Проект "Академия"

Каждое утро в Академии начиналось одинаково: подъем в 6:30, кросс, душ, и завтрак. Далее, до шести вечера длились занятия в классах с перерывом на обед, после занятий ужин и трёхчасовые тренировки. В 22:00 все уже шли спать. Раньше, в подростковом возрасте Ибо это раздражало, хотелось постоянно выезжать за пределы Академии, применяя полученные на тренировках навыки; сейчас он был вполне рад этой ежедневной монотонности — единственной вещи, что создавала ощущение стабильности среди всего этого безумия. Будильник должен был вот-вот зазвонить. За двадцать лет сознательной жизни в Академии Ибо был способен с легкостью рассчитать даже текущее точное время по углу наклона тени от прикроватной тумбочки. Он мог встать сейчас, не торопясь одеться и выйти на поле первым, чтобы сделать пару-тройку лишних кругов в одиночестве, но на самом деле, по непонятным причинам, вставать ему не особо хотелось. Он натянул одеяло до подбородка и медленно оглядел свою комнату: кровать, рядом тумбочка, письменный стол напротив, рядом шкаф — это была вся мебель. Комната ничем не отличалась от той, в которой жили этажом ниже или тремя этажами выше, словом, она была такой, какой была любая другая комната в Академии. Светло-серые стены сливались с такой же светло-серой мебелью и шторами на окнах, а единственным ярким пятном в этом интерьере был сам Ван Ибо. Он знал, что некоторые девушки пытались привнести разнообразие, тащили что-то с «полей», однако это быстро пресекалось, так как несколько раз приводило к ссорам, которые были строжайше запрещены. Не выдержав всей этой серой белизны, Ибо встал и сразу отключил будильник на телефоне — до подъема оставалось ровно десять минут: он успеет размяться на улице и снова пробежит быстрее всех. Его спортивная форма — чистая после недавней стирки черной стопкой лежала в шкафу. Ибо всегда нравился этот «парадокс цвета» как он его сам называл; Академия стремилась сделать все вокруг светлым, но никакая другая одежда, кроме черной не была разрешена. Глупо, конечно, было бы не согласиться с этим правилом или считать его абсурдным — в конце концов всё их существование сводилось к борьбе с вампирами — любителями тёмного времени суток. В таких условиях даже светлые волосы смотрелись инородно и привлекали внимание, что уж говорить об одежде. Однако сколько Ибо себя помнил, среди учеников он ни разу не видел ни одного светловолосого — все они от рождения были брюнетами. Парень оделся и вышел на задний двор, территория которого была специально оборудована для занятий спортом и тренировок на улице: большой круг для бега с мягким резиновым покрытием, несколько манекенов для стрельбы из лука и рукопашного боя и полоса препятствий. Позади этого всего раскинулся густой лес, который тоже использовался как максимально приближенная к реальным условиям тренировочная площадка. Ван Ибо размялся, сделал несколько круговых движений руками, но не успел даже начать пробежку, как черной хаотичной массой во двор вышли остальные ученики. Все они были разных возрастов и те, что помладше, сонно потягивались и зевали. Ибо мог их понять — он тоже долго привыкал к такому раннему подъему. К нему подошел высокий, почти полностью седой мужчина — он был учителем и личным наставником Ибо с самого рождения и даже, по словам других, сопровождал его на первое «полевое» задание. Сам Ибо всё это не помнил от слова совсем. На мужчине была стандартная для Академии спортивная форма из водоотталкивающей ткани, позволяющая заниматься долгое время и не заболеть из-за переохлаждения. Несмотря на то, что днём было относительно жарко, ученики занимались до позднего вечера, когда температура понижалась и дул холодный ветер. Стояла середина июня и всё вокруг уже сплошь покрылось зеленью. На территории Академии раскинулись дубы, липы и клёны; в их прохладной густоте в следующем месяце будет проводиться курс выживания для учеников среднего звена. Он будет являться их переходным экзаменом в старшее звено, но для кого-то может стать последним экзаменом в Академии. В своё время Ибо успешно преодолел его, выйдя, наконец, в лидеры общей таблицы и показал рекордный за много лет результат — убил 87 вампиров за сутки: тогда учитель первый и последний раз похвалил его лично. Ибо удивился — преподавателям запрещалось выделять особые заслуги каких-то учеников (для этого и существовала общая таблица, где всё было наглядно) — но поблагодарил и еще неделю гордился этим у себя в голове. Сейчас они с учителем молча стояли рядом — две высокие, прямые фигуры в черном — и наслаждались