Проект "Академия"

Лето подходило к концу мучительно медленно. Ибо не мог дождаться того дня, когда ему снова придётся большую часть времени сидеть в просторных светлых классах, а не в душном, похожем на катафалк автомобиле вместе с Ли Сы. Он немного удивился собственному внезапному рвению к учёбе, но подумав, вынужден был признать, что дело было не в уроках, а в банальной смене деятельности и окружающей обстановки. За эти три месяца, ему казалось, он не отдохнул ни минутки: канитель с первородным ужасно выматывала, распространившись на все сферы его жизни: от работы «в поле», до мыслей в голове, и парень лишь надеялся, что занятия смогут отвлечь его от всего этого ежедневного кошмара, похожего на разбушевавшиеся морские волны у кромки берега: едва отступив назад, они накатывали с новой силой, обвивая песок белой пушистой пенной гривой и утаскивая за собой вглубь водной пучины. Ибо лежал на кровати, повернув голову в сторону окна и смотрел, как солнечный луч касается прикроватной тумбочки, и тень от неё острым углом падает на светлые полы. Скоро должен зазвонить будильник, и Ибо мог бы сейчас встать, чтобы не торопясь одевшись, первым выйти на утреннюю тренировку, но так и не сдвинулся с места. Мыслями он был в маленькой деревушке в глубине Яньцина — стоял среди низкой пушистой травы и разглядывал белую кожу вампиров в сумеречном свете заката, думая про господина Сяо. Сейчас он корил себя за то, что не спросил, кем первородный им приходится, а вариантов было множество: старший родственник — чуть ли не отец, глава, верховная власть, лидер их клана, кумир — в общем, размышлять на эту тему можно было бесконечно, но у Ибо не было столько времени. И вообще, он уже пожалел о вчерашнем поспешном решении во чтобы то ни стало выспросить у Сяо Чжаня всё об его происхождении и текущем положении; сейчас он хотел просто забыть его, как сон в летнюю ночь. С тяжёлой головой Ибо всё-таки поднялся: чем больше он тут рефлексирует, тем хуже ему становится — так можно совсем с катушек съехать и заработать невроз. Подгоняя себя этими мыслями, он быстро оделся и вышел на площадку, вдохнув прохладный утренний воздух. Скоро ему придётся сменить тренировочную форму на утеплённую, с подкладкой из термоткани и широкой маской, защищающей лёгкие от переохлаждения во время пробежек. С каждым днём солнце грело всё слабее несмотря на то, что природа, привыкшая к летнему теплу, не хотела его отпускать: птицы звонко щебетали среди ветвей густого леса, во всю цвели редкие полевые цветы, распластавшиеся у толстых корней деревьев, время от времени слышалось низкое жужжание пчелы, собирающей яркую пыльцу. Ибо немного размялся, чувствуя, как быстро нагревается синтетическая форма и не торопясь побежал вокруг площадки. Ноги немного побаливали из-за вчерашних нагрузок, но прорезиненная поверхность дорожки смягчала удар и стопы легко и мягко отскакивали от нее. Краем глаза Ибо заметил, как из дверей академии на площадку подтягиваются остальные ученики. Некоторые кинули на него сонный раздражённый взгляд и это в какой-то мере потешило его самолюбие: он знал, что своим упорством и самодисциплиной вынуждает их чувствовать себя недостаточно старающимися, но ничего не мог поделать — он умел пахать до изнеможения и всегда считал это своим преимуществом, и не собирался преуменьшать его значимость в своей жизни. Легко переступая с ноги на ногу, он глубоко дышал и про себя посмеивался, когда некоторые ребята обгоняли его с таким видом, словно бежали марафон, а Ибо был дождевым червём на середине их дистанции. Парень знал, что через два-три круга такого спринта, они выдохнутся и снова будут плестись за ним, скрепя зубами, а потом шептаться о нём за завтраком. Несмотря на то, что споры, драки и тому подобное было в Академии под запретом, рейтинговая таблица создавала естественную конкуренцию между учениками, и не все из них могли спокойно переживать собственные проигрыши. Что уж говорить — Ибо сам болезненно реагировал на любой свой просчёт, но в отличие от некоторых, умел контролировать собственные эмоции и держать лицо. Думал, что умел: недавние события ясно дали ему понять, что над этим ему ещё работать и работать. Стоя в