул Кроули.       — Ну, ей вроде бы есть восемнадцать, да, Энни? — Люцифер широко улыбнулся, и девчонка скривила лицо.       Кроули цыкнул и вытащил из кармана пистолет, наставляя его на охранника, держащего Энни с правой стороны.       — Давай, зайка, отпускай ребенка, — процедил Кроули с ядовитым шипением.       Охранник вопросительно посмотрел на Люцифера, и тот, сунув руки в карманы, облокотился о стол.       — Я жду.       Но бандит продолжал смотреть на Люцифера, и Кроули, не выдержав, выстрелил. Охранник с левой стороны мгновенно выпустил Энни, и та испуганно прикрыла рот ладонью, неотрывно глядя на Кроули.       — Ладно, убедил, — Люцифер забрал у Кроули документ и, не глядя, подписал его. А потом опустил взгляд. — Ты собираешься ехать в Калифорнию?       — Собираюсь, — Кроули положил пистолет обратно в карман и бросил взгляд на Энни. — И когда я вернусь — она должна быть живой.       — Понравилась? — Люцифер с интересом приподнял бровь и оценивающе оглядел Энни.       Кроули поморщился, больше не глянув на нее.       — У нее потенциал в глазах, — ответил он Люциферу, — такой обидно упускать. Лучшего у тебя еще не было. Прислушайся.

***

      Кроули уехал из Лондона. Он обосновался в Калифорнии, Лос-Анджелес. Мафия там оказалась совсем другой, не такой, как в его родном городе. Но Кроули выжидал. Сперва в съемной убогой квартирке, где его никто бы не нашел, он выискивал информацию. Абсолютно все, что мог найти, взломать, скачать. Сидя за компьютером, Энтони распускал свои змеиные сети по всей криминальной части Калифорнии.       Ему удалось узнать не так много. Информация тщательно скрывалась. Но этого ему хватило. Дальше Кроули пошел по людям. Начиная с самых незначительных, с маленьких никому не нужных шестерок, подкупая их и навязывая манящие выгодой сделки. Кроули зажимал самых нуждающихся, предлагая им то, чего они не могли получить сами. Делал их зависимыми от себя. Заводил собственных людей, выполняющих за него поручения. Но не трогал верхушку, упорно скрываясь от них в тени тех, кого успел поработить.       Кроули без труда понял, кто из боссов мафии адекватный. А кто ублюдок в чистом виде.       И спустя год Кроули заявился к Марио — главе мафиозной семьи Лос-Анджелеса — для заключения сделки. Он потребовал крышесносную сумму за свои услуги. И, разумеется, получил отказ и с улыбкой удалился. Спустя неделю Марио позвонил ему, потому что Энтони оказался единственным, кто мог помочь его в момент рухнувшему бизнесу. Кроули понадобился всего лишь год, чтобы щелкнуть пальцами и поставить империю Марио на колени. Энтони не просто убивал, затаившись где-нибудь на крыше и слепо нажимая на курок. Он выуживал любую информацию, мог вытащить из любой ямы затаившегося предателя. А самым главным бонусом — он мог провернуть все без единого убийства. Сплести идеальную стратегию, запугать всех и каждого, шантажировать, манипулировать. Получать все, что захочет.       Всего за еще один год Кроули достал для Марио все, чего он просил, в буквальном смысле снова возведя его на пьедестал, объединив расколотые семьи мафии всей Калифорнии, а Лос-Анджелес поставив выше других. Кроули боялись. Сам Марио боялся того, что Змей, подобравшийся к нему так близко и отравивший ядом почти всю Калифорнию, займет его место, ударив в спину. И наслал на Кроули других киллеров. Кроули ждал именно этого и, расправившись с ними, заявился к Марио весь покрытый кровью, загоняя его в угол. И после этого Кроули забрал у него все. Бизнес, деньги, клубы, офисы и даже жизнь. А потом Кроули, вспоминая начало своего пути и помня каждое свое выгодное вложение на самом дне… отдал долги всем, кто помогал ему в сплетении стратегий.       Кроули до краев разворошил Калифорнийскую мафию и вернулся в Лондон, демонстрируя Люциферу свой успех. Оставив там проверенных людей, Кроули предоставил Люциферу возможность срастить бизнес с Калифорнией, и Люцифер стал крупнейшим производителем наркотиков, которому никто не мог противостоять.       Вместе с Калифорнийской мафией Люцифер стал непобедим, и Смерть, почуяв поражение, пошел на примирение.       Но при всем этом… Люцифер по-прежнему отказывался отдавать ему производство.       Когда Кроули вернулся в Лондон, его просьба оказалась исполнена. Энни Мартин, довольно восседая на коленях Люцифера, получила то, чего Кроули не мог получить год за годом — управление производством.       Она едко улыбнулась, стоило Кроули зайти в кабинет и увидеть эту эротику в чистом виде. Обтягивающее черное платье, спущенное до талии, кружевные чулки. И все это дьявольское чудо на коленях его отца.       — Я говорил, — бросил Кроули, подходя к нему, пока Люцифер отсаживал Энни в сторону, — потенциал.       — Ты редко ошибаешься.       — Я никогда не ошибаюсь. Запомни, если я говорю, что чего-то делать не стоит — меня надо слушать.       Вельзевул, которую прозвали так за омерзительный характер, раскрылась для Кроули почти сразу, как он увидел ее тогда, под стеной дождя. Маленькая брошенная всеми девочка, готовая выживать любой ценой. Он почти лично отдал желаемое в ее ловкие ручки.       Но Вельзевул нежно относилась к Дагон. Которую Кроули почти забыл, разъезжая по Калифорнии. И нет, ему не стыдно.       За годы он понял, что сестре по большей части на него плевать.       Так пусть с ней возится кто-то другой. Вельзевул это явно нравилось куда больше, чем ему. Она отлично вошла в роль любовницы и названной мамочки.       Стоило Энтони вернуться, Люцифер сразу взял его с собой на дело. Давно они не ходили вместе. Прошло столько времени с того момента, как Кроули остался один.       Он… был рад снова работать с ним.       А вот бывший киллер Смерти, у которого ребенок в кроватке плакал не переставая, не так радовался их союзу.       И не убил бы Кроули его дочь. Он лично научил Люцифера этой манипуляции. И еще никогда в ней не проигрывал.       Он до сих пор помнил, как вытолкнул в окно бандита, угрожавшего его сестре. И ни о чем не жалел…       — Я наслышан о тебе, — Хастур после одного из собраний в офисе встал рядом с Кроули, который скучающе попивал виски, глядя в окно. — Змей. Из Калифорнии.       Энтони моргнул и повернулся к нему.       — Откуда? В интернете такое не пишут.       — Ты никогда не снимаешь очки, да? — Хастур казался ему странным. Кроули повернул голову, замечая, как Люцифер крепко обнимает Вельзевул, не стесняясь залезая ладонью ей под платье, и отвернулся. — Уничтожил всю калифорнийскую мафию в одиночку.       Кроули натянуто улыбнулся.       В его очках был плюс. Кроули понял его не сразу, прошло слишком много времени. В очках не просто не видно его глаз. В них не различались его эмоции. Никто не мог разгадать, куда он смотрит, а значит, считать его намерения. Никто не понимал, о чем он думает, что чувствует. И это давало ему адское преимущество. Кроули чувствовал себя защищенным от любого постороннего воздействия. Кроули, точно зная, что никто не может видеть его глаз, мог, не задумываясь ни о каких последствиях, манипулировать кем угодно.       — Преувеличение, — Люцифер поволок Вельзевул в комнату, и Кроули в отвращении поморщился.       — Я так и не поблагодарил тебя за то, что ты спас мою дочь от парней Смерти.       Энтони бросил взгляд на Хастура, быстро рассмотрев. Слишком дезориентирован отсутствием прямого зрительного контакта, а от того не знает, куда смотреть. Теряется. Волнуется.       Неинтересно. Скучно. Испробовано.       — И это преувеличение, — Кроули зевнул и всучил Хастуру свой недопитый стакан с виски, — извини, я должен срочно сходить в клуб и закинуться чем-то покрепче. Если я останусь здесь еще немного, я точно кого-нибудь прикончу, если, конечно, меня не стошнит.       Энтони слишком хорошо понимал происходящее. Он слишком хорошо видел людей насквозь.       Кроули скучал.       Захват власти в Калифорнии не принес ему удовольствия. Он даже уважение Люцифера ему не принес, и к чему вся эта пустая трата времени? Кроули так и не получил желаемое руководство в Лондоне. Зачем ему Калифорния, преподнесенная боссами ему на блюдечке, если Кроули хочет совсем иного?       Еще бы Кроули сам знал, чего конкретно.       Энтони не ожидал, что с Вельзевул ему будет… весело. Пока он игнорировал факт того, что она спит с его отцом, общение с ней приносило удовольствие. Как он подметил ранее, Вельзевул необычная.       Вельзевул не дрогнула, когда Кроули посмотрел на нее открытым взглядом. Потому что, оставаясь наедине с Люцифером, он позволял себе снимать очки. Он забыл их надеть, когда Вельзевул вошла в кабинет. Поймал ее взгляд и не увидел в нем ничего. Кроули нахмурился.       — Там, в коридоре, — она наклонилась к Люциферу, и он обнял ее за талию, — стоит парень. Хочет быть твоим личным киллером.       Вельзевул бросила на Кроули насмешливый взгляд, и он нахмурился, вертя в пальцах очки.       — Откуда же он узнал про такую должность? — Люцифер приподнял бровь и влюбленно посмотрел на Вельзевул.       — Вероятно, шепнули где-то на улице.       — Что ж, ладно, я с ним поговорю, — Люцифер отпустил ее и снова вернулся к бумагам. — Может, он действительно на нее подходит.       Вельзевул подмигнула Кроули и поспешно вышла из кабинета.       