прохладой раннего утра. Уже почти сравнявшиеся в опыте и количественных показателях (хотя Ибо годился ему в сыновья), они не редко сражались «в поле» на равных. Иногда Ибо разрешалось курировать ребят младшего звена. — Я хочу, чтобы ты вошёл в исследовательскую группу, — внезапно произнес учитель низким голосом, слегка наклонившись к Ибо. — Когда? — заинтересованно спросил парень. — На следующей неделе, после завершения основных занятий. Тебе понравится. В Академии существовала группа преподавателей и учеников, которые занимались только изучением вампиров: их обществом, биологией, анатомией и прочим. Эти люди не участвовали в тренировках и жили, в основном, на цокольном этаже рядом со своими лабораториями. Предложение присоединиться к ним весьма удивило Ибо; он был солдатом, но никак не ученым и никогда не показывал, что наука хоть сколько-нибудь ему интересна. Однако если сам учитель проявлял инициативу, значит там было действительно что-то стоящее. — Хорошо, господин Ли. Учитель кивнул в ответ и они с Ибо присоединились к ученикам старшего звена, которые уже начали утреннюю тренировку. Больше об этом они не говорили, ни в этот день, ни последующий. Ли Сы вообще нельзя было назвать коммуникабельным человеком; он предпочитал говорить сухо и по факту и эту его черту Ибо ценил больше всего. Иногда он думал, что его отец, которого он никогда не видел, тоже был бы таким молчаливым и от этого испытывал к учителю своеобразную привязанность, особенно когда виски Ли Сы начали покрываться сединой. Ибо помнил его еще относительно молодым, более подвижным и с меньшим количеством морщин на лице и шее. Высокий, черноволосый и обычно хмурый Ли Сы долгое время занимал первое место в общей таблице, ежегодно участвуя в курсе выживания вместе с учениками, но когда Ибо обошел его почти в два раза, Ли Сы с гордостью и достоинством уступил ему лидерство. Следующие несколько дней Ибо занимался тем, что пытался выяснить хоть что-нибудь о том, что происходит в лабораториях. Он заметил, какими напряженными стали остальные преподаватели и чем больше было их волнение, тем меньше сведений Ибо удавалось получить. Сидя в общей столовой, он смотрел на сидящих за столом исследователей и их лаборантов; они, казалось, еще больше ушли в свои мысли, сплетённые из паутины химических формул — по крайней мере, именно эта потеря связи с внешним миром постоянно отражалась на их лице. Прошли выходные и понедельник, прежде чем Ли Сы постучал в дверь комнаты Ибо, чтобы вместе спуститься в цокольный этаж. Парень уже принял душ после кросса и позавтракал, и даже до дрожи в пальцах успел довести себя догадками. Ли Сы, очевидно, увидел это и, нахмурив брови, спросил: — Тебе что, шестнадцать? Ибо молчал все те несколько секунд, пока до него доходило, а потом фыркнул. — Спросите это у учителя Мао. Он в прошлую пятницу опоздал на лекцию и три раза уронил маркер. Ли Сы бросил на него удивленный взгляд и уголок его тонких губ приподнялся. Звучит забавно, но, по сути, смеяться здесь не над чем: опоздание учителя Мао и злосчастный маркер заставили Ибо понять, что вся ситуация, которую пытались скрыть в лаборатории гораздо серьезнее, чем может показаться. Очевидно, что Ли Сы это тоже понимал, иначе давно рассказал бы Ибо в чем там дело. Они вдвоем прошли по длинному коридору жилого крыла, свернули направо и зашли в лифт. Кнопка нижнего этажа загорелась красным светом, когда Ли Сы нажал на нее и они медленно поехали вниз. Ибо посмотрел на своего учителя в отражении матового стекла: как бы Ли Сы ни пытался скрыть собственное волнение — ему это не удавалось. Нахмуренные ранее брови так и не вернулись в исходную позицию абсолютного спокойствия, а кулаки были крепко сжаты — он пытался контролировать своё дыхание и Ибо не понимал зачем — за все годы совместной работы, он видел и счастье, и страх на лице учителя — есть ли смысл теперь что-то прятать? Двери лифта мягко разъехались в стороны, они вышли, Ли Сы достал из кармана свою преподавательскую карточку с повышенным уровнем доступа и приложил её к панели слева от большой металлической двери. Панель тихо пикнула: её сенсорный экран осветился зеленым, подтверждая разрешение на вход. В лабораториях Ибо был впервые и слегка разочаровался, увидев стандартный для Академии светло-серый коридор, вдоль которого подряд располагались двери по типу той, в которую они только что зашли; видимо это и были те самые лаборатории. Справа от первой двери стоял высокий шкаф; Ли Сы подошел к нему и вытянул два одинаковых белых медицинских халата и протянул один