душе Ибо с запозданием подумал, что не видел на тренировке Ли Сы, хотя после их вчерашней вылазки это было неудивительно — его организм, в силу возраста, не мог восстановиться так быстро, хотя мужчина не пренебрегал всем назначенным ему лечением, и логично было бы предположить, что сегодня наставник отдыхает и отсыпается, но когда он не появился и на завтраке тоже — Ибо забеспокоился: за ночь с учителем могло случиться что угодно, и никто не сумел бы об этом узнать, не взломав дверь в его комнату; эта мысль, едва проникнув в голову Ибо, уже плотно обосновалась там и назойливо крутилась, как крутится собака, пытаясь поймать собственный хвост. Не то, чтобы подобное случалось впервые — Ли Сы, на самом деле, не так уж часто завтракал в общей столовой и теперь Ибо пытался успокоить себя этим фактом. После обеда, на котором учитель так и не появился, у Ибо сформировался ком в районе солнечного сплетения: чувство отвратительное, словно огромная горькая таблетка застряла на пути к желудку и стоит в пищеводе как шлагбаум. Но никаких таблеток Ибо не пил — это было вызвано волной непонятного иррационального волнения — предчувствия, которое возникает, когда влезаешь в логово вампиров и там резко становится слишком тихо. Парень понял, что ему нужно увидеть Ли Сы — хотя бы просто посмотреть на него, чтобы знать, что с учителем всё в порядке, жив и относительно здоров; внезапно это показалось ему самым необходимым на свете делом, которое он должен совершить. На стук в дверь ему никто не ответил и от дёрганья ручки ничего не изменилось. Ибо взлетел на четвёртый этаж в административную зону, не задумываясь о том, есть ли кто-то в общей учительской — формально, каникулы ещё не кончились, и преподаватели не обязаны были постоянно там находиться. Многие из них уезжали в длительные летние командировки, кто-то временно переводился в другую Академию и пользовался этим временем, чтобы повысить свою квалификацию и пообщаться с коллегами, но Ли Сы — Ибо знал — был отчасти домоседом и редко выезжал за пределы территории, к которым прилегала их Академия. Поэтому парень очень удивился, когда один из преподавателей сообщил ему, что господин Ли уехал по делам в западный филиал и вернётся к ужину. «По крайней мере, с ним ничего не случилось, — Ибо тихо посмеивался над собой, медленно спускаясь обратно на первый этаж, — зря переживал». Сердце его успокоилось окончательно, и он лишь надеялся, что не выглядел как полный придурок, когда залетел в учительскую, с растрёпанными волосами, тяжело дышащий. Сейчас это выглядело комично, что ещё сильнее подняло его настроение. Да с чего он вообще взял, что с наставником что-то случилось? Он редко выходил куда-то в одиночку, но даже если это происходило, мужчина всегда мог за себя постоять, несмотря на преклонный возраст и очевидную седину в волосах. Даже если он двигался медленнее, чем раньше, когда его суставы не были так изношены временем, то во время боя всё ещё мог дать фору кому угодно — и самому Ибо в том числе. До самого вечера Ибо слонялся туда-сюда по всей Академии как неприкаянная душа. Хотел было позвать Го Шэна, чтобы снова потренироваться в бросании кинжалов, но потом передумал: резкое желание ни с кем не дискуссировать возникло в нём, как только он бросил взгляд на тренировочную площадку, заполненную другими учениками — они бегали, прыгали, переходили с места на места, в общем, двигались, и в своём постоянном движении, в чёрных, блестящих на солнце одеждах были похожи то ли на кучу муравьёв, то ли на кипящую нефть. Короче, не особо приятно. Сидеть в своей комнате тоже не очень хотелось. Ибо знал: едва оставшись в одиночестве, он непременно мыслями вернётся к Сяо Чжаню — в любую ситуацию, где тот был, или просто упоминался, начиная от лаборатории и заканчивая вчерашней познавательной поездкой в самую глушь Китая. И чем больше новой информации о первородном он узнавал, тем труднее становилось хранить её в тайне, но как только мозг её перерабатывал — сразу возникала жажда новой, хотя Ибо и пытался подавить это желание всеми силами. Раньше он мог сколько угодно наслаждаться собственной компанией — теперь же это было настоящей пыткой, персональной преисподней, где