Когда этот «паренек с улицы» вошел в кабинет, Кроули с интересом его оглядел. Высокий, худенький, но при этом крепкий и хорошо сложенный — идеально, чтобы засесть на крыше с винтовкой, а потом быстро скрыться. Но такой наглый взгляд. С лисьим прищуром. И вот он Кроули не понравился. И говорил этот паренек слишком манерно, засунув руки в карманы. Слишком самоуверенный.       — …могу убивать, да что угодно, все что скажете.       — Как, говоришь, тебя зовут? — Люцифер оторвался от бумаг.       — Кевин, — парнишка улыбнулся и посмотрел на Кроули.       Улыбка тут же сползла с его лица, и он сглотнул, отступив на шаг, когда Кроули, приподняв уголок рта, ему подмигнул. О да, эта реакция ему гораздо ближе. Этот испуг, как только они заглядывали ему в глаза. Эта маска ужаса на лице. И сразу вся самоуверенность спадала, и лопалась трещинами надменность.       Кроули любил эту реакцию.       И вместе с тем ненавидел.       — Удачной тебе работы, Кевин, — прошипел он, невольно облизнувшись.       Кроули сомневался, что парнишка доживет до своей первой зарплаты.       — А у него есть потенциал, — заметил Люцифер, когда он покинул кабинет, — может стать отличным киллером. Если его не пристрелят где-нибудь в переулке. А то слишком наглый. А ты что думаешь, Змеёныш?       — Я думаю, что ты прав, — Кроули поглядел на Люцифера и надел очки. — Но застрелить могут. Конкуренция сейчас жуткая. Как минимум, один личный киллер у тебя уже есть.

***

      …Энтони прекрасно помнил, как в кабинет Люцифера вошел он. С этим гордым взглядом, со связанными за спиной руками. Под дулом пистолетов очередных шестерок, чьи лица он не мог запомнить, настолько часто они менялись.       Кроули не слушал, что он говорил, что говорил Люцифер. Кроули смотрел в эти глаза и понимал… этот человек — проблема в чистом виде. Этот человек — не тот, кто будет спокойно работать на Люцифера и принимать его жестокие правила игры. Он не сдаст полицию просто так. Он не станет пресмыкаться и делать все ради спасения собственной жизни.       Он, такой красивый и чертовски сексуальный, смотрел на Люцифера с дикой ненавистью.       Кроули уловил общий смысл. Да, новенький, полицейский. Молодой и совсем наивный. Все еще верящий в справедливость. Кроули рассмеялся. Кто-то в нее еще верит?       Он не успел ничего сказать, вальяжно восседая в кресле Люцифера, пока тот кружил вокруг этого полицейского.       — Ты — Змей, — они соприкоснулись взглядами, и Энтони ощутил, как от этого по телу прошелся волнующий разряд тока. Люцифер с любопытством оглянулся на него. Этот полицейский проигнорировал босса — обратив внимание на телохранителя. Кроули заинтересованно выпрямился в кресле и широко улыбнулся. — Убийца калифорнийской мафии. Это под тобой вся полиция.       Широко улыбнувшись, Кроули кивнул и продолжил молча рассматривать смелого нарушителя спокойствия.       — Я до тебя доберусь, — с ненавистью произнес он.       — Попробуй.       — Убей, — Люцифер кивнул, и Кроули тут же поднялся со стула, подходя к детективу и хватая его под локоть.       Он сопротивлялся, пока Кроули тащил его до машины. Так сильно, что пришлось пристукнуть и запихнуть на заднее сидение.       Кроули был пьян. Пьян и накурен, пока вел этого детектива по переулку, чтобы пристрелить. Иначе, будучи трезвым, он бы повел его к Темзе, и не медлил так сильно.       — Очень жаль пачкать кровью такое прелестное личико, — прошипел он, приставляя пистолет к его голове.       И в этот миг на его плечо легла ладонь.       Вельзевул смотрела на него таким взглядом, что Кроули опустил руку. Давно он не видел подобного.       Так смотрела на него Айви в тот день, когда назвала его — ошибкой.       Кроули сглотнул, чувствуя подбирающуюся к горлу волну ненависти.       — Не убивай его, — Вельзевул сжала пальцы на его пиджаке, привстав на цыпочки, и Энтони дернул плечом, сбрасывая ее ладонь. — Пожалуйста…       Он перевел взгляд на растерянного детектива. Но этот огонь в глазах…       — Ты пожалеешь об этом, Вельзи, — произнес Кроули.       Вельзевул покачала головой, умоляюще глядя ему в глаза…       Впоследствии Кроули много раз видел, как Вельзевул смотрит на этого Гавриила. На Люцифера она смотрела совершенно иначе. Даже она не могла сдержать это во взгляде, и Кроули не понимал…       Не понимал, почему этого не замечают остальные.       Лежа в луже собственной крови в центре кабинета, Кроули смотрел на своего отца, держащего пистолет в руке. Кроули готов поклясться, что никто этого не ожидал. В том числе и Вельзевул, в ужасе приложившая ладони ко рту.       — За что?.. — Кроули поднял на Люцифера взгляд. Его разбитые очки валялись рядом, и ему плевать, что за спиной стоит все еще живой Гавриил.       — За то, что ты заслужил.       