Проект "Академия"

К вечеру небо разъяснилось и тонкий обод уходящего солнца показался над Хяйдянем, бросив рассеянный луч на влажную после дождя траву. Где-то вдалеке виднелась прошедшая гроза — чернильным пятном она перекатилась в следующий город и там уже начинала звенеть громом и молниями. Воздух стал прохладным и свежим, и после пыльной квартиры Ибо никак не мог им надышаться; он смотрел, как закат отражается на мокрых листьях деревьев, как капли искрятся на тёмном асфальте, и как из других домов выходят люди, чтобы насладиться приятной вечерней погодой после целого дня заточения в четырёх стенах в попытках спастись от дождя. Они с Ли Сы ничего не обсуждали, потому что обсуждать было нечего: по факту, они не нашли ничего, что указывало бы на дальнейшее направление вампира, из-за которого бедный мужчина вынужден был час просидеть в полиции, а потом и вовсе покинуть город, и это будет той частью задания, которую Ли Сы позже занесёт в протокол. Вторую часть задания Ибо унесёт с собой в могилу и никогда никому не расскажет даже под самыми страшными пытками, потому что его сегодняшних поступок перечеркнул все устои не только их Академии, но и всего мира охотников, звеном которого он являлся. Он чувствовал, как что-то надломилось в нём со звуком бьющегося о бетонный пол ошейника, и осталось лежать там, рядом с разбитым Сяо Чжанем столом. Он знал, что прежний уклад мыслей больше никогда не будет ему доступен; теперь всё ощущалось иначе, думалось и виделось по-другому, как будто не его взглядом, хотя ни один предмет не изменил своих очертаний. И Ли Сы казался ему знакомым незнакомцем — он словно в первый раз увидел его седые волосы и морщины на нижних веках, и от этого ему сделалось очень паршиво, а может причина была в том, что он надышался запаха горелой вампирской плоти и он навсегда теперь останется в его носу. Ибо замутило: перед глазами появилась тёмно-красная, почти чёрная кожа, которая шипела и пузырилась, и он приоткрыл окно в машине, чтобы хоть немного облегчить своё состояние и избавиться от подкатившей к горлу тошноты. Они уже выехали с придомовой территории и возвращались к центральному шоссе через большое кольцо. — Ты в порядке? — спросил Ли Сы, заметив его состояние. — Душно, — ответил парень и прикрыл глаза; ветер трепал его отросшую чёлку, остужая разгоряченный лоб: стало хорошо, и он слегка успокоился. Смотря на разрезанную верхушками деревьев оранжевую зарю, он думал о том, смог ли Сяо Чжань выбраться из той квартиры? Вряд ли он воспользовался центральным выходом, привлекая внимание охраны своим синим лицом, но возможно — если он занимался проектированием зданий какое-то время, то наверняка имел представление о местонахождении запасных выходов во время чрезвычайных ситуаций. Вопрос был лишь в том, хватило ли ему сил добраться до туда. Как только эта мысль возникла у Ибо в голове, он был готов отобрать руль у Ли Сы, чтобы вернуться обратно и проверить лично, всё ли с первородным в порядке, но потом до него дошло, насколько странно и дико это выглядело бы, и он больно ущипнул себя за предплечье незаметно от учителя, чтобы отвлечься себя от этих раздумий хоть чем-нибудь. «Надо было дать ему свой телефон, — подумал Ибо, — а не выпендриваться и нести всякую чушь». Но не было уже смысла думать о том, что он мог сделать, но не сделал — это не принесёт ничего, кроме ухудшения собственного настроения; он понимал, что момент наладить коммуникацию уже упущен, хотя в глубине души признался себе, что рад был увидеть вампира, несмотря на неприятные обстоятельства их встречи. Он стиснул зубы, вспомнив, как изящен был Сяо Чжань в своей белой рубашке: высокий и стройный, он скользил по комнате как император-аристократ, с детства воспитанный передвигаться степенно и плавно, и каждое его движение было отточено до совершенства. Ибо почувствовал себя несуразным и неуклюжим, хотя никогда не жаловался на комплекцию собственного тела, а ежедневные тренировки помогли ему