Проект "Академия"

Весь остаток дня Ван Ибо провёл в библиотеке; он даже пропустил обед и появился в столовой только к ужину, рассчитывая после еды снова вернуться к изучению книг. Официально его семестр закончился на прошлой неделе, и он не обязан был посещать вечерние тренировки, тем более теперь, когда у него есть более ответственное и важное задание. После того, как они с Ли Сы покинули лабораторию, то не сказали друг другу ни слова. Молча попрощавшись у лифта, они направились каждый в свою сторону и Ибо было глубоко наплевать, куда пошёл его наставник — все его мысли были заняты только Сяо Чжанем и парень был серьезно настроен узнать о нем больше. Сейчас Ибо было понятно волнение, охватившее весь преподавательский состав в последнюю неделю. По-хорошему, держать такого вампира здесь, в стенах Академии, основную часть которой составляли подростки и дети, было неправильно и очень опасно, особенно если всё то, что о нём говорил Ян Гао, было правдой. Стол исследователей в общей столовой был пуст; по вечерам им почти всегда относили еду в лаборатории, но даже если бы там сидел сам Ян Гао, Ибо ни за что бы к нему не подошёл. Во-первых, этот человек не внушал ему доверия, во-вторых, их коммуникация выглядела бы крайне странно и привлекла бы лишнее внимание, что сейчас было совершенно некстати, и в-третьих, за полдня, проведенные в библиотеке, Ибо так и не разобрался в особенностях первородных вампиров, поэтому говорить им было не о чем. Список вопросов, которые Ибо собирался задать Ян Гао, он тоже еще не подготовил. Медленно пережевывая кусок рыбы, парень думал о странном поведении Сяо Чжаня сегодня утром. Определенно, Ибо не доводилось еще видеть такой спокойной реакции нечисти на собственное пленение; обычно вампиры сразу начинали орать, пускали в ход клыки, брыкались, плевались и делали другие неприятные вещи, чтобы показать своё негодование. Первородный же смотрел на своих похитителей с абсолютным спокойствием; казалось даже, что он веселился, как веселились ахейцы внутри троянского коня, предвкушая свою победу. Что-то неуловимо знакомое было в той улыбке, настолько эфемерное, что Ибо даже не мог точно определить чувство, вызванное ею. Он отмахнулся от этих мыслей, решив, что подумает об этом позже, доел ужин и вернулся в библиотеку к своему компьютеру и огромной стопке книг рядом с ним. Вся информация, найденная им, была совершенно разной; большинство статей и исследований не имели под собой никакого практического подтверждения, а только описывали существующие теории разных Академий разных стран. Кто-то писал о том, что первородные вампиры, словно мамонты, давно вымерли, другой источник поведал ему, что всех первородных убили первые охотники, но кровопийцы к тому времени уже успели создать кучу себе подобных и поэтому мы сейчас имеем то, что имеем. Ибо мог бы согласиться с этой теорией еще вчера, когда не знал, кто сидит в стеклянной камере на цокольном этаже. Чья-то кандидатская работа (которую Ибо сразу же закрыл) описывала теорию о первородных, как о всадниках Апокалипсиса, которые сидят где-то, непонятно где, чуть ли не в Аду и ждут, когда смогут прийти на Землю, чтобы вершить Страшный суд. Почти все источники ссылались на печатные версии каких-то старых, неизвестных Ибо изданий, и когда он нашёл их в историко-теоретической секции, то едва не задохнулся от пыли — настолько древними и ветхими были эти книги, и что самое печальное — почти все они оказались обычными устаревшими алфавитными справочниками, где о первородных было три абзаца текста и больше ничего. В комнату парень вернулся в расстроенных чувствах, словно проиграл какое-то состязание. Отчасти, как он признался сам себе, это ощущение было вызвано его желанием блеснуть своими знаниями завтра утром, когда они с Ли Сы снова спустятся в лаборатории. Но еще Ибо был практически выпускником Академии — ему оставалось всего два года, он считал себя почти специалистом, что неоднократно подтверждал на выездах, и тут вдруг появляется нечто, с чем Ибо не сталкивался, и что самое неприятное — ни он, ни кто-либо еще не знал, как к этому подступиться. На секунду в голове цветными вспышками возникли самые яркие моменты их с Ли Сы работы в «поле»; за более, чем десять лет их накопилось огромное количество. В Академии учеба начиналась с шести лет и заканчивалась в двадцать пять — за это время охотники успевали наработать достаточный практический опыт для того, чтобы существовать вне стен учебного заведения, иметь возможность путешествовать в другие страны, с гордостью поддерживая имя Академии и важность своей профессии. «Но каким охотником я стану, — подумал Ибо, — если не смогу убить