Кроули шмыгнул носом.       Он опять. Ничего. Не понимал.       Сидя в баре и заливая в себя очередной стакан виски, Кроули поглаживал бедро, которое все еще болело. Хастур, сидящий напротив, похоже, не в курсе, поэтому спросил, почему он прихрамывает. Энтони ответил, что подстрелили на работе. Хастур только кивнул и не сказал больше ничего.       Приятно проводить с ним время. Не особо надоедливый, витающий в своем мире, Хастур думал только о дочке. Милая девочка, Кроули она нравилась.       Но сейчас Кроули разозлен, недоволен и мечтал только о том, как бы насадить кого-нибудь на свой член, да поглубже.       И тут его взгляд зацепился за кое-что интересное.       — Ты покрасил волосы? — Кроули приподнял бровь, разглядывая Хастура.       Надо же, он и не знал, что этот хладнокровный киллер, недавно потерявший жену, умеет краснеть.       Какое-то там оправдание, но Кроули не слушал. Он внимательно разглядывал высветленные почти до белого прядки, опускаясь ниже к острым скулам, почти черным глазам. И очень стройной талии… наверняка в определенной позе смотрелось бы невероятно эстетично.       Энтони подпер голову кулаком и еще раз оглядел Хастура.       Ему в общем и целом всегда было плевать — кого и как. Лишь бы это приносило удовольствие.       Как-то раз Хастур даже помог ему, когда Кроули, подстреленный на работе особо шальным конкурентом, не мог подняться с пола, истекая кровью, он поддержал его, доведя сперва до машины, а потом довезя до больницы.       Он уже собирался слезть со стула, взять его за руку и потянуть в сторону туалета. Кроули понимал — Хастур ему не откажет. Он прекрасно видел этот опущенный вниз взгляд и розовые щеки.       Кроули резко передумал, заметив, как толпа пьяных парней пристает к девушке.       Им с Хастуром работать вместе еще долго. Подобные связи бы только все усложнили. Не нужно ему все это.       Но выплеснуть эмоции все еще хотелось. И Кроули направился к тем парням, услышав за спиной разочарованный вздох.       Тогда-то Кроули и подсел на обезбол. У Люцифера появилась дурная привычка — он перестал избивать его за косяки. Похоже, Люцифер понял, что на Кроули это не действует, он этого не чувствует. Он получает с этого лишь заряд ненависти. Поэтому Люцифер перешел на иной вид наказаний.       Выстрелы Кроули вытерпеть не мог. Это слишком. Разрывающиеся сосуды и нервы, кровь, хлещущая из ран. Кроули аккуратный киллер, и на работе его не задевали. Люцифер решил это исправить.       Любая ошибка, любая провинность, и Люцифер стрелял, не обращая внимания на то, что кто-то находился рядом. Кроули успевал лишь машинально выставить вперед ладонь, а после падал на пол с болезненным шипением. С годами Люцифер обрастал все большим хладнокровием, забывая, что Кроули — его сын, а не просто киллер, постоянно сидящий рядом.       Кроули понял это, когда случайно заметил, как Люцифер готов сорваться на сестре. Он подскочил, закрывая ее собой и принимая весь удар на себя. И самое ужасное — его сестре плевать. Ударь ее Люцифер — она и не заметила бы.       Или Кроули только так думал.       Хорошо, что рядом Вельзевул. Кроули оказался прав насчет нее, он не ошибся. В этом хрупком девичьем теле собралась невероятная сила, способная не только к продвижению глобального бизнеса, но еще и к укрощению такого, как Люцифер. Энтони не понимал, как ей удавалось усмирять его гнев и отводить его от детей. Он не знал, почему Люцифер вообще не может обращаться с ними нормально. Это повелось еще с детства, в тот момент, когда Айви покинула их.       …Кроули хотел заплакать, когда ему сообщили, что Айви убили. Очень хотел. Но его тело настолько пропиталось обезболивающим, что он не смог. А потом, продолжая чувствовать в груди эту омерзительную боль, Кроули пил его еще и еще.       Когда Кроули, пошатываясь, вошел к Люциферу, там стоял Лигур. Кроули помнил, что это один из киллеров Люцифера, но крайне посредственный. Стоило Энтони войти, Люцифер приказал ему пристрелить его. Кроули, не раздумывая, выстрелил. Не спросив, зачем. Он уже привык — когда Люцифер приказывает — нужно стрелять.       Кроули уселся на подоконник, в то время, как тело Лигура выносили, а к Люциферу пришел Гавриил, и тот начал диктовать ему новый порядок для полиции. И потерял сознание, чувствуя, что переборщил с дозами.       Он чувствовал, как Вельзевул пытается ему помочь, как она не может поднять его, и ей помогает Хастур.       Кроули не мог выносить все это, и снова уехал в Калифорнию. Люди, которым он оставил там свой бизнес, отлично справлялись. Но недостаточно, и Энтони, решив, что в Калифорнии разрослось слишком много предателей, лично устроил чистку, мотаясь по всему штату.       