приобрести гибкость и крепкость мышц, но Сяо Чжань… Сяо Чжань был абсолютно невероятным, а ещё он был выше Ибо на несколько сантиметров и от этого парню становилось ещё хуже. Тем не менее, понятие о том, что все без исключения вампиры — кровожадные, беспощадные существа, вложенное в голову Ибо ещё в период младшего звена, не давало ему полностью идеализировать первородного; он видел его синюю спину и острые клыки, и знал, насколько они могут быть опасны, но это знание не выполняло предназначенную им функцию: парня всё так же тянуло к вампиру, хотя он и пытался сопротивляться этому притяжению. Ибо понял, что всё держалось на том, как Сяо Чжань использовал свои способности: ещё ни разу он не применил к Ибо полную силу, не пытался его убить или ранить, с тех пор, как вышел из лаборатории, хотя у него были все возможности. Первородный вёл себя наперекор всему тому, что было описано в учебниках по теории вампиров в главе «Поведение», и парень задавался вопросом: где ему, в таком случае, взять инструкцию как себя с ним вести? Одна его часть — часть победителя и охотника — подталкивала к активным действиям: например, подойти и спросить прямо, что чувствует Сяо Чжань, когда они стоят так близко, а другая часть, дезориентированная новыми ощущениями — металась внутри него от переизбытка эмоций, с которыми он не мог справиться. И это было ужасно. — Ибо, — позвал учитель, и парень вынырнул из своих мыслей, — с тобой точно всё хорошо? За этими раздумьями он не заметил, как автомобиль достиг Академии и на город опустилась ночь; солнце уже окончательно село, и небо покрылось сине-чёрным градиентом. — Вам попадёт за это задание? — спросил Ибо у Ли Сы, чтобы хоть чем-то оправдать своё молчание. — Нет, — мужчина припарковал машину и заглушил мотор, — не переживай из-за этого так сильно. Ибо посмотрел на него, кивнул и вздохнул с облечением, надеясь, что получилось правдоподобно; на самом же деле, легче ему ничуть не стало, лишь наоборот — стены Академии больше не вызывали в нём чувства спокойствия и безопасности: ему казалось, что всё здесь было насквозь чужое, даже само его пребывание в этом месте вызвало отторжение и желание вернуться туда, где… «Нет, — остановил себя Ибо, — больше — нет». Он планировал встать в прежнюю эмоциональную колею, запретив себе думать о Сяо Чжане, но не особо рассчитывал, что у него получится, и эти мысли уйдут из его головы по щелчку пальцев; обманывать себя — всегда было наихудшим решением из всех возможных, и он очень чётко это понимал. «Мне просто надо отвлечься», — подумал он и порадовался, что до начала сентября осталось всего две недели: там вообще не будет возможности рассуждать о чём-то, кроме учёбы и тренировок. Металлические двери Академии разъехались перед ним и впустили в тишину вечернего общего холла; он не ожидал, что они с Ли Сы пробудут в Хайдяне так долго, но на самом деле больше всего времени у них ушло на дорогу туда и обратно, и это сидение в одном положении несколько часов вымотало Ибо сильнее всего. Время отбоя ещё не наступило, но тренировка после ужина уже была закончена, и ученики были в своих комнатах, отдыхая и готовясь ко сну. Ибо мог бы пойти в столовую, чтобы перехватить что-нибудь, но не был уверен, что сейчас сможет съесть хоть что-то: не после того, чего он насмотрелся некоторое время назад. Он устало махнул рукой учителю на прощание, и зайдя в свою комнату, завалился на кровать прямо в верхней одежде, тяжело и низко застонав в подушку. Двигаться совершенно не хотелось, но нужно было снять с себя форму и смыть с волос запах отштукатуренных стен, и спустя несколько минут Ибо всё же заставил себя подняться с постели, на ходу стаскивая куртку с плеч. После душа его очень разморило, но уснуть не получалось: стоило ему закрыть глаза, как он видел обгоревшую шею с толстым отверстием на задней стороне и острые лопатки, хаотично исписанные синими венами, и всё в его груди сжималось от того, как сильно хотелось прижать ладонь к