Ибо. Халат был немного узок ему в плечах (последние несколько тренировок Ибо особое внимание уделял верхней части тела), но в целом сидел нормально. — Теперь вы мне объясните, для чего я здесь? — спросил парень и посмотрел на учителя, который тяжело вздохнул и прикрыл глаза. — Я просто хочу, чтобы ты посмотрел, — он двинулся прямо по коридору, — для нас это большая редкость. — Вы скажете мне, о чём речь или нет? — вспылил Ибо, но сразу осёкся; эта дурацкая привычка резко реагировать несколько раз подводила его во время работы «в поле» и иногда он с трудом мог её побороть. Ли Сы прищурил глаза и строго на него посмотрел. В такие моменты парень чувствовал, насколько иллюзорна эта их родственная привязанность друг к другу. Несмотря на то, что последние несколько лет «в поле» они сражались на равных, Ли Сы всё еще оставался и всегда будет оставаться его наставником и при удобном случае не поленится напомнить Ибо об этом. — Расслабься, — низко произнес мужчина, — сейчас сам всё увидишь. Они зашли в лабораторию, которая оказалась гораздо больше, чем Ибо мог предположить — ему не хватало взгляда, чтобы понять, есть ли конец у бесконечных столов, шкафов и стеклянных камер. Последние привлекли его внимание больше всего: он был в курсе, для чего они созданы — в них держали пойманных вампиров в качестве материала для экспериментов. Время от времени туда привозили новых; он сам, однажды, участвовал в подобной операции. Не сказать, что это ему понравилось — существо пришлось усыпить жидким раствором раскаленного серебра. Что потом случилось с этим вампиром Ибо не знал, и, откровенно говоря, не особо хотел знать. Ибо прикинул в уме: судя по всему, эта лаборатория по площади была как половина их тренировочного поля и занимала основную часть нижнего этажа Академии. Почти всё здесь было белоснежным, даже пол, а отсутствие окон создавало ощущение низкого, давящего потолка. Ли Сы двинулся вперед, маневрируя сквозь столы и Ибо следовал за ним след в след. Они шли очень тихо, только шелест их медицинских халатов нарушал это беззвучие. Когда они минули уже третий поворот, Ибо услышал голоса: их было примерно пять или больше, и чем дальше они шли, тем яснее он разбирал слова. Обсуждалась явно вампирская тема. — …нет, мы не можем его убить. По крайней мере, не сейчас. Он мне нужен живым, вы понимаете это? Когда они с учителем вывернули из-за очередного стола, то увидели, что напротив одной из стеклянных камер стояло семь человек. Один из них — мужчина в круглых очках, казалось, был очень раздражён происходящим разговором: его рука держала бумажную папку, на которой уже был виден узор его крепких пальцев — до того сильно он сжимал её. Боковым зрением этот человек заметил их с Ибо и шумно выдохнул, словно долго держал воздух в легких. — Ли Сы, наконец-то, — произнес он с облегчением, бросил взгляд на остальных людей, которые все еще стояли вокруг него полукольцом и Ибо понял, что это он несколько секунд назад говорил о необходимости отсрочки смерти кого-то, — ты привёл своего ученика? Этот тот самый? «Тот самый?» — пронеслось у Ибо в голове; он не думал, что он какая-то звезда или что-то подобное. То, что он лидер таблицы уже несколько лет, как он сам считал, еще не делает его популярным, особенно среди ученых, которым никогда и дела не было до того, что происходит наверху. Естественно, среди охотников были свои знаменитости и примеры для подражания, но это были люди, которые сделали что-то на грани невозможного: например, зачистили весь город в одиночку. Ибо до этого еще расти и расти. — Профессор Ян, это Ван Ибо. Наш лучший ученик. Когда Ли Сы представил его, парень поклонился и только теперь вспомнил, что видел этого человека несколько раз в столовой. Это был Ян Гао — первый ученый Академии, доктор медицинских наук, имел высшую категорию и как никто во всем Пекине разбирался в том, что у вампиров внутри. От некоторых учеников Ван Ибо узнал, что он был очень пунктуальным и ужасно не любил опаздывающих. — Рад с вами познакомиться, молодой человек. Я много слышал о ваших достижениях, — взгляд его карих глаз изучал лицо Ибо как биометрический сканер, а потом Ян Гао резко втянул носом воздух и отвернулся; так отворачивается ювелир от бриллианта, на деле оказавшегося бусиной граненого стекла. «Конечно, — подумал Ибо, — вряд ли ему интересны все, кто не имеет клыков». — Я хочу показать вам один очень интересный экземпляр, — задумчиво произнес Ян Гао, безуспешно пытаясь расправить измятую им самим папку, но быстро бросил это занятие, — мы поймали его в начале прошлой недели