Он пробыл в Калифорнии почти два года, практически не вылезая из клубов и казино. Одержимый идеей получить как можно больше. Всего. Денег, наркотиков, раздетых и связанных парней в своей кровати. Кроули почти перестал чувствовать что-либо, кроме жесткой потребности в удовлетворении собственных удовольствий.       Кроули думал, что раз Люцифер не позволяет ему быть в Лондоне хоть кем-то. Он вполне может остаться здесь, здесь он хоть что-то значит. Здесь все принадлежит ему, здесь исполняют моментально любой его каприз. В Лондоне Люцифер, в Лондоне, черт возьми, Смерть, о котором в последнее время ходили слухи, что его застрелили и сбросили в Темзу, но оказалось, что это лишь слухи, а затем Кроули узнал, что после того взрыва на заводе Смерть посадили в строго охраняемую тюрьму. Кроули и не знал.       Ему было глубоко плевать.       Энтони бы и не вернулся, оставшись в своем прекрасном мире, если бы не Хастур. Напарник позвонил ему и сказал, что Дагон пытались убить. Снова. Хастур просто сказал, что Кроули должен об этом знать, что он со всем разобрался.       Но через двенадцать часов Кроули стоял там, откуда так мечтал сбежать.       Странное это чувство. Еще когда Кроули вытолкнул бандита в окно, Люцифер переехал в пригород, в частный дом, вокруг которого выставил дюжину охраны. Защитился со всех сторон. Идти по коридорам этого дома, в котором теперь осталась лишь его маленькая сестра и сотни отголосков воспоминаний о проведенных в этом доме часов. Открывать дверь комнаты, а потом смотреть на то, как его напарник, его друг… дремлет на кровати его сестры, которая прижимается к нему так, как никогда не прижималась даже к родному брату. Он положил ладонь Хастуру на плечо, и тот моментально открыл глаза, дернувшись. Но узнал Кроули и успокоился.       — Кто это был? — спросил Кроули, оглядывая сестру. Повреждений не нашлось, и это радовало.       — Люди Смерти, — Хастур отпустил ее, но Лиззи во сне снова прижалась к нему.       — Он совсем выжил из ума, — Кроули покачал головой, — готов растерзать собственную семью. Они с Люцифером, — он уселся на кровать и осторожно подвинул Лиззи к себе, освобождая Хастура. — Всегда друг друга ненавидели. Но чтобы до такого…       — Насколько знаю я, Люцифер начал первым. Тогда на заводе.       Кроули прижал Лиззи к себе, поглаживая ее по волосам.       — Знаешь, когда мне было пять лет, — Кроули посмотрел на Хастура. Все же забавный у него взгляд. Слишком растерянный для человека его статуса. — Смерть подарил мне змею. Ее яд содержит опасный нейротоксин, в определенной дозе убивающий человека минут за пять. Я был слишком маленький, чтобы все это понимать, поэтому никогда не боялся ее. Она сейчас живет со мной, в Калифорнии. Но я до сих пор помню ужас в глазах Люцифера, когда он увидел ее в моих руках.       Хастур молча смотрел на него, ничего не говоря. Кроули подметил только, как сильно тот сжал пальцы на одеяле.       — Я это к тому, — Энтони усмехнулся, — что, возможно, именно Смерть начал первым. Знаешь, после разговоров с ним моей матери становилось только хуже… А стоило Смерти перестать посещать наш дом, сосредоточившись на своей новой жене. И Айви на несколько лет перестала болеть.       Лиззи в его руках зашевелилась, и они с Хастуром вместе посмотрели на нее.       — Кроули, — Лиззи едва улыбнулась. — Я кое-что сделала для тебя.       Она сползла с кровати, подбежала к столику, а после вернулась, протягивая Кроули пачку таблеток.       — Что это?       — Ты слишком много принимаешь, братец, — Лиззи подняла на него взгляд, наткнулась на преграду в виде очков и так и осталась в нерешительности смотреть на Кроули. — Я сделала их специально для тебя. Это успокоительные, у них точно такой же эффект, но… без последствий. И привыкания…       Кроули раскрыл рот. Да, Люцифер часто повторял, что Лиззи гений, что она — его будущее, что Кроули не стоял и рядом. Но чтобы настолько?..       Кроули пришлось задержаться в Лондоне. Он надеялся вернуться в Калифорнию сразу, но тут до Кроули дошел слух, что Вельзевул получила очень много власти из рук Люцифера, но при этом физически не справляется с этим.       Войдя в кабинет Люцифера, Кроули застал его одного.       — Отдай мне этот чертов завод! Сколько раз ты обещал? Я заслужил! Вельзевул не справляется, ей нужна помощь.       — Нет.       Кроули выхватил пистолет и наставил на Люцифера. Его рука дрожала, и Люцифер это заметил.       Он встал из-за стола и с абсолютно спокойным лицом подошел к Кроули, встав перед дулом.       — Что же ты не стреляешь? Ты ведь знаешь, куда нужно, чтобы было не смертельно.       