этой спине и пусть это будет последним, что он сделает перед смертью. В эту минуту ужас охватил и парализовал всё его тело — он осознал, что был готов попрощаться с жизнью, самолично отдать её в руки вампиру, лишь бы знать, что с ним всё в порядке и иметь возможность поддержать его, пострадавшего от рук Академии, а ведь всё должно быть наоборот: это он, Ван Ибо, должен контролировать ситуацию и решать, убивать первородного или нет, потому что его воспитывали с этой установкой и учили быть охотником, а не жертвой, сильным, а не слабым. Но он чувствовал себя слабым и если бы кто-то увидел его сейчас, то никогда бы не подумал, что это — лучший ученик. Потому что лучший ученик не может мучиться из-за неопределённости в чём-то, не может сходить с ума по вампиру, и уж тем более — не может помогать ему. Он мог бы пойти в больничное крыло, чтобы попросить снотворное — у некоторых учеников часто возникали кошмары после курса испытания или особо трудного и жестокого задания — но боялся, что потом не сможет от него отказаться, потому что Сяо Чжань упорно не желал покидать его мысли и парень не представлял, сколько ещё продлится это мучение. Сон накрыл его к полуночи и был очень беспокойным: Ибо неоднократно просыпался от ощущения падения, рассеянно моргал в темноте и долго не мог сфокусировать зрение, и когда будильник, наконец, прозвенел, он подумал: «Ну наконец-то». На тренировку он вышел всё ещё сонным и хмурым, что очень повлияло на решение младшекурсников снова ходить за ним хвостиком: Ибо метнул на них злой взгляд из-под бровей, и лица их сникли, потеряв былую радость, и они остались стоять в стороне, так и не сумев побороть свой испуг. Вдалеке он заметил Лэй Ши — она не спеша разминалась, переговариваясь с другой девушкой, и не обращала на него внимания. Мимолётное желание подойти к ней охватило его и он даже придумал, что причиной начать разговор может стать прошедший курс испытания: все были в курсе, что парень спас её жизнь, и это послужило бы хорошим поводом начать общение, но потом он вспомнил, что если бы Лэй Ши захотела этого — она бы подошла ещё вчера утром, когда они встретились в столовой. Но она не подошла, и Ибо оставил эту идею, как заранее провальную. Настроение его было хуже некуда; даже теплота августовского утра не воодушевляла. Небеса были прозрачно-голубые, без единого облака, но солнце уже не палило так, как в прошлом месяце и можно было бы заниматься на улице хоть целый день с утра до вечера, но всё, чего ему в данный момент хотелось — вернуться в свою комнату, в свою постель и снова забыться сном — желательно, до следующей недели. Однако после тренировки к нему внезапно вернулся аппетит, что было неудивительно с учётом того, что он не ел со вчерашнего обеда, и какого было его удивление, когда в чёрной очереди он заметил белое пятно медицинского халата Го Шэна. «Это знак, — Ибо продвигался вдоль стеллажа с едой, попутно что-то утаскивая себе на поднос даже не глядя, — это точно знак». Го Шэн уже вышел из очереди и Ибо молился, чтобы он не сел за общий исследовательский стол, где уже завтракали другие учёные — иначе им просто не хватит места — но Го Шэн, на его удивление, не присоединился к ним: он поставил поднос на соседний стол и уткнулся в тарелку, мешая в ней палочками. Ибо посмотрел исследователей: их лица были ему знакомы — некоторых он видел в лаборатории, но никого не знал по именам. Он подошёл к столу Го Шэна и уселся прямо напротив него, загораживая от взглядов коллег своей широкой спиной. — Привет, — сказал Ибо, доставая палочки из бумажной упаковки, — давно тебя не видел. Го Шэн поднял голову и лицо его вмиг осветилось неподдельной радостью: так смотрит ребёнок на новую, долгожданную игрушку, много месяцев наблюдавший за ней снаружи стеклянной витрины. — Ибо! — исследователь вскрикнул, и парень кожей почувствовал, как на них уставились заинтересованные взгляды других учеников, отреагировавших на звук. — Извини, я был так занят в