Ибо запрещал себе касаться этой темы, а сознание то и дело подкидывало картинки прошлого и он волей-неволей получал очередную пищу для ума. Ноги сами привели его в библиотеку. Где-то он читал, что мозг человека принимает решение раньше, чем сам человек это поймёт, и очень часто люди принимают это за интуицию, совпадение, удачу или знак свыше, но по факту — нами управляют, как персонажем в компьютерной игре, а мы думаем, что самостоятельные и независимые, но Ван Ибо не то чтобы был против. Он очень часто замечал, что во время реальных сражений ни о чём не думает — просто преследует цель или сражается механически — его серое вещество знает, куда нужно бить, в какую сторону бежать, и Ибо доверял ему и сейчас, проскальзывая в приоткрытую дверь библиотеки, не имея особого понятия, что он там собирается делать. Внутри было пусто, лишь одинокий библиотекарь — мужчина средних лет в стандартном пиджаке, какой носили почти все преподаватели, не спеша перелистывающий книгу, коротко посмотрел на него и тут же потерял интерес, возвращаясь к пожелтевшим страницам. Из окон рассеянной светлой пылью лился тусклый вечерний свет, пахло старой бумагой и немного средством для уборки. В отличие от всей Академии, в дизайнерской основе которой лежали оттенки белого и серого, стены библиотеки были почти графитными, отчего здесь постоянно царил приятный полумрак, созданный не красоты ради, а в первую очередь — для поглощения солнечных лучей. Это не давало книгам выцвести раньше времени и сохраняло их в первозданном или хотя бы относительно приемлемом виде. Ван Ибо не тешил никаких надежд на интересное времяпровождение, но когда взгляд его упал на маленькие компьютеры, на их белые мониторы и шумящие вентиляторы внутри системных блоков, то вспомнил о том, что было в серверной той ночью, и предвкушение разгадки какой-то тайны вновь охватило его. Память автоматически запустила ассоциативный ряд, в котором конечным пунктом была маленькая карточка его учителя, лежащая в тумбочке, рядом с кольцом, которое Ибо положил туда в далёком детстве, проснувшись на следующий день после первого задания и обнаружив его в кармане куртки. И тут он подумал: «Почему бы и нет?» Ну, правда. Почему бы и нет? Сейчас, когда почти все занимаются на улице, почему бы ему не попробовать перепроверить отчёт? В конце концов, он что, не имел права знать, что с ним тогда случилось? Это ведь было его первым заданием, и никто не смог бы сказать ему, что он лезет не в своё дело. До него резко дошло, что система ограничений к базе данных для учеников выглядела странно на фоне всех этих провозглашений о честности и доверии, которыми руководствовалась администрация Академии, и которыми Ибо пичкали с младых ногтей. Если им нечего было скрывать, то какой смысл ставить запреты? Получалось, что доверительная связь была односторонней, и больше походила на отношения между подсудимым и следователем, который имеет на руках подробное личное дело обвиняемого, но сам ничего о себе не рассказывает. Он опять посмотрел на библиотекаря, начиная нервничать. Мужчина стоял боком к компьютерам и можно было не волноваться, что он увидит происходящее на экране. Ли Сы уехал и не сможет резко выдернуть его на выезд, Го Шэн сидит в своей лаборатории и вряд ли спустится оттуда до ужина. У Ибо была идея, которую он думал, что оставил, и которая только что стала идеей фикс, а теперь еще и сформировался план: он просто быстро сбегает за карточкой, проверит отчёт, почистит журнал (если не получится, то пойдёт к Лэй Ши, они теперь вроде как в нормальных отношениях), а затем выбросит карточку: разрежет, расплавит, закопает, смоет в унитаз — вариантов куча. «И никто не узнает», — думал он, залетая в свою комнату и бросаясь к тумбочке; карточка лежала там, где Ибо в прошлый раз её оставил; в нос ударил запах жжёного пластика и гари, но парень, с силой захлопнув дверцу тумбочки, не дал себе погрузиться в воспоминания о прошедшем пожаре. Библиотекарь, казалось, даже не заметил, что Ибо вообще куда-то выходил. Он всё еще листал старую книгу, аккуратно придерживая страницы другой рукой и поправлял сползающие очки в тонкой металлической оправе. Парень был рад, что до него никому