Кроули выдохнул и посмотрел на Люцифера в нерешительности. За очками этого все равно не видно, и Люцифер лишь усмехнулся.       — Не можешь? Тогда зачем угрожаешь?       Кроули моргнул, и Люцифер ловко обезоружил его, выкрутив руки и оказался за его спиной, больно терзая суставы.       Кроули зашипел и дернулся, но Люцифер как всегда чертовски сильнее его.       — Если собираешься угрожать кому-то оружием, — монотонно продолжил Люцифер подталкивая Кроули к столу. — Ты должен быть уверен в собственной угрозе, должен быть готов подтвердить ее. Ты должен знать, что тот, кому ты угрожаешь, тебе подчинится.       Люцифер бросил Кроули на стол, заломив руки за спину и крепко удерживая на месте.       — А не просто махать пушкой, как дите, которое ее впервые получило в руки и подумало, что теперь ему все можно.       Кроули простонал от боли, когда Люцифер надавил сильнее.       — Понятно?       — Понятно, — процедил Кроули сквозь зубы, чувствуя, как больно оправа очков врезается в кожу.       — И самое важное, Энтони, — Люцифер замолчал, и у Кроули все сдавило в груди от этой хладнокровной паузы. — Ты должен быть готов к последствиям.       В следующий миг перед глазами Кроули вспыхнула белая вспышка, и он заверещал от боли.       Кроули не помнил, что произошло дальше. Он потерял сознание. Он помнил только, как очнулся в больнице, перетянутый гипсом.       Вельзевул сидела рядом с ним на кровати и посмотрела на него, как только он очнулся.       — Ну и скажи мне, — Вельзевул покачала головой, — зачем ты сам нарвался?       Кроули с болью моргнул и опустил взгляд. Вельзевул крепко держала его за руку, но он абсолютно не чувствовал ее ладонь.       — Ты же знаешь, что Люцифер сильнее, зачем пытаешься сопротивляться? А если он случайно тебя убьет?       — Он может сделать, что угодно, — у Кроули голос превратился в сплошной хрип, — но он меня не убьет. А значит, у меня есть преимущество.       — В чем? — Вельзевул устало выдохнула. — Страдать и мучиться?       — Выучить каждое его действие, — Кроули посмотрел в сторону и сощурился от яркого больничного освещения. — А потом… уничтожить.       Вельзевул покачала головой.       — Ты больной, Кроули.       Энтони покачал головой.       — Заметь, Вельзевул, — он посмотрел на нее, — ты тоже выполняешь любой его каприз. И ты тоже преследуешь за этим какую-то цель.       Но с того момента до Кроули все же дошло, что игры с Люцифером подобны играм с настоящим дьяволом. Энтони нащупал этот предел, который не должен переступать. И он чувствовал, до какой степени может злить Люцифера. Что именно может делать, какой беспредел творить.       Чтобы понять, насколько много может быть власти, нужно перед этим выяснить, как далеко она может простираться. Кроули прощупывал свои возможности еще с самого раннего детства.       А еще…       И Кроули не желал признаваться в этом самому себе.       Ему было интересно…       Насколько далеко Люцифер мог зайти, как его отец…       Реабилитация продлилась дольше, чем он думал, и Энтони вернулся в Калифорнию только спустя год, еще более злой, и ровно год понадобился Кроули, чтобы успокоиться и прийти в норму.       Кроули бы сказал, что его жизнь стабилизировалась, стала нормальной. Если все происходящее вокруг можно назвать вариантом нормы.       Он больше не желал соваться в Лондон. Там, в Лондоне, лишь Люцифер и его вечная вражда с собственным братом, эти два ублюдка готовы убивать детей друг друга, чтобы утолить какую-то странную братскую вражду. В Лондоне у Кроули лишь боль, бесконечная боль. Люцифер не жалел его, готовый покалечить как угодно, лишь бы Кроули не выпендривался и не претендовал на что-то большее. Стоило Кроули вылечиться после перелома, как Люцифер заставил выпить его странную субстанцию, оказавшуюся ядом, и Кроули давился этой дрянью на протяжении нескольких часов. Этот яд оказался в разы сильнее тех, что Кроули принимал по молодости, пытаясь выработать себе иммунитет. Люцифер так и сказал — раз он подействовал даже на Кроули… значит, подействует на кого угодно. Поэтому Кроули оставался в Калифорнии. Здесь — Кроули главный. Здесь Люцифер только поставщик из Лондона. Здесь в Кроули не стреляет никто. Не ломает ему кости, не выбивает суставы, не заставляет глотать яд. Никто не пытается убить его.       Кроули понимал, что это — позорное бегство. Не смог он противостоять Люциферу до конца. Не смог отбить желаемое. Люцифер соглашался лишь на то, чтобы Кроули работал для него, на него. И Кроули не мог отказывать, зная, что иначе Люцифер без него не справится. Кроули не мог отказать. Кроули не хотел для Люцифера поражения.       