лаборатории — очень много работы. Некоторые проекты пришлось начинать с нуля; я вообще думал, что останусь там жить, и Ян Гао не отпускал меня до самой ночи! Го Шэн болтал не переставая, но половину Ибо пропустил мимо ушей: он смотрел на исследователя и думал, как хорошо, что хотя бы что-то в его жизни осталось стабильным. «Значит, он не обижается, — подумал парень, палочками отодвигая морковку на край тарелки, — слава богу». Завтрак уже был официально закончен, а они всё сидели и сидели там, и столы вокруг них постепенно пустели. У Ибо не было никаких обязательных дел сегодня и впервые за долгое время его настигло чувство наступивших каникул, окинув тёплой волной и снимая с плеч невидимый груз. Всё этим летом пошло не по сценарию буквально с самого начала, из-за чего Ибо ощущал себя подвешенным в воздухе без возможности за что-то схватиться, и только этим утром, слушая бесконечные речи Го Шэна, он понял, что наконец нашёл точку опоры. «Никакие тренировки не сделают человека сильнее, если он постоянно одинок, будь он хоть трижды лучшим учеником, — Ибо незаметно улыбнулся простоте дошедшей до него мысли, — потому что наша самая большая слабость — люди, которым мы не безразличны, и они же — наша самая большая поддержка». После завтрака он проводил Го Шэна до лабораторий на пятый этаж, но заходить отказался, хотя исследователь всеми силами пытался его туда заманить, подробно и в красках описывая, какое классное оружие они проектируют, и что без Ибо ну вот никак не получиться его доделать. Парня это заинтересовало, и он почти поддался на уговоры, но потом он вспомнил о существовании Ян Гао и сказал, что пойдёт тренироваться в зал неподалёку от лабораторий, и если понадобится, то Го Шэн сможет в любой момент обратиться к нему. Исследователя этот ответ удовлетворил, хотя и не в полной мере: он всё еще хмурил нос и шумно, слегка наигранно дышал. — Давай после обеда погуляем на площадке? — спросил Го Шэн, сжимая рукав своего халата. И Ибо подумал: «Почему бы и нет?» Действительно, почему бы и нет? Ни в одном правиле не было написано о том, что ученики разных направлений не могут общаться и проводить время друг с другом в свободное от занятий время. «Я сам себе всё это выдумал, — пронеслось в его голове, — потому что решил, что так будет проще добиться своих целей — не надо ни на кого полагаться, кроме себя и наставника, и никто не предаст моё доверие. Вопрос в том, оправдывают ли эти цели все затраченные средства?» — Давай, — наконец ответил Ибо, когда Го Шэн уже заметно начал нервничать; но вот его лицо снова засияло улыбкой и он прерывисто, облегчённо выдохнул. — Тогда увидимся? — Да, — Ибо развернулся, направившись к лестнице вниз, и махнул рукой, — увидимся. «Легкая тренировка сейчас — не самая худшая идея», — подумал он, проходя по коридору к своей комнате, и взгляд его упал на ограничительную строительную ленту: там, в глубине их Академии, всё ещё шли восстановительные работы; с утра до вечера там были слышны стуки и шум, и несколько раз Ибо видел, как люди в специальной униформе выносят оттуда почерневшую мебель. Он едва не подпрыгнул от мысли, что скоро Го Шэн снова будет обитать ближе к нему, и они смогут завтракать, обедать и ужинать вместе, и ходить иногда на прогулку после занятий или вместе делать домашнее задание в библиотеке как настоящие… «Друзья, — незнакомое чувство кольнуло его в солнечное сплетение, и он на мгновение задержал дыхание, — да, как друзья». Проводить вместе с кем-то своё личное время, находясь при этом в Академии, а не на выезде и заниматься вещами, после которых не мутит в желудке весь вечер, слушать, как прошёл чей-то день и находить общие интересы — всё это для Ибо было впервые и от этого его тело разом напряглось, будто в предвкушении новых открытий. Безусловно, он очень дорожил отношениями с Ли Сы, но это было другое: они долгое время выстраивали эту стену и каждый её камень был тщательно отполирован, и теперь это нерушимое сооружение