нет дела в этот прекрасный августовский вечер, потому что не знал, выдержит ли сейчас его организм даже малейшую попытку коммуницировать; сердце бухало в груди, глаза заслезились от редкого моргания, а пальцы подрагивали и начинали замерзать. Волнение перемешивалось с предвкушением, и он ощущал себя настоящим преступником, и по факту, он им и был. Воровство, нарушение правил и оправдание самого себя тянуло не на выговор, а на исключение — высшая мера наказания для учащихся в Академии. Но человеческий мозг такая штука, она и за тебя, и одновременно против, и переступив черту однажды, остановиться кажется невозможным, каким бы разумным это ни казалось, и Ибо, несмотря на свою работоспособность машины и эмоциональность манекена, всё же был человеком. И остановиться не мог. Когда имя и ID, введённые с карточки в графы логин и пароль загорелись зелёным, подтверждая разрешение на вход, Ибо прикрыл рот рукой, чтобы не дай бог не вскрикнуть. А когда библиотекарь прошёл перед ним со своей книгой и вернулся уже с другой, он подумал, что умрёт прямо здесь, потому что воздух в его лёгких закончился, а вдохнуть он забыл. Какая нелепая и глупая была бы смерть — скончаться от волнения при раскрытии секрета и так и не узнать его. Ибо подумал об этом, слегка посмеялся и даже немного расслабился. Он всё время напоминал себе, что у него был план, хороший план, и всё что требовалось — просто следовать ему. Эта методика не раз спасала его, и он надеялся на неё, всеми силами блокировав мысли о том, что будет, если его действия будут раскрыты. Об этом он подумает после. Ему внезапно вспомнился один роман, который он читал, будучи учеником среднего звена во время изучения мировой художественной литературы, о том, как один парень — практически его ровесник — убил человека ради какой-то своей идеи. Ибо тогда подумал, что он просто придурок. Даже если отбросить в сторону сам факт лишения кого-то жизни, он никак не подготовился к убийству, точнее к его последствиям, и только обстоятельства, и хромая законодательная система, отвадили от него вину, которую он, впрочем, сам и признал в конце. Ибо чувствовал себя этим придурком и понимал, что подобное решение, без заранее подложенной подушки безопасности и понимания того, как со всем этим потом разбираться, ещё никому ничего хорошего не приносило, но пальцы его уже порхали по клавишам, быстро вводя уже знакомые иероглифы. Возбуждённый своим молниеносным порывом, которые на самом деле случались с ним не так уж часто, он плохо различал названия документов, но отчётливо видел, что их было больше, чем в прошлый раз, и некоторые иконки имели светло серый окрас. Ибо был уверен, что и в тот раз, в серверной, они находились здесь же, просто были скрыты из-за недостаточного уровня доступа и в этом была понятная логика: не было никакого смысла создавать миллион дополнительных папок для преподавателей и таких вот особо любопытных учеников — можно было просто поставить галочку в нужном месте — и файл исчезнет. Трижды мысленно попросив помощи неизвестно у кого, Ибо открыл второй документ с уже знакомым названием и с силой сжал кулак правой руки, да так, что мышка затрещала у него под пальцами. Текста было больше. Значительно больше, и он был гораздо подробнее. Он узнал, что каждый ученик имеет порядковый номер в базе (его был 0805), что Ли Сы — кандидат социологических наук и что Го Шэну был присуждён статус «Failed». После списка всех участников был описан протокол взаимодействий. Из него Ибо узнал, что магазинчик, в котором они были, назывался «WuMart» и являлся стандартным местом для проверки всех новоприбывших в Академию и что их небольшой отряд был сформирован из лучших детей «проявивших себя на подготовительном этапе и демонстрирующих наибольший потенциал в какой-либо из сфер, необходимых для реализации целей и задач, поставленных в проекте», конец цитаты. О каком проекте шла речь — Ибо понятия и не имел и на самом деле, в данный момент его интересовало совсем не это. Взгляд его зацепился за упоминания собственного порядкового номера: «Объект 0805 был назначен ответственным за остальных, так как обладал всеми необходимыми навыками и умениями, чтобы помочь другим