Потому что единственный, кто мог столкнуть Люцифера с пьедестала — только он сам.       Никакой Смерть не заслуживал этой чести. Это прерогатива Кроули — это в него Люцифер стрелял столько раз, оставляя на теле очередной шрам. О его голову разбивались стеклянные вазы и бутылки. Это на его спине оставались шрамы от острых углов. Это Кроули выучил реанимацию каждой больницы Лондона.       Сидя в Калифорнии, Кроули размышлял, продумывал план. Единственное, что ему подвластно. Но Люцифер стал слишком сильным. Люцифер выстроил вокруг себя стены, подчинил криминал. У Люцифера имелась Лиззи — которая обеспечивала ему неприкосновенность. Его малышка с бессонницей, которую Люцифер начал пичкать препаратами уже в раннем детстве, стимулируя ее интеллект.       И каждый раз, когда Кроули думал о том, как сильно он хочет его уничтожить…       Кроули вспоминал эти мелкие детали, когда Люцифер в детстве помогал ему и обнимал.       И, наконец, Кроули — забил…

***

      — Что-о, без меня совсем справиться не можешь? — Кроули ухмыльнулся и сжал светлые пряди, насаживая паренька на свой член еще глубже. Тот поперхнулся, но Кроули не отпустил. Он зажал мобильник между головой и плечом и вцепился в чужие волосы обеими руками.       — Могу, просто с тобой будет быстрее, — Люцифер на том конце как всегда говорил холодно и равнодушно.       — Тогда удачно тебе справиться с этим делом как можно быстрее, — Кроули уже собирался повесить телефон.       — Стой! Ладно, без тебя никак. Ты — лучший. Доволен?       — Как-то это прозвучало неискренне, — Кроули оттащил паренька от себя, и тот жадно вдохнул, вцепившись ему в колени. Кроули застегнул ширинку на все еще стоящем и влажном от слюны члене и встал с кресла. Паренек радостно попытался встать с затекших колен. — Сидеть! — и он остался на месте. Кроули подошел к окну, разглядывая улицы Калифорнии. Здесь всегда светило яркое солнце. Это не Лондон. Здесь света настолько много, что в очках становится больно. — Так что такого произошло, что ты не можешь обойтись без меня?       — Под угрозой все. Помнишь Анафему? Моего главного распространителя в восточном районе, ее привела к нам Вельзевул. Ее недавно убили, и теперь кто-то пытается разболтать наши данные и рассекретить производство. Его надо найти как можно быстрее, и кроме тебя сделать этого никто не сможет.       — А что я получу взамен?       — Если поможешь, получишь то, что так давно хочешь.       Глаза Кроули загорелись жадным блеском.       — Отдашь мне завод?       — Да, отдам. Только при условии, что сделаешь все, как мне нужно.       Иначе, Кроули бы не поехал обратно в Лондон. Нет, ни за что. Зная, что Люцифер — несдержанный ублюдок, который покалечит его, если он опять облажается. Хотя Кроули по большей части плевать на все, что сделает Люцифер.       Кроули хотел как можно быстрее сработать для Люцифера и вернуться обратно в Калифорнию. Если бы Люцифер отдал ему завод, Кроули для начала стоило закончить свои дела там. Люцифер настаивал на срочности, и Кроули оставил за себя верных людей и вернулся в Лондон.       Серый город. Серые краски. Боль в ее олицетворении. Антагонист солнечной Калифорнии. Кроули забрался на самую вершину, приобретя себе квартиру в самой высокой точке Лондона. Выше, чем Люцифер. Немало денег Кроули на это отдал, учитывая, что те, кто жил там до этого, не желали съезжать по каким-то религиозным соображениям. Но Кроули знал — там безопасно. Там высоко. Там светит солнце, и Кроули может спокойно жить.       Это место, в котором он укрывался и прятался, когда возвращался в Лондон.       Кроули думал, что сделает все быстро.       Кроули думал — это дело на пять дней.       А потом он встретил его.       И Калифорния вместе с ее ярким солнцем оказалась надолго забыта.       Все Кроули понимал. И что Азирафель молодой, нагло скрывающий свой возраст. И что лицемерный, ведь не раз перед ним он нарушал свои принципы, так упорно настаивая на них. И что при всей своей ангельской внешности, склонить его к греху совсем не так сложно.       На Азирафеле буквально выведена надпись, гласящая, что он — подлая сволочь.       Но этот взгляд… Кроули видел впервые в жизни. Что-то в нем щелкнуло, выключилось, когда он посмотрел в эти глаза. Увидев в них… собственное отражение.       Кроули видел Азирафеля насквозь, он все понимал еще до того, как затащил его в постель, и Азирафель снес ему крышу своими стонами. Настолько искренними, каких он не слышал еще никогда.       Кроули готов обнимать, пока Азирафель не перестанет плакать, быть рядом до тех пор, пока эта боль не покинет его взгляд. Кроули трепетал, впервые в жизни сквозь уйму препаратов чувствуя эту жизнь по-настоящему. Так остро и ярко. Так волнительно и живо.       