отгораживало их от остального мира. Какое-то время парень думал, что всё так и останется, но вот появился Го Шэн и Ибо, как оказалось, был вовсе не против стороннего вмешательства в своё размеренное и неизменное социальное существование, хотя поначалу и чувствовал небольшое раздражение из-за этого. Он переоделся в форму и снова вернулся на пятый этаж, заменив разминку бегом по лестнице. По пути он заглянул в арсенальную, взял укомплектованный лук и подвесную мишень, созданную из монтажной пены, и установил её на дальней стене, вернувшись на середину зала. Это не было максимально возможным расстоянием для такого помещения, но Ибо собирался усложнить себе задание: он вставил хвостовик в тетиву и закрыл глаза, представляя ориентиры мишени. Его запястье задрожало и он, сделав глубокий вдох, вывернул локоть наружу, крепче перехватив рукоятку, и разжал пальцы. Послышался глухой звук — стрела попала в цель, но когда Ибо посмотрел на неё, то оказалось, что наконечник застрял почти у самого края внешнего круга. Подобное попадание могло гарантировать ему ранение вампира только при большом везении: в других случаях стрела пролетит мимо лишь слегка задев одежду — несмотря на ослабление собственного контроля во время охоты на человека, эти существа всё же умели хорошо уклоняться от обстрела. Ибо приказал себе сосредоточиться и взял новую стрелу, и в этот раз попал практически в середину, лишь едва отступив от заветной десятки. Когда его тело запомнило необходимое положение рук, он медленно, с закрытыми глазами начал отходить всё дальше и дальше, пока его лопатки не упёрлись в противоположную мишени стену, практически у самой двери. Он слышал, как некоторые стрелы летят мимо, ударяясь металлическими наконечниками о бетонную поверхность и падают на пол с громким лязгом, но их было меньшинство, и открыв глаза, Ибо порадовался собственным результатам: всё было не так плохо, как он сначала ожидал, расстроенный первым неудачным попаданием. Вернув все стрелы обратно в колчан, он трижды повторил упражнение, пока не почувствовал, как запястье онемело, а внутреннюю сторону локтя начало жечь: иногда он всё же забывал выворачивать руку и твёрдое оперение хвостовика ударяло кожу; через несколько дней в этом месте расцветёт красивый, фиолетово-желтый синяк. Ибо посмотрел на часы в телефоне: время близилось к обеду, и несмотря на то, что он не чувствовал общей усталости — ему даже не было жарко — он собрал лук и боеприпасы, стыдливо смотря на глубокие отметины в стене и вернул всё в арсенальную. Он не знал, пойдёт ли Го Шэн в столовую или останется у себя в лаборатории; в любом случае, его желудок уже заурчал, и он рассчитывал пойти и поесть прямо сейчас, даже если придётся делать это в одиночестве, но всё равно не смог сдержать улыбку, когда увидел исследователя за тем же столом, где они сидели за завтраком. Го Шэн махнул ему рукой и это привлекло внимание других учеников, особенно ребят из старшего звена. Ибо помнил, как некоторые из них тщетно пытались навязать ему свою компанию пару лет назад, и теперь наверняка были шокированы тем, что кому-то — и даже не охотнику по образованию — удалось это сделать. Впрочем, Ибо было всё равно, о чём там могут подумать его неудавшиеся друзья: теперь у него был Го Шэн и парень не хотел никого пускать в их только недавно сформировавшийся мир. За обедом исследователь много разговаривал, но не обижался, если Ибо его не слушал или отвечал на вопросы невпопад; он продолжал тараторить на полунаучном языке, используя много незнакомых Ибо терминов, рассказывая о новых замыслах Ян Гао и их слаженной работе в команде. Погода за окном разошлась и солнечные зайчики прыгали по стенам и лёгким белым занавескам, отражаясь от стеклянной поверхности наручных часов на руке Го Шэна, которой он активно жестикулировал. Чувство чужеродности, охватившее Ибо некоторое время назад понемногу ослабило свои тиски и парень был вдохновлён мыслью, что скоро всё вернётся на круги своя и