вампира? Я должен сделать это и плевать, что он первородный. Внутри они все одинаковые». С этими мыслями он лёг в постель и быстро заснул, уставший от событий сегодняшнего дня. На следующий день, первое, что сделал Ван Ибо — это проспал. Он долго не мог понять, каким образом у него это получилось и почему он не услышал будильник, но факт оставался фактом — он едва успел на утренний кросс и присоединился к бегущим самым последним. Конечно же, это не помешало ему снова прийти к финишу первым, но он не смог как следует размяться перед пробежкой и сейчас чувствовал, что его икры мстят ему за это. Ли Сы бросил на него несколько удивленных взглядов и Ван Ибо знал, что потом он обязательно спросит у него, все ли нормально; иногда учитель мог быть очень дотошным. Ибо на секунду вспомнил, каким бывает его наставник, когда они допрашивают вампиров, пойманных на выезде, и почувствовал, как все мышцы на секунду свело судорогой от этой мысли. И как назло, как только Ибо подумал об учителе, тот вырос рядом; его почти полностью седые волосы контрастировали с формой, из-за чего он был похож на черную гору с заснеженной вершиной. — Прекрати привлекать внимание, — тихо, сквозь зубы произнес он, — что подумают остальные ученики, если увидят, как паникует лучший из них? Ван Ибо не мог с этим не согласиться — его поведение не было безукоризненным, особенно в подростковые годы, когда юношеский максимализм разыгрался в нём на полную, но сейчас шло вразрез с общепринятым образом серьезного, хоть и порой довольно вспыльчивого молодого человека. За завтраком Ибо наблюдал за остальными учениками; в основном это были ребята среднего звена — очень нервные и уставшие, которые с утра до вечера готовились к курсу выживания. Его суть заключалась в том, чтобы провести в лесу от одних до трёх суток, убив как можно больше вампиров. Забор, которым был огорожен лес Академии имел один выход, который открывали, как только ученики скрывались между деревьев. В это же время с другой стороны более старшие охотники гнали стаю вампиров, окружив их плотным полукольцом; когда существа приближались к академии, то единственным путём для них оказывались открытые двери, ведущие в лес, где их уже ждали. Основной задачей являлось, разумеется, выжить, но еще нужно было не дать вампирам пролезть на территорию Академии. Тот, кто выпускал существо из леса во внутренний двор автоматически дисквалифицировался и мог считать своё обучение законченным. Когда Ибо проходил курс несколько лет назад, то чуть было не упустил одну вампиршу из виду, но быстро сориентировался и расцарапал руку о дерево; запах его крови приманил к нему не только конкретно его цель, но и других вампиров и Ибо убил их всех. После этого он долго пытался понять, что чувствовал и изменилось ли что-то в нем после того дня, но в итоге не пришел ни к какому выводу и решил вообще об этом не думать. Главное, о чем он всегда себе напоминал, было выгравировано на большой металлической пластине, что висела в главном холле Академии: «Не убьёшь ты — убьют тебя». Особенно ясно он усвоил это в шестнадцать, во время одного из выездов; тогда он встретил вампира, который был его ровесником. Ибо поймал его, склонившегося над телом какой-то женщины, в дом которой существо залезло, и уже перевел палец на курок пистолета, как вампир обернулся и посмотрел на него с таким сожалением о содеянном, с каким смотрит ребёнок, пойманный за сигаретой своим родителем. В этот момент Ибо подумал, что если бы судьба сложилась иначе, они могли бы быть одноклассниками или соседями по комнатам и его рука дрогнула — всего на долю секунды, на миллиметр, но вампир в то же мгновение оторвался от своей жертвы и помчался к нему, протягивая бледные ладони. Ибо выстрелил, когда палец существа коснулся кончика его носа. Между бровей у вампира расползалась кровавая рана, оставленная пулей; серебро, заложенное в ней, сейчас быстро распространялось в его голове, лишая остатков сознания. Его глаза, белки которых были налиты кровью, закатились и он тихо упал назад, рядом со своей жертвой. Эти воспоминания, накатившие на него одной волной сегодняшним утром, не придали ему решимости, когда они с Ли Сы в своих белых халатах появились в лабораториях. Ибо посмотрел на Сяо Чжаня — он не спал и выглядел почти так же, как вчера, только волосы у лица были мокрые и спутанные, а шея покраснела вокруг ошейника — очевидно, что он натёр ему кожу, которая не регенерировалась. Его порезы на плечах тоже не заживали. Они с Ли Сы стояли рядом с камерой, пока Ян Гао рассказывал им, что они уже перепробовали: и просто серебряные пули, и с добавлением яшмы, нефрита, янтаря и вообще всех