Кроули готов простить что угодно, какую бы дрянь этот дурачок не сотворил.       Кроули любил. Любил, так и не понимая, что это за чувство такое и как оно выглядит, но абсолютно точно зная — все то, что он ощущает рядом с Азирафелем — это оно, то самое.       Без сомнений и возражений.       Совсем малыш, ребенок, в его возрасте Кроули только начинал все познавать и до сих пор не мог смириться со всем до конца, Азирафель успел натерпеться всего, что только мог в этой чертовой жизни. Кроули бы забрал эту боль, если бы мог. Но мог он только забрать его, защитить ото всех, спрятать от мира и этой опасности, что творится вокруг.       И не трогать, пока Азирафель не придет в себя, пока не поймет, чего хочет сам.       Кроули всего передергивало, когда он видел… этот знакомый взгляд, которым Азирафель смотрел в пустоту, днями и ночами лежа в его кровати, с того дня, как он забрал его из тюрьмы. Этим взглядом всегда смотрела Айви. Кроули не мог спокойно это выносить.       Еще сложнее выносить его присутствие теперь, после всего, что произошло. Его теплые объятия в постели.       Кроули просто до безумия его хотел. Снова прижать к кровати, почувствовать, каков на вкус его поцелуй, обнять. Войти, ощутить эту безумную узость. Стиснуть запястья, а потом брать его, долго, со всей любовью. Наслаждаться стонами, искусанными губами и этой самоотдачей.       Только с ним так хорошо. Только он такой.       Только от его предательства сердце разбито так, что Кроули так и не мог к нему прикоснуться, каждый раз испытывая внутреннюю дрожь, когда смотрел на него.       Заставить себя.       Кроули сам не понимал, почему. Ведь он его простил. Ведь он его любил. Так хотел. Но все равно останавливался каждый раз, когда пытался дотронуться.       Что-то мешало ему снова пустить Азирафеля в свое сердце.       Однажды Кроули, вернувшись домой раньше обычного, застал Азирафеля, выходящего из душа. Ангел, весь мокрый и разгоряченный, стоял к нему спиной в одном полотенце, и Кроули сжал кулаки, лишь бы не наброситься на него в этот же момент. Когда Азирафель повернулся, он охнул, смутился и пошатнулся так, что полотенце развязалось и едва не упало. Азирафель вовремя поймал его, прикрываясь, а потом, кажется, смущаясь собственного смущения. Кроули не стал мучить его и оставил одного, выходя из комнаты. А потом сам прижался к стенке ванной комнаты, сжимая ладонью затвердевший член и вспоминая это покрасневшее личико.       И даже так… даже так Кроули хотелось сбежать и никогда больше не видеть его.       Забыть ту проклятую встречу на заводе.       Все это разрывало сердце. Все это заставляло Кроули сомневаться в том, что он хоть когда-то умел распознавать чужие желания по одному лишь взгляду.       Все это, эта боль, эти мучения, смешанные чувства, дрожь и литры крови, которые покрывали его теперь, когда Кроули возвращался домой, зная… что именно там всему происходящему находится та самая причина.       Причина, имя которой ненастоящее.       Азирафель.

наши дни

      Бокал с виски разбился. Кроули выронил его из ладони, и стекло разлетелось во все стороны. Оступившись, он осел на пол, но Азирафель, мгновенно обнявший его, опустился вместе с ним, присел на колени и крепко прижал Кроули к себе.       Кроули ошибся. Ошибся.       Он этого не предусмотрел.       Кроули продолжал пялиться в окно остекленевшим взглядом, но Азирафель, не желая смотреть на взрыв, наблюдал за ним, боясь малейшего изменения в его лице.       — Кроули, — Азирафель сильнее обнял его, — пожалуйста, скажи, что твоей сестры не было на том заводе?       Кроули моргнул и повернулся к нему. Посмотрел так, будто видит впервые, поморгал. А потом на его лице мелькнуло осознание, и он, наконец, отошел от шока.       — Что? — Кроули моргнул и опустил взгляд, замечая, что Азирафель продолжает держать его.       Прикосновения Азирафеля…       Он так сильного этого избегал. Так не хотел.       А теперь это единственное, за что ему хотелось зацепиться в этот миг.       — Тебе звонила сестра, — напомнил Азирафель, — ее ведь не было там, где произошел взрыв?       Кроули помотал головой, зажмурился, а потом выдохнул. Прикосновение Азирафеля ощущалось так одновременно привычно и жутко, что кожа покрывалась мурашками. Он и соображал с трудом.       Азирафель рядом. В данный момент ему ничего не угрожает, и это самое важное. Пока Кроули рядом, он в безопасности.       — Нет, моей сестры там не было, — Азирафель с облегчением выдохнул и прижался к нему теснее.       Кроули повернул к нему голову и сглотнул.       — Там была дочь Хастура.