и уверяю вас, это очень важная находка не только для нашей Академии, но и для всего научного мира. Честно, мы думали их уже не существует. — Кого? — не выдержал Ибо Ян Гао удивленно посмотрел на него и спросил: — Вы не знаете? — Нет, — ответил Ибо, чувствуя себя полнейшим дураком; кажется, в этой комнате он один не был в курсе ситуации. Ян Гао посмотрел на учителя, что всё это время молча стоял рядом, прищурился и губы его исказила хитрая улыбка. — Ли Сы, зачем мучил мальчика? — спросил его доктор и посмотрел на Ибо, — это один из первородных. Самый древний вампир, которого я когда-либо встречал в своей жизни. Ибо посмотрел на стеклянную камеру, но в ней была кромешная темнота, похожая на густой туман. Ян Гао крикнул кому-то включить свет; тьма мгновенно рассеялась, и парень увидел посреди камеры металлический высокий стул (Ибо ставил на что угодно, что он был из серебра), на котором сидел полуголый вампир — из одежды на нём были лишь штаны и ботинки, а запястья были зафиксированы на подлокотниках стула. На его плечах виднелись глубокие, но ровные порезы: очевидно, что действовала рука профессионала и Ван Ибо на мгновение задумался, был ли это сам Ян Гао или кто-то другой. Голова вампира покоилась на груди; возможно он спал или просто делал вид, но даже с такого расстояния и ракурса было видно, сколь искусно вылеплено его лицо, расчерченное сеткой вен. Часть его волос была закреплена на затылке, а остальные выпавшие пряди тонкими струйками стекали вдоль лица. На его шее Ибо заметил тонкий металлический ошейник: такой цепляли всем вампирам — это помогало контролировать их. В ошейнике было устройство, действующее на спинной и головной мозг сильными электроразрядами, а при острой необходимости вбрасывало в кровь небольшое количество жидкого серебра. — Почему он не регенерирует? — спросил Ли Сы. — Мы не даем, — ответил Ян Гао с таким тоном, словно они обсуждали какие-то простые вещи типа еды или книг, — он слишком сильный и очень быстрый. То, что нам удалось усадить его сюда я уже считаю победой и обязательно внесу в своё резюме. — Почему вы его поймали? Он кого-то убил? — спросил Ибо и Ян Гао, секунду помедлив, рассмеялся так, что, казалось, пробирки на столе начали ходить ходуном. — Ли Сы, умеешь ты себе учеников выбирать, — всё еще смеясь произнес врач, а в следующую секунду вдруг посерьезнел, превратившись из доброго доктора в строгого профессора медицинских наук, — нет, молодой человек. Но он один способен вырезать всю нашу Академию, и мы пытаемся понять, какое вещество способно его убить. Когда мы это выясним, то для остальных вампиров понадобиться всего одна сотая его часть. Это станет настоящим прорывом. — Можно подойти поближе? — спросил Ван Ибо, а Ян Гао и учитель переглянулись. — Понятно, почему он первый, — тихо сказал доктор, наклонившись к Ли Сы, но Ибо все равно услышал и Ян Гао посмотрел в его сторону, прищурившись, — вы знаете, для чего именно мы вас позвали? Ибо помотал головой, бросая взгляды на вампира в камере, пытаясь разглядеть его боковым зрением. — На данный момент во всей Академии вы имеете больше всего практического опыта по борьбе с этими существами. Наши эксперты не имеют ни таких знаний, ни такой силы, какая есть у вас. Поэтому я хочу, чтобы конкретно вы, Ван Ибо, помогли мне его убить. Парень очень сомневался, что вообще мог сказать «нет» в такой ситуации. Никакой мотивации к отказу у него не было, а его личные внутренние переживания по поводу несправедливости всего происходящего вряд ли были бы учтены. Но это было сложным, необычным для него заданием и он не был уверен, что справится. Он еще раз посмотрел на вампира, затем на учителя и Ли Сы решил разрядить обстановку. — Как вы его поймали? — спросил он у Ян Гао. — В жизни не поверишь, — доктор положил ладонь учителю на плечо, словно они были старыми друзьями, хотя Ван Ибо прекрасно знал, что это не так, — прямо в дом к нему влезли. — Что было абсолютным варварством с вашей стороны, — вдруг донеслось со стороны камеры и они втроём, и все, кто был рядом с ними в лаборатории вдруг повернули головы на звук. Было очевидно, что вампир уже не спал и был абсолютно в своем сознании. Он медленно оглядывал присутствующих и остановился взглядом на Ибо. — Приятно видеть новое лицо. Я Сяо Чжань. — На сегодня достаточно, — вдруг резко произнёс Ли Сы, уводя ученика обратно к выходу из лаборатории. — Куда же вы? — крикнул вампир; Ибо обернулся и увидел, как мужчина улыбнулся, а затем его лицо исказила гримаса боли и в следующую секунду он тряпичной куклой развалился на стуле.