избежать ненужной паники, появившейся во время инцидента с ранением. Объекту 0805 были даны необходимые инструкции по эвакуации других объектов с рабочей территории, которые тот принял и выполнил в полной мере. Однако, в виду устранения опасности старшим руководителем задания, объект 0805 был вынужден коммуницировать с другим существом, не относящимся к персоналу Академии. Существо было настроено нейтрально или дружелюбно, не имело никаких особенных опознавательных признаков (личность установить не удалось) и не нанесло объекту 0805 никакого физического или морального вреда. С точки зрения коммуникации как дисциплины, это взаимодействие можно назвать успешным, однако во избежание утечки лишней информации и искажения существующих понятий, объекту 0805 было рекомендовано ввести ингибитор гистондеацетилазы (HDACi). Семье существа, нанятого для исполнения роли первого знакомства с подготовительной группой и погибшего в результате невозможности следовать протоколу задания было решено выплатить денежную компенсацию. Все ошибки были учтены, группа расформирована для дальнейшего индивидуального обучения каждого из объектов. Особое внимание рекомендовано уделить объекту 0805. Ли Сы Управляющий заданием». Если бы в этот момент кто-нибудь — кто угодно — спросил у Ибо, что он чувствует, он был ответил: «Ничего». Потому что это было правдой. Такой же, как и та, что он только что прочитал. Невозможно было так подробно и искусно врать в документации. Ли Сы давно преподавал в Академии, а жил в ней — ещё дольше. Он прекрасно осознавал, как функционирует эта система и что любая ложь стоила бы ему собственной карьеры, поэтому Ибо не сомневался, что только что прочитал оригинал, который только подтверждал версию Го Шэна. Но ситуацию делало хуже не то, что Ли Сы ему соврал, а то, что вампир, который должен был быть их целью, реальным противником, был простым актёром, частью всего этого представления, которое, судя по всему, Академия устраивала при каждом новом наборе учеников. И сколько ещё таких заданий Ибо выполнил, думая, что сражается со смертельно опасным врагом, а по факту был марионеткой в кукольном театре? И кто был тем вторым существом, так и осталось неизвестным. Конечно, в определённом смысле ему стало легче: он даже смог наладить дыхание и собрать в кучу разрозненные мысли. Он сконцентрировался на следующем шаге и спокойно, подперев лицо кулаком, словно выполняет невообразимо скучную домашнюю работу, а не нарушает добрую половину правил Академии, удалил все свои действия из журнала. Затем он вышел из пользователя и выключил компьютер и хотел было встать, но тут его тело начало его подводить: ноги, до этого момента находившиеся в сильнейшем напряжении просто отказывались выпрямляться и уж тем более — идти куда-то, но Ибо был не из тех, кто сдаётся после первого раза. Он тихо отодвинулся на стуле и крепко упершись ладонями в стол, медленно поднялся, тяжело выдыхая, словно столетний старик. Нетвёрдой походкой он вышел из библиотеки, умудрился даже кивнуть библиотекарю напоследок, хотя лицо мужчины было словно мыльным: Ибо так и не смог на нём сфокусироваться. В голове у Ибо была единственная мысль, что нужно добраться до своей комнаты в срочном порядке; казалось, что ничего нет важнее этого, и что как только он окажется в привычной ему атмосфере — решение, что делать со всей этой информацией, само придёт к нему в голову, но не успел он прикрыть за собой дверь библиотеки, как в следующее мгновение, ухваченный за локоть резким движением, был затянут в тёмный угол. Лопатки его больно встретились со стеной: Лэй Ши, стоящая перед ним в своём самом яростном виде, скрестила руки на груди и прошипела сквозь зубы: — Ван Ибо, ты придурок? Ты совсем уже поехал мозгами из-за своего трудоголизма или в лаборатории химикатов надышался? «Конечно, она всё знает, — подумал Ибо. — Мы у неё там все как на ладони». — Я сделал то, что должен был, — Ибо решил, что оправдываться нет ни смысла, ни желания. — На тебя это никак не повлияет. — Не повлияет?! — Девушка взвизгнула. — Ты думаешь, ты самый умный на этой планете? Первый с такими амбициями и упорством бронепоезда? — Нет, — сказал Ибо, немного подумав, — но