возможных минералов, на которые нечисть плохо реагировала. — Мы вводили жидкое серебро, но оно работает только временно и только пока мы контролируем его электроразрядами. В полевых условиях от этого ему будет ни горячо, ни холодно, — произнес Ян Гао, — он просто выплюнет его и всё. Доктор подвёл их к монитору компьютера, который был связан с микроскопом в соседней лаборатории; там соблюдалась полнейшая стерильность и запрещалось входить всем, кто плохо обращался с хрупкими предметами. На мониторе были открыты документы с химическими формулами; Ян Гао свернул их и запустил видео с рабочего стола. — Это его кровь, — сказал он, — я капнул в неё серебро. Смотрите, что происходит. На видео в скопление эритроцитов попадала капля серебра, под микроскопом напоминавшая еловые ветки. В идеале серебро, как это было задумано и работало с другими вампирами, «протыкало» клетки крови, убивая их и распространяясь дальше — таким образом вампир умирал. В случае первородного всё было иначе — эритроциты «облепили» серебро и через несколько секунд оно стало сплошь красным, а потом начало растворяться и исчезать. На этом видео закончилось, и Ян Гао посмотрел на них, скрестив руки на груди. — И так с любым веществом. — Мда, — произнес Ли Сы на выдохе, потёр подбородок, и они втроем посмотрели на вампира. Тот заметил их взгляд и нахмурил брови. — Извините, а мы с вами раньше не встречались? — спросил он, обращаясь к Ли Сы, — ваше лицо кажется мне знакомым. Ли Сы промолчал и вампир хмыкнул, отвернувшись. До вечера они обсуждали варианты комбинаций разных металлов, сплавов и минералов, которые могли бы сработать и до которых Ян Гао еще не додумался сам. Поужинать тоже пришлось в лаборатории, а после еды Ли Сы убежал готовить учеников среднего звена к сдаче курса выживания и Ибо остался один на один с Ян Гао. — У меня для тебя есть задание, после которого ты можешь быть свободен, — произнес доктор, подошел к столу с медицинскими инструментами и взял с него толстый шприц с длинной иглой, — у нас закончилась его кровь. Нужно зайти в камеру и взять еще, и сделать это необходимо сейчас, пока мы не накачали его серебром. Он вручил шприц Ибо, нажал на кнопку открытия дверей камеры и её левое боковое стекло поднялось вверх, открывая доступ внутрь. Ибо сглотнул; Сяо Чжань смотрел прямо на него и если не знал, то наверняка догадывался, зачем парень идет к нему с этим шприцем в руках. Ибо понимал, что если произойдет нечто непредвиденное, он сможет за себя постоять, но всё равно не мог успокоить разогнавшееся сердце. Из курса оказания медицинской помощи Ибо знал, как нужно действовать при переливании крови (их учили этому на тот случай, если кто-то из коллег окажется укушен и нужно будет спасать ситуацию самому) и не боялся сделать что-то не так, тем более это был вампир — он вообще вряд ли почувствует какие-то изменения в своём теле. Он зашел в камеру и Сяо Чжань посмотрел на него. Ибо задержал дыхание, увидев его так близко — он был нереально красивым! Даже завидно становилось! Он вполне мог бы быть певцом или актером — с такой внешностью ему были открыты все дороги — если бы не выбрал жизнь кровопийцы. «Кто тебе сказал, что он сам её выбрал?», — пронеслось в голове у Ибо, когда он наклонился к вампиру, двумя пальцами придерживая холодную кожу на внутреннем сгибе локтя. — Ты волнуешься, — тихо произнес Сяо Чжань, когда цилиндр шприца начал заполняться густой бордовой кровью, — первый раз? — Нет, — сухо ответил Ибо и развернулся, быстро выходя из камеры. Его щёки пылали, когда Ян Гао встретил его наигранными аплодисментами и довольным выражением лица. — Сразу видно — будущий профессионал, — сказал он и довольный закрыл дверь камеры, относя шприц в соседнюю лабораторию. Ибо зевнул и понял, что даже понятия не имеет сколько сейчас времени. Первой реакцией его было посмотреть в окно, но потом он вспомнил об их отсутствии и полез в карман за телефоном…которого там не оказалось. Парень похлопал себя по другим карманам, проверил задние, осмотрел ближайший стол и только потом вспомнил, что вообще не пользовался им весь день и до него наконец дошло, почему он проспал сегодня — мало того, что организм подвёл его, так он и будильника не услышал! — Он в библиотеке, Ван Ибо, — вдруг сказал вампир и парень шокировано посмотрел на него. Он знал, что вампиры не имеют способности читать мысли — это была выдумка писателей, но как тогда иначе объяснить эту ситуацию? Возможно, стоит потом спросить это у Ян Гао, когда они будут подальше от существа. Он вышел из лаборатории ни с кем не попрощавшись и быстрым шагом направился в библиотеку. Телефон Ибо нашел на столе, за которым сидел вчера.