он забудет о Сяо Чжане, как о несбыточной мечте, как его слух вдруг зацепился за фразу, брошенную Го Шэном вскользь: — …ужасно бесится по этому поводу, потому что без карточки не сможет зайти в свой профиль. Он абсолютно не умеет держать подобные вещи в голове, а ведь там все его отчёты по делу первородного. Он не вынесет, если эти данные будут утеряны, ведь в таком случае его точно уволят. Ибо не думал, что может снова вернуться к теме отчёта, но привыкший полагаться на собственную интуицию, которая сейчас запустилась с пол-оборота как спортивный автомобиль, и надеявшийся, что правильно понял тему разговора, спросил: — А пароль был на карточке? — А где же ещё ему быть? — ответил Го Шэн и тут же спохватился: — Ой, наверное, мне нельзя тебе об этом рассказывать, я всё время забываю, что охотникам, в отличие от исследователей, даётся возможность вносить в базу отчёты только после выпуска, хотя это и странно на мой взгляд. — Да, — подтвердил Ибо, нахмурив брови, — странно. Я ещё ни разу не писал отчёт. — Скука смертная. Поверь мне — ты ничего не потерял! — Го Шэн отодвинул от себя пустую тарелку и положил палочки сверху. — Пойдём на площадку? Ибо кивнул и встал из-за стола, немного дезориентированный резкой сменой темы. Он подумал, что если ему хочется и дальше общаться с Го Шэном, то придётся проявить немного больше терпения слушать не в пол уха, иначе он может упустить что-то важное или выставить себя полнейшим идиотом. Они вышли через заднюю дверь Академии, и Ибо поднёс руку ко лбу, прикрывая глаза — до того ярко и светло было на улице, не осталось даже малейшего напоминания о недавней грозе. Лёгкий ветер шевелил верхушки высоких деревьев, мягко оглаживая их кроны, неспособный проникнуть под густую листву. Он вспомнил, как темно, холодно и мокро было тогда ночью, словно вся природа противилась их с Сяо Чжанем встрече с самого начала курса выживания, но они всё равно встретились, и вампир грел его своей ладонью, и этот момент Ибо будет нести в своей памяти и в своём сердце до конца жизни. На площадке была половина Академии, не меньше: кто-то тренировался, кто-то просто лежал на нагретой траве у самой кромки леса, спасаясь от солнца, двое учеников занимались фехтованием и собрали вокруг себя небольшой круг любопытных из младшего звена. Го Шэн и Ибо немного постояли там, посмотрели на отточенные движения соревнующихся, и двинулись дальше, потеряв интерес. Они медленно шли у самого края беговой дорожки, чтобы ненароком не столкнуться с желающими растрясти свой обед, и Го Шэн всё так же продолжал бесконечно изливать Ибо всё, что у него было на уме: он вспоминал свои подростковые годы, первые удачные опыты в лаборатории, рассказывал о том, что ему вчера снилось и комментировал каждую пролетающую над Академией птицу. Ибо не был против, но спустя несколько минут он начал скучать и к его облегчению, они подошли к мишеням, в которые одна из учениц среднего звена метала небольшие кинжалы, и у Го Шэна разом закончились все слова: он замолчал, восхищённо глядя на то, как лезвия летят, брошенные уверенной рукой, и попадают в центральный внутренний круг. — Ибо, — тихо сказал исследователь и указал на девушку, — ты умеешь так? — Умею. — Научи меня! — Го Шэн схватил Ибо за предплечье и потянул вниз, словно ребёнок, пытающийся обратить на себя внимание своего родителя. — Проси что хочешь — я всё сделаю. — Мне казалось, это тебе не интересно, — Ибо мягко высвободил руку, подходя ближе к девушке. — Да, но знаешь, — исследователь замялся, — после того, как из лаборатории сбежал вампир, что случилось впервые за всю историю Академии, я подумал, что мне нужно научиться хотя бы минимальной самообороне. «Он ведь в курсе, что это я его выпустил», — подумал Ибо и сказал: — Пистолет поможет тебе больше. — Знаю, — протянул Го Шэн слегка обиженно, — но он тяжелый, и громкий, меня это пугает. Ибо вздохнул: иногда ему казалось, что исследователь так и не перешёл из младшего звена, словно навсегда