я всё удалил. Никто не узнает. — Ибо, — тихо произнесла Лэй Ши, сжимая пальцами переносицу, — они уже знают. Парень сглотнул. Камень, повисший в его горле, стремительно рухнул ему в желудок. — Как? — Голос Ибо был тихий и хриплый, а во рту резко стало сухо. — Они узнали, как только ты зашёл с аккаунта Ли Сы. Ты в курсе, что сейчас везде есть двухэтапная аутентификация? А где её нет — там оповещения о входе в профиль. Поверить не могу, что с таким IQ ты не догадался об этом. Им не трудно будет сложить два и два, чтобы понять, кто тебе дал знания о том, куда тыкаться в базе данных. Ибо молчал. Всё как-то внезапно свернуло не туда, и он уже сто раз проклял самого себя за несдержанность и слишком поспешное решение. Подгоняемый порывом, он совсем забыл о самых банальных вещах, которые лежали в основе безопасности любой системы и даже ученик среднего звена знал о том, как это всё работает. — Я придурок. — Да, — кивнула девушка, — придурок. — Лэй Ши, — Ибо отлепился от стены и подошёл ближе, — они там что-то скрывают. Больше, чем мы думаем. Ты просто не знаешь, что я там нашёл… Девушка как-то жалобно посмотрела на него, пару раз моргнула и потёрла кончик носа. Ибо слишком хорошо знал этот жест. — Ты знаешь, — сказал он, снова отходя назад, — ты всё знаешь. Он было дёрнулся в сторону, но Лэй Ши слишком много тренировалась, чтобы пропустить его выпад. Вместо этого она лишь сильнее толкнула его в стену, вставая на носочки, чтобы немного уровнять их в росте; не то, чтобы девушка была низкой, просто Ибо был высоченной шпалой и все остальные автоматически становились коротышками по сравнению с ним. — Да, знаю, — Лэй Ши была спокойна, словно они обсуждали абсолютно будничные вещи, — знаю. Я многое знаю. Например, сколько вампиров должно было быть во время последнего курса выживания, потому что мне сообщают такие вещи, но вот что удивительно, Ван Ибо: по факту, вампиров было больше. На одного. Ибо понял: это конец. Самые худшие его страхи только что прозвучали в этом тёмном углу. Доверие, которое так ценили в Академии и которое оказалось лишь пустым звуком, он уже потерял, но это не значит, что он собирался терять лицо и достоинство. Он расправил плечи и сказал: — Можешь радоваться. Первая строчка в таблице теперь твоя. — В задницу себе засунь эту таблицу! — Лэй Ши распалилась ещё сильнее, хотя Ибо рассчитывал, что эти слова её успокоят. — Ибо, я на твой стороне. Я знаю, ты мне сейчас не веришь, но я правда на твой стороне. Мне не нужна эта первая строчка, я это не для себя делаю, как и всё остальное. Будь моя воля, я бы давно сбежала из этого проклятого места, но они мне не дают. — Кто? — Ибо пытался вычленить хоть что-то конструктивное из её речи, но выходило плохо. — Как? Лэй Ши немного отошла назад, оглядевшись по сторонам. — У меня есть сестра, — тихо произнесла она, — учится в младшем звене. Администрация в курсе, что мы родственники, но она сама — нет. Я увидела её досье случайно, там была прописана наша связь. К тому же, у нас одинаковые фамилии и внешне мы похожи. Даже родимые пятна на одном месте. Я тогда ещё…не сидела в серверной постоянно, но практиковалась там во время летних каникул, и после они связались со мной и предложили работу на постоянной основе, сделав упор на то, что зрение моей сестры из года в год всё хуже. Это генетическая предрасположенность, и они прекрасно это знают, и у них есть все возможности исправить это операбельным путём, и если я не соглашусь, они не станут этого делать, а в один момент просто…«спишут» её на каком-нибудь полевом задании. Что мне оставалось делать? Она — моя семья. — Лэй Ши, — сказал Ибо после долгого молчания; монолог девушки ещё сильнее раскачал и без того расшатанные нервы, — кто — они? Кто конкретно? — Я не знаю, — призналась она. — Люди из западной Академии. Там главное управление по безопасности. Они сейчас едут сюда, Ибо. За тобой. Я увидела запрос на твой арест. — Чёрт, — ноги парня подкосились и он съехал вниз на корточки, прикрыв голову руками. — Как они узнали, что это я? В библиотеке нет камер. — Есть, Ибо. Они почти везде есть, — девушка села перед ним на колени, — прекращай быть таким наивным. Разве ты не понял ещё, что