оставшись в детстве, а может он был таким, потому что у него, как и у всех в Академии, не было того детства, которое описано в художественной литературе, но которое он в тайне хотел иметь, и теперь всеми силами, в том числе и своим поведением, он пытался вернуть утраченное время. — Хорошо, — сказал Ибо, — но тебе придётся тренироваться регулярно, чтобы отработать движение, согласен? Го Шэн закивал головой и улыбка озарило его погрустневшее лицо, преображая мягкие юношеские черты. Ибо попросил у девушки несколько кинжалов, но она отдала ему все, сообщив, что уже собиралась уходить, и Ибо пообещал ей потом вернуть их в арсенальную. — Вставай сюда, — парень указал на место напротив мишени и Го Шэн вприпрыжку подбежал туда, прокатившись по гладкой траве, и Ибо передал ему кинжал, — держи. Сам нож был небольшого размера: лезвие около десяти сантиметров в длину и примерно три-четыре в ширину, но на конце ребристой, фигурной рукоятки было кольцо, за которое было удобно держать оружие не боясь, что оно выскользнет из руки. Всё было сделано очень аккуратно и точно, и пальцы Го Шэна сами собой легли в правильное положение, когда он взял кинжал в ладонь. — Не отводи локоть так сильно, — произнёс Ибо, едва успев убрать лицо, когда исследователь замахнулся для первого броска, — и не заваливайся назад. Работай плечом и кистью, и прими устойчивое положение. Го Шэн с улыбкой посмотрел на парня и последовав его рекомендациям, размахнулся и выпустил кинжал из руки, наблюдая, за его вращениями в воздухе, и очень расстроился, когда тот, стукнувшись рукояткой о мишень, глухо упал в траву. — Слишком слабо, — прокомментировал Ибо, подавая ему следующий нож, — чтобы найти оптимальный уровень прилагаемой силы, придётся сделать много попыток. — Я готов, — бодро ответил Го Шэн, и снова бросил оружие в цель, но результат оставался неутешительным. Впрочем, исследователя это больше замотивировало и раззадорило, чем огорчило: он протянул руку, и Ибо дал ему ещё один нож, а потом ещё один, и ещё, и через несколько минут все ножи закончились, и они вдвоём собирали их, бегая вокруг мишени почти на коленках. Го Шэну потребовалось ещё два таких захода, прежде чем лезвия стали попадать и закрепляться в твёрдой поверхности из пробкового дерева, хотя говорить о точности бросков пока не приходилось. Спустя час они оба решили, что на сегодня тренировок достаточно: Го Шэн потирал правое плечо и сетовал на боль в запястье, но несмотря на всё это, они договорились продолжить завтра, если не будет дождя. Ибо с радостью отметил про себя, что мысль о подобных планах на ближайшее будущее принесла ему удовлетворение, какое бывает от хорошо проделанной работы; оно тёплым шаром появляется в груди и ещё долго поддерживает хорошее настроение, вдохновляя на другие достижения. У лестницы на третий этаж они расстались: Го Шэну нужно было вернуться в лаборатории, а Ибо собирался вернуть кинжалы в арсенальную, и вдруг исследователь спросил его: — Какие у тебя планы на жизнь после выпуска? — Хочу стать практикующим охотником, — ответил Ибо, крутя на пальце один из ножей. — Мне кажется, у тебя есть способности к преподаванию, — Го Шэн смотрел на него прямо и открыто, — ты мог бы стать чьим-нибудь наставником. — Я думал об этом, — признался парень, — но я не хочу привязывать себя к одному месту, когда есть возможность побывать во многих. Го Шэн улыбнулся ему, и на дне его глаз Ибо заметил маленькую, совсем крошечную тень печали: она промелькнула и тут же растворилась, словно и не было, а может ему всё это показалось. Вернувшись в свою комнату, он почувствовал себя легко и спокойно, как не чувствовал с самого начала лета, когда Ли Сы пригласил его стать частью исследовательской группы; он запрыгнул на подоконник и послеполуденное солнце подсветило его волосы, проявив их медный подтон, и он расслабился в его лучах, игнорируя внезапно нахлынувшие мысли об отчёте и ощущение неразрешённой задачи, снова появившееся в его душе.