всё совсем не так, как они говорят? — А…– помедлил парень, — в лесу? — Нет, — ответила Лэй Ши, слегка улыбнувшись. — Никто не видел тебя и твоего благоверного, кроме меня. Можешь расслабиться. Ибо резко поднял на неё взгляд и вспыхнул по самую шею. Расслабишься тут, как же. — Что мне делать? — Собирать вещи и бежать. Куда угодно, как можно дальше, — девушка встала с колен и Ибо, опираясь ладонью о стену, тоже поднялся, — и выброси свой телефон — они могут начать тебя отслеживать по нему. Но придётся как-то раздобыть новый. — Понял. — Вот мой номер, — девушка запихнула в его ладонь маленькую бумажку, — ты должен будешь связаться со мной, когда найдёшь какое-то укрытие. Придумаешь, ты же тут самый умный у нас. — Ну да, — с сарказмом произнёс Ибо; умным его теперь можно было назвать с большой натяжкой. — А что если они…найдут меня? — Тогда сделай так, чтобы они не смогли тебя убить. Потому что это то, ради чего они сюда едут. Я тебе помогу потом, не сейчас. Когда Ибо вернулся в свою комнату, было уже темно, но он не стал включать свет, лишь активировал фонарик на телефоне. Он запрещал себе думать и чувствовать, и с радостью отметил, что у него получается. Механическими движениями он собрал небольшой рюкзак, в который покидал минимум необходимых вещей, обувь, и немного подумав, бросил в эту же кучу кольцо на цепочке, вынутое из прикроватной тумбочки. Больше ничего брать не стал, хотя было бы неплохо забежать в арсенальную и стащить хотя бы пару кинжалов напоследок, но «эти люди» могли нагрянуть в любой момент, и каждая секунда была подобна жемчужине. Сейчас, после откровенного разговора с Лэй Ши, он понял, что делает всё правильно, и что все события последнего лета, словно капли утренней росы, скользящие вниз по паутине, стремились к этому моменту. Слишком много противоречий между собственным существом и нахождением в Академии он ощущал в своём сердце последнее время. И теперь он ясно и чётко видел, что проблема была не в Сяо Чжане — Сяо Чжань был катализатором для процесса пробуждения настоящего Ван Ибо — того, который сейчас собирался бросить всю свою карьеру и распланированное будущее ради жизни, в которой не будет тайн и нагромождений лжи, потому что это то, что он больше всего ненавидел. На пороге из комнаты его ждала Лэй Ши, нервно озираясь по сторонам. Она вложила в его ладонь связку автомобильных ключей и сжала его руку. — Ты понимаешь, почему я не могла сказать раньше, — Ибо кивнул и открыто посмотрел на неё; первый раз за всё время их общения он, наконец, смог определить, как к ней относится и что она за человек, и она точно не входила в категорию плохих людей — просто ей не повезло даже больше всех остальных: ей было, что терять. — Но теперь, я думаю, у нас есть шанс. Ты очень смелый, я видела, как ты относишься к другим, как бросишься в огонь, чтобы спасти. Неудивительно, что ты ему понравился. — Давно ты знаешь о…? — Я поняла, что это вышло за всякие рамки, когда вы вынесли Ли Сы из лаборатории. Но я не представляла, что всё…так, пока не увидела вас в лесу. — Мы не…– замялся Ибо, — не то, что ты думаешь. — Ммм, — протянула девушка с лукавой ухмылкой, — ладно, это не моё дело. Уезжай быстрее. Они скоро будут здесь. Ибо вышел на стоянку перед главными дверями Академии. Никто не видел его лично, хотя после того, что сказала Лэй Ши он был уверен, что сейчас за ним наблюдают сотни глаз. Ибо перекинул ногу через сиденье мотоцикла. Лэй Ши сказала, что быстрее него нет никакого другого транспорта. Мотоциклы вообще редко использовались охотниками из-за их «открытости» и сейчас Ибо был рад, что у него есть возможность получить положительные эмоции от этой поездки перед тем, как он навсегда покинет стены, когда-то бывшие ему родными, а сейчас напоминающие тюрьму: металлическую махину, огромную фабрику, где обманом добывают рабский труд. Он почти не ощущал тяжесть рюкзака за своей спиной, когда здание Академии начало стремительно удаляться, но почувствовал всю тяжесть взгляда Ли Сы, который посмотрел на него сквозь лобовое стекло машины, пронёсшейся мимо Ибо по встречной полосе. Этот взгляд пробил визор шлема, а заодно и грудную клетку Ибо, и навсегда отпечатался в его сердце.